— Да, — вздёрнула я подбородок, — знаю. Это мой жених.
Вийник вздрогнул, как будто его ударили. Принцесса, казалось, была неприятно поражена.
— О, — тем не менее безмятежно промурлыкала она. — Муж-преступник — это так же интересно, как муж-кузнец.
— Да уж, — была вынуждена согласиться я. — Ты позволишь мне говорить с ним, сестра моя Кайодари?
Кайодиви покачала головой.
— Нет, сестра моя Элесит-дари, я не могу. Этот человек нарушил наши законы. Он пользовался даром преисподней, а за это сдирают кожу... О, только если мы не находим, что могло бы его извинить... обычно находим. Твоего мужа сначала удавят, сестра моя Элесит-дари... если он согласится говорить со мной. Ты можешь на это посмотреть.
Я с трудом сдержалась, чтобы не вцепиться принцессе в волосы. Рука бесполезно шарила по поясу в поисках пенала.
— Я прошу за него, сестра моя Кайодари, — услышала я свой голос. — Мы даже не успели пожениться, не отнимай его у меня.
— О, — покачала головой принцесса. — Как неудобно. Я могла бы приказать привести его тебе на ложе перед казнью.
Я поперхнулась.
— Подари его мне, сестра моя Кайодари, — взмолилась я, судорожно вспоминая всё, что знала об имперских обычаях. Наконец, память дала нужную подсказку и я принялась опускаться на колени. Унижения я не чувствовала, мне казалось, я играю роль в каком-то диковинном спектакле. Да и о чём тут можно было думать, когда на кону — жизнь самого дорогого человека на свете?! Принцесса поймала меня за рукав.
— Не надо, — мягко сказала она. — Успокой своё сердце, сестра, он не умрёт.
Она повела меня к выходу, бросив через плечо:
— Проводите его во дворец. Охранять. Не трогать. Помойте и накормите вдоволь.
В самых дверях она остановилась и вгляделась в лицо Вийника.
— Скажи ему, сестра моя Элесит-дари, что он живёт твоим дыханием. Я надеюсь, он не будет... создавать затруднения.
Глаза Вийника расширились и он кивнул. Откуда бы он не знал имперский этикет, смысл он понял. Принцесса намекала на то, что я становилась заложницей его хорошего поведения. Знал ли Вийник, что она не будет рисковать, причиняя вред официальной представительнице королевства? Знала ли принцесса, что, вступившись за преступника, я предала своего сюзерена?
Принцесса впрыгнула в паланкин и он едва дождался меня. На лице Кайодиви застыло задумчиво отстранённое выражение и она то и дело бросала на меня оценивающие взгляды, но ничего не говорила. Я тоже молчала, не зная, что делать дальше и куда деть руки.
— Сестра моя Элесит-дари, — нарушила молчание принцесса, — успокой своё сердце. — Если бы ты знала, как часто брат мой Кохакутиви говорил, что я должна оставить моего Хару... Харутерчи-тиви... Ведь он простой кузнец, он даже не знатного рода... его даже не титулуют мужем принцессы, ты знаешь. Я знаю, о чём болит твоё сердце. Вытри слёзы, не плачь: этот человек не умрёт. У тебя не будет последней свадьбы, вас осенит благословением Небо, как то и подобает.
Последняя свадьба, вспомнила я, это то, что предлагала мне принцесса в тюрьме. Если у приговорённого к смерти была невеста, его приводили к ней на ложе перед казнью, чтобы она не могла сказать, что он нарушил данное ей слово. Я поперхнулась. Какое слово дал мне Вийник? Что вернётся? Определённо ради этого не следовало так стараться.
— Ты очень добра, сестра моя Кайодари, — поспешила ответить я. — Мы с моим уродом не стоим твоих забот.
Принцесса покачала головой.
— Я думаю о тебе, сестра моя Элесит-дари. Твой муж... С каким лицом ты вернёшься домой? Его поступки — твои поступки, а ты ведь входишь в семью большого человека в вашей стране...
Будь готова, что она начнёт тебя шантажировать этими сведениями... не выходя за рамки вежливости, конечно, вспомнила я.
