Цео, кстати, весьма успокоились, когда им разъяснили — портить учебную программу сверх меры никто не собирается. Испытание сообразительность — так вкратце описывается напутствие старших гимам. Применить знания со смекалкой и помнить, что в гимназии обучают азам, а комплексные техники, такие как использование магии в кулачном бою или в оружной схватке, это прерогатива гимназистов по причине зрелости их тел. Эльфы — народ терпеливый. Прилежно слушающихся старших дуотов всему своевременно научат — один по выпуску из гим-каэлеса вполне справится с десятком-другим хоббитов, а уж в паре смогут и с сотней справиться, долго ль умеючи?
У противников большая численность, поэтому в каждом раунде, кроме первого, будут участвовать все гимы до единого. Хоббиты, как объяснял всем цео, воспрепятствуют быстрым победам, выставляя на третий бой свежий козырь, так же их подготовку как действующих армейских частей нельзя недооценивать. Общая стратегия гимов заключается во втягивании как можно большего числа противников за первые семь-десять раундов, желательно в двух или трех состязаниях, и в дальнейших боях выборе только тех, чья манера знакома. Поддаваться нельзя, в первые десять раундов следует выложиться на полную катушку. Лучше, если затянутся чисто магические поединки — глоток целебной воды восстановит силы и даст использовать пятиминутный перерыв для подготовительной медитации — неоспоримое преимущество для проигравших, жаждущих реванша. Безоружная борьба по сути затяжная, надо стараться изо всех сил завершить наскоро — противник щадить не будет, но особо подлыми приемами не увлекаться.
Преимущество дуотов в их слаженной парной команде — хоббитов так не тренируют сто процентов. Они разобщены и слаженных действий можно не ожидать. Это следует зарубить себе на носу, особенно второй цепи, чьи шансы на успех малы как ни у кого. Но! Но стать достойными хотя бы в одной категории они просто обязаны, а дальше они поквитаются в метании и стрельбе. И пусть в этих двух видах наградят шестерых лучших, справившихся как со своими метательными снарядами и луками, так и с привычным для противника оружием на деревянной основе, но ведь деление на группы останется и сохраняется шанс на вожделенные крылья. Кто как не эльфы в ладах с природой? Кому как не им справиться с необычными метательными пластинами, дерево которых придает им особые аэродинамические свойства? А лук он и на Угэреже лук — кто посрамит честь, того при всех выпорют.
Вторая цепь имеет всего шестьдесят четыре противника из самых молодых рядовых и всего шесть категорий состязаний, связанных с боями без магии. Четвертая цепь получит группу из девяноста шести хоббитов, в которую, по словам наблюдательного Понга, вошел весь командный состав в числе твисота, двух сотников, четырех адъютантов, четырех полусотников, шести шаман-со, шести шаманов, двадцати десятников, а оставшиеся пятьдесят три — это опытные ветераны. Из ста семнадцати для третьей цепи четырнадцать шаманов на одного мало-мальски подготовленного магически и имеющего практику Эёуха, как и все не могущего пользоваться помощью астрального любимца.
Цео про себя, конечно, сокрушались — как же, гимы с места в карьер, дня не прошло от обретения дара, а уже требуется его использование согласно ранее заученному телору и малору — про себя, а вслух напоминали про успешно сданную аттестацию по марму, однако семнашкам и восемнашкам категорически запретили любые магические манипуляции, о чем судей и противников своевременно поставили в известность. Успели сказать и про общее слабое место для третьих и четвертых цепей — артефактное оружие, в принципе не изучаемое гимами. Второй группе рекомендовали просить привычное оружие с пламенным лезвием, рисующим в воздухе летящие в цель серпы, третьей — как фантазия взбурлит на основе изучаемых чар, поскольку что-то незнакомое просто не выдадут. И обязательно учитывайте то вооружение, что воины ранее имели при себе: "Мы видели их форменное оружие, а они о наших пристрастиях представления не имеют. Этим обязательно воспользуемся".
