И в этот раз в его сказке созданный несчастливый счастливый финал касался Доктора Джекилла, Мистера Хайда, Шекспира, Андерсена, происходящего сражения и покрытого смогом Лондона девятнадцатого века.

И потому, когда Шекспир — с ужасом, с ненавистью, взглянул на Андерсена — все уже было кончено.

Ведь Андерсен не пытался отменить ужасов, через которые прошел Доктор Джекилл. Он лишь дописал несколько строк — финал, которого Доктор Джекилл заслуживал.

И Андерсен ухмыльнулся, когда Шекспир, пылая ненавистью, бросил последний взгляд на него.

Но гораздо больше Андерсен ухмыльнулся услышав голос Доктора Джекилла,— Опасные игры.

А далее Андерсен предоставлял истории возможность идти своим чередом.

* * *

Благородный Фантазм Парацельса был весьма интересен в своей структуре.

Глядя в первом приближении, в нем не было ничего особенного.

Квинтэссенция магических изысканий Парацельса, безумного искателя Истинного Эфира, его клинок был способен на краткое мгновение объединить четыре подвластные ему стихии для того, чтобы создать на долю мгновения его недостижимый Магнум Опус — Истинный Эфир.

Последствия же подобного созидания были весьма просты — и весьма разрушительны.

Истинный Эфир, квинтэссенция магической мысли, сама воплощенная чистая магия устремленная в едином разрушительном потоке.

Многие ученые бы отдали руку за право лишь взглянуть на подобное чудо — но для человека менее заинтересованного магической теорией результат действия способности Парацельса был пусть и страшен — но все же прост.

Разрушения. Огромный удар чистой магии, вырвавшейся на волю.

Это было, безусловно, величественно — но даже несколько разочаровывающе просто для столь великого ученого.

Однако Да Винчи, безусловно, знала о том, что меч Парацельса представлял из себя не "врата чистой магии". Он представлял из себя "объединенную магическую теорию" Парацельса.

На своем пути к истинному эфиру Парацельс создал тысячу трудов и провел тысячу исследований, не уступая в том Да Винчи.

Однако если Да Винчи всегда двигала лишь неуемная жажда знаний — Парацельса вперед вела лишь его цель.

Ради истинного эфира тот изучил тысячи книг и написал сотни работ — и его Благородный Фантазм воспринял его легенду.

Потому, что Парацельс прошел через тысячу мыслей, сотню теорий — продвигаясь сквозь все преграды, анализируя все данные, создавая его Великое Деяние.

И потому удар чистой магии Парацельса был лишь меньшей частью его способностей, как истинный эфир был лишь верхушкой его научного пути. Пути, что был создан из сотен научных работ.

И потому его атака, хотя и была сильна, в своей основе имела совершенно иную способность.

Бескрайний совершенный анализ, вычленение значимых моментов, изменение теории и мгновенная подстройка эксперимента под новые условия.

Иными словами — его атака могла проанализировать все, с чем она соприкасалась — передавала полученную информацию Парацельсу — после чего мгновенно изменяла свои свойства, подстраиваясь согласно разумению Парацельса, обретая новую форму и новые силы.

В огонь против льда, в стилет против бреши, в безумие против разума.

Фантазм Парацельса отражал ту его сторону, что не была забыта и сотни лет спустя. Его труд ученого. Его великий путь к его невероятному финалу.

Потому Парацельс чувствовал себя столь неуютно, сражаясь с Да Винчи — его Благородный Фантазм представлял из себя лишь меньшую копию Благородного Фантазма Да Винчи — и потому Парацельс был так удивлен действию Да Винчи.

Да Винчи могла в мгновение ока создать десятки, сотни защит. Этого было бы достаточно, чтобы сдержать невероятный удар огненного смерча противника или огромной молнии под контролем врага. Навыки Да Винчи могли сделать ее неуязвимой мгновенно перед лицом даже самых невероятных чудес на службе Слуг.

Однако Фантазм Парацельса был создан для разрушения любых защит. Будь это навыки или заклятия — никакой щит не мог спасти от Фантазма, что был создан для разрушения щитов.

И Парацельс не видел никакого способа для Да Винчи победить в этом столкновении иначе, нежели просто пересилить способность Фантазма Парацельса, воспользовавшись тем фактом, что сама Да Винчи обладала даже более невероятной способностью, нежели Фантазм Парацельса.

Однако даже если Парацельс и был удивлен — его атака не остановилась.

Изменяясь, подстраиваясь под навыки, разрушая щиты заклятий созданных Да Винчи на пути его атаки — истинный эфир Парацельса врезался в тело Да Винчи, предвкушая победу...

Прежде чем замереть.

Тело Да Винчи окружала магия. Не магия Да Винчи. Совершенно иная магия. Совершенно иные принципы создания заклятий. Совершенно чужеродная сила и энергия.

Парацельс не видел подобной магии никогда в своей жизни.

А Парацельс был посвящен в секреты всей существующей магии.

Однако, столкнувшись с неизведанным, Парацельс растерялся.

