— Да, давай!
— Может, ты уже начал познавать боль? — поинтересовался Пейн. — Не зная их боли тебе никогда не понять людей... А если и поймёшь, это не значит, что они поймут тебя...
Да, вот тут я согласен.
— Отведи меня к твоему настоящему телу. Хочу кое-что перетереть с тобой с глазу на глаз!
— О, так ты догадался? — удивился Пейн. — Ты не перестаёшь меня удивлять. Однако, достаточно разговоров. Никакие твои слова ничего уже не изменят.
— Выслушай меня! — упорствовал я.
— Режим сэннина позволяет использовать тебе расен-сюрикен лишь дважды, не так ли? — он начал подходить.
— Вот как знал, что по-хорошему не получиться, — играя на публику, точнее на слизняшку, сказал я.
— Два твоих промаха и я вырублю тебя за долю секунды! — он перешёл на хорошую скорость, размахивая своим чёрным колом.
— Ну, значит придётся самому искать тебя настоящего... — уворачиваясь он его атак, пробормотал я.
— Но как? — пискнула слизняшка.
— Есть пара мыслей, — уклоняясь от очередного замаха, ответил я, перехватив руку Пейна и обломав железяку. Походу это спрессованная чакра, которая становится железом. Помню, Сакура говорила о похожей способности у Третьего Кадзекаге, хотя может и это просто хитрожопая чисто "риннеганская" техника.
Пнув тело, я припечатал его к ближайшей скале, сделав картину "ангела" с концентрическими трещинами. А что? Не только же Саске художеством заниматься!
Отобранную в схватке железяку я воткнул в своё плечо, тут же почувствовав исходящие потоки чакры с горы примерно в десяти километрах от места нашего боя.
— Попался! — обрадовался я. Радостный хрюк слизняшки вторил мне.
Пейна я добил хитрым комбо-ударом, использовав и вихревые сюрикены, и подмену, и клонов. А последний мой контрольно-добивающий удар, пришёлся ему в живот расенганом, после того, как появился пятисекундный интервал в его технике отталкивания.
Геморройный тип. Пришлось также вытащить из него все эти пирсинг-железяки из тела, чтобы не "воскрес" ненароком и не ударил в спину, когда я пойду на разговор к Нагато.
В последнюю минуту появился Саске, прилетев на своих крыльях. Он, полюбовавшись с маньячной улыбочкой на труп Пейна, участливо у меня поинтересовался.
— Ты как?
Блин, ну что за вопросы!? Я весь обтрёпанный, пыльный, грязный, только что ковырялся в древнем трупе, а он, жук такой, как обычно — весь в чистом, без царапинки и лыбится.
— В порядке, — буркнул я. — Но это не конец. Остался ещё тот, кто управлял этими телами.
— Я видел, где он скрывается, пока летел сюда, — не моргнув глазом, соврал Учиха.
Ага, это ж какой крюк надо было делать чтобы "мимо пролететь" в обратную сторону? Он материализовал ещё одни крылья.
— Садись, довезу. А ты можешь пока помедитировать, — широким жестом пригласил он, хлопая по крыльям.
Чёрт! Если он полезет со мной к Нагато, то мы можем не "договориться" как обычно и все те, кто погиб сегодня, могут и не воскреснуть. От такой перспективы у меня похолодело в желудке. И что делать? Как отговорить его не вмешиваться и не объяснить ведь, почему. Остаётся только отыграть упёртого барана, который хочет единоличную славу.
— Ты не должен вмешивать в это, я сам во всём разберусь, — набычившись, сказал я.
К счастью, Саске только улыбнулся мне и махнул рукой.
— Как хочешь. Я просто собираюсь поговорить с Конан, когда вы закончите.
— Тогда ладно, — я сел на предложенный транспорт и мы полетели.
Я решил приколоться над Саске и, оглядываясь на деревню, спросил, намекая на его промах с "пролётом мимо".
— Эй, мы разве только что не в деревне были? Как я тут оказался? — слизняшка шевельнулась у меня за воротом, но промолчала.
