— Уважаемая Инч-ква, — Альбус взмахивает рукой в сторону могучей тетки, — подняла вопрос, что может быть, с магической Европой что-то не так? Но магический мир мал, по сравнению с миром магглов, и мы вынуждены быть едиными, а значит, если что-то не в порядке с Европой, то оно не в порядке и со всем миром, магическим миром. Сейчас у нас еще есть шанс мирно слиться с миром магглов, даже больше того, прийти туда не бедными родственниками, не презираемыми врагами, а добрыми волшебниками!

— Альбус Дамблдор, как всегда, прекрасно говорит, — доносится из соседней ложи голос, с чуть грассирующими нотками, — но то ли он говорит?

Министр Франции, судя по реакции наших, или кто-то близкий к нему.

— Он рассказывает нам чудесные сказки о том, как магглы примут нас в свои объятия, поцелуют и будут приносить дары!

По амфитеатру катятся смешки, Дамблдор слушает с серьезным выражением лица, а я думаю, что оба мага не дураки передернуть. Слиться с магглами — да с такими настроениями никто сливаться не будет, возьмут палочки и пойдут валить людей направо и налево, озверев от слияния! Ну да, большая часть магов живет в окружении людей, но не сливается, гм, не ассимилируется, так лучше будет, считает себя частью магического мира и так далее. Считает себя выше людей, отличная мотивация не ассимилироваться — если ты Д'Артаньян в баре "Голубая Устрица", то о каком слиянии там может идти речь? И тут значит, власти говорят, что мол, магглы и маги братья, все одинаковы, тут и вправду дело может гражданской войной закончиться! Или Дамблдор рассчитывает на эффект пассивности, воздействия прессы и указов властей?

Но в то же время никто не давал права выступающему передергивать и нести отсебятину про дары и прочее.

— Альбус Дамблдор рассказывает нам, какие магглы "ужасные", — и кавычки прямо-таки слышны, — какие они могучие, как они желают нам всем смерти! Тогда возникает вопрос — если они так желают нам смерти, то зачем нам раскрываться перед магглами? Наоборот, надо закрыться еще лучше, еще сильнее стереть память им память! Кстати, к вопросу о слабостях и ничтожестве — мы трем память магглам, а не они нам, не так ли? Мы же можем одним движением палочки сотворить что угодно, а не они! Так кто лучше и выше?! Разве мы жаждем обладать чем-то маггловским?!

— Девушками! — доносится чей-то возглас со смешком.

Издержки системы защиты, не будь всех этих лож и расположения, можно было бы хотя бы видеть, кто кричит. Но девушки, это, да, так и представляются набеги магов, подчинил, поимел, подтер память, утерся и пошел дальше. Не то, чтобы злоба вскипает по новой, но мне неожиданно становится ясно, что всякое желание жить в магическом мире пропало. Если Дамблдор не справится, не сможет пробить эту массу ненавистников, то надо бросать все и уходить, что называется, к людям, благо есть варианты.

А как же Луна? Она ж как тот Шарик, зачахнет без охоты, то есть без магического мира. Проклятье! Ладно, свалить в глушь, выстроить особняк, закрыться заклинаниями, никакого камина, магов и людей... хотя нет, откуда-то же надо брать припасы и прочее, даже с магией это откат в средний век. Одежда из шкур, и прочее непотребство, хотя Луне, наверное, пойдет, ей все идет, даже ветки с травой. Ладно, забиться в глушь, вести проекты, подрабатывать на МИ... нет, хотя кого еще могут заинтересовать мои техномагические проекты? Нет, не так, кто сможет ими воспользоваться, в условиях, когда Статут продолжит действовать? Вот-вот, магам мои проекты точно не нужны будут, хотя на кусок волшебного хлеба Трансфигурацией заработать смогу, но захочу ли? Хотя нет, есть же борода дедушки Дамблдора, надо прятаться под ней! Ну, не сможет дедушка свалить Статут, что же, дедушка уже старенький, но это же не значит, что Дамблдора прямо сразу убьют, надругаются, сожгут и пепел развеют по ветру?!

