Глава 29. Подарок
Пока вся толпа висела над кронами и любовалась закатом после охов и ахов от преображенного фонтана с величаво кружащими над ним Зефом и Фифом и водружения на головы Иэру и Аэнли золотых венцов, по факту короновавших и "вызвавших" повышение статуса до подобного императрице-матери (увеличенные фигуры и сотканные из света Ра крылья), Панг передал Эёуху сжатое повествование, повергнув того в оторопь. Это объясняло, почему Неол выглядел контуженным на голову и чурался Пинга с Понгом, не дав брату пожать их руки, впрочем, никому кроме Хоана и Хуана не предложенные. Феи не дали задуматься над этим, увлекая всех к следующему чуду.
За догоревшей киноварью заката последовал долгожданный пир. Яства полнили укрытые кружевными скатертями столешницы, парящие в основном на высоте семидесяти-восьмидесяти сантиметров. Фруктово-ягодно-медовые напитки реками текли из невиданных кувшинов, пузатых и вытянутых, толстых и тонких — их всех объединяло почти невесомое хрустальное исполнение с переливами цветов, будто акварельные краски намешали и сняли отпечаток с размытыми границами веселых пятен и клякс. Причем, если наливали гимы, то алкогольный градус соответствовал номеру цепи, для хоббитов и старших эльфов от десяти — дурманящий напиток веселил, сохраняя в рамках координацию и соображалку. Салаты, пирожки, пончики, ватрушки, мороженое — обилие двух-трех компонентных десертов, закусок и других вегетарианских блюд, гламурно или подчеркнуто скромно украшенных на многоярусной посуде, успешно конкурировало с много ингредиентной поварской магией "все-в-одном". Победа, несомненно, досталась древу Кагифэ, разбавивших стол не сырыми рамбутанами, фейхоа, мангостинами и плодами литчи, принесенными из домашних садов, а запеканками и окрошками. Был и узвар: сок при помощи магии сцедили, разварили полученные сухофрукты, заправили медом и остудили. Находчивая Иосли раздобыла желатин и сделала из узвара мармеладные кубики. Дети не боялись заработать диабет и весело реагировали на: "А не слипнется ли...?" Впрочем, хоббиты сами не отставали, устроив праздник желудка — провожая Ра, твисот узнал от специально подлетевшей Эасо о согласии встретиться с Фуагра за неделю до грядущего праздника равноденствия. Новость пожаром разлетелась по обеим сотням, с искренней охотой окунувшейся в праздничную атмосферу. Совместные танцы под аккомпанемент незнамо откуда взявшихся инструментов, на которых играли в основном цео, еще сильнее сблизили участников соревнований общими воспоминаниями, наполненных искренней радостью и весельем. И к ялу все невзгоды!
Пингу приглянулись ажурные салфетки на плавающих в воздухе ромашках, распространяющих дивные ароматы — привет из Эжзасза и от хомяка-Лейо. Понг оценил разудалые пляски хоббитес, устроенные под дикий перестук барабанов с выбиваемой шаманскими бубнами мелодией, близкой к стилю "пси-транс" — завлекательная простота зажигательных "дрыганий", как озвучил Понг за цео его же "фи", подхватилась млазами за милую душу. Дуот Панг засматривался на полеты фей под флейты певших дуэтом цео и заслушивался малиновым звоном хрустальных колокольчиков, незнамо где прячущихся в прелестных крыльях. Однако, скопированное у цео кантио Отвода Глаз большую часть времени защищало болезных от тяготящего их внимания окружающих, оставляя в памяти имеющих поводы к веселью лишь мелькания с рассеянной улыбкой, обращенной к ягодному безе, безумству на танцплощадке или жизненному анекдоту. Братьям Эёух, правда, дуоту Пангу пришлось клятвенно пообещать отыскать кроху хорошего настроения.