Он никогда ранее не видел подобной магии. Не знал, как стоило к ней подступиться. Стоило ли ему атаковать эту часть заклятия — или эту? Было это защитой от огня или ото льда? Мог ли он перегрузить подобную магию — или ему необходимо было проделать брешь в защите противника?

Парацельс замер на мгновение. Мгновение, которого хватило Да Винчи.

-Если тебе интересно — так выглядят защитные заклятия Аинза,— Да Винчи оказалась рядом спустя мгновение,— Я буду очень рада, если ты присоединишься к Халдее. Я провела бессонные недели, пытаясь их расшифровать!

Магия Парацельса била с все той же силой — но та, оставшись без управления, без знания о том, какую защиту ей предстояло вскрыть на этот раз — была столь неэффективна...

Парацельс ударил изо всех сил — но чужеродная магия Аинза, личного врага его Мастера, выдержала напор.

Парацельс понимал, что он проиграл. Его главный козырь, его Благородный Фантазм оказался бесполезен — просто потому, что ему не повезло столкнуться с тем, что он не понимал.

Однако...

-Я буду считать это своей победой,— Парацельс улыбнулся, глядя на Да Винчи, что игнорировала даже силу его Благородного Фантазма. Нет, не игнорировала, бестелесная сила эфира все равно наносила свой удар — но столь ужасающе недостаточный...— Двое на одного, хм... Только так легендарная Да Винчи смогла меня победить.

-Конечно,— Да Винчи улыбнулась,— Признаю свое поражение.

Спустя мгновение удар руки Да Винчи отсек голову Парацельса от тела, позволяя уже погибшему Слуге опасть на землю.

-Прости, но я должна была так поступить,— Да Винчи улыбнулась грустно, глядя на быстро исчезающее тело Парацельса.

Возможно, она действительно бы предпочла честный бой, но... Увы, в текущих условиях — Да Винчи не могла позволить себе тратить свои козыри на Парацельса, а не на Короля Королей.

Спустя еще мгновение, отступая от погибшего, Да Винчи бросилась прочь.

* * *

Встретишь Будду — убей Будду!

Огонь Нобунаги разгорелся с невероятной силой.

Встретишь патриарха — убей патриарха!

Возносящийся до небес столп пламени столкнулся с грозой Ронгоминияда.

Встретишь архата — убей архата!

Словно бы призывный вой из сотен голосов раздался спустя мгновение и Нобунага ощутила, как за ее спиной возникает символ Истинного Короля Демонов.

Встретишь родителей — убей родителей!

Поднимающийся словно бы из пепла, из самого пламени костяной гигант навис над Нобунагой, окутывая ту свой костяной фигурой.

Встретишь родственников — убей родственников!

Словно бы из ниоткуда возникающие ружья покрывали собой все небо, затмевая собой черный облака, созданный Арторией Альтер.

Только так вы освободитесь от уз!

И каждое из тысяч ружей ударило мгновение спустя.

Ода Нобунага, Авенджер. Тысячи тысяч историй отвергнутого Короля, убийцы всего божественного и врага рода людского.

"Больше, больше!"

Неслышимый марш тысяч армий тысяч нереализованных историй, доносящийся сквозь миры.

"Сражайтесь! Я желаю видеть как вы сражаетесь!"

Ода Нобунага, совершенное порождение тысяч нереализованных историй. Истинный Король Демонов, что превзошла понятие врага.

"Сражайтесь и умирайте! Горите! Горите! Горите!"

Тысяча историй о покорителе мира. Тысяча несуществующий историй о гибели всей цивилизации. Тысяча армий, захвативших мир.

"Докажите мне, что вы достойны быть реальными! Докажите мне, что моя смерть была заслужена! Сражайтесь со мной до последней капли крови! Сражайтесь, сражайтесь, сражайтесь!"

Ода Нобунага созданная из тысяч историй отрицала саму идею возможного.

"Чудо? Нет в мире чуда, что я не завоевала!"

Завоевав тысячу миров, уничтожив тысячу храмов, убив тысячу героев, Ода Нобунага втоптала в грязь саму идею магии.

"Герои? Нет в мире героев, что я не убила!"

Тысячи историй, в которых ничто не смогло противостоять легендарному полководцу. Тысячи миров, которых не спасла магия от всеразрушающей мози покорительницы.

"Цели? Нет в мире целей, что я не поразила из своего ружья!"

Тысячи легенд сплетались в единую в Оде Нобунаге, покорительнице мира.

Фантазм-идея.

Что, если бы Ода Нобунага была реальна?

Что, если бы Ода Нобунага покорила мир?

Что, если бы Ода Нобунага смогла уничтожить магию?

Этот Благородный Фантазм представлял из себя лишь жалкую часть своей реальной мощи, но этого было достаточно.

"Мы не приемлем богов — ибо бог наш — артиллерия! Мы не приемлем молитв — ибо молитвы наши — приказы! Мы не приемлем подношений — ибо подношения наши — тела солдат! Вперед, армия, настало время втоптать чудеса в грязь!"

Лишь на мгновения Ода Нобунага воплощала в реальность эту историю. Историю о своей победе. Историю о своем величии. Историю о своем завоевании.

Историю, что отрицала саму возможность чуда.

