Профессиональная муза (Глава 1 - 11)

— Разве я не должна была глупо хихикать, странно вести себя. Или что-там с мозгами делается? — я поспешила мягко перевести тему собственного просчета.

— Хихикание и не подразумевалось. Напротив, успокоение, сладкий флегматизм и повышенное доверие ко всему. В малых дозах лимерийский мох просто средство от волнения. Но, похоже, у вас легкая форма непереносимости, у хэдов это нередкий случай.

— Ой, пошли домой, — я поморщилась. Достало это познавательное разглагольствование. Но любопытств никакими травами не убьешь. — А что там мы за сокровище добыли? Что вообще за бред про магов он нес?

Эван хитро улыбнулся.

— ах, это модная теория о сверхмагах. Но в приличном обществе о таких вещах говорить не принято. Пошло и глупо.

Мы чинно шествовали по темным улочкам Лабиринта. Разве что меня немного пошатывало.

— Однако, к моему глубочайшему удивлению, дэрту Лаки попалось действительно любопытное письмецо. Разумеется, он интерпретировал его согласно собственном убеждением и свел всю значимость послания к псевдодоказательству вероломности членов Совета. ..

Я слушала Эвана краем ухо, рассматривая однообразные лачуги. Задержавшись, мутным взглядом на одном из чуть более выделяющихся домов, я замерла на месте.

— Ты уверен, что то наркотик не вызывает галлюцинаций? — перебила я излияния писателя завороженно пялясь в окно.

— В некоторых случаях...

Пока Эван не разразился очередной лекцией, я продолжила.

— Тогда посмотри, мне кажется или там действительно Дариан Клетрой.

В свете мелькающих дешевых магических ламп, четко выделялся идеальный профиль дракона. Он был словно вылит из золота, и мне только и оставалось, что восторженно любоваться, как мужчина болтает с какой-то высокой худющей девицей.

— Пожалуй, вы тэрфи относитесь к тем несчастливицам, коих подобный эффект лимерийского мха не минул... — снисходительно начал Эван, но заметив куда я уставилась, обреченно поперхнулся. — Тьма! Какого проклятого он здесь забыл?

Меня от такого заявления даже тошнить перестало.

— Ты выругался! — восторженно заметила я.

— Не говорите глупостей, милая тэрфи, — взял себя в руки и строго возмутился мой маэстро. — Вам померещилось. Но я вынужден попросить у вас прощение, за недостойные предположение о вашем подсознательном желании видеть тэрфа Клетроя, нашедшее выражение в...

— Тебе определенно тоже померещилось, — ядовито заткнула я мужчину. Мне сейчас одного хотелось знать: что Дар забыл в подобном месте?

— И не думайте, — прервал мои осторожные поползновения в сторону дома Эван. — Уходим немедленно, еще не хватало обмениваться здесь приветствиями.

— Но надо же знать, что он тут забыл!

Это ты, Эван, слегка чокнутый, а Дариан вроде приличный арохе.

— Не надо. Возможно, все его таинственное дело заключается в очередной любовнице или внебрачном ребенке. Клетрой далеко не так разборчив, как может показаться на первый взгляд.

Взял и потащил меня за руку прочь. Не будь я настолько усталой — поспорила бы, но раз так. Ничего, место запомнила, отдохну и разберусь, что тут забыл мой дракон.

Уже на границе Лабиринта и широкой улицы Розовых Гортензий наш путь домой прервали представители закона.

— Доброй ночи, тэрф, — после некоторой оценочной паузы — тэрфи. Позвольте вас задержать.

Длинный дядька в белом с вишневым форме протянул в стандартном жесте свою саблю.

— Нам дозволено спросить причину?

— Подозрение в убийстве. Или свидетельство. Но вы не беспокойтесь, тэрф, к утру выпустят, как только дело замнут. Убили-то одного из Лабиринтских отбросов, на его совести столько преступлений, что давно пора очистить Таэрру от своего присутствия. А вашу парочку просто видели рядом.

И рассказывая все это, страж чуть ли не под ручки вел нас в тюрьму! А второй, его напарник, шел позади и посмеивался.

