— Мне нужна твоя помощь, Учитель, — обратилась к нему обрадованная Таша, — там, в деревне, с самоходами бродит мертвячка-утопленница — очень странная.
— Чем же она тебя так удивила, дитя? — голос Кагиры мешался с шелестом листьев, а сам он казался призраком, обманом зрения, ловкой игрой теней и веток, раскачивающихся на ветру.
— Она не похожа на других самоходов, Учитель.
— Что же в ней особенного? — прошипел Кагира, выбираясь из темноты кустов и усаживаясь рядом с принцессой, — что показалось тебе странным, дитя, расскажи?
Неуверенно и тихо Таша пересказала Учителю события прошлой ночи. Он кивнул головой, а потом, обратив лицо к ученице, поинтересовался:
— Чего ты боишься? Почему не доверяешь собственным словам? Ты ведь хочешь рассказать еще что-то, но страх ошибиться заставляет тебя молчать. Не бойся ошибок, дитя, порой, истина кроется там, где мы видим лишь сомнительные догадки.
— Хорошо, — собралась духом Таша, вспоминая, как еще в лаПлава, на занятиях с гувернанткой получала обидный щелчок указкой по макушке за любое неверное предположение, — женщина из деревни сказала, что мертвячка убила четверых. Это странно, ведь "она" быстрая, дневного света совсем не боится, значит, жертв должно было быть гораздо больше, — Таша замолкла, по привычке зажмурилась, ожидая наказания, которого не последовало, и, удивившись, продолжила, — еще та женщина, из деревни, сказала, что "она" убивает селян, но то, что ест, не говорила. Странно для мертвяка. Я видела "ее" лицо, на нем блестела рыбья чешуя... — не закончила Таша, испугавшись, что последняя догадка покажется совершенно абсурдной.
— И что? Не молчи, дитя, говори, что ты об этом думаешь?
— Странные мысли в голову лезут, — растерялась девушка.
— Скажи мне, что пришло тебе на ум, — Кагира требовательно опустил тяжелую руку на ее плечо, длинные серпы ногтей матово блеснули на солнце.
— Думаю, что мертвячка не ест людей, и питается рыбой, — призналась Таша, тут же спохватившись.
— Похоже на то, — довольно кивнул Учитель, и на его страшном лице отразилось подобие улыбки.
— Что же мне делать? Как упокоить эту странную мертвячку? — беспомощно спросила девушка, — я вообще не умею никого упокаивать...
Кагира поднялся и, развернувшись огромной спиной к ученице, пошел прочь. Наполовину скрывшись в кустарнике, зомби остановился, и до принцессы донесся его свистящий голос:
— Мертвяков поднимает и упокаивает некромант — таковы правила. Самоходы — исключение из правил.
— Мне от этого не легче, — пробурчала уставшая от мыслей и догадок Таша.
— Запомни, дитя, все то, что неподвластно правилам, имеет свою причину.
— И что мне теперь делать? — прозвучало с надеждой, но вопрос этот адресата уже не достиг — за покачивающимися ветвями кустов сгустилась безмолвная тьма.
* * *
В столице Королевства, напротив, тьма будто отступила, когда любимая дочь, живая и здоровая вернулась ко двору отца. Явилась она со странной компанией и умолчала о произошедшем, сославшись на провалы в памяти и дурное колдовство врагов. Несмотря на то, что наследница выглядела так, словно перенесла тяжелый недуг, всеобщей радости не было предела. Нарбелия быстро пришла в себя и под присмотром многочисленных служанок, камеристок, фрейлин и лекарей за считанные дни вернула цветущий вид.
Тут же, мгновенно узнав о случившемся, в столицу с глубочайшими извинениями явился Тианар. Нарбелия приняла его холодно, ограничившись официальным приемом. И хотя на лице принцессы отражалось лишь доброжелательное безразличие, сердце ее сжималось от страданий. Тианар стоял перед ней, как ни в чем не бывало, и глаза его были прохладными и пустыми. В памяти Нарбелии проносились моменты их былой жизни, приключений, битв, любви, огненных ночей, которые они проводили вместе. Все это исчезло в один миг, все это стало прахом. При мысли о прахе, Нарбелии тут же вспомнилась злобная усмешка мертвеца Хайди, треклятого вестника предательства любимого.
