Он подошел к статуе и прочитал: "Его величество Ивилэрн Первый, низвергатель своих врагов". Между словами "первый" и "низвергатель" числился внушительный список титулов короля, которые мастер меча пропустил, не читая.
— Хм, — выдавил из себя воин.
Он не помнил такого памятника, вероятно, построили недавно, чтобы польстить королю, лизнув задницу его покойного дедушки, который, честно говоря, вошел в историю лишь благодаря отменнейшим оргиям, да смерти в луже собственной блевотины.
"И на что они рассчитывали, возводя такое"? — подумал мастер меча. — "Странные люди".
Сзади послышался топот и скрип отворяемой калитки. Антэрн обернулся и едва смог сдержать улыбку — Хис-Тир выбежал в том, во что был одет. На невысоком жилистом брюнете, чьими миндалевидные карие глаза вскружили не одну прелестную юную головку, был шелковый халат, расшитый золотыми хризантемами — гербом его семьи, — да мягкие тапочки. Длинные волосы походили больше на колтун, а мешки под глазами, которым мог бы позавидовать и Антэрн, свидетельствовали о том, что северянин опять всю ночь предавался своей пагубной страсти — читал книги.
— Хис, доброго тебе здравия. А ты совсем не изменился, — поздоровался мастер меча.
— Ант, сколько лет не виделись! — северянин довольно рассмеялся и своим резким шагом, ставшим притчей во языцах еще в школе, поравнялся с товарищем.
Тут он принял официальный вид и произнес серьезным голосом:
— Да будет род твой процветать и да здравствуют твои родители.
Антэрн, стараясь не обращать внимания на общую абсурдность сцены, ответил столь же официально:
— Благодарю за сии добрые слова и желаю твоему роду в десять раз более добра и процветания, а твоим родителям — здравия.
Они пожали другу ругу руки.
— Рад встретить тебя после стольких лет разлуки, — в голосе северянина послышались укоряющие нотки. — Ты бы, все-таки, хоть иногда заходил бы, что ли.
— Пару раз заходил, но ты все время бегал по делам, а у меня тогда тоже не было свободного времени. Извини.
— Ничего страшного. Может, познакомишь меня со своими спутниками?
— Хис, позволь представить тебе моих товарищей, — Антэрн указал на Тишайю и притихших Рииса с Эйришей. Начнем с Тишайи. Тиша, это Хис-Тир, мой товарищ по школе фехтования, Хис — это Тишайя.
Воительница грациозно склонила голову и протянула руку для поцелуя, который Хис-Тир тотчас же и запечатлел на тонких гибких пальцах.
— Госпожа, я где-то тебя видел, — проговорил он, распрямившись.
— Наверное, на одном из королевских турниров, — подсказал Антэрн. — Ты разговариваешь с Серебряной Молнией.
— О! — брови северянина резко взметнулись вверх. — Это большая честь, госпожа.
— Спасибо, — улыбнулась Тишайя.
Северянин перевел взгляд на Эйришу с Риисом.
— А кто твои оставшиеся спутники?
— Эйриша и Риис, мои ученики.
Хис-Тир моргнул. Перевел взгляд с Антэрна на молодых людей, потом — снова на своего старого друга. Помолчал, вглядываясь в его лицо, наконец, рассмеялся.
— Никогда не мог понять твоего чувства юмора. Отличная шутка.
— Я совершенно серьезен, — с каменным лицом ответил ему Антэрн.
И снова повисло молчание.
— Не врешь? — Хис-Тир недоверчиво покосился на молодых людей. — Ты действительно взял учеников?
— Да.
— Как?!!!
— Само получилось.
Северянин расплылся в широченной улыбке.
— Мастер будет на седьмом небе от счастья, когда узнает, что ты наконец-то сделал это!
Антэрн чуть заметно нахмурил брови.
— И нечего хмуриться, — рассмеялся Хис-Тир. — Ладно, пойдем-ка в дом, перекусим, и ты расскажешь, по какому делу явился в столицу.