— Никто не должен узнать, сестра моя Элесит-дари, — настойчиво продолжала принцесса. Я тупо кивнула, не зная, как выпутаться из раскинутой ею паутины. Какой хороший подарок я сделала имперцам! Но что мне оставалось?
Кайодиви пытливо вгляделась в моё лицо и хлопнула в ладоши. Паланкин остановился и принцесса, отодвинув занавеску-рукав, что-то резко приказала. Паланкин развернулся и мы снова стронулись с места.
— Что же, сестра моя Элесит-дари, — проговорила принцесса, — там, где молчит разум и застыло сердце, там помогут советы Неба. Позволь, я помогу тебе обратиться к нему за советом и помощью.
— Куда мы едем? — спросила я вместо ответа.
— В храм, — с улыбкой ответила Кайодиви. — Там мы вместе обратимся к Небу и испросим его благословения. Там ты увидишь, какая сила есть у нас и чем она отличается от вашей. И тогда, может быть, Небо направит твоё сердце и оно подскажет тебе решение.
Мне ничего не оставалось, как послушно склонить голову.
Храм оказался чем-то вроде беседки с маленькой курительницей в глубине. Он стоял немного в стороне от дороги, вдалеке от человеческого жилья.
— Это святое место, — заявила принцесса, сбрасывая сандалии. — Здесь нас не тронет даже нежить.
— А она тут часто встречается? — вырвалось у меня.
Принцесса остановилась и повернулась ко мне с непривычно серьёзным выражением лица.
— Сестра моя Элесит-дари, — грустно заговорила Кайодиви, — когда я говорю, что дар ваших магов — от преисподней, ты молчишь, а про себя думаешь, что мы погрязли в суевериях и отвергаем то хорошее, что они могут сделать, из пустой прихоти и преданности нашему отцу Авир'айо-твиру. Но ваши волшебники, переносясь сюда, нарушают ткань бытия. Маги и джукари, творя свою волшбу, оскверняют нашу землю. После смерти они не лежат спокойно, их кости собираются в ужасных мурнахинэ — нежить по-вашему. Мы забрасываем тела магов и джукари камнями, чтобы они не ходили, но скверна распространяется и ходят не только они, но и люди, которые тайком к ним обращались. Здесь, на востоке, они встречаются так часто, что люди боятся здесь селиться и бегут — кто к вам, а кто на запад. А оставшиеся нанимают для защиты ваших магов и всё повторяется снова и снова.
— Но почему нежить не преследует их? — удивилась я.
Принцесса покачала головой.
— Они не отходят далеко от этих мест. Я думаю, их здесь что-то держит.
— Ты хочешь, чтобы Вийник ответил на эти вопросы? — уточнила я, почти вздыхая с облегчением. Уверена, если кто и может разобраться, почему именно здесь водится нежить, так это Вийник.
— Об этом мы поговорим позже, — улыбнулась принцесса.
Она склонилась над курительницей, достала из рукава огниво и умело разожгла огонь, а после высыпала из другого рукава какой-то зеленоватый порошок.
— Сядь рядом со мной, — попросила Кайодиви, — и обрати свои помыслы к Небу. Оно откроет тебе вину твоего мужа и многое другое. Тогда ты поймёшь...
Принцесса всё говорила, говорила и говорила, но я перестала понимать слова, только вслушивалась в мягкий, убаюкивающий голос. Мои глаза закрылись, а когда открылись, принцесса стояла возле меня в ослепительно-белом одеянии. Она подала мне руку и я, не колеблясь, вложила свою ладонь в её.
— Твой взгляд проникнет в прошлое, — мягко сказала Кайодиви, — ты увидишь преступление своего мужа.
Мы словно бы уменьшились и взлетели в небо. Я увидела пыльную дорогу, по которой конвой вёл спотыкающихся, закованных в колодки людей в жалких лохмотьях. Я услышала свист бичей и сердце моё переполнилось жалостью.
— Не позволяй себя обмануть, — раздался голос принцессы. — Эти люди — преступники. Они грабили, убивали, воровали... среди них нет ни одного невиновного.
