Если она плачет, то...
Он появился на горизонте красной птицей. Просто точка, тяжело бьющая крыльями о воздух. Дракон!
— Сери!
Но не успела я выдохнуть с облегчением, как рядом раздался рык раненной в самое сердце драконицы. Скинув с себя человеческий облик, как платок с плеч, она рванула ко мне всей своей здоровенной тушей.
Хорошо совсем недавно я думала: а не смотаться ли мне на разведку? Так что сейчас взяла старт с места. Крылья появились по первому зову, подбросив меня вверх. Подальше от огненной струи, выдыхаемой драконицей в синюю глубину небес.
— Сдурела совсем? — глянула я на Каянэт.
Хотя... судя по сумасшедшему взгляду — да.
Драконица поднялась в небо и повторила трюк с огнем, который разумеется отвели мои щиты. И еще раз, и еще... Наконец Каянэт "спустила пар" и начала действовать более обдуманно.
Например, пыталась пару раз меня протаранить. Но как уже было замечено, я куда маневренней дракона. А еще как истинная женщина обладаю весьма пространной логикой и вместо того, чтобы уклоняться в сторону, просто складываю крылья и пару метров падаю. Правда, потом приходится открывать их снова и взлетать выше, теряя время и рискуя. На третий заход я неожиданно для драконицы сложила крылья... но не для падения, а для дополнительного толчка и поднялась выше. Драконья пасть снова оказалась ни с чем. Долину наполнил такой обиженный вой, что впору будить совесть и самостоятельно ложиться на язык.
Но так как себя мне оказалось жальче, пришлось отделаться длинными сосульками, больше похожими на пики. Одна пролетела буквально в сантиметре от ткани ее крыла, а вот вторая вонзилась Каянэт в бедро.
Драконица закричала и, изогнувшись, на лету вырвала ледышку. Видно, кость оказалась не задета, и Каянэт не стала тратить время на заращивание раны. Вместо этого она попыталась достать меня. И один раз ей это удалось — от драконей туши я увернулась, а вот хвост нехило приложил меня по спине и, главное, по крыльям. На правом образовалась брешь, а левое слегка порвалось у края.
Если быть честной, боль на крыльях мне до сих пор странно ощущать. Это все равно, что чувствовать чужую боль. Так что никакого дискомфорта, кроме потерянной маневренности и дисбаланса, это не принесло.
"Андин?"
Уйдя чуть в бок, я попыталась отправить в сторону Сери волну уверенности и некую ментальную просьбу не лезть. Не думаю, что устроенное им совсем недавно положительно скажется на драконьем организме. А уж с этой старой мегерой я сама разберусь.
Вот щас только...
— Зачем ты обманула своего сына. Зачем дала надежду?
Мне просто необходим ее ответ. Чтобы убедиться в своей правоте... ну и позлить немного.
— Много ты понимаешь, девчонка! — оскалилась драконица. — Он мой сын! Мой мальчик!
— И именно поэтому ты дала ему надежду. Чтобы столетиями мучить? — поддела ее, отсекая от себя огненный столб.
— Он бы умер без этой дурочки! — Каянэт снова попыталась достать меня хвостом. В ответ я рубанула по нему ледяным мечом. К сожалению, он только по касательной прошелся. — А ей видите ли ребенка захотелось. Хотя предупреждали ведь!
— Не любишь ты свою невестку, Каянэт. Ох, не любишь! Дура ревнивая! Ой! И косая! — фыркнула я, с трудом уходя от удара лапой. С каждым разом уклоняться становится все труднее и труднее. — И поэтому решила обмануть сына, сказав, что его жену можно будет оживить. Дав надежду ему и безропотное оружие против Диар — себе. Тебе нужна была лишь власть! — Я поймала изогнутые, как сабли, когти на ледяное лезвие, и пока драконица не поняла происходящего, приморозила их.
Больше никаких слов. Мне даже не надо их слышать, достаточно ненависти в глазах драконицы. Она ненавидела меня не за причастность к смерти сына, а за рухнувшие планы.