— Пап, я хочу тебя видеть...
Панг целиком вздрогнул. Пинг и Понг и так ерзали не в пример унылому Неолу, ссутулившемуся рядом с цео и из-под угрюмо сведенных бровей наблюдающему за вторым раундом. В первом Ноела выставили в одиночном состязании без оружия. Особого боевого стиля хоббиты не демонстрировали — разрозненные приемы, приспособленные, подсмотренные, вспомненные. Родовая память выручай-палочкой не стала, но кроме притулившегося на другом краю длинной и мягкой скамьи со спинкой дуота Панга и высших шаманов об этом мало кто знал. Из империи Мяу стабильный ручеек тек, порой десятки или сотни мягнов удавалось окружить, чтобы добить кошачьих и залечить своих — иначе и тех крох лишались, и обузой становились, вскоре теряя разум и впадая в первобытную дикость, от которой тоже приходилось защищаться. Без смекалки хоббиту-воину, почти всем мужчинам поголовно, не выжить, а в двух сотнях собрались именно такие, тертые и бойкие — им оказана честь, защищать священное место. Как и во всех подразделениях, в сотнях были десятки из самых опытных и слаженных, а в каждом из остальных натаскивали способных — обычная практика. Потому после первой серии ударов противник Ноела проявил не меньшую ловкость и угрем выскользнул из захвата, в дальнейшем превратив недостаток в преимущество, часто делая глупые движения и получая синяки, зато разорванная схема заученных ударов противника, не умеющего импровизировать, рушилась и открывала его для более чувствительных ударов по почкам или челюсти. Как-то негласно сложилось, что пах и глаза стали табу в драках — Ноел в последний момент предпочел завернуть по внутренней стороне бедра, вскользь задев мужское достоинство, за что получил фингал, а не выкалывающий глаз тычок. Другие гимы тоже не опустились до подобного, а хоббиты если и намеревались, то после первого раунда отказались. Ноела выручила гибкость — получив затрещину в ухо, он сумел вмазать пяткой в шею и сломать кадык. Метла магии смахнула победителя и проигравшего на мелководье пруда, а сверху на их поле упала светлая плоскость, восстановившая мягкий травяной покров. Оставшийся в сознании альфарчик, довольный не без труда доставшейся победе, быстро распластался в воде и бодро поднялся, встопорщив уши, а вот их светлые родственники обвисли.
Панг целиком вздрогнул. Пинг и Понг, едва усевшись на дырявый лист, дававший прохладе ветерка обдувать спину и седалище, потеряли уют. Что-то беспокоило, раздражало край сознания. И это вовсе не обуглившаяся рука Хоана, не успевшего никак отреагировать на последний выпад шамана с пронзенным насквозь животом — у обоих вырвался крик, правда, один предсмертный. Из дырки в теле посыпались органы на фоне водянисто субстанции призрака, обнаружившегося еще ранее, когда состоялся обмен заклинаниями у Хуана со вторым шаманом из пары, неудачный для первого — альфарчка располовинили оставшиеся три лезвия, пробившиеся через поставленный на огонь щит, пропустивший неожиданную подачку от ветра. Чего Хоану стоило сохранить хладнокровие, знал лишь сам Хоан, все же заранее предупрежденный о полном правдоподобии и пропаже из озмека в случае "смертельного" исхода. Но когда его подставленную руку заглотила по плечо пламенная змея, грызшая немедленно растаявший щит, он издал вопль боли, заглушенный все той же защитой, и выбросил всю маэну во второго противника, завершавшего возню с эфирным двойником следующей змеи — голая сила смяла подобно стеклу искажающий зрение кокон, незавершенное колдовство вцепилось в потерявшего над ним контроль шамана. Обе стороны получили ценные сведения друг о друге. Вопреки чаяниям цео, эта скоротечная схватка длилась менее минуты.
— Как будешь? — глухо.
