Этого Тишайя и ждала. Она дернула левой рукой в сторону, и меч, разрезав бинты и дощечки шины, с чавканьем вошел в плоть, дойдя до кости и с хрустом остановившись в ней.
Боль была такая, что Тишайя заорала не своим голосом. Перед глазами все поплыло, но она не позволила себе потерять сознание. Серебряная Молния знала, что это ее единственный шанс, ведь, как и в прошлый раз, невероятно быстрый северянин может потратить драгоценную секунду. И она, что было сил, ударила вперед, метя точно в сердце и моля бога о везении.
Северянин был неимоверно быстр, магия давала ему просто поразительную скорость, но все-таки, сегодня создатель был на стороне Серебряной Молнии, а потому, когда колдун отпрыгнул, острие Жнеца уже пропороло кожу. И все-таки, сын Дракона почти успел, почти. Чтобы избежать удара ему не хватило ровно одной секунды, той самой, которую он потратил, пытаясь извлечь намертво застрявший меч из раны.
Клинок погрузился до середины своей длины, выйдя из спины врага Тишайи. Тот умер, не издав ни единого звука, а Тишайя рухнула рядом. Левую руку точно жгло огнем, но сил, чтобы вырвать засевшее в кости лезвие, уже не оставалось. Серебряная Молния прислонилась к стене, закрыла глаза и грубо выругалась.
Весь расчет строился на том, что бинты и дощечки сумеют смягчить удар, и вместо того, чтобы перерубить кость, меч намертво засядет в ней. Так и произошло, вот только ни одна победа не причиняла Серебряной Молнии таких нечеловеческих страданий.
Мысли путались, но одна была ясной, точно солнечный свет:
"Если я упаду тут в обморок, то умру от потери крови. Нужно идти".
Она с трудом отлепилась от стены и пошла, двигаясь медленно и неуверенно, точно сильно пьяная.
Свет почему-то померк, но Тишайя продолжала двигаться на ощупь. Боли она уже не чувствовала.
"Это шок", — промелькнула где-то на самом дне сознания. — "Скоро я умру".
Она уткнулась во что-то твердое и начала правой рукой что-то щупать. Мысли путались и перемешивались, и Тишайя не понимала, что делает, и зачем.
Что-то дернулось и скрипнуло, и она потеряла равновесие, уткнувшись во что-то мягкое и теплое. Зачем-то Серебряная Молния принялась ползти.
"Что я делаю? Зачем"?
Она не смогла найти ответ на этот вопрос и в блаженстве растянулась, ощутив, как накатывает сонливость. Какая-то еще мысль пыталась достучаться до одурманенного болью сознания, но у нее это не получилось. Непроглядная чернота затопила все вокруг.
Глава 25
Антэрн перевел дух, глядя на своего отца. Времени становилось все меньше и меньше, Застывший Мир начал мерцать и подрагивать, а Дракон и не думал уставать. Этот проклятый колдун, казалось, не исчерпал лимита своих безумных фокусов, которые обрушивал на сына один за другим.
Его раны зарубцевались, меч пылал, точно факел в ночи, скорость удвоилась!
Да, как мечник отец уже не был ровней Антэрну, вот только никто больше не говорил о сражении на мечах. Отчего-то захотелось крикнуть что-нибудь глупое и детское вроде "это нечестно", но мастер меча прожил слишком долго и видел слишком много для подобных высказываний.
В схватке на смерть нет чести, в ней нет правды, нет и истины. Есть только победитель и побежденный. Первый торжествует, второй — перестает быть.
"Это и только это имеет значение, когда ты извлекаешь оружие из ножен. И папочка понимает это. Нет, не так, он знает это, знает лучше других"!
Он почувствовал, как внутри начинает закипать гнев и постарался потушить это чувство в зародыше. Чтобы победить, следовало думать. Нет, Дракон умрет в любом случае, сейчас он потратит большую часть своих сил, и ребята Рилата попросту прикончат его, даже если сам Антэрн погибнет. Вот только погибать мастер меча был не намерен.
Какой смысл в мести, если ты не увидишь ее результатов?
