— Молодец! — привстал в кресле Кёллер, — вы кто, я ещё не всех знаю?
— Анжей Ковальски, прикомандированный следователь, участок 22.
— Продолжайте!
— Но больше всего мне не понравились носы у парочки. Они как-то странно похожи и в то же время разные по форме.
— Замечательно! Хейде, что скажешь! Ты эксперт по этим делам.
— Парень верно говорит. Носы явно накладные. По форме и как лежат волосы — это хорошие парики. Брови накладные у обоих, губы тоже. У парня под курткой тонкий рюкзакок, который создаёт впечатление сутулости. Остальное видно плохо.
— Неплохое начало, ребята. Теперь все метнулись по личным заданиям, мне надо звякнуть высокому начальству. Курт и герр Министр! Пожалуйте со мной в кабинет.
— Герр Канцлер, Кёллер на связи. Извините, я человек прямой, сразу к делу. Мне нужно допросить Барона, если более дипломатично, то задать ему несколько вопросов. Это совершенно необходимо для следствия.
— С головой у меня всё нормально, в медицинском смысле. Увы, герр Канцлер, без этого продолжать следствие невозможно. Если Вы не в состоянии обеспечить, то нет вопросов, выплачивайте сумму по договору и мы с ребятами расходимся по домам. Жду... Отлично, я знал, что Вы сможете это организовать.
— — — — — —
— Ребята, — Кёллер собрал очередной экспресс-совет. Те кто не мог появиться, участвовали как голограммы. Только что говорил со свидетелем, который доставлял потерпевшего к нам сюда, в Германию. Если кратко — решение о смене рейса было принято перед самым вылетом, даже пришлось задержать рейс. Следовательно, у убийц было буквально пять часов, максимум, шесть часов, чтобы спланировать и организовать преступление. Что это значит?
— Им надо было привести к нам сюда дрон! Подготовить заряд! Доставить к месту агентов! Вычислить автомобиль и посадить радиомаяк! Спланировать и подготовить отход! — наперебой загалдела толпа.
— Откуда они взяли дрон?
— Господин Кёллер, — надменно ответил длинный лысый сутулый объект, похожий на постаревшего гуся, — в отчёте БФФ сказано, что наиболее вероятно, заблаговременно подготовленный беспилотник был доставлен из другого региона специальной группой. Если Вы, конечно, удосужились прочитать...
— Удосужился, — холодно ответил Кёллер, — прочитать ваш малохольный бред. Вы там насчитали, что террористов должно быть в целом, человек двадцать минимум, чтобы соответствовать идиотским фантазиям дебилов, называемых у вас экспертами. Группа доставки, несколько групп наблюдения и обеспечения, прикрытия... — он сделал непередаваемую издевательскую паузу, — ну и группа ясновидения, без неё никак.
— Господин Кёллер, я бы попросил... — заносчиво ответил гусь.
— Заткнитесь-ка лучше, пока я и вас не выставил. Итак, ребята, откуда беспилотник и заряд, вряд ли у нас преступники держали его про запас в наших не самых выжных краях. Верно? Сеть из десятков людей, которую нафантазировали идиоты, очень сложно скоординировать за пять часов, а скорее всего, такую орду в нашем регионе давным-давно накрыли бы давным-давно даже наши дегенераты из контрразведки.
— Дрона напечатали на стереопринтере! — выпалил Анжей Ковальский, — Точнее на нескольких принтерах, потому что времени мало. Потом собрали и доставили к месту назначения. Дрона держать не нужно, достаточно материал и принтера. Материал точно не криминал, а насчёт спецпринтера я не уверен, но опять же, только профи отличит гражданский принтер от такого спец, насколько я понимаю. А может и гражданский тут подойдёт? Надо экспертов спросить.
— А заряд и движок? — ухмыльнулся Кёллер, — тоже напечатали?