— Вы ведь его не убивали?

— Разумеется, нет, Раймон! Это действительно недоразумение.

— О, так вы помните мое имя, тэрф, — блаженно растянул губы Раймон. — Как подписывали мне книжку, да? Я на все ваши презентации хожу! С таким нетерпением жду следующий ваш шедевр! Говорят, это будет нечто изумительное!

Фанатичный Раймон определено позабыл, что сам показывал нам официальное оружие с именем на рукояти.

Вот что-что, а работа у меня точно изумительная! Познавательная такая! Второй полноценно рабочий вечер и уже в тюрьму на экскурсию. Что дальше будет, и загадывать не берусь.

Надеюсь, мы и правда, там не задержимся, а то я уже проклятски скучаю по своей просторной кроватке.

Глава 9 — Тюрьма и Принцесса

В тюрьме оказалось довольно уютно. Мы с Эваном сидели в камерах напротив на обитых настоящей кожей скамьях. Мысль одна — эти зэйрилийцы какие-то ненормальные! Или только нам так повезло, и Раймон, как верный поклонник выделил лучшие апартаменты? А то удивительно, что тут еще места свободные есть. У нас в Дестмирии у многих дома похуже, тем более тут и кормят, как в хорошей таверне.

Эван чувствовал себя как в музее: неуверенно щупал стены, восторженно оглядывался, а потом уткнулся в блокнот, что-то помечая. Никак вдохновение появилось. Забормотал нечто невразумительное, и глаза загорелись. Я решила, что отвлекать творца от процесса творения не достойно профессиональной музы и задремала.

Снилось мне нечто странное, в духе сегодняшних впечатлений. Голый Дариан Клетрой плясал в клубах разноцветного дыма и одновременно обмахивался опахалом. Даже во сне я обреченно подумала, что это болезнь.

— Оу! — из горьких размышлений сквозь сладкие грезы вырвал меня болезненный удар в щеку шарика смятой бумаги. Какой меткий у меня маэстро, сквозь прутья решётки еще попасть надо!

— Повернитесь на другой бок, тэрфи.

— Задом к тебе повернуться что ли? — я спросонья всегда грубовата. А тут еще... Я потёрла щеку. Нашел модель. Я же ужасно выгляжу!

Мой проницательный творец поспешил успокоить:

— Ваше прекрасное личико, искаженное гримасой недомогания, мне ни к чему. Сейчас меня интересует только поза, так что будьте любезны, повернуться чуть влево, наклонить голову вправо... да-да, а еще руку на колено, ладонью вверх. Прелестно! Можете, если вам удобно, так и спать.

Мне удобно не было, и вообще понятно не было, почему я как кукла все его требования выполнила и неестественно скрутилась? Все-таки профессиональный долг у меня на высоком уровне — можно гордиться. Героини всегда ради дела готовы пострадать, главное, при этом сохранять чувство собственного достоинства.

Сохранять чувство собственного достоинства у меня получалось дис двадцать. Потом нога затекла, бок зачесался, в носу засвербело, и я оглушительно чихнула, отчего Эван прикусил кончик языка, высунутого в порыве вдохновения.

— Ой, ну ладно, хватит, бурчать. Сколько можно!

Звонкий девичий голосок прервал зарождающуюся тираду негодования моего художника. Стражник толкал вперед упирающуюся девицу — смазливую и невинную как нимфочка, в откровенном костюме героической девы. Серьезно, на ней был одет подбитый кокетливым мехом железный нагрудник... или подгрудник — ее существенное достоинство скорее не накрывалось, а поддерживалось. В общем, не знаю, как это подобие на доспехи называлось, но вкупе с кожаной юбкой, украшенной металлическими пластинами, впечатление производило сногсшибательное. Я личность прогрессивная, но такие наряды только в самых первых книгах Эвана видела — тех, что совсем простые, даже на мой непритязательный вкус. Это потом мой маэстро стал употреблять всякие красивости и рисовать научился.

Девицу подсадили ко мне. Смуглявая, кудрявая, мелкая и хорошенькая такая, что на самую малость завидно стало.