"Если я не принесу его голову маме"?
Эта отрезвляющая мысль помогла. И на ум сразу же пришла дельная мысль.
"Если отец пользуется кучей разных типов магии, то почему бы и мне не сделать то же самое"?
Проблема была в том, что мороки у Антэрна получались за все время лишь три раза, и он не слишком еще разобрался в этой своей способности. Хоть Хис и говорил о том, что Дар развивается быстро, либо в случае с иллюзиями, либо просто в его случае, дело обстояло иначе. Но выхода не оставалось — надо было пробовать.
Раз за разом Антэрн пытался воздействовать на отца, и каждая попытка заканчивалась неудачей, а времени оставалось все меньше и меньше, стенки иллюзорного мира ощутимо подрагивали, грозя вот-вот обрушиться и вышвырнуть Антэрна в мир реальный, в котором его будет ждать лишь смерть от отцовского меча.
И вновь его душу заполнил гнев. Волна слепой отчаянной ярости захлестнула все сознание Антэрна, не оставляя тому ни малейшего шанса на успокоение. Тот продолжал драться, отражал многочисленные сыпавшиеся со всех сторон атаки, получал раны, но смотрел на это как бы со стороны.
Мысли же, пораженные ненавистью, пылали все ярче с каждым взмахом клинка.
"Ты убил человека, который мог бы стать мне отцом. Ты разрушил жизнь матери и мою жизнь! Ты заставил ненавидеть себя и желать твоей смерти! А теперь ты не хочешь подохнуть? Тварь! Ненавижу, ненавижу, ненавижу"!!!
В этот миг все те кошмары, которые он видел за долгие годы своего одиночества, вся затаенная злоба, вся накопленная ненависть сплелись в тугой клубок, который выплеснулся прямо на наступающего Дракона. Старый воин замер, точно пораженный громом. Он встал с высоко занесенным для удара пылающим мечом, не в силах пошевелиться. И именно в этот момент Антэрн понял, что у него получилось.
Мастер меча не стал задумываться о причинах своей удачи. Он поступил, как и всегда в подобных ситуациях — воспользовался ошибкой противника и, обхватив рукоять двумя руками, рубанул наискось, рассекая Дракона от плеча и до пояса. Антэрн вложил в этот удар все оставшиеся у него силы, всю свою злость и всю ненависть. Он ударил так же, как Олтирн его, и удар этот достиг цели.
И Застывший Мир со звоном разбиваемого стекла разлетелся вдребезги, вышвырнув обоих воинов прочь.
Шум битвы на миг оглушил Антэрна, но мастер меча быстро пришел в себя, и подскочил к упавшему на спину Дракону. Тот был еще жив и смотрел на своего убийцу спокойно, без страха и гнева. С улыбкой.
— Жаль, что ты не был с нами, — прошептал Дракон. — Твои видения...Их было не остановить. Олтирн, — он закашлялся, выплевывая сгустки крови, — никогда не мог сотворить ничего подобного.
Антэрн опустился на колени рядом с умирающим, внимательно наблюдая за ним. Он ощущал оцепенение и какую-то внутреннюю пустоту. Человек, мести которому он посвятил столько лет, доживал последние мгновения, и этот факт никак не укладывался у Антэрна в голове.
— Я не буду извиняться, — продолжил Дракон, кривясь от боли. — Никогда не занимался подобной ерундой.
Антэрн кивнул. Извинения — последнее, что было ему нужно.
— Жалею, что проиграл не королю, а собственному прошлому.
Его голос стал слабее, приглушеннее. Казалось, что Дракон уже не здесь, хотя — вот он, лежит, истекая кровью.
— Так бывает, — согласился Антэрн.
"Почему я не испытываю ненависти"? — думал он. — "И радости, если разобраться, тоже"...
Старый чародей усмехнулся.
— Найди мои книги, мальчик, тебе они могут пригодиться. В спальне... Тайник...
Его речь становилась все слабее и бессвязнее.
— Обязательно, — кивнул Антэрн, считавший, что никогда не поздно поживиться за счет мертвеца. — Я и сокровищницу твою выпотрошу.