— Вряд ли, точнее, их можно напечатать, но я слышал, это долго, хотя надо посоветоваться со спецами. Но я бы сказал, что это рискованно. Хранить дрона, тем более такого здорового, очень опасно, а движок — не криминал, его от других движков только профессионал отличит, можно хоть в тумбочку засунуть, а если какая-нибудь мастерская или гараж, то он даже внимания не привлечёт...
— Отлично, — кивнул Кёллер, — продолжай.
— Про заряд не уверен... ммм... Если это устройство направленного взрыва, то стрелки в снаряде могут быть отдельно от вышибного заряда. Ребят, дайте, у кого близко на экран схему снаряда...
— Молодец, парень! — Кёллер встал из кресла, — да, всем видно — эта штука, похожая то ли на высокую банку с краской, то ли на какую-то неопасную механику, может храниться среди других железяк, а если её чем-то обляпать, то и внимания никто не обратит и в руки брать не захочет.
— Такие штуки могут храниться в закладках чуть ли не открыто в каждом регионе... — раздался голос из толпы.
— Именно так, — улыбнулся Кёллер, — соображаете! Ну а что с зарядом и корректировочным движком?
— Ну так их можно хранить в тайнике, они ж маленькие. Если в упаковке то десятки лет могут храниться и подойдут к разным моделям, — опять ответили из толпы.
— Верно, — но тут мы подождём наших экспертов, а пока примем версию, что их тоже доставили, а не сделали на месте. Теперь насчёт доставки, какие есть мысли? Можно ли тут что-то выцепить?
-Эээ, — уныло загудела толпа, — можно хоть в сумке или в рюкзачке привезти, да хоть на мотоцикле...
Кёллер усмехулся, — Нет вопросов, что можно! Но времени-то в обрез. От момента получения информации о рейсе, принятие решения о способе исполнения, до снаряжения дрона и доставки его на позицию есть строгий временной интервал — начиная от пяти часов до преступления до получаса до него. Я бы сказал четыре-четыре с половиной часа на всё. Критически мало, но мы видим по результатам — это сделано. Для всего достаточно группы 3-5 человек. Так как будем пытаться поймать доставку. Согласен, если это курьером, то шансов почти нет.
— Я вот что думаю, — заговорил здоровяк Рольф, — вряд ли эти агенты живут поблизости и все закладки ихние по кроватью да и принтера все вряд ли в одном месте. В городе пробки, риск опять же... Я старый дуболом-полицай, по возможности не стал бы заморачиваться, а что можно бы отправил бы экспресс-доставкой с курьерским дроном. Надёжность почти 100%, срок гарантирован.
— Ты молодчина, Рольф! — Кёллер хлопнул детину по плечу. Если б в БФФ были все такие дуболомы как ты, то мы в Германии горя б не знали. Хотя наши спецы отлично ловят малолетних дурачков с серпами-молотами да свастиками и замечательно защищают мигрантов с педерастами. Ну да ладно, а что скажешь, старый зануда, ведь это рискованно, сгонять все посылки на свой адрес? Все посылки фиксируются, декларируются и выборочно просвечиваются по закону о борьбе с терроризмом и экстремизмом.
— А зачем на свой адрес? Я б нашёл пацана-турка, скинул бы доставку до востребования на него в несколько курьерских офисов неподалёку потом объехал бы с ним на мотороллере за полчаса, расплатился б с ним и исчез. Если человек неприметный, ищи его потом. Для отправления тоже кого-нибудь бы нанял, вот и всё. А, вот ещё, если надо доставить желязяки, я б положил бы их в ящик с другими безобидными железяками, заказал бы большой дрон и никто б просвечивать ничего не стал.
— Так, Курт, — Кёллер сел в кресло, раздавая задачи, — Всю подозрительную информацию об эксресс-доставках в указанном временном периоде в радиусе 50 км от места преступления как можно скорее. Если будут проблемы с получением информации — сообщать мне немедленно. Своих пацанов посадишь искать парочку со всех возможных камер наблюдения. При любых вопросах — тут же связываться с Хайде. Ты всё понял?
— Не маленький, будет сделано... — ответил Курт и быстрым шагом рванул к себе в комнату.
