— Посиди здесь, отдохни, — предложила ключница. — Я принесу тебе одежду и припасы в дорогу. Не попадайся солдатам и всё будет хорошо.
— Вы сможете выбраться без охраны? — недоверчиво спросила Эрна.
Старушонка только усмехнулась.
— Тебя никто не узнает, кроме тех, кто видел прежде, — сказала она вместо ответа. — Посмотри на свои волосы.
Эрна ощупала голову. Платок она потеряла там же, где мешок. Коса была сколота на затылке, девочка вытащила шпильки... её волосы были светлыми... настоящими. Свет белой магии вывел всю краску. Кто бы мог подумать...
— Святую Нинету запомнят черноволосой, — добавила ключница.
— Я не святая!
— Ты — нет. Ты, небось, и не Нинета, а, девочка? Как тебя зовут по-настоящему?
— Нинета, — буркнула Эрна.
— Осторожна, упряма и осторожна, — расхохоталась старушонка. — Как знаешь. Не убегай, иначе останешься без подарка.
Она повернулась к Эрне спиной и шагнула обратно, в сторону Арола, потом остановилась и протянула — откуда только вытащила? — нож. Тот самый.
— Возьми, — сказала Утабио. — Наговоренный ведь.
Эрна никак не могла решиться. Ждать монахиню было страшно, не ждать — ещё страшнее. Девочку в одежде послушницы вернут в первый же монастырь, ожидая вознаграждения за поимку беглянки — это в лучшем случае. В любой момент можно наткнуться на солдат, а с ними девочке второй раз сталкиваться не хотелось. Брр. Хорошо, если быстро глотку перережут. Ведьма распустила волосы, уколола палец иголкой, заткнутой за воротник монашеского платья, сбросила башмаки и быстро-быстро сплясала между деревьев. Покачнулась — значит, получилось! — отломала от куста ветку и принялась чертить круг. Большой-большой круг, чтобы наверняка. В этом кругу никакая погоня её не найдёт, потеряет и враг, и друг, собаки не отыщут следа... она всё бормотала и бормотала, придумывая все опасности, от которых хотела спрятаться. Круг получился, если честно, совсем не круглый. Но вот он замкнулся — и вовремя. Вдали — очень далеко — послышались голоса. Девочка надела башмаки, кое-как прихватила волосы — некогда заплетать! — и белкой взлетела на разлапистую сосну. Осторожненько перелезла по ней на соседнее дерево, а с него на следующее. Вот ещё немного вырастет, потяжелеет — такой фокус будет не проделать. И так еле ветки выдержали.
Вовремя.
— С чего ты взял, что она здесь? — спросил по-нагбарски грубый голос. Эрна собрала всю свою волю, чтобы не пытаться рассмотреть говорящих. Надо замереть. Её тут нет. И не было никогда. Надо слушать голоса и шаги. Размашистые шаги людей, которые привыкли много ходить. Один башмак слегка хлюпает. Прохудился.
— А куда ей ещё бежать? — ответил второй голос по-хларски. — Я ж тебе растолковал! Спереди город, сзади лагерь. Справа толпа, слева тоже. Только с юго-запада можно проскочить. Если побежала, то только сюда.
— Мы тут всё обошли, — проворчал нагбарец. — Паук сказал, искать мелкую паршивку. Куда эта дрянь могла деться?
Его собеседник смачно сплюнул.
— Чем слушал? Он же сказал, ведьма она. Глаза, небось, отвела.
Ну Виль! Ну удружил!
— Я за ведьмами охотиться не нанимался, — запротестовал нагбарец. — Пусть с ними святоши связываются.
— Уже в штаны наложил! А когда Паук задаром твоего капитана прирезал, о чём ты думал?
— Этот гад запорол бы меня до смерти, — фыркнул нагбарец. — Подумаешь, прогулялся чуток да малышку потискал! Кто ж знал, что её наш капитан обхаживает?
Хларец расхохотался.
— Капитан-то, говорят, на ней жениться собрался. А ты её уже попробовал!
— Было бы что пробовать, — буркнул нагбарец. — Враг с ним, с капитаном, да и с Пауком тоже. Нету девки в лесу, вот режь меня — нету!
— Как скажешь, брат, — спокойно отозвался хларец.