Дракон засмеялся.
— Ты похож на меня.
— И это знаю, все говорили.
— Не лицом. — Рука раненого поднялась и коснулась груди. — Нутром. Дам...совет. Хочешь?
— Слушаю.
Советы умирающих ценны тем, что следовать им необязательно — все равно покойник не сможет проверить, как ты поступил.
— Постарайся...жить...обычной жизнью...
Глаза умирающего закрылись, кровь, обильно текущая из страшной раны, с каждой секундой выплескивалась все медленнее, а спустя пару мгновений Дракон перестал дышать.
Антэрн тупо смотрел на покойника, какая-то часть его души упорно отказывалась принимать истину — он победил, он уничтожил своего родного отца, чтобы обрести душевный покой и любовь матери. Но... Но отчего все как-то не так. Как-то...неправильно?
Он тряхнул головой, приходя в себя. Поднял отца и отнес остывающее тело в сторонку, прислонив его к стволу дерева.
"Так, или не так, но сперва нужно закончить начатое", — подумал мастер меча, поднимая клинок с земли и бросаясь в драку. — "Добьем остальных, азатем — бегом к замку"!
* * *
Это сражение Антэрн запомнил до конца своей жизни. Несмотря на гибель большей части командиров, сопротивление продолжалось до самого вечера, причем если наемные отряды стали сдаваться уже во время боев за вторую стену, то вассалы Дракона сражались с упорством фанатиков.
Потери ужасали. Почти полторы тысячи бойцов погибли, и еще столько же получили раны разной степени тяжести. Антэрн согласился, что единственный способ компенсировать это — отдать сокровищницу и замок Дракона на разграбление. Единственным его условием было — не трогать спальню отца, которую мастер меча планировал обследовать самостоятельно.
Однако сейчас ему было не до того — он сидел возле Тишайи. Серебряная Молния была бледна, дико вращала глазами и впилась зубами в деревяшку так, что та, казалось, вот-вот сломается. Два дюжих воина держали ее за плечи и ноги, а обозный лекарь деловито отделял от тела — почти по самый локоть — левую руку. Сейчас он как раз добрался до кости, и пила противно хрустела.
Все это время Тишайя была в сознании и не отпускала ладонь Антэрна, в которую вцепилась, точно утопающий за обломок мачты.
— Держись, я с тобой, — шептал мастер меча, стараясь сдерживать страх в голосе. — Не вздумай умирать.
— М-м-м!!!
Он стер испарину со лба Тишайи свободной рукой, после чего оглянулся — Эйриша с Риисом, забинтованные, покрытые синяками и ссадинами, ошивались неподалеку, не смея отойти от своих учителей.
Где-то рядом должен был быть и Хис-Тир. Этот вышел из боя без единой царапины, чего нельзя было сказать о его спутнице. Она потеряла много крови, добираясь под конвоем к лекарям, и цвет ее кожи мог посоперничать с лучшим мрамором Юлмиши — самого южного из Семи королевств. При этом пленница не выказывала никаких попыток вырваться и Антэрн, скрипя сердцем, пошел на поводу у друга. Тот хотел получить собственного мага клинка — ну что ж, пускай будет так. Он лишь объяснил сестре, что именно сотворит с ней, если хоть волос упадет с головы Северного Лиса. Та оказалась умной женщиной и поверила своему брату.
С омерзительным хрустом пила закончила с костью. Тишайя взвыла и обмякла.
Антэрна пронзил дикий ужас, его рука лихорадочно метнулась к шее любимой, и вслед да страхом пришло облегчение — она была жива.
"Наконец-то потеряла сознание"!
— Как идут дела? — спросил он, не столько для того, чтобы получить ответ, сколько для успокоения.
— Почти закончил, — отозвался лекарь. — Можно сказать, ей повезло.
— Почему?
— Потеряет бесполезную руку.