— Полицейский доставлен, — в дверь ввалился запыхавшийся, пунцовый метис из БФФ. — Вводить?
— Надо же! — восхитился Кёллер, — двадцать восемь минут! Наверное, даже Рольф не справился бы быстрее. А ты похоже, толковый парень, хоть и из БФФ. Ладно, шучу... Тащи его в комнату допроса немедленно! Зачем его ещё везли!
— Так, я допрашиваю, ты, ты и ты — за зеркальную стену. — Кёллер со скоростью пулемёта раздавал команды. Курт! — рявкнул он в селектор, — включишь камеру из комнаты допроса. Одним глазом ищешь инфу по доставкам, другим глазом слушаешь допрос! Понятно!
Толпа захихикала над старой солдафонской шуткой.
— Теперь задачи остальным...
— — — — — — — — — — — — —
— Твоему Кёллеру здорово везёт! — Министр потёр руки, — Только что говорил с Канцлером, он очень доволен прогрессом. Кажется, вы сели им на хвост! Никто не верил, что это возможно!
— Везение — результат грамотной работы, — пожал плечами Курт.
— Кёллер сказал, что я могу просмотреть видео допросов и экспертных заключений и ты можешь помочь...
— Конечно, но имеет смысл глянуть только ключевые моменты, иначе мы надолго засядем, а у меня ещё работа. Кёллер скидок не даст. Давайте, закройте дверь и начнём.
— Благослови Вас Господь, господин инспектор, — голограмма молодого красивого турка была настолько совершенной, что казалось, что они присутствовали при допросе, — голос парня дрогнул, — Я не могу поверить, что вы сможете сделать так, что меня не только не посадят, но ещё и восстановят на службе.
— Ты не заслужил такого жестокого наказания, Джошкун. Ты сделал ошибку, нарушил инструкцию, хотя и ты и имел право её нарушить в исключительных случаях. Ты счёл случай исключительным, ты ошибся, хотя... тут как посмотреть. Полагаю, строгого выговора с предупреждением тебе более чем достаточно.
— Сейчас он мне позвонит? — спросил Министр. Курт кивнул.
Голограмма Кёллера коснулась коммуникатора: — Господин Министр, это Кёллер, я насчёт того бедняги-полицейского из аэропорта, которого арестовали остолопы из БФФ. Мы говорили с Вами о нём полчаса назад. Как там с его восстановлением и закрытием дела? Господин Министр, он здесь у меня, включаю динамик.
— Гюнтер, дело на парня уже закрыто, я прямо сейчас отдаю распоряжение о восстановлении на службе. Но строгач с предупреждением он получит, мы уже об этом говорили. Ты слышишь меня, Джошкун? Не подводи нас больше! И помоги нам чем можешь! Всего доброго!
— Благослови Вас Аллах, господин испектор, я буду молиться за Вас и Ваших детей, — полицейский чуть не заплакал, — Спасибо Вам за всё! Я могу идти домой?
— После нашего разговора пойдёшь домой, приведёшь себя в порядок, оденешь форму и поедешь на службу. Понял? И ещё, моя просьба, я тебе помог, Джошкун, помоги и ты мне.
— Что могу, всё сделаю, господин Кёллер! Я не могу поверить, Вы просите меня помочь, а люди из БФФ только прессовали меня!
— Ещё раз по той парочке, ты всё уже рассказал, но попробуй вспомнить ещё какие-то детали, они могут оказаться очень важными. Ну напрягись же!
— Эээ...они стояли в запретной зоне, за чертой и турникетами, один турникет был отодвинут и запрещающего знака было не видно. Такое бывает, я уже рассказывал много раз на допросах. Если они не знали, то их и задерживать не за что. Начальство говорит, что я должен был задержать их для выяснения личности, но такие случаи у нас по пять раз в день, мы б только и задерживали невиновных людей и возни ещё сколько с бумагами!
— То есть такое у вас в порядке вещей, в смысле не в порядке, но случается? Так? А могли они сами отодвинуть турникет?
