Понятно, отчего вот этот фильм у нас даже в "ограниченный показ" не попал. И не дублировался — я его с их озвучкой смотрел. Должны же мы, "инквизиция", знать идеологическое оружие врага?
Домой пришли — ко мне. Тамара сразу на кухню — "Валя, вы сегодня кушали?". Юншен, собака, ну что ж ты делаешь — там с двумя, а у меня после Маши и не было никого, а я ведь монашеского обета не принимал? А Тамарочка хлопочет, и норовит поближе...
Ну, дальше ясно — в конце концов, оба взрослые люди. И напряжение снять — может, наконец забуду, и Машу, и на кого она похожа была.
Эх, на войну бы мне, да нет... Тьфу, война-то есть — так не отпустят же?
Из доклада Джека Райана — Президенту США.
Русских очень трудно, если вообще возможно, завоевать. Однако их можно разложить идейно (см.под грифом "Горбачев").
Потому, пропаганда свободного мира (радиостанции, кино) обретает особую важность — как оружие. Использовать ту же технологию, что при общении с туземными царьками — показывая им преимущества цивилизованной жизни, которую они могут получить только служа нам.
Но важно также и второе направление. Применимое не только против СССР, но и против ортодоксов Католической Церкви. Осмеяние идеалов — подчеркиваю, ни в коем случае не интеллектуальный спор, и не обругивание, а показ в совершенно уничижительном виде. Святой — нет, мелкий мошенник. Святая — дешевая панельная шлюха. Вождь революции — недоумок, импотент, пациент "желтого дома". Особо подчеркиваю "мелкий", это важно! Величие может быть и у Властелина Тьмы — за которым, по той или иной причине, пойдет толпа. А мелкий неудачник — вообще не может стать силой, принимаемой в расчет.
Чтобы блюдо хотелось сьесть, оно должно быть вкусным. Чтобы фильм или книга пользовались успехом, собрали большую аудиторию — они должны быть талантливыми, яркими, увлекательными. В этом отношении очень полезны конкурсы, премии — побуждающие авторов творить. Форма должна служить оберткой, в которую завернем отравленную конфету.
Яд которой — не должен быть заметен. Идеальная подача — например, как некий фон, "между прочим", а потому, принимаемый как есть. Вольтер, сочиняя антицерковный памфлет, грубо ошибся, обвинив Жанну дАрк в скотоложестве — что вызвало шквал осуждения. Эффективнее было взять другую тему, причем заведомо привлекательную для толпы — например, воровство королевских фаворитов! — и как бы мельком упомянуть об этой черте Жанны как о доказанном, но малоизвестном факте, тем самым будто вводя читателя в клуб избранных, знающих больше чем толпа. Ну а если в жизни интересующей нас личности и правда была какая-то неприятная деталь — следует ее раздуть с намеком, вот это подлинная сторона, а прочее, искусная маскировка. То же самое может быть применено при оценке событий — абсолютно во всем можно найти темное пятно. Которое можно подать, как истинную суть объекта или явления, с подходом "вы же умный человек, чтоб это понять?". Зрителю или читателю нравится лесть!
Пример — "Украсть святого", имеющий в основе подлинную историю двух венецианцев, которые вполне могли привести свиные кости вместо мощей святого. Снятый в легком приключенческом стиле, очень комфортном для зрителя — где есть все должное: отважные герои, омерзительные злодеи, любовь, драки и конечно, хэппи энд.
Также, "Юниверсал" сейчас делает фильм про капитана Блада, героя Сабатини. Где зритель увидит, какие гнусные преступления во имя католического креста совершали в Новом Свете испанцы (показанные как полуживотные, ведомые самыми низкими инстинктами), и как благородные английские корсары защищали мирных американских поселенцев от этих кастильских тварей. Ожидается, что при успехе первого фильма будет продолжение, в стиле русского "Индианы Джонса".
Еще, на той же студии мне дали возможность прочесть рукопись одного русского эмигранта, предварительное название "Расстрельное лето". Россия, 1918 год — и отважный офицер Белой Гвардии спасает свою невесту из лап чекистов, которые показаны такими негодяями, что даже Аль Капоне бы стошнило от омерзения. Проект кажется мне очень интересным — хотелось бы взглянуть, что будет в итоге.
И если, те, кто просмотрит эти фильмы, станут меньше верить в свою коммунистическую или католическую Идею — значит наш труд не пропал зря.
Его Святейшество Пий Двенадцатый.
Глава Церкви летит в обитель всемирного зла, чтобы посадить на цепь красного зверя.
Папа Римский спешит выразить покорность коммунистическому дьяволу.
