Перевал был расположен на водоразделе Рейна и Дуная, с 14го века через него существовала тропа для мулов, в 1824 году ее как-то расширили и окультурили, но главным путем тут стала железная дорога, когда в 1884 году построили туннель длиной 10 километров — до электрификации в 1920м году машинистам приходилось ложиться на пол, чтобы дышать сравнительно чистым воздухом, а не дымовыми газами из трубы паровозов. Знаменитый восточный Экспресс шел именно через этот туннель — англичане еще в 1842м году прикидывали как бы им соединить железнодорожным сообщением Англию с Египтом, да покороче — и туннель через этот перевал виделся им единственным способом это сделать в обход Германии. В итоге Восточный Экспресс ходил от Парижа до Константинополя, а дальше железку прокладывали уже немцы, которые дружили с турками против англичан и русских.
И Арлбергский туннель, электрические подстанции и 211-метровый мост через реку Тризанна далее на запад были довольно уязвимыми точками обороны — подорви все это — и враг не пройдет. Вот немцы и упредили наши действия. Так что скорее всего тем, кто эвакуируется из Альгоя, придется идти через Альберг в юго-восточном направлении, тем более что севернее Альберга подходил перевал Флексен — там дорога была построена в 1897 году, потом ее дополнили мостом и туннелем чтобы защитить от оползней, с 1936 года дорога могла работать и в зимний период, в 1940 году дорогу достроили до перевала Арльберг.
И оттуда был еще один проход в Швейцарию — по старой Виа Вальтеллина — из долины Вальцифенцталь в Австрии южнее Арлберга и до Давоса. Да, того самого. Но там уже на снегоступах, и возможны снежные лавины — количество осадков достигает полутора метров. Впрочем, контрабандисты пользовались этим путем и поныне. Как раз южнее перевала Арльберг находится горный хребет Вервалл — как пишут путеводители — 'идеально подходящий для любителей горных походов и альпинизма. В отличие от соседней Сильвретты, группа Вервалл лишь слегка покрыта оледенением. Сеть высокогорных троп позволяет совершать многодневные походы от хижины к хижине'. Но там 'нет ни одного пути, по которому можно было бы проехать на автомобиле' — отойти все еще было можно, но дорога будет уже непростой — пешком, а не на поезде или автомобилях. Так что наша оборона на восточной оконечности Боденского озера вдруг резко повысила свое значение — теперь она прикрывала путь отхода в Швейцарию на запад тем, кто находился в Альгое — западном регионе немецких Альп.
В неудачном отражении этих десантов сыграла свою роль не только сама внезапность и малое количество охранных подразделений на перевалах и мостах. Нет, немцы разыграли целую комбинацию, которая сработала на двести процентов. Так, в дополнение к обычным десантам, они выбрасывали в разных точках вдоль Инна манекены на парашютах, как они делали еще в Голландии в 1940м. А где-то — и не манекены, а небольшие группы, которые блокировали дороги на несколько часов, обездвиживая целые регионы и заставляя отвлекать силы и время на разблокировку — пока до командования дойдут сведения о том, что в таком-то районе оперируют диверсионные группы врага, пока будет проведена разведка численности этих групп, пока будут собраны и подтянуты подразделения для деблокирования — в общем, мы в друг внезапно оказались в шкуре фашистов в плане контр-партизанской войны. Немного сглаживало ситуацию то, что она тут и так уже велась все эти три месяца — против фашистских недобитков, ушедших в горы.
А к основным десантам немцы доставляли боеприпасы и подкрепления, и тоже парашютным а потом посадочным способом — планерами и самолетами, так что наши наблюдатели видели последовательные волны десантов и отправляли донесения, что десантников прибывает с каждым часом все больше и больше.
Естественно, местное командование повстанцев тут же стало собирать пожарные команды чтобы не дать парашютистам закрепиться, расширить территорию, где они смогли бы без помех, то есть без обстрела посадочных площадок, принимать планеры а то и обычные самолеты. Поэтому много наших сил из окрестных городов было за несколько часов стянуто к перевалам, где и увязло в неподготовленных атаках на позиции парашютистов. А еще больше сил было отвлечено на уничтожение ложных десантов — тех самых манекенов на парашютах, а потом некоторые настоящие десанты были уже приняты за манекенные — в общем, возникла огромная путаница кому что делать и куда бежать. Ведь парашютный десант мы даже не рассматривали как возможный вариант действий противника — по своей истории я помнил, что десант на Крит в 1941 году стал последним, который немцы провели в большом масштабе. А сейчас — Геринг решил утереть нос земляным червякам из Вермахта и СС — и оказался на коне. 'Время парашютистов снова пришло' — сказал Геринг в ответ на фразу Гитлера 'время парашютистов прошло', которую тот бросил после критской операции 1941 года. Участь Мальты была решена именно сейчас (немцы взяли ее через два месяца от описываемых событий — в мае 1943).