После того приема Нарбелия уединилась в покоях и долго рыдала. Никто никогда не должен был видеть ее слез. Плакать она позволяла себе лишь при Тианаре, да и слезы те были не искренними, их назначение заключалось в том, чтобы заставить эльфийского принца исполнить очередной ее каприз.... Теперь, сотрясаясь от рыданий, наследница Королевства проклинала Тианара в голос, а в мыслях умоляла его вернуться. Она понимала, что возврата не будет. На приеме они говорили и даже улыбались друг другу, даже танцевали. Правда руки принца, едва касающиеся ладони и талии Нарбелии были холодными, словно неживыми.
Принцесса снова вспомнила о Хайди... Негодяй, объявив себя спасителем, присосался, словно клещ. Не стесняясь, он потребовал награду у Короля, а принцессе заявил, что намерен остаться при дворе в столице Королевства. "Прибить бы его" — в сердцах подумала Нарбелия, но потом, вспомнив, что догадки Хайди о поступке Тианара оказались безупречными, смирилась. Такого соратника нужно было держать при себе, умного, хитрого, сильного и расчетливого. Расчетливость в данной ситуации являлась плюсом — с таким всегда можно будет сторговаться.
Надо сказать, что даже Нарбелия, огромная поклонница эльфов, на какое-то время потеряла к ним всякий интерес. Дипломатические отношения с Высоким Владычеством вела она, так что теперь все общение было прекращено.
Нарбелия страдала и боролась с собой, пытаясь сыскать поддержу отца. Король же, в свою очередь, постоянно корил дочь за то, что, несмотря на его неодобрение, та крутила шашни с эльфийским принцем Тианаром, и из-за ее неблагоразумия, а также волей злой судьбы, Тианар и Нарбелия оказались участниками страшных событий, виновниками которых были Высокие эльфы из Западного Волдэя.
Негодяи, охваченные жаждой золота, творили ужасные зверства в подземных катакомбах. Их пленниками стали по воле рока эльфийский принц и наследная принцесса. Именно там Тианар, презрев все любовные клятвы и обещания, бросил дочь Короля на растерзание извергам, а сам сбежал. Он рассчитывал, что наследница погибнет в подземелье, поэтому со скорбью объявил Королю о ее кончине. Но, волею судьбы, девушка спаслась от неминуемой смерти и вернулась домой живая и невредимая.
Нарбелия страдала, но все же в лебединой верности упрекнуть ее было нельзя. Она прекрасно понимала, что ссориться с Высоким Владычеством политически расточительно, да и просто глупо. Настала пора налаживать новые связи. Будучи подругой Тианара, она на всякий случай успела наметить еще одни отношения. Принц Кириэль, брат и главный конкурент Тианара, один из основных наследников и претендентов на престол в Эльфаноре, получил в свое время изрядную порцию ее внимания. Еще немного потосковав и вдоволь позлившись, Нарбелия отправилась к нему.
Длинную дорогу от столицы Королевства до Эльфанора она проделала верхом, с досадой вспоминая, как когда-то транспортом ей служила сама предводительница Гильдии Драконов, могучая Эльгина. Дорога казалась бесконечной. Чем сильнее Нарбелия отдалялась от королевского дворца, тем больше и больше ее удивляли те пейзажи, что представали перед глазами. Сначала тянулись окраины столицы, грязные, серые, полные наглых приставучих нищих, покалеченных наемников, краснолицых грудастых девок с туманными алчными глазами, жирно подведенными углем, и множества других неприятных людей, коих принцесса не привыкла встречать на своем сиятельном пути.