— Я тогда об этом не подумал. Могли конечно! Но камера наблюдения не работала, а у других они были вне поля зрения.
— Почему камера не работала? Это тоже каждый день?
— Нет, что Вы, господин испектор, такое редко! В тот день в четверти аэропорта в служебном секторе отключилось электричество. Потом починили, эта камера не заработала, такое иногда бывает. Ну я и подумал, что люди-то тут при чём? За что их задерживать, праздник портить!
— Когда отключилось электричество, как задолго до этого случая?
— Ну часа за четыре. Потом через час приехали электрики, за пару часов починили.
— Почему эти электрики приехали? Со стороны что-ли, не местные?
— Ну да, срочная договорная бригада, я тогда у ворот стоял, когда они приехали. Потом как этот кортедж долбаный с кучей охраны появился, они вскоре уехали. Их наши ребята торопили, те ещё собирались медленно, одного своего электрика никак не могли дозваться, он всё там что-то проверял.
Кёллер незаметно набрал на коммуникаторе: "Команда ?3 — немедленно проверить по этому эпизоду. Детально пробить данные по всей команде электриков," — одновременно приговаривая: — Вспоминай, вспоминай парень, все детали...
— Ага, вот ещё! — встрепенулся парень, — я уже в камере вспомнил, но ещё не говорил никому, забыл потом, когда меня стали запугивать и обвинять в связях с террористами и угрожали посадить на 20 лет... У того жениха заметный акцент — так говорят или на северо-востоке Турции, там живут азербайджанцы. Они почти турки, но не совсем... Я сам-то здесь родился, но в Турции часто бывал у родственников, в детстве каждое лето там жил...
— А азербайджанцем из русского Азербайджана он мог бы быть?
— Ой..., да, действительно мог бы... я совсем не подумал. Нет, так сходу не мог бы, ему надо было бы подучить, как у нас говорят, у них немного по-другому...
— Ещё вспоминай!
— Больше ничего в голову не приходит!
— Вспомни своё состояние, что ты чувствовал, вспомни обстановку. Ну, ты же хочешь нам помочь!
Турок смутился: — я потом забыл но... мне стыдно говорить... я же мужчина и полицейский ещё... Мне... мне стало не по себе, когда я подумал, что придётся вести эту парочку через коридор в участок... Камеры нет, в коридоре тоже обычно никого... Я ещё подумал, наручники у меня только одни да и как-то ненадёжно это казалось. А все ребята наши на усиленном патрулировании. Начальник бы меня послал подальше, если б я подкрепления запросил с этой парочкой. Но... честно говоря мне внезапно стало страшно. Я в юности часто дрался, даже на ножах несколько раз, да ещё в полиции служу, вроде не трус... Да, я знаю, это стыдно... Но я не могу это объяснить...— он опустил голову.
— Это нормальная работа того, что называют "шестым чувством" или "внутренним голосом". По неуловимым признакам твоя интуиция подсказала тебе, что эти люди крайне опасны, но это совершенно не вязалось с их мирным и беззащитным обликом. Возник неосознаваемый внутренний конфликт и ты разрешил его тем, что отпустил эту парочку, тем более у тебя был отличный повод — люди, которых ты принял за земляков, тем более жених с невестой.
— Как Вы точно сказали, господин инспектор! Именно так! А если бы я задержал их?
— Наиболее вероятно — через минуту ты был бы мёртв. Менее вероятно — тебя бы вырубили в том коридоре и вкололи наркотик, если он у них был под рукой. Ещё менее вероятно, это если бы у тебя было несколько человек товарищей — вы дошли бы до участка, где вскрылось бы, что они не те, за кого себя выдают, они признались бы в нелегальной эмиграции и согласились бы на добровольную депортацию. Если бы товарищ был один, то трупов было бы два, а парочка бы ушла по плану Б.
— А наручники?
— Этих людей это бы их не остановило. Тебе пора домой и на службу, если что вспомнишь — немедленно сообщай, каким бы незначительным это не казалось.