Так что, отставить панику!

— Мы спокойно можем прожить без магглов, а вот они как раз и поступят так, как предлагает Дамблдор! Навалятся и уничтожат нас, воспользовавшись тем, что мы раскроем им объятия. Отмена Статута лишь облегчит им эту задачу, и тут возникает резонный вопрос, а зачем это нужно глубокоуважаемому Дамблдору?

— Глубокоуважаемому Дамблдору это нужно, чтобы маги продолжали жить, а не вымерли, — вполне серьезно отвечает Альбус.

— А мне вот кажется...

— Вам кажется. Неужели уважаемый Жан — Поль Огден всерьез собирался повторять ту гнусную выдумку, что я лично воспитал Гриндевальда и Волдеморта, и натравил их на магов?

— Это неправда! — не выдержав, вскакивает и орет на весь зал Гарри.

Он едва не падает вниз, Джинни хватает его за мантию, в общем, теперь все смотрят на нас. Хотя... нас же и вчера видели в компании Гарри, чего это я? Так что мы теперь шайка, ну или армия Дамблдора, неважно, раз мы с Дамблдором, то мы полностью разделяем его идеи, и так далее.

И самое смешное, что после этой сцены в зале я действительно готов выйти и встать рядом с дедушкой Альбусом, нырнуть в этот политический чан с головой, биться за идею. Наверное, на такой же основе Дамблдор собирал Орден Феникса тогда, в первую войну — людей, магов, готовых биться до последнего против Темного Лорда. Иррационально, глупо, без каких-либо выгод, просто биться, потому что это правильно. Чтобы эти ублюдки не взяли вверх, и не гнобили людей, не считали их животными, чтобы вбить им их презрение в глотки и научить жить в мире, нет, просто, чтобы они со своим магонацизмом сидели в своих скрытах и не отсвечивали.

Говорит ли во мне ярость и вина за погибших родителей? Да не просто говорит, орет во весь голос, как орало летом, требуя убить себя, только теперь требует убить всех окружающих, вбить в землю, победить, дома распахать и засеять солью, чтобы ничего не росло, а жен и дочерей взять в рабыни.

— Это неправда! — упрямо повторяет Гарри, и звонкий голос его разносится по залу. — Неправда!

Звучит чересчур по-ребячески, но до выбора ли слов сейчас Гарри? И интересное дело, получается ложи и барьеры усиливают звук выступающих, но избирательно? Иначе бы все эти почесывания, поскрипывания, перешептывания, хождения с места на место, замечания соседу, оглушали бы просто весь зал. Система увязана с защитой? Странно, что в Министерствах такого не используют, надо, надо будет расспросить Мигеля.

— Я слышал, как меня называли дважды победителем Темного Лорда, но истинный дважды победитель вот, стоит перед вами, это Альбус Дамблдор! — вскидывает руку Гарри. — Без него не было бы никаких дважды побед, и вы бы сейчас склонялись перед Волдемортом, хотя, услышав, что вы хотите сделать с магглами, я не удивлюсь, если бы вы склонились добровольно!

Очень горячее заявление, Гарри едва не задыхается, зал возмущенно гудит в ответ, словно огромный осинник. Только у этих ос вместо жал волшебные палочки, и уж их точно не отгонишь дымом или дихлофосом.

— Ведь он же хотел уничтожить всех магглов! Он убил моих родителей, а ведь моя мама была магглорожденной, слышите вы это?! — Гарри повышает голос с каждым словом, и практически орет, брызгает слюной, едва не пускает пену. — Волдеморт бы перебил половину из вас, за недостаточную чистоту крови, а вы бы благодарили его и кланялись униженно!!! Я должен был выступить с докладом о победе над Волдемортом, так вот вам мой доклад — победа полностью заслуга дело рук и магии Альбуса Дамблдора!

Кто-то из британских магов встает, и путь ему преграждает Джинни с палочкой наперевес. О боже, только драки между своими нам и не хватает! Мало того, что скажут про Гарри, что его Дамблдор опоил или еще что, так и эта драка... маг останавливается, словно не зная, что делать.