Эрна по звукам поняла, что разбойник — дезертир? — хладнокровно выполнил "просьбу" товарища.
— Эй, девка! — крикнул хларец. — Покажись, не трону!
Девочка сглотнула. Сюда должна прийти сестра Утабио. Почему-то Эрна не сомневалась, что монахиня появится. Справится ли старушка с таким вот бандитом?
И зачем Виль рассказал ему, что она ведьма?
Враг с ним, с Вилем.
Девочка решилась. Она провела пальцем вдоль лезвия ножа и слегка насадилась на остриё. По железу побежала кровь. Её кровь. Ведьма всегда платит кровью. Тихо-тихо, тише ветра она зашептала лезвие. Теперь это совсем-совсем её нож. Он не подведёт, не выпадет из рук, не предаст. Он всегда найдёт добычу.
Она спрятала нож в рукаве, проверила, что тот легко вынимается, но сам не выпадет.
Это же наговоренный нож.
И спрыгнула с дерева.
— Эй! — опасливо и сердито закричал разбойник. Потом увидел её. Эрна догадывалась, как выглядит. Растрёпанная, истощённая от непосильной работы и страха... глаза, небось, ещё больше кажутся... девочка выглянула из-за дерева, притворяясь, что осторожничает.
Разбойник расплылся в неискренней улыбке.
— Иди сюда, маленькая. Ты тут одна?
— Одна, — тихо сказала Эрна. Ей даже не пришлось притворяться, голос её в самом деле дрожал. Освободитель, как она устала! — Кто вы, дяденька?
— Я твой друг, — важно сказал разбойник. Эрна подошла ближе, позволила ему схватить себя за плечо.
— Я вас не знаю, — ответила она.
— Меня послал Паук. Паука ты знаешь?
— Я боюсь пауков! — вскрикнула девочка. Разбойник расхохотался и наконец повернулся так, что ей было несложно...
Удар получился быстрым и точным. Всё как Виль учил. Мама говорила, что убивать — страшно. Эрне страшно не было. Только противно. Она удостоверилась, что разбойник точно умер. Сестра Утабио научила её это определять. Закрыла ему глаза и вытерла нож о его одежду. К горлу подкатила тошнота, но девочка сдержалась. На душе было пусто. Зачем она это сделала? Ради сестры Утабио? Или чтобы не оставлять позади людей, которые знают, кто она такая? Почему бы ни доверял им Виль, Эрна им доверять не собиралась.
Чуть позже послышались шаги. Девочка их без труда узнала и вышла навстречу. Не стоит старушке знать, что не ошиблась в отношении Эрны.
— Держи, — без объяснений сунула ей в руки пакет ключница. Эрна его развернула. Одежды там не было, только...
— Сестра! — ахнула девочка, забыв обо всём. — Вы... вы сошли с ума! Вы не можете!
В пакете были книги лельфского медика, переведённые на церковный язык.
— Могу, могу, — проворчала старушонка. — На, переоденься.
Девочка безропотно сбросила с себя наряд послушницы и переоделась в серое платье крестьянки. Ключница протянула девочке сумку, набитую лекарственными травами, мазями и даже — Освободитель! — инструментами, которыми пользовались в монастыре.
— Но почему?!
— Потому что ты не дура, — сказала Утабио, потом потрепала девочку по щеке. — Я думала, может, тебе бежать придётся, и подготовилась. Ты умеешь работать, девочка. Книги кому попало не показывай, отберут.
Ещё бы!
— Вы не должны... — произнесла Эрна, а сама прижала подарок к себе. Там было всё! Там были даже заметки самой сестры Утабио! Такой подарок не получал даже король!
— Не твоё дело, девчонка, — проворчала ключница. — Спросила бы лучше, что ты натворила с добрыми людьми.
— А что я натворила? — осторожно спросила девочка.
— Король умер. Его сын ослеп. Сын рыцаря лю Дидье тоже умер. У половины ютанцев руки отсохли. Все только и говорят, что о гневе небесном. Многие в очередь выстроились у нашего лагеря, хотят покаяться. Ты, говорят, самим Заступником была послана прекратить нечестивые злодеяния. Гордишься, а, девочка?