— Че вылупилась? — скорчила рожу свежеиспеченная сокамерница.

— А че нельзя?

— Тебе — нельзя. Ты же баба.

— И че? Я баба, ты баба, между бабами оно как-то веселее проходит...

Девчонка шумно втянула воздух, слегка покраснев. Не ожидала я смущения от подобной особы.

— Милые девушки, прекратите паясничать, — вмешался Эван, укоризненно махая пальчиком, как любимый дядюшка.

— Ой, Эван! — взвизгнула новая арестантка. Обычным таким голосом симпатичной богатенькой кокетки. — И ты тут! Вот так сюрприз! Ладно я, плохая девочка, каждую декаду заглядываю в свою любимую камеру, но тебя-то за что сажать?

— Ах, Принцесса, давай считать, что я тоже решил стать...

— Плохой девочкой? — влезла я.

— Плохим мальчиком, — невозмутимо закончил писатель.

— А это... — вопросительно, но с некоторой опаской, указала на меня эта сомнительного вида Принцесса.

— Моя муза Дашотта, — представил меня мужчина, опять исковеркав имя.

— Дашшота, верно? — традиционно прошипела девушка, и я чуть не расплакалась от умиления. Как мало надо, чтобы завоевать мою любовь. — Тогда прости за это маленькое представление...

— Ты у меня прощения просишь? — скептически уточнила я. Мне-то казалось, что это я ее зацепила.

— Ну а если серьёзно, — Принцесса уселась рядом. — Что вы задумали, почтенный тэрф? Ходят разные слухи... будто замышляете нечто грандиозное. Опасное. И муза появилась после всех этих громких пренебрежительных слов.

Девушка сдула с лица пружинистую прядку.

Вот почему, девушкам с прямыми волосами, даже таким красивым как я, хочется кудряшек, а кудрявые, напротив, вечно стонут, что мечтают о гладких прямых волосах? В этой закономерности есть какой-то глубокий мировой смысл.

— Не скажу, — довольно отказал Эван. Скромник-то какой.

— Найду чем шантажировать!

— Не найдешь. Я очень аккуратен.

— Скорее ты очень скучен и правилен, — недовольно вздохнула Принцесса, и обернулась ко мне. — Ты такая необычная.

— Это смотря с кем сравнивать, — недовольно признала я, хотя быть такой же необычной как эта деви, мне не хотелось. Мне до сих пор спать хотелось. И вкусненького чего-нибудь — пироженку с взбитыми сливками, вишенкой и горькой шоколадной крошкой.

— Я просто придуриваюсь, — хмыкнула сокамерница. — Принцесса — очень говорящая кличка. Будь у нас в Салетте до сих пор монархия, быть мне настоящей принцессой. В моей скучной консервативной семейке младшей никому ненужной дочери только и остается развлекаться самостоятельно, распевая песни и ввязываясь в драки в Лабиринте или Темном квартале. А папенька в законодательном порядке приказал стражам меня ловить и держать до утра. Потом придет дядя Рон, заберет домой, и три тио будет бурчать, поучать.

Она вздрогнула.

— Ужасающая перспектива. Иногда я думаю, стоят ли пару тио развлечений, столько же времени мучений.

— Ох, бедняжечка, — я успокоительно похлопала девушку по плечу. Вот же, дочь проклятого, испоганила мне все светлые представления о салеттких принцессах.

— Я собираю информацию для своей новой книги, — решил все-таки поделиться Эван.

— Уж догадываюсь, что не девку снять решил в Лабиринте. Тут говорят, что ты в своей книге, под видом очередного фантастического приключения, собираешься раскрыть всю подноготную салетткой власти.

— Точно, — задумчиво подтвердил Лерьетте. Прикусив губу и что-то про себя решив, писатель достал заполученное письмо и ловко метнул его меж прутьями прямо Принцессе в руки. Как это у него получается?!

Девушка, не сдерживая любопытства, принялась за чтение, и я перевесила голову через ее плечо — самой интересно стало, что же там такого понаписано.

Да вроде ничего такого особенного. Даже не серьезное письмо, а так, записка.