— Хорошая мысль. Пока мы будем есть, ты, наверное, успеешь переодеться.
Северянин фыркнул.
— Соседи привыкли. Сам знаешь, когда бедняк ведет себя, точно в него вселились демоны, его называют безумцем. Когда же дурит богач, да еще посол к его величеству, все говорят, что он просто эксцентричен.
— Уверен? — с сомнение в голосе спросил Антэрн. — Я всегда думал, что подобное поведение роняет твою честь и честь императора.
Они прошли в сад, и мастер меча с наслаждением окунулся в прохладу, даруемую многочисленными деревьями, посаженными в строго заданной последовательности. Сады северян всегда были настоящими произведениями искусства: высаженные в определенном порядке, подрезанные, ухоженные, создающие итоговую композицию, суть которой сложно понять постороннему человеку. И тут не было ничего удивительного — северяне жили в лесах и жили лесами. Народ охотников, умудрившийся создать в суровом неплодородном краю империю, могущества которой опасались все соседи, просто не мог не превозносить деревья.
Шайхраны поклонялись богам в священных рощах, они продавали строительный и корабельный лес, создавали великолепные композитные луки, набранные из разных сортов древесины, и, конечно же, охотились, собирали грибы и ягоды, и вообще извлекали из чащоб своей родины максимум пользы.
— Честь? — задумчиво произнес Хис-Тир. — Какое интересное слово. Да, многие мои сородичи с ума сходят из-за чести — нахватались у вас, южан, я же всегда считал, что если посол, выбежавший в халате на улицу, может уронить честь Солнцеликого, то она не стоит и одного медяка.
Антэрн лишь хмыкнул — его товарищ всегда отличался...своеобразным взглядом на вещи. Впрочем, это ни разу не умаляло его действительно выдающегося интеллекта, благодаря которому не одно сомнительное дело завершилось к выгоде и славе императора.
В доме все уже было готово к приходу гостей — две миловидные служанки тотчас же предложили Антэрну и его друзьям пройти в рабочий кабинет хозяина, где четверку ждал сервированный стол, тазики для омовения ног, а также удобные мягкие кресла.
Когда появился Хис-Тир, одетый в кожаные брюки, невысокие домашние сапожки и длинную — до колен — шелковую рубаху, расшитую узорами, принятыми на севере, Антэрн успел утолить голод, а его товарищи — отдать дань уважения хозяйским погребам. Поэтому все они смотрел на мир в целом веселее.
Хис-Тир наполнил бокал, взял фарфоровое блюдце с сыром и уселся в пустующее кресло.
— Итак, — начал он, пригубив немного вина. — Поговорим.
Он смотрел внимательно и сосредоточенно.
— Я так думаю, что обсуждать мы станем твое ранение, Ант.
— Ты, как всегда, глазаст, — ровным голосом заметил Антэрн, взяв в руки бокал с водой.
— Пару раз ты непроизвольно коснулся груди, морщась каждый раз при этом. К тому же, я ни с чем не спутаю запах ромашки. Эта проклятая трава будет преследовать меня до конца жизни!
— Что, никак не можешь забыть тот свой бой?
Хис-Тира передернуло.
— И не говори.
Друзья на миг умолкли, вспоминая события многолетней давности. Четырнадцатилетний Хис-Тир тогда как раз увлекся очередной смазливой мордашкой, но тут выяснилось, что на эту мордашку претендует также один дворянчик, обучавшийся в другой школе меча. Товарищи, радостно потирая руки в предвкушении, подбили северянина на дуэль. Он был далеко не самым плохим фехтовальщиком, хотя, как и любой шайхран, больше уважал лук, нежели меч, отличался храбростью и даже некоторой бесшабашностью в бою, а благодаря небольшому росту, был подвижен, точно заяц.
К несчастью, его противник не был столь же доблестен, а потому притащил на дуэль десяток друзей постарше, которые измочалили как Хис-Тира до полусмерти. И перед учителями встала серьезнейшая проблема: с одной стороны, чести школы был нанесен урон — ученика избили, точно бродягу, с другой стороны — он был виноват в этом сам.