Заголовки иностранных газет. Вызывают мысли о справедливости божьей кары для таких как месье Фаньер. Который, даже став паралитиком, не только не унял свой поганый язык, но принялся извергать еще больший поток грязи — и на коммунистов, и на Святой Престол. Если бы можно было поступить с этим дешевым писакой так, как во времена Лютера с теми, кто посмел бы лишь заикнуться о "лжеисидоровых декреталиях"! Непогрешимость Папы и его право говорить от лица всей Церкви — освящена веками, и никому не дозволено в этом усомниться! (прим.авт. — "лжеисидоровы декреталии" — тексты, сочиненные в IХ веке неизвестным автором (или авторами) от лица Исидора Севильского, святого и чудотворца, жившего тремя столетиями раньше. Обосновывали первородство римского понтифика как главы Католической Церкви — до того он считался лишь "первым из епископов". Именно на эти "декреталии" ссылались последующие Папы, утверждая свою власть. Впервые были названы фальшивкой во время Реформации, окончательно же подлог был раскрыт в XVII веке, тогда же стали из "исидоровых" — "лжеисидоровыми").
Нет, Папа не был коммунистом, боже упаси! Если бы в интересах Церкви было выступить против, если бы, например, в Рим по итогу Великой войны вошли американцы... Но взглянем правде в глаза: если большинству нашей паствы сейчас предложить выбор между верой Христовой и надеждой увидеть царство Божие не после смерти, а в жизни земной — далеко не факт что Вера победит. Ну а в СССР после великой и славной Победы — Сталина почитают не меньше чем святого, и спорить с этим не стоит даже пытаться; слава Господу, что в Москве не возражают против нашей заботы к тем немногим, кто еще пребывает в католической вере (на западных советских территориях). Конечно, если и в этой истории через тридцать лет будет Горбачев... тогда и посмотрим. Если Церковь сохранит силу, не подвергнется гниению либерализма — который сейчас более опасен для Святого Престола, чем коммунизм!
Идея о созыве Второго Ватиканского Собора посетила Папу еще в 1948 году, тогда же была создана и подготовительная комиссия. Но окончательное решение, Собору быть — было принято, когда Пий Двенадцатый узнал о будущем (и о возможном скором окончании своей земной жизни). Мир услышал об этом решении осенью 1953 года, и подготовка шла (как бы сказали советские) ударными темпами: было разослано почти три тысячи писем прелатам и аббатам, резиденциальным и титулярным епископам, нунциям, викариям и апостольским префектам, генеральным настоятелям братств и конгрегаций, а также богословским и юридическим факультетам католических университетов. Все они могли высказаться по той или иной проблеме — но темы для будущего обсуждения утверждал лично Папа и узкий круг отобранным им лиц, чья верность Святой Вере (и консервативные взгляды) не вызывали сомнений.
Неожиданной помехой было внезапное ухудшение здоровья Папы. В январе 1954 года глава Римско-Католической Церкви начал стремительно худеть, побледнел, его начали мучить бессоница и хроническая икота. Папский лейб-медик — врач Галеацци-Лизи — попавший на столь высокий пост исключительно по дружбе с Пием Двенадцатым, проявлял вопиющую некомпетентность и только и мог, что прописывать пациенту чай с ромашкой и витамины. К счастью, на этот раз (в отличие от иной истории) высокопоставленный пациент был подготовлен к случившемуся заранее. Поэтому он сразу связался с советским правительством и попросил о помощи передовой советской медицины. Из дружественного СССР прибыла комиссия из самых компетентных врачей, в которую входил и небезызвестный Святослав Князев, ранее отслуживший на борту "той самой" таинственной подводной лодки "Моржиха"...
Светила советской медицины (приглашенные им на помощь врачи-итальянцы не решались оспаривать их мнения, а папский лейб-медик и вовсе принимал участие в консилиуме лишь как зритель) порекомендовали свои методы лечения, включавшие питье ледяной воды маленькими глотками и применение нескольких ультрасовременных советских лекарств. Состояние здоровья Папы действительно вскоре улучшилось, кровоизлияния в желудок на сей раз удалось избежать, сон наладился, икота прошла. Также понтифика предупредили об опасности, связанной с подъемом и переноской тяжести — даже пришлось назначить специального человека, чтобы переносить книги и папки с документами (прим.авт. — в нашей истории в декабре 1954 Папа получил повреждение внутренних органов при переноске слишком тяжелых документов — диафрагма зацепила часть верхней стенки желудка и разорвалась, надо было проводить сложную операцию).
Наконец, 29 июня 1954 года Второй Ватиканский собор был объявлен открытым. Первой (и главной) темой был решительный отпор "модернистам" и либералам — желание реформировать Церковь, "в сторону от вековых христианских традиций", равно как и даже намеки на объединение с иными религиями, были объявлены ересью. В то же время подчеркивалось, что к Православию это не относится, и Святой Престол не возражает против попыток проложить путь к единству с ним. Поскольку Православные Церкви объявлялись "сестрами" Римско-Католической, имеющими с ней общие традиции, духовное и богословское наследие, их молитвы и таинства получили "частичное признание благодатности". В отличие от протестантов — деятельность которых, как Папа знал, всего через полвека приведет католическую Церковь к полному упадку и потере авторитета. Исключение было принято для немногих, признающих принцип рукоположения епископов — они также считались "частично признанынми".