— Без Дамблдора вы бы не сидели здесь, в тепле и довольстве, и вместо того, чтобы поблагодарить его, вместо того, чтобы понять, что Дамблдор пытается спасти вас от новой опасности, вы обвиняете его в какой-то невозможной ерунде! Вы не маги, вы просто...

— Хватит! — Амелия Боунс встает и хлопает рукой по парапету ложи. — Хватит, мистер Поттер!

Вставший ранее маг, очнувшись, ловко отбирает у Джинни палочку, а Уизли кусает его за руку и повисает на ней, пытаясь отобрать палочку обратно. Заглушить бы Гарри заклинанием, да система защиты оглушит, не так ли? Но Гарри и без того останавливается, дышит тяжело, потом говорит.

— Вот так я победил Волдеморта, спасибо за внимание!

Замечательно открыли конференцию! Просто заебись!

Глава 14

После заявления Гарри опять начинается бедлам, опять начинаются попытки достать палочки, и возобновляются призывы отобрать у Дамблдора пост Верховного Чародея, раз он вместо поддержания порядка, наоборот, оный нарушает, и так далее. Слова Гарри, верные по существу, все же оскорбляют магов до самых печенок и это понятно, обиднее всего оскорбления, в которых есть доля правды, и когда ты сам знаешь об этой доле.

Даже не касаясь попыток тайно усилить Волдеморта в последней войне — это все же больше европейские разборки, не всемирные. Но захвати Темный Лорд власть, и уж точно никто не сидел бы здесь в тепле, полыхало бы от Ла-Манша и до Китая, а то и дальше. Уж Том не стал бы разводить разговоры, сразу бы попробовал прижать магглов к ногтю, и получилось бы то, что Энтони расписывал. И маги пытались не дать Волдеморту захватить Министерство, тем самым делами подтверждая правоту слов Дамблдора.

Но кто же в таком вслух признается?

Без палочки, жестов и слов немного непривычно колдовать, но где еще форсить, как не перед Дамблдором? Да и бутылка вина уже наполовину пустая, двигать ее легче. Бокал, наполненный вином, подлетает ближе и удобно ложится в ладонь. Во рту вязко и гадостно от окончания первого дня конференции, а ведь впереди еще несколько дней подобного! Поддерживает только желание биться и вбить врагов в землю по уши, иначе махнул бы рукой, да свалил, прихватив Луну, в принципе тут и Лазурный Берег недалеко, пара аппараций и взмахов палочкой.

— Как удачно выступил Гарри, правда? — неожиданно спрашивает Дамблдор.

Он весел, немного пьян своими действиями, а может, и вино его пробирает, все-таки дедушка и правда старенький! Осушаю свой бокал залпом, желая быстрее смыть привкус во рту, наплевав на все эти ассоциации красного вина с кровью. Вино оно и есть вино, чего на него смотреть? Нельзя сказать, что меня сразу накрывает, но горло продирает с непривычки, и растекается теплом в желудке. Надо повторить, привкус гадости смыт не до конца.

— Вы считаете это удачным?

— Разумеется, — невозмутимо отвечает Дамблдор и слегка наклоняется вперед. — Не я один разбираюсь в юных магах, если можно так выразиться, и все, кто хотел, видели, что Гарри выступает искренне. Это главное.

— По-моему они от этого только искренне разозлились, — пожимаю плечами.

Не то чтобы к черту субординацию, раз сидим — пьем, но зачем-то же Дамблдор пригласил в гости? Какой вообще может быть доверительный разговор, если продолжать линию "начальство — подчиненные"? И к вопросу об искренности — хочет дедушка узнать мнение, пусть получит, чего уж там!

— Именно! — Дамблдор почти хлопает в ладоши.

Настолько необычное зрелище, что вино чуть не идет носом. Пытаюсь сдержаться, но все же кашляю, разбрызгиваю, и попытка прикрыть рот и нос рукой делает только хуже.