Решение предложил Антэрн — на тот момент, несмотря на свой возраст, один из старших учеников. Он бросил вызов обидчику Хис-Тира, но уже не просто так, в присутствии наставников. Состоялась дуэль, на которой юноша безжалостно зарубил противника, продемонстрировав всю мощь собственной школы фехтования. К тому времени это был уже третий человек на его счету.
На этом инцидент был исчерпан, а Хис-Тир стал считать Антэрна своим другом. Тот не возражал — северянин был интересным собеседником, неплохим бойцом и, что немаловажно, просто честным и хорошим человеком. Конечно, Антэрн не посвящал его в свои тайны, но общались они долго и плодотворно. Именно поэтому мастер меча знал, к кому можно обратиться со столь сложным и щекотливым вопросом.
— Слушай, Хис, вопрос у меня странный, — начал Антэрн. — Ты можешь даже подумать, что я спятил.
Хис-Тир выгнул левую бровь.
— Интригует. Продолжай.
— Помнишь, ты в свое время интересовался колдовством?
— Конечно. Я и сейчас собираю все, что могу найти на эту тему.
Антэрн мысленно выдохнул — он опасался, что старый друг бросил свои юношеские увлечения.
— Хорошо. Потому что, кажется, две недели назад я сражался с магом клинка.
Хис-Тир вскочил из кресла.
— Что? Расскажи!
И Антэрн рассказал. Когда он умолк, северянин стал похож на гончую, взявшую след.
— Татуировка, говоришь.
— Да, дракон. А что?
— Дракон, лев, орел, акула, ящер. Древние магические символы, связывающие мир живых и мир духов, — вдохновенно проговорил северянин. — Они также стары, как наш мир. Во всех фолиантах, которые мне удавалось найти, говорилось о них.
— Что, стоит сделать себе татуировку, как сможешь колдовать? — Антэрн постарался скрыть скепсис в голосе, но получилось неважно, и Хис это заметил.
— Не смейся, Ант, я говорю о серьезных вещах. Жаль только, никто в них не верит. Из непосвященных.
— Угу.
— Так вот, когда произносят слово "колдун", простой и темный крестьянин представит себе бородатого старика в плаще и с посохом, который призывает молнии и заставляет молоко скиснуть.
— А разве это не работа ведьм?
— Какая разница! — сурово обрезал Хис-Тир. — Чародеи в остроконечных шляпах и с волшебными посохами, способные летать и мановением пальца разверзать землю — это выдумки, детские сказки. Ведуны и знающие кое-что умеют, но не более того. А вот маги меча — суровая реальность. Летописи всех государств и всех времен передают повести, которые граничат с вымыслом. В них рассказывается про легендарных воинов.
— Да-да, я тоже ходил на уроки учителя Парата. Помню все его байки про меч, рассекающий камень и про воинов, бегающих быстрее ветра.
— Вот только с одной такой байкой ты столкнулся и получил от нее по заднице, — яда в голосе северянина было столько, что им можно было бы отравить целую армию. — Потому и пришел ко мне, но продолжаешь цепляться за свои заблуждения, да?
— Прости, — склонил голову Антэрн. — Ты прав. Просто...
— Не получается поверить в то, что такая сила может существовать, — кивнул Хис.
— В этом я согласна с Антом, — заметила молчавшая до сих пор Тишайя. — Я, скажем так, занимаюсь сбором и продажей сведений, и если бы подобные люди существовали, точно бы знала о них хоть что-нибудь.
— Все не так просто, моя прекрасная госпожа, — вздохнул Хис-Тир. — Маги клинка, эти чародеи-воины, существа столь же редкие, сколь и могучие. Причем с каждым поколением их появляется все меньше и меньше.
Антэрн хмыкнул.
— Ант, убавь скептицизма, — попросила Тишайя. — Мы, все-таки, действительно не знаем, с чем столкнулись.
Мастер меча вздохнул.