Дернув за рукоять меча, я продолжила наращивать на нем лед, заковывая лапу драконицы в своеобразную перчатку. А когда она потеряла равновесие... Один удар крыльями, сильный, такой, чтобы ощутить под ними воздух. Три шага по такому родному льду в небесах. Короткий бросок. Безупречная острота клинка с трудом преодолевает преграду чешуек, но под давлением моего тела и дополнительного взмаха крыльев, продолжает погружаться в твердую плоть. У меня был лишь один страх — что меч рассыплется, прежде чем выполнит свою задачу. Но вот я чувствую, как твердый лед упирается в кость позвонка. Как царапает его... и начинает рассыпаться. Правильно, большего от него и не требуется. Теперь мне надо лишь одно — разбудить в себе весь гнев и силу, данную Сери, магию ледяных драконов и асуров. Мгновение, за которое я вспомнила всю боль потери: как эта гадина отдала нас своим маньякам-подручным, как приказала пытать и получала удовольствие от мучений того, кто в этот раз оказался "наблюдателем".
Из глаз хлынули слезы... Из рук же полился холод. Он скользнул по ледяному остову и вонзился сначала в драконий хребет, а затем и в мозг.
Как она кричала и плевалась огнем! Недолгие три секунды.
Затем началось падение.
Когда драконица оказалась на земле, меня взволновал довольно глупый, но навязчивый вопрос: могилу ей рыть меня не заставят? Иначе мне придется рядом с Каянэт окопаться.
"Любуешься? Она уже мертва, моя кровожадная".
— Да кто ее знает. Столько лет жила же она без сердца, может без головы тоже сможет! — пожала я плечами.
И посмотрела на сидящего неподалеку дракона.
Желтоглазый, красночешуйчатый, с метелкой на хвосте вместо нормальной костяной лопатки. Да еще с такой ехидной мордой, что не узнать просто невозможно.
— Сери...
— Сомневаешься, Змейка?
Я встала неподалеку и боялась приближаться. Вообще сильно опасалась, как бы это о-очень приятное видение не рассыпалось прямо на моих глазах.
— Ты...
А вот слов на такой случай я как-то не подготовила. Так что пришлось заткнуться, сжав кривящиеся в попытке удержать рыдания губы. В пару секунд преодолев оставшееся между нами пространство, я прижалась к теплой драконьей чешуе.
— Вот так-то лучше.
Странно все же — обниматься с драконом. Щекой и телом я прижималась к его груди, ощущая такое родное тепло своего Змея. Чешуйки царапали кожу, но звук уверенно бьющегося сердца стоил того. Одна его лапа обнимала меня, а самый короткий ноготок (угу, скорее когтище), ласково поглаживал спину. Горячее дыхание путалось в волосах...
Более счастливой я себя никогда не чувствовала.
Где-то внутри треснула ледяная корка, из последних сил сдерживавшая эмоции. Я изогнулась, чувствуя одновременно жуткую боль и облегчение. Так что смех сквозь потоки слез можно списать на это, а не напоминать о моем начавшемся сумасшествии.
— Тш-ш-ш! Ну все, успокойся. Я больше тебя не оставлю.
— Только попробуй, — предупредила я, вытирая мокрые щеки... о его рубашку.
А куда чешую дел?
Подняв голову от мужской груди, я заглянула в осунувшееся лицо дракона. Непривычно заострившиеся скулы, легкая бледность, синяки под глазами... Под любимыми желтыми глазами, в которых растекалась нежность.
Змей сжал мою ладонь, которой я гладила его по щеке:
— Какая ты холодная. Совсем замерзла. Давай я тебя погрею. Маленькая моя. Сокровище. — Сери крепко обнял и потер плечи и спину.
И как объяснить этому Рыжику, что рядом с ним мне ничего не страшно. Может быть так!
Я осторожно коснулась его губами, все еще опасаясь, как бы он не растаял. Дракон довольно муркнул и прижал меня к себе еще теснее.
