— Как же с тобой сложно... — сетуя вслух, выдохнул замороченный неофит Роб, вроде искренне пытавшийся подружиться. Рост халфлинга, лицо ребёнка — путаница...
— Я с самого начала предложил вам простое решение, Силмихэлв, а вы всё колебались, в итоге переметнулись к моими родителям и подчинились им, фактически предав спасителя своего тела и души.
— Я здесь, Лариат, с тобой, — сдержанно указал брат Роб, играя желваками.
— И вы забыли мои слова перед сборищем Хунаба. Повторяю, — Лариат выдохнул, словно перегоревшее полешко. — Иллюзии — это дети ума и сердца. Все эти словесные кружева, все эти эмоциональные метания — Дом Знаний по своей планарной природе срывает иллюзии и выкристаллизовывает чистое знание. Для меня, для моих родителей, и для вас то же, Силмихэлв, суть заключается в следующем: "С глаз долой — из сердца вон". Вытащи стрелу из раны — она и затянется. Так что не тяните с возвращением жить на Фаэруне.
— Когда заслужу у Коринны прощение, — упрямо ответил неофит.
— Вполне допускаю, что я неверно понимаю догматы вашей веры, но вы ни разу не потрудились мне их объяснить. Вы помните, Силмихэлв, сколько раз после склона Горы Уотердип вы говорили мне больше трёх предложений подряд, м? Ради Майси я открою вам две очевидные истины: селунитка и тормит в мире чужих богов никогда не смогут зачать детей; поклоняющиеся Селунэ друг для друга самые дорогие друзья. Это означает, что Коринна ваше ей долговое служение с неописуемым облегчением уступит Майси... — произнёс Лариат с тенью улыбки на лице.
Эта черноокая и рыжекудрая девушка всегда была добра к близнецам и персонально к сероглазому крохотуле со взрослыми замашками. Её подвело стереотипное мышление:
— И вы всё ещё не понимаете, Силмихэлв, насколько сильно в вас воспитание послушания и бесчувствия. Я не забуду, но давно простил вас. Однако вы продолжали воспринимать меня мальчишкой, нуждающимся в пустых похвалах. И после того разговора "на пять минут" вы тупо подчинились, пёсиком поскакав к Гедуву вместо дружеского кулака в морду Хаскара Второго или словечка для Майси. К сведению, я специально не затыкал замочную скважину. Майси всё слышала, но утром по-прежнему улыбалась, как ни в чём не бывало кормя лакомствами, даже более классными, чем раньше. К сожалению, и у неё сказалось воспитание служанки. Коринна сама её возвысила до равной и объявила наперсницей, когда посвятила той же богине, однако лживо продолжила эксплуатировать домработницей, а потом ещё и оклеветала мои живые картины, подаренные вам. Будь у вас хоть капля желания подружиться, хватило бы не только словесных намёков, но и высокохудожественных с нашими изображениями в пещере и около закатного пруда — не помогло. И вот сейчас, Силмихэлв, специально для закрывающих глаза и уши тугодумов: я сегодня на ваших глазах доделал волшебные палочки, как обещал в качестве платы за ваш наём; ваш же патриарх Таркас вместо вас нанял для меня другого — мистера Саршела Бирюзового, так что за каким дьяволом вы попёрлись за мной — ума не приложу.
— А я и отвечу, за каким лядом, — резко вклинился напряжённый брат Роб. — Я уверен, что падре Гедув переместиться в Зоарстар в Уотердипе и оттуда отправится на виллу Силмихэлв, по кольцам посланий свяжется с лагерем, предполагая, что клирик Хелма применит камень возврата в домашнее святилище, прихватив с собой нас двоих и патриарха. И я люблю Майси, чтобы хотеть вернуться к ней в Дом Знаний. Поэтому у меня нет резона разделяться с тобой, Лариат, — выдал Осборн, сердито сопя. Такое редко случалось. И в последние месяцы чаще всего именно этот мальчишка выводил мужчину из себя.
