В остальной же Германии весной-летом все было тоже сравнительно тихо — отряды повстанцев сидели в Тюрингском лесу, в Богемском лесу, в Лужицких лесах-болотах и в лесах и болотах Померании — они сами не делали никаких вылазок, ну и их тоже не трогали — создалось эдакое равновесие, в котором местные власти делали вид, что повстанцев просто нет, а повстанцы прикладывали все усилия к тому, чтобы это так и выглядело, благо что еще и ранее подпольшики уничтожили там самых ярых нацистских функционеров и заняли их должности в магистратурах и других правительственных учреждениях, то есть по факту повстанцы и были властями в тех регионах.
Антинацистскую пропаганду мы также уже не вели — слишком рискованно, и неэффективно — кто был против нацистов но затихарился — тем объяснять ничего не требовалось, тем же, кто был за нацистов — объяснять было бесполезно — все-равно не поверят каким-то там листовкам и даже местным газетам. Так что мы через наших людей в партийных органах, в прессе, в магистратах наоборот, развернули широкую пронацистскую, точнее — пронемецкую пропаганду. Вот только осадочек от нее был странным. Мы ведь продолжили рассказывать, как германские племена в давние времена — почти тысячу лет назад — вели завоевательные походы против проживавших здесь славян, как славянские племена подставляли друг друга, как поляки путем предательства других славянских племен смогли завоевать себе государство, 'отдав' немецким князьям поморские земли, где вообще-то жили другие племена — не поляки. 'Так что именно предательство польскими князьями своих славянских собратьев и помогло сломить славянское сопротивление !', 'И посмотрите — что стало с нашими славянами ! Они превратились в настоящих немцев, и теперь не скажешь, что предки почти половины населения Великого Третьего Рейха когда-то были славянами !!! Так поможем нашим братьям на востоке также стать настоящими немцами !!!!' В общем, отрывались мы по полной — и ведь руководству Рейха сложно было что-то противопоставить такой 'рекламе' немецкого духа — именно сейчас оно и пыталось сделать то же самое, что пытались сделать их предки уже более тысячи лет. А мы еще продолжали свой проект, запущенный ранее — общегерманскую кампанию по выявлению славянских корней жителей Германии. Так что фраза 'Ну что, пошли, славяне ...' стала летучей при выходе боевых групп подпольщиков в городах на задание, и неважно, что в группе порой не было ни одного славянина. Работу надо сделать.
В городах наша деятельность также постепенно затихла — подпольщики еще оставались, особенно в городах, где в магистратурах и полицейских участках удалось продвинуть наших людей. Правда, к весне 1943 года немцы уже начинали понимать что что-то идет не так, и три операции по перевербовке сотрудников учреждений закончились провалами — со стрельбой, в одном случае даже пришлось устраивать налет на комендатуру чтобы вызволить наших людей, но и более трех десятков комендатур в небольших городках и три — в средних городах — что находились под нашим полным контролем и несколько десятков — под частичным — это тоже был неплохой результат. Поэтому в апреле 1943 мы устроили по городам прощальную гастроль — массово завалили несколько сотен сотрудников гестапо, постаравшись зацепить самых эффективных — и залегли на дно — требовалось переварить и устаканить новое состояние, ну и переждать пока уляжется волна проверок и массового шмона — передвигаться стало опасно. К тому же если раньше мы боролись только собственно с гестаповцами и ССовцами, то теперь немцы начали привлекать к операциям — облавам, проверкам, а то и к штурмам зданий — и части Армии Резерва. А это, извините, уже под три миллиона человек (если учитывать и больных в госпиталях, а также отпускников), четверть от действующей — то есть воюющей на фронтах — в армии, и в сто раз больше чем у нас было тут противников до того. Столько мы быстро не перестреляем. Да и фабриканты, создав за три зимних месяца собственные вооруженные отряды — как правило из южных славян или латинов под командованием немцев — тоже начали активно бороться с подпольем. Обстановка сильно поменялась — надо было к ней приспособиться.
В принципе, результатами наших действий в Германии осенью-зимой 1942-43 годов я был более чем доволен — нам удалось тогда создать сеть из более чем полутора сотен тайных баз, несколько десятков явок, более сотни тайников, внедрить или заполучить в рядах только гестапо почти триста своих людей, при этом завалить или подставить вплоть до ВМН или концлагеря почти пять сотен собственно гестаповцев и более десяти тысяч их добровольных помощников — не только партийных, но и из простого населения. И это — только по городам. И еще — уничтожены десятки тысяч партийных функционеров и членов СС — основной силы нацистского режима. Потери же Третьего Рейха от разрушения промышленных предприятий в южной и восточной части Германии пока не поддавались подсчетам, да и потери немецких войск от борьбы с Восстанием, особенно в южной Германии и Австрии, тоже еще предстояло осознать. Пока было ясно одно — рана Третьему Рейху нанесена серьезная.
КОНЕЦ Книга 4 Часть 6.