— Эванеско, — Дамблдор взмахивает палочкой, затем протягивает платок. — Возьми, Гермиона, и думаю, тебе не стоит больше пить сегодня.

— Сшпасибо, — вытираю лицо и руки.

Не, я бы выпил еще, напился бы до "легкого" состояния, когда мозг еще что-то соображает, а вот тревоги улетучиваются. Как правило, такое состояние провоцирует выпить еще,... но не в этот раз, точно не в этот. Дамблдор сидит, со смертельно серьезным видом, словно не он только что веселился.

— Итак, Гермиона, я помню твои слова о том, что тебе не нужно знать тайну и тогда ты не сможешь ее выдать, но в этот раз тебе все же придется выслушать, — говорит Дамблдор. — Именно тебе, потому что, если ты не будешь представлять, что нужно делать, то все может провалиться.

— Возможно, лучше рассказать все это Гарри?

— Гарри уже один раз пожертвовал своей жизнью, и я не могу просить его пожертвовать своей жизнью еще раз.

— Поэтому вы подставляете Гарри без его ведома, — ой, что-то меня несет.

— Именно, — спокойно соглашается Дамблдор, — и рядом должен быть кто-то, способный его защитить, не вызывающий особых подозрений у окружающих, в отличие, скажем от Аластора Грюма.

— Профессор?

— Ты же все прекрасно поняла, Гермиона, — Дамблдор снимает очки и устало протирает их. — Да, я собираюсь подставить Гарри под удар, и его искреннее выступление сегодня приковало к нему внимание всех, кто против отмены Статута. Раньше его защищало пророчество от любого удара, не связанного с Волдемортом, и устранение Волдеморта было целью, теперь всего этого нет.

— Но почему бы не рассказать об этом самому Гарри?

— Помимо уже сказанного о том, что я не могу попросить его еще раз пожертвовать жизнью, есть еще и такая вещь, как искренность слов и реакций. Ее не будет, если я расскажу обо всем. Сейчас на Гарри будут очень сильно нападать, потому что он опасен самим своим существованием. Он знаменит, популярен, он герой магического мира и дважды победитель Темного Лорда, и все видят, что он искренне выступает за мой план по отмене Статута. Возможно, его эмоции и не берут старых магов, но они вынуждены считаться с этими факторами, учитывать их, учитывать ту возможность, что в моих силах дать Гарри возможность обратиться ко всему магическому миру с воззванием. Перелом общественного мнения, вынос обсуждения в массы и не будем забывать тот фактор, что магглорожденным идея отмены вполне может прийтись по душе, и самое главное, наши противники не знают, какие еще козыри есть у меня в рукаве и поэтому боятся заранее. Помнишь, что я тебе говорил о страхе? Что он толкает на необдуманные поступки?

— Помню, — во рту снова гадостно, словно дерьма наелся.

Вот почему бы страху не толкнуть всех противников в угол, чтобы они там сидели и боялись, обливаясь горючими слезами? Почему... ах да, дедушка же сам подтвердил, что собирается подставить Гарри, прямым текстом.

— То есть мне надо защищать Гарри, но так, чтобы он попал под удар?

— Нет, — неожиданно отвечает Дамблдор. — Гермиона, ты должна защищать Гарри изо всех сил, используя все, чему тебя научили в Хогвартсе, в Ордене Феникса, в Дурмштранге, все, чему тебя научил Грюм, прилагая все душевные и физические силы, чтобы Гарри не пострадал, не был убит, отравлен, хотя вряд ли будет такой примитив.

— Примитив? — выдавливаю из себя, пытаясь не думать о том, что значат слова Дамблдора.

— Простое убийство Гарри сделает из него жертву, и дело противников отмены будет практически проиграно. Нет, им нужен будет Гарри, чтобы опорочить меня, и наоборот, потому что только так можно будет сохранить нынешнее положение, — рассуждает дальше Дамблдор. — Да, сейчас у противников отмены численное преимущество, но они не уверены, что оно сохранится, они взбудоражены, возмущены, они ищут контрдоводы, они обдумывают, как бы победить, и им страшно.