— Принимается. Однако вам, Силмихэлв, всё равно лучше беспрекословно подчиняться мне и изображать ожившие доспехи, иначе велик риск обнаружить себя замороченным иллюзией посередь пустыря — говорю прямо и недвусмысленно. Ладно, хватит разглагольствовать тут. Идёмте в монастырь. И что б ни слова, пока я веду переговоры — это обоих касается, — жёстко произнёс Лариат, поглаживая дремлющего на плече фамильяра, пока Лиоф делал облёт в вышине по приказу Саршела. — Мои шишки — хочу и набиваю, — капризно надул он губки и притопнул ножкой. Невесело хмыкнув самоиронии, Лариат наконец-то отпустил мужские руки и первым начал спуск.
Они телепортировались на самое Побережье Мечей. Скалистая площадка отлично просматривалась со стороны близкого моря, в нескольких милях впереди волнующегося под дождевыми тучами, оторванными от бури у Тролльих Холмов — этот циклон и Уотердипу попортил солнечную летнюю погодку. Меж лесистыми горками выше и ниже мимо валунов и обрывистых участков вилась дорога, когда-то вымощенная магией — два дилижанса тут бы не разъехались. Площадку под телепортацию тоже выравнивали при помощи волшебства, предусмотрев и нишу в валуне, защищающем очаг от морских ветров.
Лиоф не поднимался высоко, справедливо опасаясь стать добычей гигантских орлов, гнездившихся в этой области и на Облачных Пиках, отмечавших естественную северную границу Амна. А вот Лариат поднял незримого фантома Дога на сотни футов, не боясь хищных птиц, приручённых для патрульных полётов, как раз в данный момент выполняемых парой всадников, на плащах которых угадывались изображения свитков Огма с изображением герба.
Монастырь, библиотека, крепость — Кэндлкип представал как на ладони.
Самый центр выдающегося в море утёса отмечала высокая башня, напоминавшая собой гранитную свечу с ровно горящим магическим пламенем — сочно-голубая черепица крыши, также похожей и на остроконечные шляпы волшебников из старых эпох — таких Лариат подмечал в Пряди и при посещении Бюро. Вокруг донжона красовался трёхъярусный квадрат замка, дюжина башен которого напоминала верхнюю часть канделябра, словно бы воткнутого в бренную землю самим Богом. Ещё шесть башен-свечей стояли по углам огромной пчелиной соты из камня. Внутри просторного замкового двора был разбит садовый парк с прудами и питьевыми фонтанами. Статус крепости этой фортификации придавало восьми-свечное кольцо внешних стен, с трёх сторон почти сразу обрывающихся в море, лижущие их даже в отлив. Между внутренними и внешними стенами располагались: святилища, бараки, склады, стойла и другие хозяйственные постройки, а также трактир для гостей — Крепости Свечи. В магическом спектре зрения весь Кэндлкип мощно светился наложенной магией и молитвенными наговорами, обеспечивающими его защиту от пожаров и прочих напастей, поддерживающими целостность стен и прочее, и прочее. В том числе имелась могущественная магия, запрещавшая всяческие телепортации и прочие межпространственные переходы в радиусе шести миль от донжона — Лариат по мере приближения настроился в достаточной мере для ощущения сдержанного напряжения поля — на манер переполненного магией глифа в заклинательной комнате Скарлет или на площадках близь учебных лагерей Дома Силмихэлв.
Босой мальчик легко и непринуждённо бежал в припрыжку по острым и скользким камням, вынуждая взрослых дядь в сапогах топать скорым шагом. Ветер дул им в спину, словно бы подгоняя к морю — скрадывая его солоноватый запах прелым воздухом с лугов и рощ в глубине побережья.
Когда троица подходила к искусственному мосту-перешейку, века назад поднятому со дна морского к стоящему чуть поодаль острову-утёсу, — обмочивший их обрывок дождя умчался в море, ненадолго явив жаркое летнее солнце. На все прибрежные скалы от переменной облачности — рухнули световые стены. Красиво до загляденья — Лариат воспринимал и запоминал всю эту лепоту более ёмким зрением фейри-дракона, пересилившего дремоту.