— Ты права, Тиша. Хис, прости еще раз, но ты меня знаешь, тяжело поверить во все эти... — он сделал неопределенный жест рукой.
— Бредни? — любезно подсказал посол.
— Легенды, — поправил его мастер меча.
— Понимаю, но, увы, не смогу продемонстрировать тебе никаких доказательств. Только слова, записанные на старых фолиантах.
Антэрн задумался.
"В принципе, за этим я и пришел, так что, пожалуй, стоит заткнуться и послушать, тем более что хуже мне точно не станет".
— Ладно, — проговорил он. — Предположим — только предположим — что мне действительно встретился чародей, маг клинка. Что он сотворил?
— Создал иллюзию, — не задумываясь, ответил Хис-Тир. — Существует три основных типа магии клинка. Первый позволяет изменять свое тело. Становиться сильнее, быстрее, точнее. Второй — действует на оружие. Древние воины, как ты заметил только что, могли разрубать камни, точно те были сделаны из сыра.
— А я знаю третье, — выкрикнул Риис.
Все взгляды тотчас же устремились на него, и юноша кашлянул, смутившись.
— Ну... это... в деревню иногда заходил бродячий певец, он рассказывал про Шартэрна... Тот время умел останавливать, вот.
Он едва заметно покраснел, а Хис-Тир дружелюбно улыбнулся.
— Не совсем так, мой юный друг. Сила, которой владел Шартэрн, редка даже в мире магов. Третьим основным типом магии клинка является как раз то, что проделал этот твой таинственный маг клинка. Воздействие на создание врага.
— А что же тогда с Шартэрном? — растерянно спросил Риис.
— Он мог входить в Замерший Мир, — с благоговением в голосе пояснил посол.
— И что это? — осведомился Антэрн.
— Место, где время перестает течь. Маг, оказавшийся в нем, не останавливает время, оно останавливается для него само.
Антэрн задумчиво взял с подноса кусочек сыра и подкинул его в руке.
— И, я полагаю, что у магии есть пределы и ограничения, ведь без них мы бы все были игрушками в руках чародеев, способных оказаться вне времени и пространства.
— Хорошие слова, — похвалил друга Хис-Тир. — Конечно же, пределы есть. Талантливый маг, тот, дар в чьей крови по-настоящему силен, может находиться, к примеру, в Замершем Мире, минуты. Слабый — считанные секунды. Сильный маг сломит сопротивление разума и сведет человека с ума кошмарными видениями, слабый же — отпугнет мороком или отведет взгляд. Сильный маг превратит свои мечи в чистое пламя, слабый с трудом укрепит их в достаточной для прорубания кольчуги мере. Сильный...
— Я понял, понял, — Антэрн поспешил остановить не на шутку разошедшегося друга, глаза которого блестели от возбуждения, а голос стал громче.
Он знал, что если позволит Хис-Тиру говорить на любимую тему, они и до ночи не приблизятся к решению главного вопроса.
— Хис, допустим, я захочу еще раз сразиться с этим чародеем. Что произойдет, как ты думаешь?
— Ты умрешь.
Ответ был столь же безапелляционен, сколь и логичен. Антэрн и сам не питал ни малейших иллюзий относительно результатов схватки один на один.
Хис-Тир не был дураком, а потому сразу же понял недосказанное.
— Что-то мне подсказывает, что сразиться с этим магом клинка — крайне важное для тебя дело, — задумчиво произнес он, устремив свой внимательный взгляд на Антэрна.
— Да. Поэтому я должен научиться бороться с людьми вроде него.
— Для этого в твоих жилах должна течь кровь одаренного.
— Предположим, — Антэрн старался тщательно и взвешенно произносить каждое слов. — Только на миг, что, возможно, так оно и есть.
— Ага.
— Предположим даже, что я могу находиться в некотором родстве с магом клинка.
— Ага-а.
Это "ага-а" прозвучало столь многозначительно и ехидно, что Антэрн скрипнул зубами, не в силах скрыть раздражение.
— Допустим даже, что я догадываюсь, кто мог научить моего противника таким трюкам.