— Ты едва не выпустил Кьюби. Девятый хвост почти появился, и биджу чуть не завладел тобой, поэтому ты ничего не помнишь, я тебе потом всё покажу, как было, — пообещал Саске.
Вот и ладненько, и просить не пришлось! Я обрадовался.
— И знаешь, это была самая крутая битва, что я видел! — с восхищением в голосе протянул Саске.
— Э? Правда? — вот уж не ожидал похвалы... Но Саске всегда был честен в таких делах.
Я вспомнил об отце.
— Кстати, Четвёртый... — на полпути я передумал что-то говорить об этой встрече и разговоре. — Просил передать тебе благодарность за то, что присматривал за мной.
— Да без проблем, — кивнул Саске, наклоняя голову от потоков воздуха бьющих в лицо. — Ты ведь тоже за мной присматривал. Без тебя я бы точно не выжил.
Если подумать, то он действительно мог просто заснуть и не проснуться однажды...
— А ты?! Ты мне родителей заменил и всегда защищал, когда ко мне плохо относились! — напомнил я.
— Ты тоже заменил мне семью и всегда будил меня во время кошмаров или приступов... — ответил Саске.
— Я... — в этот момент мне стало стыдно за секунды сомнения в моём лучшем друге там, в белом свете. Но Саске, сблизив наши крылья, просто взял меня за руку и улыбнулся.
Я закрыл глаза и, расслабившись, полностью доверился ему, собирая прямо в полёте, которым управлял Саске, природную энергию.
Клон развеялся, передав, что остановил от вмешательства в наш разговор с Нагато шиноби Конохи в лице отца Шикамару, отца Ино и кого-то из клана Хьюга.
Саске приземлил нас и остался ждать, я направился к большому бумажному дереву, в котором прятались Нагато и его подруга Конан.
Надеюсь, что и в этот раз всё получится...
Часть 3. Глава 20. Цена победы.
— Сейчас я достаточно близко чтобы полностью подчинить тебя, — заявил мне Нагато, сидящий в странной конструкции, похожей на паука. Его руки были в каких-то брёвнах-колодках, а из спины веером торчали чёрные колья.
Блин, каждый раз это так больно... Что за садист-кукловод это придумал? Ненавижу! Я не смог увернуться! Я!? Не смог!? Увернуться!? Потому что какой-то урод где-то там так решил! И теперь терплю всю эту фигню. Кровь вязкими сгустками падает из груди, в которую этот красноволосый, оголённый по пояс, тощий "царь Кощей" воткнул мне свой чакроприёмник, он же тире железный штырь! Засунуть бы ему этот железный штырь самому по самые не балуйся! А ещё лучше, какому-нибудь "кукловоду" в глубокий астрал...
— Не волнуйся, — "утешил" меня он. — Жизненно важные органы не задеты. В конце концов, ты — мой бесценный джинчуурики.
У меня было жгучее желание пристукнуть его прямо сейчас. Даже не пристукнуть, а разорвать на много маленьких "кощейчиков", и Курама был со мной в этом солидарен. Ему тоже было больно от этой херни в моей грудине. Не, вообще, что за дела? Нормально так "тёрки" начались: ни "здрасте", ни "насрать" сразу на тебе, Наруто, железяку в...
От волны нашей общей с Курамой негодующей Ки Нагато дёрнулся, и его бумажная подружка тоже немного вспотела. Хотя внутри этого бумажного гигантского дерева и так был не фонтан. Душно, влажно и воняло. Но запах, похоже, что от Нагато, его ноги, видимо, разлагались, как когда-то руки Орочимару. Так что, может, она потела просто так, сама по себе...
— Я пришёл кое-что с тобой перетереть, — напомнил я сквозь зубы, которые явно стали толще и острее. Говорил я это, не поднимая головы. Потому что разогнуться, когда у тебя в груди нехилый штырь из какой-то кислотно-жгучей спрессованной до железа чакры, охрененно больно.
— Кроме того, думал убедиться кое в чём.
— Убедиться? — переспросил Нагато, созревший на конструктивный диалог.