Словно подражая ступенчатому мотиву в архитектуре, массивные крепостные ворота имели в правой створке небольшую дверцу пять на восемь футов, а в ней на высоте в ярд ещё одно окошко с высотой в локоть и шириной в два — чуть выше на уровне лиц людей имелись прутья квадратной решётки с торчащей там типично тетирианской физиономией привратника с поднятым забралом шлема.
— Поставьте ношу. Доброго дня, служивый! — Звонко поздоровался Лариат, влезший на сундук, похожий на саквояж.
— Доброго дня, почтенные, — вежливо ответил мужик лет сорока, ожидавший первого слова от мага, легко узнаваемого по волшебным атрибутам.
— Я пришёл в вашу Обитель Знаний Фаэруна с целью вкусить свежие плоды местной лингвистики, почтенный страж. Разрешите пройти.
Цепкий синий взгляд смерил зазнавшегося ребёнка с ног до головы:
— Платой за приобщение к мудрости Кэндлкипа принимаются только ценные книги для пополнения бесценного кладезя знаний Огма, — с привычной невозмутимостью ответил человек, скользя взглядом от иллусканца к полуэльфу и обратно через миловидное лицо маленького тетирианца между ними.
— Хм, я не знал, — понурился Лариат, действительно не думавший про такую принципиальность. — А можно поговорить с Настоятелем?
— Каждый проситель знаний встречается с Хранителем Фолиантов на вечерней трапезе. Если просветлённый Улраунт не удовлетворяется ответами на свои вопросы, то отказывает в разрешении посетить Библиотеку Кэндлкипа, — пояснил стражник, незнамо какой раз повторяя это мириадам страждущих, ныне не осаждающих ворота из-за близости послезавтрашнего праздника любви и застолий. Дорого добираться телепортом, а по тракту долго.
— Эм... — ещё крепче задумался Лариат. Даже погладил фамильяра. — Ладно, могу я поговорить со священником?
— Я к вашим услугам, почтенные... — чуть кивнул вежливый страж, из-под шлема которого выглядывали медные волосы, ещё не тронутые проседью.
Лариат не принял намёка представиться, но принял к сведению факт знакомства Привратника с Саршелом. Прикрыв серые глаза на время глубокого вдоха и медленного выдоха, маленький взрослый вновь направил свой стальной взор на стражника, говоря:
— Хорошо, падре. Примите, пожалуйста, этот сундук в качестве подношения за отцовское счастье, — и осторожно слез с него назад. — Мы отойдём на десять шагов, — и попятился вместе с молчаливыми сопровождающими.
— Хорошо, мальчик. Как жрец Всезнающего Огма, я принимаю этот дар. Кто твой отец? — Спросил он, не спеша открывать засовы, пока гости не отошли на безопасное расстояние. Не всяк дар приносился сюда из мирных побуждений.
— Я желаю счастья каждому отцу, на земле и на небе... — честно ответил маленький взрослый с тоской по былым отношениям с Хаскаром Вторым, раньше любившим Лариата больше всех остальных своих детей.
Серый сам всё разрушил, и теперь прикладывал усилия для постройки лучшей жизни, однако, к сожалению, для него самого никто не пытался реконструировать домик счастья, а неумолимая лавина времени не собиралась останавливаться, не говоря уж о повороте вспять. Хочется, но некогда прикидываться маленьким мальчиком и прозябать в раю эдакой неизвестной переменной, от которой в любом уравнении всегда избавляются... Лучше рано и резко вырвать кариозный зуб, чем бередить день ото дня в страдании.
Стражник видел лицо Осборна за поднятым забралом, а потому прикоснулся к священному символу-свитку и помолился Огме. Он не отличался умом, а потому на вопрос — на небе ли отец мальчика? — жрец получил заветное — да. Знак охранения от зла не выявил злопыхателей или обманщиков.
— Прошу прощения, юный господин. Примите мои соболезнования, — с поклоном произнёс клирик.
— Право слово, они уместны, — молитвенно сложив руки и поклонившись в ответ, ответил Лариат, подражая скорбной миной и фразой некоторым вотердевианам с того рокового приёма в честь дня рождения патриарха Лаэрлоса Силмихэлв. На самом деле Хаскар Второй Хунаба в сей час ещё не завершил на сегодня свою священную службу, по-прежнему находясь на небесах Дома Знаний, пока его сын загодя сбежал из лагеря.