С этим было сложно не согласиться, но все равно Антэрну было не слишком весело. Он высвободился и поднял лежащий рядом меч. Именно это оружие, засевшее в кости Тишайи и перерубившее ту почти наполовину, было причиной ампутации. При этом было совершенно ясно — Тиша сознательно пожертвовала рукой, чтобы лишить быстрого противника возможности маневра хотя бы на одну секунду. Характер многочисленных ран Серебряной Молнии однозначно свидетельствовал об этом.
Чтобы хоть немного отвлечься, Антэрн прислушался к своим ощущениям, и понял, что все так же не ощущает особой радости от осуществления своей мечты.
"Месть свершилась, голова папочки покоится в бочонке со смолой... а мне хуже, чем раньше. Интересно, привкус победы всегда так горек"?
Он отложил трофей и вернулся на свое место. Лекарь закончил — он как раз бросил отпиленный кусок плоти в кучу таких же, и готовился прижечь культю.
Антэрн крепко стиснул ладошку Тишайи.
"Любимая, прошу, продержись немного", — подумал он за миг до того, когда дикий женский вопль разорвал ночь.
Тишайе повезло — ни одна из ран, получивших своевременный уход, не загноилась, да и культя заживала отлично. Спустя пару дней после боя воительница смогла даже сесть, а к концу недели — выбралась наконец из повозки.
Это произошло как раз тогда, когда Антэрн и его товарищи прощались с Рилатом и Хис-Тиром. Учитель вместе со своей потрепанной армией и послом империи возвращался домой, Антэрн — тоже.
— До скорой встречи, глупый ученик, — проговорил Рилат.
Старый воин выглядел на удивление грустным и задумчивым, было видно, что он хочет что-то сказать, но не решается. Со дня штурма у них не было времени, чтобы пообщаться, и сейчас Антэрну было даже немного грустно от этого, хотя он и не показывал вида, нацепив на лицо привычную маску.
— Хочешь что-нибудь сказать на прощание?
— Да.
— Слушаю, — склонил голову мастер меча.
— Если будет желание поговорить, ну, после того, как встретишься с матерью, найди меня, выпьем по паре кружек пива или чего покрепче.
Антэрн задумался — Рилат редко говорил что-нибудь просто так. Наконец, он решил, что нет смысла гадать над смыслом слов учителя, и просто кивнул, соглашаясь.
— Так и поступлю, — проговорил он, пожимая на прощание Рилату руку. — Так и поступлю.
— Ант, — береги себя, — улыбнулся Хис-Тир.
— Ты тоже, — Антэрн обнял друга. — Не мне тебя объяснять, кому именно ты сохранил жизнь.
— Не волнуйся, баронесса — крайне благоразумная особа, которая понимает свою выгоду.
Антэрн лишь пожал плечами на эти слова.
— Я навещу тебя через пару месяцев, и если ты ошибся, отомщу за смерть.
— Кажется, у тебя появилась вредная привычка, — усмехнулся Северный Лис. — Смотри, войдешь во вкус.
Он тепло улыбнулся другу.
— Не волнуйся, мстить не придется. Но все равно — спасибо, к тому же, я думаю, что моей спутнице будет полезно время от времени напоминать, от какого чудовища я ее оберегаю.
И с этими словами Хис-Тир направил своего коня к ожидавшей его неподалеку Нидтирне, которая была при оружии и в роскошном дорожном платье.
— Кажется, скоро ты будешь приглашен на свадьбу сводной сестры с твоим лучшим другом, — заметил, ухмыльнувшись, Рилат.
— Зная таланты Хиса — не удивлюсь, — спокойно ответил Антэрн.
— Не чувствуешь желания прикончить и ее?
— Нет. С местью покончено. Если ей хватило ума для того, чтобы сдаться Хису, что ж, пускай благодарит Бога за это. Я ее не трону, если, конечно, не попытается вредить.
В глазах Рилата — этого закаленного в боях ветерана — блеснули слезы.
— Я рад, сынок, — произнес он. — Когда будешь в столице, навести старика.
— Постараюсь, — ответил ему Антэрн. — До встречи.
С этими словами он направился к фургону, возле которого стояли Риис и Тишайя.
"Обязательно...папа", — мысленно пообещал он себе.