— Хотел убедиться в своих чувствах, взглянув в лицо убийце Фукасаку-сана и жителей Конохи. Как я поступлю? Сможет ли разум пересилить мою ненависть? — прозвучала из моих уст "заготовка" от "кукловодов".
— И?
— Я хочу тебя на куски разорвать! Настолько хочу твоей смерти, что дрожь не могу унять! — это уже я сам, совершено не играя.
Почувствовав, что от штыря можно избавляться, я немедленно его выдернул. Чуть совсем от боли с ума не сошёл. Каждый раз такое испытание для психики и моего сознания от этих прожигающих всё нутро, на грани безумия, пыточных мучений, что забываешь, для чего я здесь. Перед глазами багровая пелена. Животная ярость и дикое желание убить того, кто причиняет такую боль.
Я сократил расстояние, добравшись до Нагато, и замахнулся, но мне преградила путь его синеволосая подружка, кажется, Конан. Её золотые глаза сияли такой решительностью защитить, пожертвовав собой, словно этот жуткий худой полутруп в "пауке" самое дорогое, что у неё есть. Хотя это на самом деле так и есть... Эта мысль меня моментально остудила, и я вспомнил, для чего я пришёл к нему и чего хочу добиться.
— Извращённый отшельник говорил, что однажды наступит день, когда мы все сможем положиться друг на друга, — глядя в фиолетовый риннеган Нагато, сказал я. — Но всё не так просто...
Мой режим сэннина кончился. Глаза Нагато сверкнули, но он решил провести со мной "воспитательную" беседу, которая сводилась к тому, что Джирайя-сенсей был не прав, а я доверчивый глупец, раз поверил в его глупые бредни о мире и всеобщем понимании. Я попросил его рассказать мне о том, как они докатились до такой жизни, раз были учениками Извращённого отшельника, вроде как, узнав, смогу дать ему свой ответ, что делать с миром в моём понимании.
Вообще эту историю я слышал много раз, точнее видел и слышал, но это всегда интересно. Риннеган многое может, в том числе и создавать иллюзии, а может, это было что-то вроде чтения мыслей или вкладывания мыслей, кто это додзюцу разберёт. Потому что всегда, когда я вспоминаю его рассказ, на то, чтобы это рассказать словами уходило не менее нескольких часов, но мои внутренние часы говорили о каких-то пяти-шести минутах. К тому же, сами собой всплывали весьма яркие образы и картинки. Не так, как в иллюзиях Саске, но что-то похожее.
После моей просьбы рассказать их историю Нагато сказал.
— Хорошо. Я расскажу тебе о нашей Боли... Ты силён и заслужил право высказаться.
Он посмотрел мне в глаза, и я увидел разрушенные войной селения страны Дождя...
* * *
Меня каждый раз пробирает. Убийство на его глазах родителей. Шиноби Листа, которые зашли в дом, не зная, что там кто-то живёт, и натолкнулись на гражданских, подумали, что они попали в засаду, и убили их. Нелепая смерть людей, которые даже не были нинздя. Тем удивительнее пробуждение риннегана в их сыне Нагато и смерть тех шиноби, которые слишком поздно поняли свою ошибку.
Тяжёлая сиротская жизнь во время войны. Встреча с Конан и Яхико (я, наконец, снова вспомнил его имя), с которыми они стали выживать вместе. Голод и разруха в Стране Дождя.
Попытка стать сильнее, долгие поиски учителя. И Джирайя, который решил позаботиться о них, обучая их три года. Три года они жили вместе и узнавали разные дзюцу, которые знал Джирайя. Убийство Нагато шиноби, который схватил Яхико, их друга, и его решение терпеть любую боль ради того, чтобы защищать друзей. Потом идеи о мире, о котором постоянно говорил Яхико и поддерживал Извращённый отшельник. Они хотели, чтобы в их стране царил мир и процветание, не было войн и сирот, таких же, как они. Возникновение "Акацуки", как организации, которая защищает страну Дождя. Предательство Ханзо Саламандры, лидера шиноби Дождя, который вместо того, чтобы объединиться, предал их. Совершенно глупая смерть Яхико, который, жертвуя собой ради спасения Конан, насадился на кунай Нагато. Полная активация риннегана, и та жуткая штука, которая убила Ханзо и его людей и превратила Нагато в такого калеку со штырями во всём теле. И его решение через чакроприёмники управлять телом лучшего друга, чтобы он всегда оставался лидером "Акацуки"...