Закрома Панга-Лиса пополнились очередной модификацией языкового инфэо. Память услужливо подсказала прозрачную дымку понятийно-ментального поля, которым пользовалась девчушка и пришедшие за ней — лексика их лора и диалект сохранились со стародавних времен, однако при первой встрече фея и люф прекрасно друг друга поняли. Для обеспечения понимания между представителями разнящихся языковых культур Эасо применила более развитый вариант той же магии. Панг-Лис не обзавидовался, но с призывом Сержи для отвлечения потоков сознаний занялся разложением встреченного инфэо на составляющие элементы — Кагифэ общались на лоре, знание которого им в свое время подтянул Лейо. Личная же проблема языкового барьера решилась давно и в достаточной мере надежно, трудностей с верхним и нижним элором никаких не возникло, например.
Обуреваемый негативными мыслями Лис, проснувшийся с пробуждением Слима и занявший место во многом синтезированной из него самого и противоречивой личности Панга, через ассоциации с языками увидел печальную спираль дороги с ухабами по осени. Все ключевые и самые болезненные события оказались с нею связаны: шалящее сердце ослабило связь тела и души, выдернутой наугад Вратариусом и помещенной в новосозданное тело люфа, уроженца Глораса; через год он потерял первую любовь; той же осенью его все предали и пленили кристалл с его душой; два года назад он сбежал; два года назад он стал сиятельным; два года назад он вознесся, не обладая ни граммом знаний о том, кем стал; два года назад он стал зарвавшимся Венценосным Богом, ни яла не ведающим; два года назад он познал Хаос, вобрав его в себя и умерев; два года назад он переродился благодаря своей предусмотрительности, но сразу же оказался в оркском аду из-за неусмиренного Хаоса, заточенного в собственном пламенном сердце; дни назад он познакомился со Смертью, почти ее аватарой. Год, десять, два, впереди двадцать до очередной вехи. Тенденция угнетала, взращивая чувство мрачной обреченности перед неизбежным Фатумом.
Эёух — один из лучиков света в темном царстве, отрада... Два близнеца с очами изумрудных морей, ради сына испаренных бы... Лис сжирался виной заживо, все понимал и ненавидел себя за легко давшиеся слова, обращенные к единственному сыну, брошенному после зачатия. Пока Пинг и Понг нежились в свете любви цео, Лис прятался в Сержи за маревом из энергий, обслуживающих двухядерный биокомп. Горькая ухмылка нависла на его виртуальном лице от факта эксплуатации собственной рефлексии — чего добру пропадать зазря? И Лис вкалывал всеми доступными ему двадцатью четырьмя потоками.
Виртуальный контейнер с эмуляцией потока сознания — идея фикс, захватившая Лиса. Гамма-Дельта помнил побочные эффекты снятия матрицы с сознания с последующим выдуванием в подобие, открытое и доступное для влияния на оригинал. Защита оши — калька, брэмпэтэ — ватманская бумага, пройти ментальные блоки и щиты чревато только для случая с чародеем, и то до переваривания собственных способностей, по большей части мертвым грузом захламляющие склады. Лис клепал эмулятор. На первых порах годился кривенький, в смысле, с ограниченной функциональностью — побудить к действию, притушить предрассудки.
Шныряя между ног — нет, ну другие, конечно, шмыгали на спор, но размеры ежей им самим такое не позволяли, — Лис подслушивал, выуживая поверхностные мысли и образы хоббитов через аурное взаимодействие. Эёух продолжал украдкой стрелять глазками в тазобедренную область некогда мифической расы — Пинг и Понг легко поклялись, сами склоняясь к расслаблению подобным образом. В полном соответствии с вдалбливаемой гимназией концепцией жизненного уклада, совершенно дикарского для того же Груздя, балующегося чем-то подобным, но вставшим на рельсы выживания и потому общественно порицающего распущенный и полный пошлого разврата образ жизни тех, в чьих жилах таилась хоть капля эльфийской крови, дарящей долголетие.