(прода от 25.08.2025)
Но и это не все. Оттянув наши силы к перевалам, фашисты сделали следующий шаг, точнее — прыжок, и захватили Иннсбрук — ключевой город, который мы должны были удерживать во что бы то ни стало, раз собирались уходить в Швейцарию. Случился захват довольно просто — дождавшись, когда из города на подмогу перевалам выйдут подразделения повстанцев, фашисты тупо выбросили над городом парашютный десант в количестве десяти тысяч человек — сначала две тысячи, в основном к западу и северу от города и небольшими группами к югу и востоку. Последние просто заняли круговую оборону, блокировав подступы, а западная и северная, выбросив завесы из засад на запад и восток соответственно, основными силами вклинилась в городские кварталы, менее чем за час дошли до центра, преодолевая спонтанное сопротивление встречных групп и одиночных повстанцев, и уже там стали закрепляться. А к городу каждые полчаса прибывало еще по тысяче парашютистов, которые высаживались на захваченных участках к северу и западу от города, собирались во взводы и тут же вливались в город, расширяя подконтрольную территорию. Да еще грузы на парашютах, затем пошли планеры. Это был конец. Как минимум, изначальным планам на сытую и мирную жизнь в Швейцарии.
В принципе, мы и предполагали, что фашисты бросят много сил на захват Инсбрука, так как в нем сходились железные дороги в направлениях запад-восток и север-юг, но предполагали что это будет наземная операция, поэтому все укрепления строились на путях наиболее вероятных атак по земле, но никак не с воздуха. И внутри город еще даже не начинали укреплять огневыми точками и баррикадами.
Так что где-то через три часа уже почти весь Иннсбрук был под контролем фашистов, разве что повстанцам удалось сохранить кусок города на восточной окраине — они уцепились за него зубами и умирали, но не отступали, так как если его потерять, то потом придется идти на штурм города по открытому полю, так как крайние дома и пустыри за ними станут обороной противника. А так — эти дома, наоборот, будут прикрывать подходящие части. Поэтому остававшиеся в живых повстанцы и держались там как могли. А к ним с округи подходили все новые и новые подразделения, группы и даже отдельные люди, которые тут же вступали в бой. И ожесточенность только возрастала, так как вскоре поползли слухи, что фашисты никого в плен не берут, расстреливают на месте (что, впрочем, неудивительно, так как точно так же повстанцы расстреливали членов НСДАП и ССовцев). К тому же вскоре стало известно о расстреле госпиталя в Иннсбруке вместе с врачами и медсестрами. И наши озверели. Первой пала завеса к востоку от города — немецких парашютистов сначала самих блокировали, а потом и тупо уничтожили. А с востока подъезжали на грузовиках и по железке все новые группы бойцов, так что вскоре даже удалось отбить еще пару кварталов на востоке города.
Но в целом обстановка была сложная, точнее — полный пипец, так как немцы пока особо и не пытались идти на восток — нет, прибывавшие по воздуху подразделения они пускали на север, вдоль железной дороги, идущей в Германию. И так как с тыла у наших повстанцев пока не было особой обороны вдоль самой долины и перевалов, вскоре немецкие парашютисты добрались до своих десантников на седловине Зеефельд и начали захват одноименного города, а прибывавшие по воздуху подразделения высаживались вдоль железной и автомобильной дорог и закрепляли за собой все новые и новые участки, так что вскоре дорога почти полностью была под контролем фашистов вплоть до уже германского Миттенвальда, к которому с севера немцы стали пробиваться также вдоль дороги мощными атаками наземных войск при поддержке тактических парашютных десантов. В принципе, теперь оставалось делом техники перемолоть нашу оборону снарядами и бомбами — и открывается сквозная дорога, по которой массы немецких войск мощным потоком польются в самый центр Австрии, прямо вглубь нашей обороны — она превратится в пустую скорлупу, которую изнутри будут распирать немецкие войска, так как основные силы у нас были сосредоточены ближе к линии фронта.
Что, в общем-то, на первом этапе было оправданно, так как мы численностью компенсировали недостаток вооружения и прежде всего слаженности-обученности — если за противником следит много глаз, противнику трудно проникнуть через наши боевые порядки. Ну и ошибки командиров на местах компенсировались увеличенным количеством дозоров — все это мы уже проходили в белорусских лесах летом 1941 года, поэтому наши инструкторы и советовали сначала уплотнить прифронтовую полосу, чтобы избежать обходов диверсантов по горным тропам. Ну вот не сталкивались мы с массовыми парашютными десантами — поэтому районы, находившиеся в сравнительно глубоком тылу, и обустраивались обороной пока по остаточному принципу. И вот результат. Конечно, у фашистов тут было много глаз из сочувствующих местных жителей, они наверняка имели полную информацию и где сколько у нас войск, и какая ПВО и вообще оборона — вот и пошли на рискованный шаг, который поставил всю нашу оборону на грань уничтожения. И она еще не была уничтожена только потому, что, возможно, фашисты просто не ожидали, что люди, которых они будут расстреливать на месте, будут драться до последнего. Вот странь.
