Я тихонечко встала и застыла перед отражением. Под узкими, опухшими глазами залегли огромные круги от размазанной косметики и серой грязи. Моя прическа во время ночных гуляний успела расплестись и вымокнуть. За ночь она высохла, вид у волос был такой, будто их всю ночь с усердием пережевывал табун лошадей, и теперь моя голова казалась странной многогранной формы. Юбка была изорвана и извозюкана похлеще, чем то праздничное платье. Лицо тоже не блистало чистотой, одна губа была разбита. Кофта была целой, и я боялась представить, во что же превратилась верхняя одежда, которая приняла весь удар на себя.
-О-ох, тошненько-то ка-ак! — прохрипела Тамарка.
Я хмуро подала ей банку с рассолом, под которой обнаружились обещанные Сапнем шпаргалки по биомагии:
-Презент от Сапня, — объяснила я, — он, видимо, уже встал и успел принести вместе со шпаргалками.
-О-о! — пробулькала Тома, — Я не хочу на экзамен, и без него жить не хочется!
Я тоже попила из банки, смочила водой из кувшина платок и стала вытирать лицо.
-О, нет! — ужаснулась я.
-Что? — просипела Томка, поднимаясь и тоже подходя к зеркалу. Я молча развернулась, под глазом у меня был здоровый синячище.
-Ничего, сходишь в знахцентр и..., — и тут она увидела себя в зеркале, — О нет!
-Сколько времени до завтрака? — спросила я, прикладывая вату с крепкой чайной заваркой к глазам.
-Пятнадцать минут, — Томка покосилась в окно, — может, не пойдем? Меня сейчас от еды воротит.
-Меня тоже, — вздохнула я, — но меня так шатает от слабости, что нужно что-нибудь в себя запихнуть, а то я, наверное, не удержусь на ногах.
-В знахцентр после завтрака пойдем? — спросила Тамарка, тоже ложась на кровать с компрессами.
-Если успеем, хотя нет, — размышляла я, — не знаю, сколько они меня продержат, у меня же, наверное, не один синяк. Лучше после экзамена.
Через десять минут я тоскливо оглядела себя в зеркале.
-Ну, по крайней мере, лицо уже не опухшее, — расчесала и собрала мятые волосы в высокий конский хвост и пошла к шкафу. Я сняла с себя кофту и то, что было раньше юбкой. Тамарка хмыкнула:
-С этими гулянками мы скоро совсем голыми будем ходить.
Ее одежда тоже была грязной как из преисподней, но, по крайней мере, целой.
-А ты думаешь, чего парни добиваются? — угрюмо спросила я. — Им только этого и надо. Это всеобщий мужской заговор — постепенно лишить всех женщин мира одежды.
Я поворошила одежную кучу, потом выбрала висящее на плечиках коричневое плиссированное платье длиной до середины голени. Оно было экзаменационным, с хитрыми карманами и приспособлениями, чтобы в них вдевать замаскированные под ткань платья шпаргалки. Я влезла в закрытые ученические туфельки на широком толстом каблуке. Покрутилась перед зеркалом, поправила белый воротничок и удовлетворенно произнесла:
-Ну вот, если не замечать фингала, разбитой губы и запаха перегара, которым разит за версту, то я просто пай-девочка.
Тамарка захохотала, малюя что-то на своем лице. Я подсела к ней на кровать и вгрызлась в груду косметики в поисках чего-нибудь от синяков.
-Это что? — отвлекала я подругу.
-Тени, — красила глаз Тамарка.
-Это что? — я вертела очередной пузырек.
-Это тебе не надо, — не отрываясь от своего занятия, комментировала Тамарка.
-А это что? — крутила я очередной предмет.
-Это вообще карандаш, дай, — отвлеклась на меня Томка и быстро извлекла из кучи какую-то коробочку, — вот пудра. На.
-Спасибо, — я чмокнула подругу в лоб.
-Фу, — сморщилась она, — надо что-то сделать с перегаром, а то представь, как мы будем на экзамене с Иваном Карпычем разговаривать?
-Ничего, быстрее сдадим, — отмахнулась я, штукатуря лицо перед большим зеркалом. Пудра вокруг стояла коромыслом. — Апчхи!