Создание эмулятора Лис обуславливал необходимостью тонкого и незаметного воздействия без непосредственного проникновения, виртуальность позволяла дропнуть имитацию потока сознания, ИИ, после выполнения поставленной задачи — и овцы целы, и волки сыты. Досадный инцидент с Енго реально мог не произойти. Близко сходиться с кем-либо, как вышло с Эёухом, Лис, а значит и дуот Панг, не намеревался, потому малое корректирующее воздействие попало в разряд разрешенных. В текущей ситуации иного решения не придумывалось все равно — имеющиеся средства носили массовый характер, для первой и второй цепей не годились, тем более шаманы вполне компетентны. Наваждение могло бросить тень на отношения Раледо и Эльбра. А тут главное подтолкнуть, дальше дуоты своего не упустят — укромных кустиков предостаточно.
— Чего не знаю, Мимрш? — елейно спрашивал Пинг, обнимая пьяненького за плечо.
Лис вытащил из памяти порядком запылившееся желание, когда-то отброшенное сразу по возникновении, а сейчас взращенное в дуоте Панге. Когда-то ушедшая с Иэру и Аэнли пара хоббитов установила стойкую гетеросексуальность — Моара поддержал, в империи Мяу так. Через несколько месяцев ушедшие, не выдержавшие внимания, вернулись, принеся с собой поистине страшную весть, повергшую в долгий траур и спровоцировавшую окончательное обожествление, через десяток лет сильнее окрепшее, а уж после коронации четы Кагифэ, вынужденной изощренно увиливать от твисота с шаманским хвостом...
— Гимов учат не только убивать, но и доставлять наслаждение... — томно добавил Понг в ухо Мошри так, что и это услышали все эльфы на метров пятнадцать вперед. Дуэт флейтистов как раз наигрывал способствующую поднятию интимного настроения мелодию.
— Неужто вы не пробовали ничего из раздела "сзади"? — продолжал улещевать Пинг. То, что все четверо стояли спиной к остальным, не мешало им наставлять уши и мотать на еще пока только в проекте существующую косу. Еле удалось подгадать с мелодией и компанией — четыре стаза, близняшки, и дуот Эёух с близнецами-стазами о чем-то беседующие с большой группой из тех, с кем чесали кулаки.
Смена амплуа обязательно аукнется, ну да это проблемы будущего, Лис ничего серьезного не усмотрел и продолжал вести двоих.
— Ну... это...
— Нахал!.. — а сама опустила руку Понга себе на бедро. — Мы и так раздеты всюду...
— Хех, раздел в книге, — ущипнув. — С гимами не зазорно, Мимрш, и как приятно-о-о...
— Книге? Вас учат по книгам, Понг? — ехидно подлавливая.
— Все-все на практике, Мошри! Мно-ого практики... — делая очередной шажок к роящимся над кустарником светлячкам. Сумерки превращались в прохладную ночь. — В камасутре столько любопытных поз! Вот ты, Мимрш, сколько знаешь?
— А книга с картинками? — еще пуще зарделась хоббитесса, давно лапающая Понга. — У... у нас не принято... так открыто... — мямлил хоббит, по-военному держа руки по швам. Еще бы, одни из самых молодых, несмотря на прошедшие года.
— Ага! Целый сборник живых картинок! — пытался эротично вещать Понг. — Представляешь, у некоторых эльфов это настольная книга, да-да!
— Угу, а другие держат ее под подушкой и сверяются с инструкциями... — и глазом не моргнув на поперхнувшихся подслушивателей.
— Обязательно спросите у эльфийского посольства, когда оно придет в гости. А пока его нет, мы на практике...
— Поучимся! — подхватил Пинг, еще на метр отводя в сторону. — Смотри, Мимрш, ты тоже вовсю хочешь!.. — жарким шепотом кивая на эрекцию. — Ну чего упираешься? Неужто не нравится моя попа? — убирая руку с плеча и кладя его ладонь себе на ягодицу.