Радужный свет заливал комнату. Блики играли на стенах, на потолке и даже на белых простынях, которые перестали напоминать мне эту богами забытую долину.
Если быть честной, то я плохо помню, как мы здесь оказались. Если бы не цветное дыхание ледяных драконов, то передо мной непременно встал бы вопрос: а где это — здесь? А так, путем умственных заключений... и безжалостной пытки Сери с помощью щекотки, которую, как оказалось, он боится до крайности, было выяснено — мы все в том же замке. По его словам долина закрыта для телепортирования, а замерзшую меня и вцепившуюся в него клещом, надо было куда-то пристроить. Вот Дзинти и подсказал, что в замке частенько задерживалась Каянэт, и верхние этажи вполне обжиты. После наших разборок чертоги конечно пострадали, главной башни как не бывало, да и силовой волной его прилично потрепало, но не зря же он тут стоит так долго, халтурой при строительстве и не пахнет. Сери не долго думал и сгрузил меня в спальне. Но, по его словам, отцепить меня от любимого было сложнее, чем ему воскреснуть. Так что пришлось пристроиться рядом... а уж остальное получилось как-то само собой.
— Ты воспользовался моей невменяемостью! — шутливо возмущалась я, устраиваясь на его груди.
— Да потому что твоей вменяемостью фиг воспользуешься.
Сери сжал мое лицо в своих ладонях и долго что-то рассматривал. Приподняв голову от подушки, он скользнул губами по моей щеке. Горько улыбнулся.
— Ты стала совсем белая. Что же я сотворил с тобой, мое сокровище.
— Сделал своей. Но ты знаешь, — я провела пальцем по его лицу, — я об этом почти не жалею. Ты, конечно, не прекрасный принц на белом единороге... не пыхти так, обиженный мой. И характер у тебя, надо признать, не сахар. Одно достоинство в смазливой внешности. И за что я тебя люблю, интересно?
— За скромность! — рыкнул этот нахал и одним броском перевернулся, подминая меня под себя.
Как будто бы я собралась сопротивляться! Надо оно мне было. С ним хорошо.
— Ты знаешь, что за нами наблюдают? — спросила я между поцелуями.
— Ну и пусть завидуют!
— Они не завидуют. Они наслаждаются. И вспоминают, как сами любили.
— Их право. Не отвлекайся!
— А Ильямина я завтра все же ощипаю. За сокрытие фактов.
Дальше мне болтать не дали...
Утро пришло вместе с осознанием: как-то не совсем уютно. Повозившись в сильных мужских объятьях, я все же не выдержала и приоткрыла один глаз. Осмотрела присутствующих и, заявив: — Идите вы все знаете куда? — уткнулась носом в шею дракона.
— Куда? — совсем нетактично поинтересовались у меня.
Но вместо меня ответил Сери. При том половины я так и не поняла. Какие-то имена незнакомые. А вот ко второй половине с удовольствием прислушалась и даже взяла на заметку.
Скользнув языком по солоноватой коже, я прервала поток этих занятных слов. Нечего пыл попусту растрачивать. Меня тут же сжали и принялись целовать.
— Хм... совсем совесть потеряли. — Легкий вздох... зависти.
— А она у них была? — Ой, сколько яда!
— М-да. Мы тут понимаешь ли летим со всех крыльев, торопимся. А они...
— На все самое интересное мы уже опоздали.
— Ну... если они вот продолжат, то все самое инте... ой, да что ты меня бьешь-то!
— Я те щас посмотрю! Не нагляделся еще, извращенец. А ну все вон отсюда!
Когда дверь закрылась, я выползла из-под задыхающегося от смеха Сери и осмотрелась.
— И все же драконам катастрофически не везет с Хранительницами!
Глава 9 Про розовых дракончиков
Любовь Дракона всегда требует страсти и ежесекундного напряжения.
Она не совместима с привычкой.