— Я думал, что стал взрослым. Но на самом деле я оставался всё тем же маленьким мальчиком, на глазах которого убили его родителей. Мой друг... Он был человеком, которому я обязан жизнью, с которым я разделил мечты. Он был для меня самым близким другом, ради которого я отдал бы всё на свете, и теперь Яхико не стало... Это — моя истинная Боль.
Нагато прервал свою иллюзию.
— С тех пор, день ото дня, я наблюдал, как все мои друзья погибали, сражаясь за общую цель. Один за другим, мои самые близкие люди умирали у меня на глазах. Люди Страны Огня говорят, что не хотят войны, однако, всё то, что делает Коноха, показывает нам обратное. Ваша деревня облачает на народ Страны Огня пелену неведения, тогда как сама только и жаждет развязать войну. Ваш мир построен на жертвах тех, кто вам неугоден. Уничтожить малую страну ради процветания большой. Для нас ваш мир — всего лишь жестокость и ненависть. Жизнь такова, что люди губят друг друга, порой даже не осознавая этого. И пока человечество правит этой землёй, в ней будет продолжать жить ненависть. Сама природа людей отвергает истинный мир. Вот почему, то, о чём говорил Джирайя-сенсей, полный пи*деж. Такова моя история. Теперь я хотел бы услышать твой ответ.
Я достал из-за пазухи первую книгу Джирайи "История о бесстрашном шиноби". И печально на неё посмотрел. У каждого своя правда. И порой самые благие намерения выстилают путь к войнам и разрушениям.
— Может, в чём-то ты и прав, ведь на каждый поступок существует своя причина. Я лишь могу искренне тебе посочувствовать, но никогда, никогда в жизни не смогу тебя простить. Не смогу подавить ненависть...
— Так давай скорей покончим с этим.
— Но. Извращенный отшельник верит в меня и поручил найти ответ. Вот почему я буду верить в то, во что верит он! — перед глазами промелькнули ряды объединённой армии шиноби. Это на самом деле возможно. — Таков мой ответ! И поэтому я не стану тебя убивать.
— Будешь верить в то, во что верит Джирайя-сенсей? Интересно... Значит, вот каков твой ответ, — разозлился Нагато. — Значит, мне следует сидеть тут и ждать, пока ты сотворишь мир на этой грешной земле? Да иди ты на *уй! Для меня слишком поздно верить в искреность слов Джирайи-сенсея! Постоянного мира нет и быть не может! До тех пор, пока мы живём в этом клятом мире шиноби, война никогда не окончится!
— Ну раз так, я своими руками развею это проклятье. Если и правда где-то на этой земле есть мир, я найду его, схвачу и никогда не отпущу! Я никогда не сдамся!
— Эти слова... — глаза Нагато расширились.
— Догадался, да? Те же слова, что в этой книге. Самая первая история, написанная Джирайей. Он написал её с целью однажды изменить мир. А в конце сказано, что вдохновил его на это самый дорогой его ученик. И это ты — Нагато.
— Нет... — он закрыл глаза и тихо прошептал. — Однажды Джирайе-сенсею было предсказано, что его ученик станет вестником великой революции в мире шиноби, и что он определит дальнейшую судьбу мира...
— Ведь имя главного героя этой истории это... Наруто. Моё имя драгоценная память о моих родителях, вот почему я никогда не сдамся и никогда не предам идеалы своего учителя. И однажды я стану Хокаге, принеся мир и для Страны Дождя! Просто поверь мне!
— Каким образом? Как можно принести то, чего мы не в силах достичь? Суть человека не меняется, сколь бы сильную боль он не познал ранее. Как я могу довериться тебе? Разве ты можешь хоть чем-то обосновать свои слова!? Доказать, что я могу тебе верить!?