Эрна вспомнила о разбойниках, чьи трупы валялись неподалёку под соснами. Они ведь тоже творили нечестивые злодеяния, разве нет?
— Нет, — сказала девочка. — Не горжусь.
— Это правильно, — кивнула старушонка. — Озейн рыдает. Тебе его не жалко?
— Нет, — пожала плечами девочка. — Куда мне идти?
— Куда хочешь, — пожала плечами ключница. — Только подальше отсюда. И не попадайся солдатам. Не все раскаялись, знаешь ли.
— Почему вы мне помогаете? — спросила Эрна. — Ведь я для вас чужая.
Старушонка опять потрепала девочку по щеке.
— Когда я была моложе тебя, — сказала она после долгого молчания, — я думала, что быть ведьмой — это творить колдовство и чтобы тебя все боялись. Ты тоже так думала, а, малышка?
Девочка пожала плечами.
— Потом я поняла... — продолжила старуха. — Быть ведьмой опасно, ты ведь тоже об этом знаешь? А потом пришли они. Все эти молокососы. Они стали говорить, дескать, научат ведьм служить Заступнику. И вот каждая девчонка, которую они приводили — ух, она нос и задирала! Ещё бы! Она и ведьма, и сам Заступник её защищает!
Она помолчала.
— Ты умеешь работать, вот в чём весь фокус. Ты ни разу не сказала, что не для того владеешь колдовской силой, чтобы дерьмо за больными выносить. Ни разу даже носа не сморщила. И ты училась. Ты старательная, малышка. Я взвалила на тебя работу, которая и взрослым-то не под силу — а ты не жаловалась.
— Я думала, вы нарочно, чтобы у меня сил сбежать не было, — проворчала девочка. Сестра Утабио расхохоталась.
— А ты не глупа, так ведь? Ну, что, скажешь мне, как тебя зовут?
— Нинета, — отозвалась Эрна. Старуха разочарованно покачала головой. — Тогда Красавка.
Сестра Утабио ухмыльнулась. Из красавки можно вытянуть яд, можно и превратить его в ценное лекарство.
— Прощай, девочка. Надеюсь, мы никогда не встретимся.
— История пятая. Брат Юлди
— Глава первая. Князь-Жрец
Скрипнула дверь кельи. Молодой монах с усилием поднял голову, расправил затекшие плечи, отрываясь от записей, которые вёл при дрожащем свете свечи.
- Сын мой... — окликнул его настоятель.
- Да, отец Алфеус? — отозвался монах.
- Ты поедешь, — просто сказал настоятель. — Завтра отправишься.
Монах упал на колени и вознёс молитву Заступнику. Отец Алфеус осенил его священным знаком.
Брат Юлди всегда мечтал увидеть новые страны и привести язычников к вере в Заступника. Однажды его мечта сбылась: когда бывший отец приор его монастыря, оказавшийся папским легатом, порекомендовал монаха в духовники личного отряда его высочества дюка Клоса. Отряд был пёстрый, состоял из самых разных людей, и должен был отправиться на восток, чтобы разыскать украденную когда-то оборотнями корону Тафелона. Путешествие запомнилось монаху надолго. Брат Юлди едва не встретил смерть на языческом алтаре, обратил в истинную веру гордых магнатов-оборотней, побывал при страшном дворе князя-вампира, участвовал в битве с колдуном, призывающим ветер... И они вернули корону его высочеству.
А дальше потекли долгие дни в монастыре на перевале, который начал казаться монаху тесной тюрьмой, а не родным домом. Юлди молился, просил Заступника прогнать греховную гордыню, советовался с отцом-настоятелем... Но опасные мысли не унимались.
Снова в дорогу, снова в бой — это ли не счастье?
Он записал своё путешествие. Записал и свои впечатления от магнатов-оборотней. Они звали его поселиться у них навсегда, но настоятель воспротивился. Не дело такому юному монаху руководить церковью целой страны. Какое там руководить! Юлди согласился бы и полы подметать в новом храме на востоке... Отец Алфеус объяснял: магнаты никогда не признают церковную власть другого клирика, если Юлди будет жить среди них. Но дело церкви не должно зависеть от одного человека.
Поэтому к магнатам отправились другие.
И первую церковь на востоке возвели тоже без Юлди.