Привычка и довольство превращают любовь Драконов в совершенно иное чувство.
Или она просто умирает.
И иногда — лучше бы она просто умирала...
(Ян Словик "Трактат о Драконах")
"Они хоть отлипают друг от друга?" — Прозвучало ну о-очень скептично.
"Ага. Иногда. Но не на долго".
По моему скромному мнению это самое "иногда" бывает уж очень часто. Вот и сейчас, судя по всему, придется отрываться от теплого тела Сери и снова куда-то тащиться.
Почувствовав мое недовольство, Змей чуть сильнее сжал меня в своих руках и поцеловал в висок.
"Может никуда не пойдем?"
— Ну уж нет. Я хочу решить все раз и навсегда. Хотя пятой точкой чувствую — не получится.
— Какое чувствительное место! — улыбнулся Сери, ощупывая мой зад.
Лизнув его губы, я грустно улыбнулась и отошла на пару шагов в сторону, проверяя целую сеть нитей-связок, стоивших мне пяти часов без сна. Я опутала нас так сильно, что даже сейчас чувствую быстрое от волнения биение его сердца. Позднее половину из этих нитей я сниму, дабы не мешали нам просто жить, но сегодня мне надо защитить его, надо уберечь от возможного влияния.
Могла ли я раньше подумать, что буду так трястись за жизнь дракона? Тем более этого желтоглазого, мерзопакостного, сволочного Сери? Да ни в жизнь! До сих пор считаю, что гуманней было прирезать меня во время драконьего эксперимента. Меньше бы мучалась.
За эти шесть дней, прошедших после побоища в Снежных пустынях, я очень часто задумывалась — а что же произошло меж нами? Как напористому, порой грубому в решениях и словах, совершенно невыносимому дракону удалось добиться моей любви, ведь всю сознательную жизнь именно таких мужчин я и боялась. Так же еще неуверенную в себе, испуганную меня интересовало — как он умудрился полюбить? Неужели не понял, что цепи имеют два конца. Или же знал?
Драконы!
Наконец послышался далекий, приглушенный рев, который ознаменовал собой песнь приглашения. В тот же момент потоки воды, заменявшие этой пещере одну из стен, раздвинулись, выпуская нас из плена драконьего гостеприимства. Не скажу, что нам здесь было неуютно, словно в тюремной камере, совсем наоборот. Сухая светлая пещера с небольшим озерцом посредине будто создана как комната в огромном дворце клана истинных драконов. Огромные валуны, застеленные пушистыми коврами, заменяют диваны; свет, падающий из верхних отдушин играет в водной глади тысячами бликов.
Вот только разум и сердце твердят, что по собственному желанию такие места не покидают.
Совсем недавно мне казалось — ничто в этом мире меня больше не удивит. Глупой была.
Хм... какой оптимизм с моей стороны.
Мы прилетели ночью, и теперь при свете дня я могла уже спокойно полюбоваться на произведение искусства природы и драконов. Горный хребет, подобный гребню огромного древнего дракона, врывался в небо сотней острых пик и окружал кристально чистое озерце с многочисленными ручейками и водопадиками — такими же, как тот, сквозь который мы только что прошли. Вода оказалась столь прозрачной, что можно разглядеть каменное дно, усыпанное переливающимися, возможно драгоценными самоцветами. Посреди озерца над водой высился огромный валун, выступающей частью напоминающий спину черепахи — такой же овальный, неровный, покрытый странным рисунком. И сила от него шла нешуточная. Да и все это место казалось мне чем-то нереальным, сказочным.
Место, где судят драконы.
"Нам туда! Не пугайся, Змейка. Иди по воде. И запомни — здесь каждое твое движение, каждый вздох — испытание. Твое или чужое".
Но как по ней идти, если она, едва колышась под ласковым ветром, лижет кожу сапог? Вот за что терпеть не могу драконов, это за их любовь к выпендрежу! Могли бы и мостик сделать, чего им стоило. Но нет же, намудрили, тритоны-переростки.