Пока дуот Панг с ускорением вел в едва подсвеченные светляками уголки тех, кто однозначно и легко ему поддался после непродолжительного знакомства с иными нравами и расами, девчонки начали быстро кооперироваться и расхватывать загодя запримеченных хоббитов, совсем против ничего не имеющих. Феи отвлекли первые две цепи, устроив совместный хоровод, уменьшив численность роящихся фонариков, отправленных в дубовые кроны бросать фигурные тени, глушащие посторонние звуки. Подбодренный Эёух и стазы повели стыдящихся смелых, обрабатываемых Лисом, в ближайшую сторону — сестры, которых Лис тоже подтолкнул, упорхнули за пруд, специально подальше. Так практически стихийно и вроде как с обоюдного согласия начался второй этап знакомства. Причем, оставшиеся хоббитессы так и льнули к цео с самого начала пира — на долю старшего никто из младших не позарился, хоть и облизывались, — а после шутливого замечания Эасо о пропущенном показательном поединке и цео оказалось не отвертеться. Лис сразу всех обработать не мог, потому оставшиеся хоббиты рассасывались еще долго.
Пенис взрослого хоббита соответствовал по размерам таковым у гимов пятой цепи. Пингу, да и другим, не составило труда самим прижаться спиной, поймать в себя мокрые головки и начать двигаться, применяя практически универсальные знания. Дальше дело быстро наладилось. Умелая четвертая цепь после первых сливок приступила к оральным ласкам, тем самым легко подготовив собственное вторжение. Третьи демонстрировали сладость эротического массажа, жадно выпивая эмоциональный отклик. Всем без исключения понравился опыт с щекочущими пах волосами, но не всем пришлось по вкусу их лизать.
Пинг водил руками по внутренней стороне бедер, едва-едва касаясь своей нежной и бархатистой кожей огрубевшую поверхность, прекрасно зная о волне жара, идущей во след. Вспотевший Мимрш, чьи ягодицы буквально недавно тряслись в экстазе, блаженно распростерся на спине и вяло препятствовал блуждающим по его телу рукам, все смелее и глубже заглядывающим в девственную дырочку. Уплывший поначалу и не заметил, как пальцы сменились, начав мастурбировать в такт. Пинг проявил силу, вовремя ухватившись в районе сгиба ног и не дав дернувшемуся соскочить. Эльфик хихикал на борцовские приемы и сопение, вжимаясь и чаще шлепая. Первая победа лишь ознаменовала смену поз. В итоге, как и многие другие во ставшим вдруг необъятном малиннике, хоббит громко взвизгнул, брызгающе изливаясь, и более не препятствовал, отдавшись чужой воле, несущей острое наслаждение. С поминутно сгорающими и выстуживающимися щеками он послушно дал прижать свои колени к груди и мутными глазами всматривался в серость раскосых очей напротив, стремящихся забыться на волнах, извергающих чужой вулкан в первый раз и готовящих еще один, опять же, для него чужой, к третьему. К двум присоединился подглядыватель, привычно действующий рукой за кустами — Пинг позвал, оказавшись зажатым между двумя. А Понгу и звать не пришлось — жены чаще занимались сексом одновременно с двумя, а то и с тремя мужьями. Правда, вскоре второй муж Мошри узнал новую позу, оказавшись в Понге, лежащим на хоббитессе, и к его изумлению скорый оргазм от вращательных и ритмичных движений оказался бурным и обильным. Не успел мужчина опомниться, как его оседлал темненький эльфик, а его женушка, некогда вернувшаяся обратно с брюхом, второго понесла именно от него — лицо в лицо вылитый он, — усталая и полусонная, вдруг от шепота Понга взбодрилась и стремительно убежала за большим иглокожим... Додумать он не успел, почувствовав резкое вторжение. Возмутиться он не успел — его губы накрыли, его пятки оказались рядом с его же лицом, его руки тоже зафиксировали, а бешеный ритм сильных ударов родил из боли тянущую сладость. Его освобожденные губы расплылись в глупой улыбке — тот факт, что его жестко имел ненасытный мальчишка, которому до созревания еще десять лет, а он вначале не мог, а теперь и не хочет это безумство прекращать, рассмешил мужчину, вынужденного тайком сливать в холостую, дабы не топорщилось когда ни попадя. Недавно железные руки стали шелковыми, размазав семя по груди продолжающего глупо лыбиться после третьего сладострастного крика. Он и не заметил, как созданное расслабляющим массажем сладкое марево дремы укрылось одеялом сна. По возвращении круг шаманов легализовал гомосексуальные отношения в пределах сложившихся хоббитских семей.