Но мои усилия пропали зря, фонарь все так же жизнерадостно светил под глазом, как ясное солнышко.
-Ничего не помогло, — расстроилась я. — Томка, что делать?
Бухнул гонг на завтрак.
-На завтрак идти, — приподнялась подруга, закончив наводить марафет. Волосы она заплела в косу, а платье надела похожее на мое, только с темно-синей оторочкой по подолу.
-Ну Тома, что мне делать? — ныла я, имея в виду нежелание ходить с битым лицом.
-Ладно, горе ты мое луковое, иди сюда! — вздохнула Тамарка.
Я почти радостно подошла. Тамарка в одну минуту заретушировала мои губы и чуть подкрасила их помадой, правда в битве с синяком она так ничего поделать не смогла. Я посмотрела на кроваво-красные губы и состроила своему отражению хищнический оскал.
-Пойдем? — спросила она.
-Пойдем! — согласилась я, на всякий случай схватила с собой шпаргалки (кто знает этих учителей, может, опять раньше времени начнут) развернулась к двери и замерла. — Ой, Тамар, а кто у нас замок выломал?
-Не знаю, — удивленно отозвалась и подошла подруга, — меня вчера спящую сюда заносили. Наверное, парни не смогли найти ключи, — пожала она плечами.
-Такие неаккуратные, — покачала я головой.
-Ага, скорее пьяные и сильные, — хихикнула подруга и постановила. — Надо будет сказать плотнику.
-Ладно, — вздохнула я, — потом, все потом.
Мы вышли и притворили за собой дверь.
Мы вошли в столовую, где уже завтракала почти вся наша смена, и я сразу почувствовала себя очень неуютно. Мне казалось, что все смотрят на мой глаз. Да по сути так оно и было. Мы с Тамаркой молча пошли к раздаче. За парой столов разговоры стихли, и нас провожали странными взглядами. Мы взяли по порции пюре и стакану чая, чтобы хоть как-то забить желудок. Развернулись с подносами и пошли к свободному столу. По пути с нами здоровались знакомые с других факультетов. Я как раз отвлеклась, чтобы улыбнуться и кивнуть Павру, когда в мое плечо на полном ходу кто-то врезался. Чай расплескался, а я чудом остановила тарелку, почти улетевшую знакомому в лоб вместо приветствия и, справившись с подносом, разъяренная развернулась к неаккуратному нахалу.
-Смотри, куда прешь! — зашипела я и осеклась, увидев, что это моя одноклассница Мариска.
-Чу! Кто это? Варя! А я и не заметила! — слишком наигранно удивилась она.
У меня в голове зародились смутные нехорошие подозрения, но я списала все на плохое настроение и координацию людей по утрам, затолкала подальше свое раздражение и великодушно простила Марису, чай, одноклассница, не кто-нибудь:
-Ничего, — улыбнулась я, — бывает, в следующий раз будь аккуратнее.
-Конечно, в следующий раз я буду аккуратнее, — слишком ласково сказала она, явно имея в виду какой-то ей понятный скрытый подтекст.
-Так, — вздохнула я, отставляя поднос на ближайший стол, — в чем дело?
-Какие-то проблемы? — удивилась Мариска. Сзади нее подошел еще один одногруппник, Ерема. Увидев меня, он расстроился:
-О, гляди! — пихнул он Мариску в бок, — Кто-то нас опередил! Ее уже побили!
Весь его вид как бы говорил: нет, ну я так не играю. А я, наконец-то взяла в толк что и за что им от меня надо. Уж лучше б и не брала.
"Воздадим телу вражескому гематом и синяков! Волосы дегтем измажем да отсыплем пинков! И суп с тараканами — лучше не есть! Знай, неприятель — такова наша месть!" Кажется, в недолгую бытность мою в приюте это было так?
Начинается "хорошая" жизнь, потому что пронырливые одноклассники уже выяснили, в ком причина их отставки от коронации. "И ничего необычного", — мелькнула здравая мысль. — "Если бы ты была на их месте, то тоже первым делом кинулась узнавать, кто виноват" — и, испугавшись, что меня сейчас будут бить, убежала, вильнув хвостом.