Слева от конвоя раздался шум и стражники свернули туда, чтобы проверить, что случилось. Но на дороге было тихо, только споткнулся и не поднялся один из заключённых. Под его ногами раскрылась яма и он провалился прямо туда. Когда стражники вернулись, яма уже закрылась и они не заметили пропажи одного из измождённых замученных людей.
... Поднятая конвоем пыль осела, когда на дорогу вышел Вийник. Он сделал странный жест руками — и земля снова раскрылась, выплюнув...
— Кейжи! — вырвалось у меня. Второй раз за день я пришла в отчаяние. Теперь многое становилось понятным. Зять принялся приходить в круг белоцвета и разгадал его загадку, а, может, наткнулся на незаконных магов — и оказался здесь.
Принцесса, которую я до того не видела, оказалась рядом.
— Сколько же у тебя мужей, сестра моя Элесит-дари? — засмеялась она. — Ты знаешь и этого человека.
— Да, — я хотела промолчать, но слова сами рвались с губ. Во время видения невозможно лгать, вот в чём беда. Но и принцесса не может меня обмануть, надо только правильно задавать вопросы... но... Не отвечать было невозможно. — Он... он муж моей младшей сестры...
— Это у вас семейное, — засмеялась принцесса, а Вийник тем временем магией сорвал с Кейжи колодки и куда-то потащил. — Он освободил вора и нарушителя границ, сестра моя Элесит-дари. Он маг и нарушитель границ, он...
Но меня затягивало другое видение. Вокруг сгущался туман, а потом рассеялся — и я увидела мирную деревню. Даже простые дома в империи выглядели игрушечными по сравнению с нашими, но сейчас над ними сгущалась беда. Я чувствовала её — чёрное удушливое облако, которое вот-вот обернётся.
— О, нет, сестра моя Элесит-дари! — воскликнула принцесса и толкнула меня в сторону.
Моя мысль, лёгкая и бесплотная, отлетела далеко-далеко, сначала на восток, а потом на юг, как собака, почуявшая след, её словно тянуло... тянуло... тянуло...
— Элесит-дари! Элесит! Остановись! Элесит! Вернись!..
Голос затихал вдали, а я летела, летела, летела... Мне было не страшно, я понимала — это видение, просто сон, воспоминание о том, что случилось... о том, что меня касается... как-то... касается... возможно...
На камне лежал, распростёршись навзничь, обнажённый мужчина. Лицо его было искажено, но похотью ли или страданием — этого я не знала. Поверх мужчины лежала, перебирая его волосы, девушка, чьи глаза горели зелёным огнём, а зрачки было вытянутыми, как у кошки. Она медленно целовала его и под её поцелуями мужчина вздрагивал не то от боли, не то от страсти.
- Зике... — сладко, в истоме шептала она, — поцелуй меня, брат Зике... посмотри на меня... разве я не хороша... ты же любишь женщин, Зике... зачем тебе та девочка? Она никогда не сможет того, что могу я... поцелуй меня, Зике... вот так... вот так... да... да... я подарю тебе то, чего ты ещё не знаешь... ни одна женщина не сможет дать тебе то, что даю я... вот так... так... целуй же меня...
Раздался смех — холодный безжалостный смех колдуньи, — и в видение вплыла вторая женщина, одетая в белое одеяние. Она скинула его, подойдя к камню, встала на колени и тоже стала целовать Зике... он стонал и с каждым поцелуем между его кожей и женщинами как будто что-то проливалось. Ещё один смешок — и вот в видение входит-вплывает третья женщина.
- Ты же любишь красивых девушек, Зике?.. Забудь о доме, отдайся своим чувствам... мы сделаем тебя счастливым...
Зике... Зике... я знала это имя! Так звали... так звали... брат Зике... пропавший брат Зике...
- Элесит-дари! Сестра моя Элесит-дари!
- Элесит! Леди Элесит! Да что мне за наказанье с вами?! Просыпайтесь!
Кэсси?!
- Вставайте, леди Элесит!
Уже утро? Кэсси всегда так будит меня на работу...
Кэсси...