Быт простонародья не прельщал наследницу. Ее настроение снова испортилось. Спрыгнув на более-менее чистый островок мощеной камнем улицы, она поспешно подтянула стремена, так, чтобы постоянно клянчащие денег попрошайки не могли хватать ее за ноги. Великолепный эльфийский жеребец изабелловой масти с округлой шеей и щучьим профилем — подарок Тианара, испуганно таращил темные глазищи и тоненько, совсем по-собачьи, скулил. Он, так же, как и его хозяйка, не привык к этим узким улицам, полным людей, лошадей, ослов, волов и другого скота. Бродячие собаки в подворотнях провожали его плотоядными взглядами, так и норовили ухватить за ногу или пышный надушенный благовониями хвост. Идущий навстречу жирдяй в богатой безвкусной одежде хлестнул по морде нагайкой, не желая уступать дорогу всаднице. Нарбелия, которая путешествовала инкогнито, не стала учить негодника уму разуму, но запомнила его лицо, решив во что бы то ни стало отыскать и наказать потом. Поразмыслив, она все же кинула ему вслед простенькое заклятие, отчего толстяк неловко взмахнул руками и, разбив о камни лицо, растянулся на дороге.
— Он свое получил, Розовый Ветер, — обращаясь к коню, удовлетворенно произнесла наследница.
Потом потянулись пригороды и деревни, бедные, разоренные, совершенно не такие, как представляла себе Нарбелия. К ее огромному удивлению в них не оказалось счастливых нарядных крестьян, поющих на цветочных полях красивые песни. Люди на улицах попадались редко, да и смотрели они не по-доброму. Из одной покосившейся развалюхи выскочила худая косматая женщина и, увидав коня и плащ Нарбелии, сшитый по последней эльфийской моде, запустила во всадницу камнем.
— Проклятые эльфы! Вы привели Зверя на нашу землю! — завопила она.
Булыжник просвистел в сантиметре от головы принцессы. Опешив от удивления, она натянула поводья и открыла рот, чтобы призвать подданных к порядку, но из соседних хибар на подмогу крестьянке бросилась толпа чумазых оборванных детей, вооруженных палками и камнями.
— Эльфийская ведьма! Бей эльфийскую ведьму! — вопили они.
Разгневанная Нарбелия, решив более не церемониться с этим сбродом, развернула коня головой к толпе и, шепча заклинание, зажгла на раскрытой ладони огненный шар.
— А ну, прочь! Прочь пошли! — прикрикнула она на разбушевавшихся подданных, но те зашумели еще громче.
В наследницу полетели камни и палки. Она сделала дугообразный жест свободной рукой, создавая невидимый щит и отбивая атаку. Раздув прирученный огонь до небывалых размеров, она обрушила его на толпу. Люди с криком бросились врассыпную. Словно спичка вспыхнула крытая соломой хибара, а следом еще одна. Но Нарбелия уже не видела этого, она гнала своего верного скакуна прочь от злополучной деревни...
Нет в мире такого человека, который видел бы в своей жизни город, прекраснее Эльфанора. Укрытый скалами, стоящий посреди древнего леса, он возносил свои светлые башни, опутанные ветвями вековечных дубов, к небу. Его безлюдные улицы все еще хранили следы былого величия. Из-за бледных могучих стволов глядели каменные лики Высоких Владык, воинов и героев древности. Их безупречные мраморные тела растрескались, и в местах сколов уже зеленел влажный пушистый мох.
Всадница, рысью выехавшая на широкий проспект, придержала коня. Ей казалось, что в безмолвной тишине подковы скакуна звучат слишком громко. Она огляделась по сторонам, вокруг не было ни души. На въезде ее не остановили стражи, но жителям города они не были нужны. Весть о гостье уже давно достигла дворца Владыки. Ей навстречу послали провожатого.
Когда молодой эльф на белом коне, возникший словно из-под земли, приблизился, Нарбелия по привычке кокетливо склонила голову и томно прикрыла глаза. Незнакомец был необычайно хорош собой: высокий, с волосами цвета спелой пшеницы, падающими каскадом на широкие плечи.
— Прошу за мной, — сказал он совершенно безразличным тоном, даже не взглянув на гостью.