-Ничего, подлечится, а потом уж и мы ее побьем! — утешила его Мариса, погладив по здоровенному мускулистому плечу. Я сглотнула.
-И кто тебя так? — почти сочувственно поинтересовался Ерема.
Я себя виноватой не чувствовала, нам итак назначили отработку. Да чего стоил один стресс в кабинете директора? "Ладно, хотите войны? Будет вам война!" — мстительно подумала я.
-Да вот, — невзначай сказала я, — иду себе гуляю, подходят два бугая, грозно спрашивают имя, ну я испугалась и им твое имя назвала, а они сказали, что такому козлу не жить и меня избили. Интересно, за что бы это? — сделала я невинное лицо и похлопала глазками.
Ерема сжал кулаки и заскрипел зубами. И все. То ли он стеснялся бить при всех, то ли у него рука на девушек не поднималась.
-Все, Варька, тебе не жить! — зашипела Мариска, вплотную придвигаясь ко мне.
-А это мы еще посмотрим, кому из нас не жить! — прошипела я.
И мы как два повстречавшихся волчьих вожака уткнули друг в друга агрессивные взоры. Я, опомнившись, мило улыбнулась, состроила ей хищнический оскал и дыхнула. Мариску перекоробило.
-Пойдем отсюда, — она отшатнулась, схватила Ерему за руку и, напоследок бросив на меня презрительный взгляд, удалилась из столовой.
Тамарка, стоявшая рядом, нахмурилась:
-Дождались.
Я мрачно кивнула, сгребла свой поднос, и сказала, продолжая глядеть на дверь:
-Пошли.
Мы нашли свободный столик и уселись друг напротив друга. Я принялась хмуро валять вилкой по пюре, Тамарка следила за моими действиями.
-Самое обидное, что раньше со всем классом были хорошие отношения. И вообще я к ним нормально отношусь, — наконец сказала я.
-Да уж. Теперь надо быть начеку, — сказала Тамарка, продолжая наблюдать за вилкой, размазывающей пюре. — Большинство побесится и простит, но отдельные личности предпочтут месть. — А через какое-то время хмыкнула и улыбнулась: — Нас можно поздравить с почином, мы обзавелись первыми врагами.
Я ухмыльнулась:
-Кто попробует нас хоть пальцем тронуть, пусть потом сам не жалуется! Это будет даже весело. Наверное.
Мы чокнулись стаканами с чаем, допили его остатки, пюре впихнуть в себя так и не смогли. В комнату возвращаться не хотелось, и мы пошли к кабинету сидеть на подоконнике и ждать начала экзамена.
— Малая огненная саламандра питается магической энергией света и тепла. По воздуху перемещается в виде сгустка энергии, пока не найдет достаточно сильное пламя для подпитки и размножения. Для магов ценна как источник наполовину чистой энергии огня, принадлежит к подтипу младших огнезмеивых, — монотонно бубнил Митрофан, сидя перед Иваном Карповичем. — Большую роль сыграли в Войне порубежья. Отлавливались и использовались как энергия усиления при сжигании приграничных участков вплоть до пять тысяч триста четвертого года, когда были изобретены амулеты Когана. Остаточная сущность применения не имеет.
Вот ведь повезло Митрофану. Такой легкий вопрос я бы и без всяких шпаргалок рассказала. Я метала вороватые взгляды на преподавателя, с интересом слушающего ученика, подперев голову рукой, и списывала почти напропалую. А как иначе, если следующая — я?
-Следующий! — преподаватель зашуршал бумагами, и записал оценку в ведомость.
Я покорно встала, вздохнула и, печатая шаг, подошла и села перед Иваном Карповичем.
-Ну, Варвара, какой у вас... — преподаватель оторвал голову от бумаг и посмотрел на меня. — А...? — его взгляд остановился где-то на уровне злополучного синяка.
-Лучше не спрашивайте, — я устало махнула ладонью. — Мой билет номер четырнадцать. Хаосход и стихийная жвыга.
-Отлично. Пожалуйста, приступайте, — кивком подбодрил меня преподаватель.