Как отец Алфеус не понимает: не желание быть первым звало его в дорогу! Желание быть причастным к большому делу!
Но он не роптал.
Удел монаха — покорность.
Его терпение было вознаграждено. Отец Алфеус позволил Юлди покинуть стены монастыря и присоединиться к отряду Увара. К тому самому, с которым он уже путешествовал на восток. Он пока никуда не собирался, но Юлди, по приказу бывшего приора, старательно учил языки степных членов отряда.
Создатель не наградил Юлди способностями к языкам, но Юлди упрямо заменял их усердием. Он вёл записи, говорил с Иргаем, который когда-то спас ему жизнь, с юным Фатеем, происходившим из другого народа, снова записывал свои наблюдения...
И Заступник подарил ему ещё одну радость. Отряд отправлялся на восток, да не до магнатов, а дальше, ещё дальше, туда, где южнее страны городов Дарилики раскинулись бескрайние степи. Отряд отправлялся на восток и брал Юлди с собой! Это ли не счастье?
Леса оборотней изменились. Раньше через них шла петляющая тропа, по которой едва ли могла проехать телега. Теперь это был широкий прямой тракт, на котором на равном расстоянии друг от друга стояли заставы и стерегли дорогу. На заставах сторожили всё те же оборотни, которые предпочли службу былой вольной жизни, и яростно защищали свой участок дороги и от разбойников-людей и от желающих поживиться лёгкой добычей своих собратьев.
Изменились и земли язычников. Где-то болота осушили, где-то проложили надёжную гать, но только путь и здесь был прямым и безопасным. Братство Помощи потратило немалые деньги на эту дорогу. Она должна была длиться, длиться и длиться до самой Дарилики. Поговаривали, что со временем Братство Помощи не пожалеет средств и путь замостят камнями по древнему способу, чтобы ни осенняя, ни весенняя распутица не мешала торговле. Но сначала торговля должна была себя окупить.
Потому на восток и отправлялся личный отряд самого дюка: они не просто бывали там, они семь лет прожили в степях и переняли немало тамошних обычаев. Например, они таскали с собой жён и детей, даже самых маленьких и беспомощных. Одна такая женщина удочерила оборотня, девочку, которую ему в конце концов доверили посвятить Заступнику — после того, как её по каким-то полудиким обычаям посвятил Заступнику приёмный дед. Сейчас крошка Ольви уже подросла и мальчишки повадились брать её с собой, когда лазили по чужим погребам. Пусть и маленькая, она отпугивала деревенских собак и всегда чуяла, не идёт ли хозяин погреба.
Крошку Ольви тоже взяли с собой. У её приёмной матери с тех пор родилось ещё два сына и дочь, но свою первую девочку Дака обожала, хотя первые несколько лет все знакомые оборотни предлагали утопить неудачного щенка. У них, оказывается, не было принято, чтобы детёныш так часто менял форму до отрочества. Волчицей Ольви была почти взрослой, а вот как человек заметно отставала от своих сверстников. Дака ничего не хотела и слушать. Иргай, её муж, разводил руками. От девчонки по крайней мере была польза на охоте.
Они проехали дружественные Тафелону земли князя Галлаюта и отправились дальше, через земли князя Инваса, от которых уже недалеко было до страны магнатов-оборотней, где Увар рассчитывал задержаться на пиры с гордыми властителями той земли — и пополнить запасы в дорогу. Где-то в тех же краях было разбойничье капище, в котором Юлди чуть было не убили во время первого его путешествия. Князь Инвас сидел в городе Дульме, который каждому тафелонцу казался большой и неопрятной деревней. Возле Дульме рос вековечный лес, каждое дерево в котором было священным, и Увар лично запретил Юлди туда соваться со своим топором. Юлди пожал плечами. Он уже не был тем мальчишкой, безумно обиженным на недоверие товарища по оружию, вымещавшим злость на языческих идолах. По договору с Тафелоном он имел право проповедовать истинную веру и считал это дело куда важнее, чем уничтожение священной рощи. Когда город склонится перед Заступником, старые идолы отправятся на дрова без его участия. А перед Заступником город склонится. Не может быть, чтобы люди не захотели отвергнуть ложную веру во имя истины.