Огонь, что поднимался от земли был огнем, которым Ода Нобунага выжгла магию из завоеванных миров. Громада скелета была сотней тел, что оставила после своей войны Ода Нобунага.

Ибо Ода Нобунага уничтожила чудо тысячи миров — что стоило ей уничтожить чудо еще одного?

Это был Фантазм самого жуткого для любого Слуги, для любого мага действия.

Фантазм класса Анти-таинство.

Таинство, что поддерживало существование самой магии,самих Слуг, самих Благородных Фантазмов. Фантазм, что по своей сути разрушал саму возможность существования любого чуда, любой силы, любого Героя.

Анти-Фантазм.

И копье, Ронгоминияд, башня, что объединяла магию и человеческое — и огонь, Папияс, Истинный Король Демонов, что навсегда разделял эти понятия.

История о конце легенды — и путь, что отрицал саму возможность легенды.

И великое копье грозы столкнулось с великим огнем разрушения.

И Нобунага улыбнулась, глядя в холодные глаза Артории.

Теперь никто не мог сказать, что она была слаба.

* * *

Согласно Теогонии Гесиода именно Медуза Горгона была первой породительницей монстров в мифологии Греции, а не Ехидна.

Из тела ее появился Пегас и Крисаор. Ее пролившаяся в песок кровь превратилась в аспидов, амфисбен и василисков. Ее пролившаяся в воду кровь стала кораллами.

Кровь из ее тела была взята Асклепием — часть той крови несла смерть, часть могла спасти любого больного.

Иными словами, Медуза Горгона была первой, самой ранней из подобных "матерей чудовищ".

Последний и самый сильный Благородный Фантазм Медузы Горгоны отражал эту, последнюю часть ее легенды.

"И кровь пролилась..." — потому, что по легенде множество созданных Медузой монстров появились именно от того.

И потому, срываясь вниз каплями крови с рук Медузы — капли крови превращались на лету в бесформенное месиво чешуи, клыков, глаз — прежде чем, достигнув земли, обрести единую форму.

Поднявшееся спустя мгновение существо было лишь отдаленно похоже на человека — трехметровая гротескная пародия человеческой формы. На месте глаз у того присутствовали лишь два подобных изуродованным маленьким очкам стекла. Рот того был искажен, обнажая множество мелких острых зубов, уходивших рядами внутрь глотки. Вместо левой ладони его рука оканчивалась лишь узким длинным клинком, мерцающим в такт сердцебиению существа — а правая ладонь вместо пальцев имела лишь хлесткие щупальца, извивающиеся ежесекундно.

Единственное, что хоть сколько либо могло быть подобно человеческой фигуре в теле существа были его ноги — но покрытые, как и все тело, множеством переплетающихся между собой чешуек, эти мелочные части не могли позволить наблюдателю спутать существо с чем-либо даже отдаленно человеческим.

Бармаглот, зверь Алисы, бросился спустя мгновение вперед — прежде чем понимание заставило Алису впервые за весь бой испытать настоящую эмоцию. Удивление. Страх,— Стой!

Бармаглот, словно бы осознав опасность существа, появившегося перед ним — столь слабого и незначительного на первый взгляд — осознал ошибку слишком поздно, в момент, когда неизвестное существо перевело взгляд своих фальшивых глаз — и в единое слитное движение рассек громаду Бармаглота единым ударом.

Алиса замерла, глядя на произошедшее, глядя на клинок, которым оканчивалась рука призванного, нет, созданного существа.

Вострый меч. Клинок, которого нет.

Именно им оканчивалась рука созданного чудовища Медузы.

Медуза улыбнулась, глядя на свою противницу. Этот Благородный Фантазм действительно был удивительно силен.

Спустя еще мгновение, не позволяя даже столь бесславно погибшему Бармаглоту упасть, созданный монстр бросился вперед.

Спустя еще мгновение Алиса исчезла — используя свои силы та мгновенно исчезла не просто в своем виде, но и из мира.

Отбрасывая одну из сотен своих форм бестелесный бог книг отбросил саму свою уязвимость — но монстр Медузы не обращал внимания на подобные действия.

Его уродливые очки, служившие заменой глазам, видели на ином уровне восприятия — поэтому ему не было нужды видеть тело Алисы для того, чтобы видеть Слугу Детский Стишок.

Спустя еще мгновение его двигающиеся до того хаотично щупальца изменились, после чего, нарушая законы физики и биологии, устремились вперед, цепляясь за воздух там, где еще недавно находилась Алиса, опутывая зияющее ничто, словно бы захватывая свою жертву.

Алиса могла отбросить любую форму, обретая неуязвимость — поэтому созданное существо придало Алисе форму, что можно было победить насильно.

Спустя еще мгновение, словно бы осознавая, в какой ловушке она оказалась, Алиса использовала все возможности своей формы.

Возникшие из ниоткуда копья перемежались с потоками чистой магии, всполохи огня с огнем оружия, смешиваясь в едином урагане чистой мощи, пока бестелесный бог вспоминал каждую ассоциацию, каждую форму энергии, что была описана в сотнях и тысячах книг, что дали ему рождение.