Панг нашел три новых подобия озмека, сразу уяснив отличия — вассальные узы как-то сами собой всплыли при первом взгляде на Эасо. Вернее вспомнив — по внезапно брошенной тени от слоя памяти Панг притянул его за краешек. И продублировал позу Неога, вместе с цео покосившимися на дуота, поколебавшего неловким движением всю скамью. Воспоминания о рыданиях отца на плече сына с текущей позиции выглядели нелепо и трагикомично, зато объясняли все от и до. Видимо, Гаер по каким-то причинам не решился вновь склеиться, после завершающего аккорда — на выход в измененное состояние сознания из Басика слой памяти кончался, а до следующего Пангу оказалось не дотянуться, пока его собственный сторожевой поток не решит иначе.
У Панга и в мыслях не было ничего о вынужденном характере совершенного шага. Он обратил внимание на призыв и выслушал желание сына. Оэлфлэо заела тоскливая грусть с подпевалами. Окружающее не доставляло радости и не вызывало желание объяснять отлучку и демонстрировать новообретенное, с которым, в общем-то, и не знал, как поступить — не с того не с сего свалившимся сияющим счастьем думы не занялись еще. Панг ответил благодарностью за отсутствие ментального вызова через кровное родство. И отразил его же состояние, сопроводив пониманием решимости — эхо эмоционального взрыва с цео захлестнуло, вернее, выпятило собственное, как ни странно, закалив стержень. Теперь же Панг, ипостась ребенка, прояснил ситуацию.
Понг горько хмыкнул о разном. Эасо немного лукавила про Обитель, ведь роща Раледо ее порог. Тогда, много лет назад, будучи Леонардо, он думал, что сам создал гигантскую пирамиду, объявшую водную линзу артезианской воды и кончиком упершуюся в купель. Инфэо творения, всплывшее в памяти? Как же! Дать истинную Живую Воду оно не способно, лишь эхо. Как вода в пруду или ручье — живая неразумность. Позже, узник в плену иногда думал, сравнивал оставленный под превращающейся в лес рощей Раледо додекаэдр с пирамидой под рощей Эльбра. Тогдашнее, хех, сверкание при объемном, но все же малопонятном видении выдало сознанию что-то более-менее понятное ему, объяснимое. Много позже, практически недавно, то деяние предстало в ином свете. Эасо хозяйственна и не брезглива, да и предложено ей было с заманчивого ракурса. Что бы внутри своей истинной Обители внутри дающей Жизнь Воде структуры — язык не поворачивается назвать трупом — она не делала несколько часов, но явно смогла вытащить в преддверие провозглашаемый ее волей закон. Ей проще — родовая память подсказывает, играя роль интуиции и суфлера. Вассалитет причудливо скрылся за почтительностью, оказывается, родившейся на материнской почве. В самый первый момент девушка столь глубоких чувств подобной направленности не вызывала совершенно, уважение к ней зиждилось на ином. А тут... Робость и даже стеснение — Панг подобно подростку застеснялся, оказывается, не факта знакомства, а находящейся рядом мамы. Впрочем, они оба еще только-только признали это качество и толком не разобрались с постройкой отношений на заложенном фундаменте. И тут нерадивая сирота обнаруживает Оэлфлэо. Ипостась в шоке, но вроде как стучащую в двери злость никто не слышит — к кому пришла? Пинг громко сглотнул разное. Оба отправили Сержи успокаивающую фразу и попросили продолжить занимать оказавшихся в символическом вольере питомцев участников соревнований — им стала вся остальная роща, поспешающая восстановить ягоды на кустах, объеденных голодной детской саранчой, охочей до всего необычного.
Панг глухо ответил Оэлфлэо, давая понять о своем не желании приходить к нему и готовности принять его у себя. Не в Лейо, нет, рядом с собой. Разумом Панг не понимал глубинный смысл сумбура эмоций, который оба излили при первой в своей жизни встрече. Видимо и Оэлфлэо только сейчас сообразил, к чему стремится отец. Он смутился и пожалел, но следом отбросил все:
— Посоветуй, как лучше.