— Я не заставлю себя ждать, — лучезарно улыбнулась наследница, старательно затрепетав ресницами, но эльф снова проигнорировал ее и, коротко кивнув, направился в сторону дворца, не утруждаясь проверить, последовала ли за ним гостья.
Провожатый отвел наследницу в покои принца Кириэля и удалился. Нарбелия проводила его жадным взглядом и, наигранно вздохнув, поправила складки на роскошном платье, изрядно запылившемся в дороге.
Присев на шелковый диван, девушка оглядела просторную комнату, украшенную подвесными корзинами, полными цветов, и статуями единорогов и диковинных птиц. Рядом с диваном находился небольшой резной столик, на котором стояли перламутровая ваза с фруктами, бокалы-раковины и хрустальная бутыль с красным вином. В дальнем конце комнаты виднелся проход, укрытый шторами из легкого шелка. Они раздвинулись в стороны, и навстречу Нарбелии вышел высокий стройный юноша:
— Это ты, моя светлейшая госпожа! После того бала в столице Королевства я и не чаял встретить тебя, — обрадовано произнес он, присаживаясь на диван и обнимая наследницу за плечи, — ты так же прекрасна, как и год назад. Нет, ты стала еще прекраснее.
Падкая на комплименты Нарбелия зарделась и, полуприкрыв глаза, взяла ладонь эльфа в свои маленькие, унизанные перстнями руки:
— Ах, Кириэль, дорогой мой Кириэль, — прошептала она бархатным голосом, — ты же понимаешь, государственные дела не позволяли мне приехать к тебе, но теперь я здесь.
— До сих пор не могу поверить в это, дорогая. Ты, наверное, утомилась с дороги? — спохватился принц и громко хлопнул в ладоши, призывая слуг. — Позаботьтесь о моей гостье самым лучшим образом. Исполните все, что она попросит. Ты довольна, милая? — он ласково посмотрел на Нарбелию.
— Я так рада нашей встрече, что радость просто переполняет меня, — промурлыкала она.
Когда Кириэль удалился, к наследнице пришли две девушки и проводили ее в уже подготовленные покои. Красавицы. Их платья струились по полу лентами зеленого шелка, в длинные светлые волосы были убраны в аккуратные прически-пучки.
Следуя за эльфийками, Нарбелия невольно сравнивала себя с ними. Надо сказать, эльфийских дев наследница просто ненавидела. Конкуренция была слишком высока, несмотря на то, что ни в стройности, ни в точености черт лица и фигуры она им не уступала. Однако меж прекрасных дочерей Высокого народа Нарбелия была лишь равной среди равных, а это ее совершенно не устраивало.
— Что желает госпожа? — оказавшись, наконец, на месте, поинтересовалась одна из прислужниц.
— Уходите, — нервно бросила принцесса, кивая на выход, — я хочу остаться одна.
— Как пожелаете, — пожала плечами эльфийка, как показалось Нарбелии, обиженно и высокомерно.
После этого обе девушки ушли прочь.
Гостевые покои оказались просторными и уютными. Огромная комната с окном во всю стену открывалась видом на Эльфанор. В дальнем углу, укрытая бархатным балдахином стояла кровать. Посередине комнаты находился небольшой бассейн в виде морской раковины. В воздухе витал приятный запах цветущего сада.
Скинув изрядно надоевшее платье, Нарбелия погрузилась в теплую воду и, закрыв глаза, насладилась долгожданным отдыхом. Времени она не теряла, прокручивая в голове варианты предстоящих событий. Полдела сделано, Кириэль без ума от нее. Принцесса самодовольно облизнула губы. Теперь осталось выяснить, что ему известно про ее отношения с Тианаром и выдумать "правдивую" историю о том, что никаких связей с ним у нее не было. Вариантов имелось множество: изобразить пострадавшую, наивную дуру или благородную святошу. Теперь произошедшее в подземелье играло на руку, и Нарбелия могла обставить все так, как будто она стала жертвой чужих коварных интриг.