Были приняты декреты "О миссионерстве", "О пастырском служении епископов в Церкви", "О подготовке к священству" и декларации "О религиозной свободе", "О христианском воспитании" и "Об отношении к нехристианским религиям". Основные догматические и литургические традиции РКЦ признавались единственно верными и не подлежащими изменению. За немногими исключениями: так, в некоторых странах, где влияние РКЦ только начинало распространяться, было позволено использовать в богослужении местные языки наряду с латынью — но никак не вместо нее! Также разрешалось сохранять некоторые свои традиции тем церквям, которые вступили бы в унию с католической церковью. Все религии, кроме христианства, по-прежнему объявлялись ложными, а их последователи — заблуждающимися, была подтверждена ответственность иудеев за распятие Христа. В то же время РКЦ не возражала против сотрудничества с другими религиозными и нерелигиозными организациями в мирских делах, служащих общему благу, и даже одобрила это. Было вынесено решение о налаживании лучших отношений с Православными церквями и о необходимости усиления миссионерской деятельности церкви, к которой теперь разрешалось привлекать и католиков-мирян. Признано ненужным вести эту деятельность в среде православных христиан, зато следовало усилить среди протестантов, мусульман, а также в Африке, Индии и Китае.
Усиливался контроль за моральным обликом пастырей божьих. Скандалы по причине разврата и гомосексуализма священнослужителей — и в прежние века были не самой лучшей страницей в истории Церкви, но теперь они и в будущем станут одной из мин под ее основами! А что в Канаде творилось — конечно, Папа знал о неуместном рвении господина Дюплесси, но подлинным откровением была информация из будущего, что "даже много лет спустя, люди на улице будут плеваться вслед католическим священникам" — что никак не могло быть терпимо! Скандала избежать не удалось и здесь — но в отличие от той истории, виновными оказались отдельные лица квебекской епархии, а никак не Святой Престол, восстановивший справедливость. И впредь во избежание подобного, церковному руководству всех уровней, вплоть до высшего, вменялось в обязанность немедленно проводить расследование всех подозрительных случаев, скрывать которые от вышестоящего взора запрещалось под страхом отлучения. Ну а деятельность епископов в таких ситуациях должна была расследоваться напрямую Ватиканом.
Была принята доктрина о "христианском социализме" — совмещение христианских и социалистических идей — что позволяло усилить влияние католиков в среде рабочих, крестьян и профсоюзов. Христианская демократия противопоставлялась либеральной демократии. Категорически не признавалась "свобода веры" для любых других религий наравне с собой (делая исключение лишь для Православных церквей) — а особенно для церквей и идеологий, "безнравственных" с точки зрения христианства. "Свободная пресса" западных стран подняла вой о "средневековом мракобесии" и "иудах, продавшихся коммунизму". Что было лишь подтверждением для Папы — он делает все правильно!
Одновременно работала Верховная Священная Конгрегация Священной Канцелярии, отделяя "овец от козлищ". До праздника Пасхи 1955 года все сторонники модернизма должны были уйти в отставку "по собственному желанию". Среди них были: иезуит Августин Беа, профессор в Папском Библейском институте в Риме и исповедник самого папы Пия Двенадцатого, итальянский кардинал и Патриарх Венеции Анджело Ронкали (в иной истории ставший папой Иоанном двадцать третьим), архиепископ Милана Джованни Монтини (в иной истории ставший папой Павлом шестым), немецкий кардинал и архиепископ Йозеф Фрингс, французский кардинал и епископ Лиенар, австрийский епископ Франц Кениг, голландский архиепископ Бернардус Алфринк, бельгийский епископ Лео Сюненс и ректор Миланской семинарии Джованни Коломбо. Ряд католических богословов, в работах которых обнаружили поддержку модернизма, Конгрегация принудила публично отречься от своих взглядов, а не согласных на это — отлучили от церкви. По миру прокатилась волна "чисток", в ходе которой все сочувствующие модернизму лишались своих постов, епархий и приходов, а наиболее "злостные" (коих, впрочем, было немного) — наказывались отлучением. Также, воспользовавшись удобным случаем, Пий Двенадцатый нанес удар по своей политической оппозиции — многие иерархи РКЦ в США, Канаде, Англии, Франции, Германии, Бельгии и Голландии лишились своих постов или были переведены в другие регионы, а на их место назначили верных папе представителей духовенства Италии, Испании и Латинской Америки.
Среди прочих был вынужден уйти в отставку "по собственному желанию" и неформальный лидер оппозиции, кардинал и архиепископ Нью-Йорка Фрэнсис Спеллман.
Френки, когда-то близкий друг — впрочем, даже теперь Пий Двенадцатый испытывал к нему уважение — как же можно впадать в грех лжи? Говорил о "равноудаленности" Святого Престола от обоих доминирующих в мире политических сил — на деле же всячески старался оторвать Церковь от советского блока и не просто приблизить к западному, но и сделать его вассалом. И его не переубедила даже та последняя беседа — в которой Папа поделился своими опасениями, касаемо будущего разложения Церкви под влиянием модернизма и толерантности (не раскрывая источник сведений — согласно договоренности с советской стороной).