— Эм, — неуверенно начал Панг, спешно напрягая воображение и ловя его в форму текущих реалий.
— Панг, все в порядке? — обратился цео. Неог передернул ушами на беспокойство старшего по отношению к его соседям.
— Если не обидишься на мое ребячество, я бы хотел Слима, — Панг передал из предалекого детства образ лизуна, совмещенного со жвачкой для рук.
— Ммм, — растерялся властитель тысяч фэйри, пару раз благословивший на Улья, но собственного без подобного же благословления не решившийся свить. Первые рожденные в новом народе оказались раза в два младше весьма юных родителей, капризны и... В общем, правитель установил четверть вековой мораторий на Улья. — В виде аморфной массы тебе легче меня воспринять?
— Зришь в корень... Познавательная игрушка для нас обоих. Ну вот...
— А чего ты хотел?
— Не скрою, у меня и сейчас перекос, передоз и все на свете. Я пытаюсь... и от диалога не закрываюсь.
— Да... мы в фонтан, — секунд через десять после вопроса цео рассеянно уронил Пинг, поднявшись следом за тянущим руку Понгом.
— Ваше присутствие ободряет борцов... — заметил цео, особо не настаивая. Вслед за дуотом поднялась и его жена, направившаяся к вороху цветов, ожидающих ловких рук. Пинг же неопределенно дернул плечом, поспешив в сторону невидимого фонтана, скрытого размытой границей области ристалища.
— Ты признал меня — я тебя... Всю жизнь боялся и гнал мысль о том, что я всего лишь игрушка... родился игрушкой.
— Прости, но в этой ипостаси я меньше всего расположен к философствованию и утешению... Послушай, есть цео, и он умеет быть отцом. Посредством Слима напрямую через ауру я смогу транслировать тебе обращенное ко мне. Ну, хотя бы так, Оэлфлэо, как братья... днем, а ночью в нави, м?
— Дурак!
— Эх... Эасо разрешила. Идем к Гаеру, но в следующий раз свидания не будет...
— Почему?
Но вопрос остался без ответа — Пинг и Понг качались в объятиях Эльбра, сервисное ядро Дельта обслуживало состязания, Панг принимал послание от Лейо, не отнимая внимания.
— Объясни про ипостаси, — понял по-своему фэйри.
— Образ в рамках выбранной роли, имеющей ограниченный объем памяти и возможностей. Пинг и Понг — две мои половинки, психологически стремящиеся к физиологическому возрасту. Панг — некий направляющий руководитель, подобный взрослому помощнику-подсказчику. Ипостась дуота Панга стремится вжиться в общество и разучиться одиночеству, пока высшая суть, растворенная в укрытии, свыкается и примиряется со стремительно произошедшими изменениями и памятью о прошлом. Достаточно?
— То есть я не могу считать тебя, Панг, в полной мере своим отцом?
— Тебе решать... И так и сяк я буду учиться на примере цео и стараться в нави, став Лисом, компенсировать недостаток общения...
— Почему какой-то Лис?
— Глорас принес чрезмерные страдания, велико желание отпустить ось вращения ради смены полюсов и нового угла ее наклона к эклиптике. Никто не хочет воплощения сценария подобной катастрофы. Тебе в наследство перейдет Скайтринкс и Венец Орбисгратия — мой атман вернется на Терру и пройдет через виток сансары. Реинкарнацию, скорее всего, следует ожидать у супругов Тохкалошфо. Твой отец неумеха, Оэлфлэо, и он не железный. Проснувшись еще раз полностью, он ради предотвращения больших бед покинет Арасмуэр, один или с тобой, еще не зачатым на оставшейся позади родине, если решишься оставить свой народ начинающей богине Эасо. Потому какой-то Лис, что крайне опасен проснувшийся светозарный младенец-Гаер...
