Осторожно оглядываясь и замирая от каждого шороха, они двинулись к галерее, ведущей в сад, надеясь затеряться, спрятаться там до поры до времени. Сквозь разбитые окна во дворец просачивалась синяя мгла. Тонкие, почти осязаемые ручейки мешались с серым дымом, опутывая ноги идущих, искрились, озаряли вспышками стены. То была работа магов Минии — колдовская защита, слепящая неприятеля, не дающая ему ориентироваться и атаковать. Эта защита сыграла свою роль, не дав стоящим на башнях ликийских дворцов стрелкам с бронебойными луками поразить летящих на город драконов.
Миния перестраховалась. Желая прослыть заботливым и аккуратным предводителем Гильдии, она не могла позволить погибнуть в столь незначительном в боевом смысле штурме даже одном подчиненному.
Синяя мгла не просто слепила, она путала, заставляя забыть даже хоженные-перехоженные пути, заблудиться в самых знакомых и часто посещаемых переходах и коридорах розового дворца принцессы Лэйлы.
Добравшись до развилки, от которой расходились в стороны две тонущие в синеве галереи, беглецы остановились.
— Направо!
— Налево! — в один голос воскликнули Альберт и Тама, переглянулись, вопросительно посмотрели на задыхающуюся от непривычной спешки Лусинду.
По широкому лбу тучной поварихи тек черный пот. Восприняв короткую заминку, как награду, она привалилась спиной к стене и принялась обмахиваться рукой.
— Как быть, Лусинда? — спешный отдых нарушил вопрос взволнованной Тамы, — куда нам идти, как думаешь?
— Направо, — не открывая глаз, пробормотала повариха.
Старожилка дворца, она могла не только пройти по нему ночью с завязанными глазами, но и отыскать при этом самую короткую дорогу к нужным покоям. Тама, которая обитала здесь недавно, спорить не стала. Подставив Лусинде плечо, она, стараясь шагать как можно тише, двинулась за Альбертом, идущим впереди.
Но соблюдать тишину оказалось сложно. И виной тому были вовсе не стекла и обломки, предательски хрустящие под ногами. Несколько раз беглецы не смогли сдержать вскрики, когда их глазам представали все новые и новые жертвы драконьей расправы. Картина, увиденная в одном из залов, ужасала: на оконных решетках застыли изжаренные заживо люди. Они тянули сквозь прутья покрытые бурой коркой руки, пытаясь протиснуться наружу. В мертвой тишине было слышно, как с тел капает на пол расплавленный жир....
Отвернувшись, Тама зажала рот руками, сдерживая приступ тошноты. Во мгле, затянувшей вход, загрохотало. Кухарка, горничная и паж замерли, ожидая худшего, и прянули в стороны, когда в зал влетела неведомо как попавшая во дворец горящая лошадь. С невыносимым ржанием она заметалась из стороны в сторону, а потом кинулась к окну и, сломав прогоревшую решетку с мертвецами, выпала наружу.
— Спаси нас Центра, — почти беззвучно прошептала Лусинда, сжимая руку Тамы, — дай нам хоть один шанс...
— Шанс есть, — тихо ответил Альберт, стоя перед опустевшим оконным проемом, — сады Ликии таят свою магию, они беспредельны и даже драконам не по силам выжечь их дотла.
— Ты прав, Альберт, — кивнула кухарка, — там много убежищ и потайных троп, ведущих из города. Я живу в Ликии с детства и ориентируюсь в садах вполне неплохо.
— Вот и отлично, — воодушевленно кивнула Тама, — значит, мы выберемся и наверняка отыщем других выживших. Все будет хорошо, — добавила она, изо всех сил стараясь произнести последние слова как можно убедительнее, причем, скорее, для себя, чем для своих спутников.
Тама с надеждой посмотрела на остальных. Удивительно, но и толстая кухарка и смазливый паж проявили просто чудеса самообладания. Несмотря ни на что эти двое были готовы бороться за свою жизнь, цепляться за нее, надеяться на самые призрачные перспективы. Как сильно они напомнили девушке ее друзей. Она мысленно поблагодарила небеса за то, что вновь свели ее с людьми неунывающими и полными надежды.