-Хаосход, — я подтолкнула к преподавателю схематичный рисунок в виде двух разновеликих овалов (один с дугой и двумя точками над ней) и четырех ног в виде перевернутых клюк, и, вперившись взглядом в свои записи, стала в первый раз их читать. — Зверь, похожий на серого медведя размером с волка. Коренаст, медлителен. Обладает ярко выраженным гипнотическим воздействием с максимальным радиусом поражения пять-семь простых саженей. Использует способности для обездвиживания добычи, для умерщвления использует зубы, но известны случаи поедания хаосходами замершей добычи живьем или вследствие издания особой мозговой команды. Опасен для человека, способ защиты — ментальный блок, — я сделала небольшую паузу и, набрав воздуха, продолжила. — Вопрос второй. Стихийная...
-Погодите-погодите, — остановил меня преподаватель, — расскажите, пожалуйста, про среду обитания хаосхода.
Я забегала глазами. В листочке больше ничего не было, тема была пройдена одной из первых и сейчас совершенно позабыта. Что делать?!
-Э-э, лес, — неуверенно предположила я.
-Так, — мягко кивнув, подбодрил меня преподаватель, явно ожидая продолжения, — дальше.
-Э-э, смешанный лес? — я втянула голову в плечи.
-Может быть и смешанный, — удивился Иван Карпович и уточнил, — В каких природных зонах обитает?
-В нашей, — придумывала я, преподаватель подбадривал кивком, — и в таких же, как наша. То есть, например в... э-э... Крисном княжестве и Уллихе?
Преподаватель помолчал, а потом кивнул:
-Да, там тоже.
Я мысленно смахнула пот со лба.
-Хорошо, — Иван Карпович поерзал и откинулся в кресле, устраиваясь поудобнее, и приготовился внимать. — А теперь расскажите мне, пожалуйста, что такое циклы хаосхода?
Я чуть не взвыла.
-Сколько? — спросила я вышедшую Тамарку, сидя на подоконнике и вяло болтая ногами.
-Четыре, — выдохнула подруга. Опасливо покосилась на дверь, выколупала из рукава шпаргалку и, расколдовав, отдала мне в общую стопку.
-Поздравляю, — поздравила я ее.
-Я тебя тоже. Докатились! — воскликнула подруга, — Уже у Ивана Карповича четверки получаем! Самый добрый преподаватель, ну, не считая, конечно Линели Иванны.
-Да уж, у Лепия мы бы за такое и двойки не получили, — я напряглась, вспомнив, что пересдача уже завтра. — Я думаю, он и четверку-то мне влепил из сострадания к моей побитой внешности.
Я махнула ногами и как с качелей спрыгнула с подоконника, правда потом пожалела об этом, потому что голова и тело протестовали против грубого с ними обращения.
-Надо потом к Сапню зайти, вернуть, — я потрясла стопочкой и сунула ее в карман. — Пойдем?
-Надеюсь, у них есть какой-нибудь взвар против остатков похмелья? — спросила Томка, выдвигаясь вглубь коридора к лестнице.
-Эллириана, привет! — мы постучали в дверной косяк и зашли внутрь.
-Здравствуйте, девочки, — улыбнулась Эллириана, отвлекаясь от записывания чего-то, сидя за столом. Никто не знал точно, сколько ей лет, ходили слухи, что она наполовину друидка, которые, тоже по слухам, жили где-то за Изумрудным морем. Сама Эллириана слухов не подтверждала, но и не опровергала. Выглядела зеленоглазая девушка с каштановыми волосами на двадцать лет и просила учеников обращаться к ней на "ты". — Вы с жалобами, или просто в гости?
-Мы в гости, а по совместительству с жалобами, — я показала на синяк и плюхнулась на уютный мягкий диван. Тамарка села рядом, развалившись с блаженным видом. Все-таки знахцентр был очень приятным и уютным местом. Если бы еще не то, что сюда приходили с полученными травмами, то его вполне можно было перепутать с каким-нибудь клубом любителей природы и питья травяных настоев. Стены радовали глаз приятным зеленым цветом, бурно, но ненавязчиво росли цветы, мебель была уютная и необычная, чего стоил один стол из темного дерева, по чьим сторонам выпирали и бугрились вырезанные барельефами стволы и ветви деревьев.