Двое монахов в землисто-серых рясах и при серпах на поясах наконец-то вышли и подхватили сундук с золотом, внесли в Коробку — фортификационное сооружение за аркой внешних врат. Стражнику не понравился тон мальца, однако внешне он не показал это, а просто вернулся и проскрежетал засовом, выставив за решёткой своё смиренное лицо, нет-нет да косившееся в сторону смиренно молчавшего Саршела.
— Подскажите, падре, можно ли мне вместе со своими сопровождающими прямо сейчас посетить вместо центрального замка только крепость, заплатив за всех одним зельем исцеления? — Спросил вновь подошедший мальчик, остановившийся в пяти футах.
— Можно, однако предупреждаю вас, проверка зелья в лаборатории займёт какое-то время, — ответил стражник, лично не открывавший сундука, где лежали стопки монет, туго перевязанных тонкими шёлковыми нитями и потому совсем не звеневших при переноске. Он действовал согласно уставу.
— Хорошо. А моток волшебного шпагата для переплёта вы сможете сразу оценить и принять в качестве входной платы? — Осведомился Лариат.
— Положите на полочку, пожалуйста, — нейтрально произнёс страж.
— Силмихэлв, мой вещмешок, пожалуйста.
Высокий тормит хмуро снял с плеч и открыл, давая маленькому господину полазить там, доставая означенное — весь ассортимент прихватил, какие-то экземпляры в двойном или тройном виде.
— Вот. Крепкий, как сталь, и гибкий, как волос, — напыщенно прокомментировал Лариат, вставая на цыпочки и кладя на полку для книг. Он пока не умел ставить магические метки и клейма, а потому лишь надеялся, что сможет приберечь на будущее факт своего авторства.
Клирик издали ощутил в мотке скрытые силы. Жрец божественного Переплётчика несколько поспешно распахнул окошко и бережно взял шпагат, охнув и забубнив речитатив молитв так быстро, что звуки слились.
— Вы преподнесли нашей скромной обители священный дар Огма, — распахнув дверцу, в пояс поклонился клирик в боевом облачении. — Милости просим в Кэндлкип, желанные гости. Позвольте представиться: я — Привратник, брат Майкэн.
Вместе с ним отдали поклон и двое стоявших поодаль стражников с алебардами. Всё слышали и поклонились также и те, что несли караул у вторых врат Коробки. Лишь арбалетчики на стенах продолжали бдеть, ограничившись короткими кивками.
— Спасибо, Привратник. Со мной брат Роб и мистер Саршел. Пожалуйста, возьмите зелье на экспертизу, — входивший первым Лариат остановился в проходе, загородив путь.
— Как вам будет угодно. Желаете оплатить или сторговать?
— Брат Майкэн, я хочу оплатить этим срочные услуги профессионального лингвиста. Можно попросить вас посодействовать в этом?
— Да, юный господин, не беспокойтесь, я договорюсь. Наш лучший лингвист, брат Ларф, подойдёт к вам в трактир сразу, как только освободится, — почтительно ответил страж, с придыханием державший вещь, произведённую в его Раю и не иначе, как чудом, доставленную сюда, в грешный мир. Подобное редко случалось.
— Простите, брат Майкэн, мне не нужен лучший — мне нужен срочный.
— Не извольте беспокоится, юный господин. Как только — так сразу. Милости просим, проходите, — повторил Привратник, приглашая пройти внутрь.
— Благодарю.
Осборн и Саршел при входе не только поздоровались, но и сами ещё раз представились брату Майкэну своими полными именами.
Лариат намеревался во снах любоваться и наслаждаться здешними видами, а потому наяву торопился. Лёгким бегом маленький взрослый пересёк шеренгу пазов под прутья опускной решётки и клинья раскрытых ворот. Дальше направился сразу направо, к небесам открытому святилищу Огма, представлявшему собой беломраморную площадку с четырьмя колоннами и алтарём, места рядом с которым никогда не пустовали.