— Одно странно, — понизив голос, встревожился Альберт, — куда делись все чудовища? Кругом тихо, как в храме. Не могут же гигантские твари быть столь бесшумными.
Произнеся это, юноша осторожно подошел к краю созданного несчастной лошадью пролома и выглянул наружу. Словно в ответ на вопрос, с улицы в дыру просунулась плоская ящериная голова. Желтые глаза сидели глубоко в узких глазницах, от ноздрей по бровям на шею шли парные костяные гребни, длинные тонкие зубы выступали из-под грубых кожистых губ. Увидев беглецов, дракон довольно зашипел, подтянулся, ухватившись когтистыми лапами за остатки низкого подоконника, и через миг оказался в зале.
Как назло, монстр вклинился между беглецами, оставив Лусинду и Альберта с одной стороны, а Таму с другой. Пастушка оказалась в опасной близости от распахнутой пасти чудовища, беспомощно взглянув на спутников, она попятилась спиной к проходу, который привел их в роковой зал. Извиваясь всем телом, дракон устремился за ней, потом замер и с гневным рыком повернул бронированную голову.
Решив помочь Таме, Альберт отвлек зверя, швырнув в него острый мраморный обломок. Сообразив, что измученная Лусинда не сможет ускользнуть от проворной твари, она закричала пажу:
— Убегайте! Не медлите! Я спрячусь в переходах, а вы поспешите туда, куда было решено!
С этими словами она подскочила к отвлекшемуся дракону и бросила в него попавшей под руку тлеющей деревяшкой. Оглушительно щелкнув челюстями, монстр вновь обернулся к отчаянной горничной и, не раздумывая более, ринулся за ней.
Тама бросилась в проход, резко свернула, устремляясь к лестнице, ведущей наверх. За ее спиной гневно ворчал чудовищный преследователь. Она слышала, как цокают по мрамору его страшные когти, как шелестят свернутые крылья, волочась по бокам от гибкого тела.
Гонимая смертельным ужасом, девушка понеслась вверх по лестнице, уже не задумываясь о том, что она все сильнее и безнадежнее отдаляется от спасительного выхода в сад. Дракон шипел в нескольких шагах от нее, скреб когтями, поскальзываясь на крутых поворотах длинной лестницы. То и дело в спину Таме прилетали всполохи его раскаленного дыхания.
Тама прибавила хода, из последних сил стремясь оторваться от погони. Навстречу метнулось что-то огромное и бледное. Вскрикнув, девушка пригнулась к ступеням, сжимаясь в комок и видя, как над ее головой распласталось в прыжке могучее львиное тело. Сфинкс.
Два чудовища сцепились в рычащий клубок, покатились по лестнице вниз и скрылись в синей дымке. Сначала оттуда донеслись возня и рык, потом все стихло.
Тама медленно поднялась и перешагнула на ступень ниже. Остановилась. Мгла заходила ходуном — внизу снова зарычал дракон. Ему ответил еще один. И еще... Подхватив подол юбки, Тама понеслась наверх, прыгая через ступени, периодически падая на четвереньки, тут же вскакивая и набирая ход снова. Добравшись до верхнего яруса, она остановилась перед веером дверей, выбрав наугад, бросилась в ближайшую.
В помещении оказалось темно. Колдовской туман скрывал все, превращая пространство в подобие ночного неба: непроглядная густая синь испещренная искрящимися дорожками света и точками крошечных вспышек. Пока Тама стояла на краю этой немыслимой бездны, в темной толще что-то задвигалось, взбалтывая мрак, как кисель, и закручивая световые узоры водоворотами.
— Сюда, скорее! — раздался нежный голос.
Тама ахнула, не понимая, что происходит. В тот же миг тонкие холодные пальцы ухватили ее за руку и потянули в глубину колдовского тумана.
— Иди за мной, не бойся. Скорее...
Тама узнала голос и облегченно выдохнула:
— Госпожа Лэйла. Вы живы! Вы здоровы! — потом, спохватившись, что погоня наверняка уже рядом, тут же выпалила. — Надо бежать — здесь чудовища, они все испепелили и скоро придут сюда!