А потом на третий день к городу начали подходить наши танки и начался штурм — танки расстреливали дома вдоль улиц, а пехота зачищала дома гранатами и автоматным огнем. За три дня была очищена восточная половина города, потом еще два дня потребовалось на освобождение центра, еще через три дня в руках фашистов остались уже несколько кварталов на западной стороне — казалось, дело было в шляпе. Но мы понимали, что эти успехи связаны только с тем, что немцы пробивали нашу оборону к долине Инна со стороны Германии вдоль Рейсштрассе 2 на юг и встречным ударом от Иннсбрука на север, пробиваясь от захваченных перевалов вдоль дороги, и основные силы их десанта были направлены на то, чтобы пробиться на север и вместе с тем удержать захваченные участки шоссе до того как рухнет наша оборона на севере — в предгорьях. Вопрос был в том, что случится раньше — рухнет наша оборона на входе в горы или мы возьмем город и затем зачистим горные проходы от парашютистов.
Но нет, наша оборона рухнула первой — за полторы недели боев, без возможности подвезти заметные количества боеприпасов и пополнений, наши части на разных участках дороги дрались в окружении, и так сделав почти невозможное. Но для войны нужны три вещи — боеприпасы, припасы и люди (а не 'деньги, деньги, и еще раз деньги' — как говорили все включая Талейрана — деньгами не будешь стрелять сколько бы их ни было). Поэтому на остатках патронов наша оборона вдоль горных трасс ушла в горы, освободив наконец фашистам удобный путь с юга Германии прямо к Иннсбруку.
Сам отход был сравним с предыдущей героической обороной в окружении — пробраться через горы-двухтысячники, заснеженные и обледенелые, в марте, в метель и стужу, что царили на склонах вершин — это уже было подвигом. Подвигом было и то, что большинство раненных были доставлены в госпитали в соседних долинах. Конечно, уже через неделю после парашютного десанта на Иннсбрук командование повстанцев организовало и защиту склонов вдоль долин, не позволяя немецкому десанту взять под контроль соседние вершины, и конные караваны, которые подбрасывали ближе к месту обороны продовольствие, медикаменты и боеприпасы — их порой удавалось ночами переправить со склонов вниз к обороняющимся, почему они и смогли вырваться из пока еще неплотного окружения, пусть и со встречным ударом сверху — все-равно, подготовить конные волокуши для нескольких сотен раненых, оснастить лошадей и людей стальными шипами для обуви и копыт — этот подвиг тыловиков хотя и был тихим, но не менее важным, так как помог спасти сотни жизней, которые в противном случае закончились бы на заснеженных склонах долины, так как быстро вытащить столько раненных и просто усталых людей вверх через снега без лошадей было бы просто нереально — немцы расстреляли бы на склонах медленно бредущие цепочки как только стало бы светать. А с лошадьми и лебедками, а то и просто колодезными воротами, они смогли перебраться через межгорные отроги.
В итоге, к пятнадцатому марта диспозиция была следующей. На западном фланге — у Боденского озера и в Альгое — наши продолжали удерживать Брегенц и южную 'стену' региона — его перевалы не были атакованы парашютистами, да и оборона там была изначально мощной, так как фронт уже был близко. Вдоль Иллера южнее Кепмтена (напомню, захвачен фашистами в конце февраля) обстановка также оставалась стабильной, а вот южнее него немцы захватили перевал Арльберг в Австрии — пока это только рассекло саму Австрию на две несвязанные для нас западную и восточную части. Но что хуже — захватом ФернПасса и разблокировкой Таннхеймской долины немцы перерезали путь отхода восточнее — вдоль Леха и на юг — из Германии в Австрию. Еще восточнее — Аугсбург и Мюнхен еще оставались за повстанцами, но в 50 километрах к югу от них уже были захвачены фашистами Гармиш-Патрикирхен и Миттенвальд, как и оба перевала к югу от этих городов — ФернПасс и Шарниц. Соответственно, был отрезан и отход вдоль Изара из Аугсбурга и Мюнхена, наоборот — сейчас в обход Мюнхена с востока немцы втаскивали в горы и затем в Австрию колонны войск и продовольствия, намереваясь вернуть контроль над Инсбруком, затем захватить перевалы между Австрией и Италией, чем окончательно рассечь нашу территорию, ну и потом, видимо, добивать повстанцев по кускам. Южнее ФернПасса под фашистами оставались горные переходы до Иннсбрука и западная треть самого города. Ну и дальше на восток еще были под повстанцами проход вдоль долины реки Инн из Германии в Австрию, а также мы держали Зальцбург, Венский Лес и Вену, но все это превратилось в гигантскую ловушку — отход в Швейцарию был теперь возможен только перевалами в Италию и дальше на запад — немцы пока не пытались перерезать этот путь, но ясно, что это будет их следующий шаг, когда накопят в Иннсбруке достаточные силы. Скорее всего, они ожидали, что сейчас посыпется оборона в крупных городах — Аугсбурге, Мюнхене и Вене — оттуда начнется массовый исход, тут то и можно будет и работать авиацией по колоннам беженцев, и перекрывать им пути отхода десантами и засадами, пробивать долины рек танковыми колоннами, уничтожать на горных склонах артиллерией и авиацией — то есть полный разгром и уничтожение. Месть.