Что Кэсси делает в моём видении?!
Я открыла глаза. Я лежала в своей постели в приёмном дворце на внутренней восточной заставе и надо мной склонилась Кэсси, которая не скрывала своего недовольства. Позади неё стояла, очень взволнованная, принцесса Кайодиви.
— Хвала Небу! — воскликнула принцесса. — Моя вина, сестра, я не думала, что воля Неба окажет на тебя такое влияние!
— Что случилось? — с трудом спросила я.
— Тебя затянуло видение, — пояснила всё ещё взволнованная принцесса. — Такое бывает... но я не знала, как тебя разбудить... твоя женщина сумела... Сестра! Я так волновалась!
Она порывисто обняла меня и смахнула рукавом две слезинки.
— Я пойду, сестра моя Элесит-дари.
Она выскользнула за дверь — всё ещё изящная, всё ещё прекрасная, но какая-то потускневшая от переживаний. Я повернула голову к Кэсси.
— Что она с вами сделала? — встревоженно спросила служанка. — Я ничего не поняла из того, что она лопотала. Твердила что-то о том, что я должна вас вернуть, про небо чего-то... Чем она вас опоила?
— Это их магия, — уклончиво ответила я. Кэсси была в чём-то права. Я видела, как принцесса рассыпала благовония, но всё же... всё-таки это была не отрава, не сон... что-то во мне отзывалось на увиденное, что-то подтверждало подлинность произошедшего. Что-то очень похожее на то время, когда стразары за горами приняли меня за лару террину. Не точно такое же, нет, другое. С другим вкусом. Другое на ощупь. Оно и пахло иначе!
Пахло.
Но это не запах благовоний.
Нет, это... это запах самой магии!
Но как я могу его чувствовать?
Ведь Вийник... Вийник клялся, что выжег всё! Я столько терпела ради этого!
Вийник...
— Вийник... — в задумчивости произнесла я и Кэсси немедленно насторожилась:
— Что? Это тот маг, который вас лечил?
— Ты его помнишь?
— Ещё бы мне не помнить! Ведь это благодаря ему мой Жирмек поправился!
Я слегка смутилась: за всё время, которое Кэсси у меня служила, я не удосужилась узнать имени её ребёнка. Прав был Вийник, конечно...
— Это по нему вы так убиваетесь? — вдруг спросила служанка.
— С чего ты взяла? — возмутилась я.
— А чего тут брать, не слепая! Вижу, как вы поменялись-то! Не спите, не едите, только работаете! Словно в гроб себя загнать решили, не иначе!
— У меня много работы! — запротестовала я.
— Да и он тоже хорош! Хоть бы весточку послал! Как уехал — ни ответа, ни привета! А ведь люди-то шепчутся!
— Тихо ты, Кэсси! — не выдержала я и потянула служанку за руку, чтобы она наклонилась ко мне. Когда та послушалась, продолжила уже шёпотом: — Он здесь. Тихо! Молчи! Здесь стены из картона! Слушай! Вийник здесь, его держат в тюрьме. Сегодня обещали перевести во дворец. Мне не дали с ним поговорить. Кэсси! Слушай! Ты должна его найти для меня!
— Как я это сделаю? — тихо, но яростно зашептала служанка. — Я даже местного языка не знаю!
— Это не важно, — горячо ответила я. — Возьмёшь своего... Жирмека и будешь везде бродить. Если кто-то остановит, отвечай на имперском: "Пожалуйста. Я не понимаю вашего языка. Моя госпожа — Элесит-дини. Моему ребёнку нужно гулять. Пожалуйста".
Я перевела эти слова на наш язык и потребовала, чтобы Кэсси повторила их на имперском. Она, запинаясь, кое-как воспроизвела нужные звуки.
— Нет, не так! — тем не менее поправила я. — Элесит-дини. Если ты скажешь Элесит-дин, меня будут принимать за служанку, а нам надо, чтобы меня считали знатной дамой.
— Вы и есть знатная дама, леди Элесит, — неожиданно серьёзно ответила Кэсси. — Хорошо, я буду гулять. Мне и самой надоело тут сидеть.