Лэйла не ответила, безошибочно отыскивая скрытую от глаз дверь в тот самый кабинет, где когда-то прятались в шкафу Тама и Таша. Магия врага не проникала в помещение, клубясь перед входом. На все попытки горничной заговорить о скорейшем побеге, хозяйка Ликии лишь чуть заметно покачивала головой.
— Ты должна сделать кое-что важное, — начала она медленно и с расстановкой.
— Для вас — что угодно! — искренне выпалила Тама, но дочь Короля дала ей понять знаком руки, что излишние эмоции не нужны.
— Не для меня. Для Ликии, — голос принцессы неожиданно стал холодным и дребезжащим, словно она собиралась зарыдать.
Таме мгновенно передалось волнение городской хозяйки, пастушка-горничная забегала глазами по комнате, словно это могло как-то предупредить ожидаемый разговор.
Пресекая лишние слова и возгласы, Лэйла прижала палец к губам. Тама поняла ее и послушалась беспрекословно. Рот на замок, сама — вся внимание.
— Судьба привела тебя ко мне в этот страшный час, — принцесса неспешно присела в обитое шкурой леопарда кресло, кивнула гостье на соседнее, — однажды ты уже слышала мою беседу с Моруэлом. Здесь. Что важно...
Тама напряглась, вспоминая, что речь тогда шла о каком-то таинственном ключе. Древние артефакты, тайны, пророчества — сейчас все это пришлось совершенно некстати. Нужно бежать, немедленно спасаться, нырять в магические порталы или тайные переходы, которых не могло не быть в покоях ликийской госпожи. Но Лэйла почему-то медлила. Ее осунувшееся, посеревшее лицо выражало непоколебимое мертвенное спокойствие, а изысканная поза — недвижность и монументальность старинной статуи.
— Беда, постигшая Ликию, произошла лишь по одной причине — могущественный враг прознал, что в моем городе следует искать древний ключ, отпирающий... хотя, что он отпирает, знать тебе совершенно не обязательно, — продолжила она, ловя непонимающий взгляд своей преданной горничной. — Ты должна пообещать мне кое-что, Тама.
Девушка послушно кивнула, сжимаясь внутри от навалившейся неизвестности. О чем таком могла просить ее ликийская принцесса в этот нелегкий час? Мозг отказывался выдавать идеи, поэтому Тама просто слушала, пытаясь не думать о том, что сейчас происходит за дверью.
— Скажу так, — продолжила Лэйла, — ликийский ключ — это символ правителей Ликии, и если он попадет в руки врага, тот установит здесь свою власть на законных основаниях. Этого допустить нельзя, понимаешь?
Тама закивала. Лэйла тоже кивнула, удовлетворенная установившимся пониманием.
— Ключ не в Ликии. Он спрятан, но у меня есть карта, ведущая к нему и мне некому передать ее теперь, кроме тебя. Ты возьмешь карту, выберешься из замка и найдешь ключ, во что бы то ни стало. Потом отыщешь Франца Аро — моего придворного сыщика, и передашь ключ ему. Он знает, что с ним делать.
— Но как? — не сдержалась взволнованная Тама, — как я выберусь из Ликии?
— Мой сфинкс унесет тебя на своих крыльях, — сказав это, Лэйла резко поднялась и хлопнула в ладоши. — Ко мне, Шакит!
Из потайной двери, распахнувшейся в дальней стене кабинета, на бархатистый багряный ковер шагнул сфинкс. Его белое тело покрывали бурые пятна засохшей крови, а по бокам, лапам и груди тянулись алые полосы, раны от когтей безжалостного врага. Охватывая шею, на грудь спускался пропущенный между передних лап ремень и, подобно собачьей шлейке, застегивался на спине, позади крыльев.
— А как же вы? — встревожилась Тама, с опаской глядя на сфинкса, который нервно озирался по сторонам, принюхиваясь и прислушиваясь к царящей за окнами тишине.
Глаза чудовища то и дело вспыхивали кровавыми огнями — Шакит слышала что-то тревожное, неподвластное людскому уху.
— Я останусь, — ответила Лэйла, и тон ее не терпел переспросов и сомнений, — ведь хороший капитан последним покидает обреченный корабль, или, если уж так суждено, уходит на дно вместе с ним.
— Я поняла, — сжав зубы от навалившейся безысходности, произнесла Тама, решительно направляясь к ворчащей и озирающейся Шакит.
— Подожди, — остановила ее дочь Короля, — самое главное...
Медленно, нехотя, принцесса подошла к висящему на стене ковру, на котором висели два скрещенных меча. Сняв один, она прислонила его к стене, а сама открыла дверцу шкафа, того самого, в котором когда-то коротали время пастушка и ее подруга. Достав с верхней полки серебряную шкатулку с длинной цепочкой, сплошь покрытую гравировками неизвестных символов и рун, Лэйла поставила ее на стол. Щелкнули невидимые замки, и шкатулка беззвучно распахнулась. По краям пробежали цепочки магических всполохов. Внутри ничего не оказалось. "А где же карта?" — тут же подумала Тама. Услышанный ответ ей совершенно не понравился...
— А теперь возьми меч, — приказала Лэйла, возвращаясь на кресло и опуская на стол правую кисть, — и подойди.
Тама послушалась, поскорее схватилась за рукоять и повернулась к ликийской хозяйке.
— Руби мою руку, — приказала та.
— Что? — не поверила услышанному Тама.
— Руби, это приказ!
В тот же миг свирепо зарычала Шакит, подняв щеткой короткую шерсть и неотрывно глядя на дверь, за которой отчетливо слышалось ворчание драконов, шорох волочащихся по полу хвостов и крыльев, металлический скрежет бронированной чешуи.
— Скорее! — умоляюще выкрикнула Лэйла. — Карта на руке: вены-реки, суставы — горы, а татуировки — государства! Не медли!
Забыв обо всем, Тама зажмурилась и подняла налившееся свинцовой тяжестью оружие. Когда-то в деревне она, как любая другая селянка, без зазрения совести крутила шеи курам и петухам, но рубить живого человека...
Из— под двери повалил густой дым, заговоренное дерево задрожало под натиском ударов.
— Руби! — раздалось, словно из небытия.
И она опустила меч, чувствуя, как в ушах запульсировали громовые раскаты бьющейся в голове крови. В легких стало жарко, сердце запрыгало в груди, а глаза стало затягивать серой мутью беспамятства. Девушка закачалась из стороны в сторону, пытаясь совладать с собой.
Она смотрела, как в оглушительной тишине перекошенная от боли Лэйла прижимает обрубок руки к груди, пачкая темной кровью вырез драгоценного платья, как оставшейся рукой запирает в шкатулку отрубленную кисть, а дверь изгибается и трещит в последнем усилии не пропустить к ним разъяренного врага...
Тама почувствовала, что начинает оседать на пол, но хлесткий, обжигающий удар по щеке привел ее в чувства. Шею тут же оттянула холодная тяжесть цепи.
— Уходи немедленно! Слышишь? — перед глазами Тамы возникло истончившееся, перепачканное брызгами крови лицо ликийской принцессы, — Заклинаю тебя, уходи!
Моментально очнувшись, Тама бросилась к сфинксу и, ухватившись за ремни сбруи, проворно взобралась ему на спину. Не заставив себя ждать, чудовище ринулось в потайной проход, за которым оказался длинный коридор из белого камня.
Прижав к бокам крылья, сфинкс галопом помчался вперед. За спиной раздался невообразимый грохот и скрежет, словно замок Лэйлы собирался развалиться на куски.
— Что это? — прошептала себе под нос перепуганная девушка.
Даже сквозь ужасный шум Шакит услышала ее возглас и ответила:
— Башни замка поворачиваются, чтобы разрушить все потайные выходы....
Тама зажмурилась еще сильнее, намертво вцепившись в ремни и пригнувшись к белому загривку огромного зверя. Девушка с трудом держалась, ерзая на бархатной шкуре, под которой ходили ходуном бугры мощных мышц. Шею холодила и оттягивала цепь драгоценной шкатулки, из-под плотно прижатой крышки которой просачивались капли неживой, потемневшей крови....