"Поговорила с Сарой, но что такое логичные аргументы против ее неизмеримой гордыни? Вот и пусть катится во Тьму. Прокляни ее при встрече, легонько, какой-нибудь аллергической сыпью, пусть завтра не мешается, иначе мы точно не протолкнем проект на Совете. И купи помидоров. Только маленьких, морийских!

— Вся суть в помидорах? — с серьезным лицом уточнила я у задумчивой Принцессы.

— Ага, — рассеянно кивнула девушка и отстраненно заметила: — знакомый почерк. Ты уверен, что эта бумажка принадлежит кому-то из Совета?

— Мне ее вручил фанатичный наркоман, — пожал плечами Эван. — Но это ничего не значит. Истина в своем стремлении к ее осознанию может выбирать самые неприглядные средства.

Интересно, он сам понял, что сказал?

— Ты что, на самом деле, по-серьезному, решил лезть в дела Совета?

— О, Свет! Конечно, нет. Я похож на самоубийцу? Это только игра на публику.

— Главное, чтобы никто в Совете, особенно из тех, кому есть что скрывать, не поверил в твою игру. Ладненько, бумажку я забираю, — Принцесса запихнула многострадальный листок в свое декольте. — Может тебе попозировать?

— Твоих позирований у меня на три книги, — закатил глаза Эван и зевнул. — Долго нам тут еще сидеть? Мне надоело.

Как по заказу зашел довольный Раймон и любезно отворил замок.

— Прошу, тэрф, вы свободны. Мои глубочайшие извинения за это недоразумение.

— Ну что вы, это был... интересный опыт. Возможно, в моей новой книге я использую этот эпизод. — Эван многозначительно взглянул на стража, который, судя по виду, уже лицезрел свою благородную рожу на страницах нового бестселлера.

— Меня не забудьте, — безразлично подала голос я, заметив, что Раймон начал двигаться к выходу. Тот рассыпался в извинениях, под насмешливую ухмылку Лерьетте и необидное хихиканье принцессы, выпустил меня.

Ура, мы идем домой!

Глава 10 — Сомнительная популярность и рабочий процесс

Ах, какое блаженство — выспаться! Окна моей комнаты выходили на запад, и яркое салеттское солнце залило всю комнату светом и теплом. С таким лиричным настроением я привела себя в порядок, облачилась в длинное синее платье и степенно спустилась вниз. Эван Лерьетте всем своим видом изображал завтракающего человека, хотя уже давно прошло время обеда — халат, чашка кофе, эклеры и газета. Последнее мужчину особенно радовало, он жадно вчитывался, чуть ли не причмокивая от удовольствия. Весь такой веселый и возбужденный.

— А, тэрфи, с пробуждением! — не отрываясь, поприветствовал писатель. — Чудесно выглядите, присоединяйтесь

— Что ты такое интересненькое читаешь? — я воспользовалась любезным предложением. Села рядом, передвинув себе блюдо с пирожными, и ткнула нос в газету.

— Это что, про нас?! — я аж подавилась. — А ну-ка дай сюда!

Эван недовольно поморщился, но газетой поделился.

Статья называлась по-дурацкому.

"Удивительные похождения Эвана Лерьетте и его Музы"

Слухи о новой книге известного автора графических романов Эвана Лерьетте уже не один месяц будоражат город. Завершив трилогию об эксцентричной парочке авантюристов Даниэле и Розалитте, талантливый писатель долгое время хранил интригу, заставляя читателей ломать голову: каким же новым шедевром он порадует многочисленных поклонников? А неожиданное появление Лерьетте вместе со своей музой — таинственной хэдкой, красавицей Дашоттой - вызвала новую волну интереса. Будучи известным противником моды на муз, тэрф Лерьетте не раз повторял, что прибегнет к чужой помощи в поиске вдохновения только в самом крайнем случае. А прелестная Дашотта своим обликом скорее напоминает профессиональную телохранительницу, чем музу, что навевает определенные мысли. Загадочное посещение почтенным тэрфом темных улочек ночного Лабиринта и последующая ночь в тюрьме — подобные выходки можно было ожидать от Мориса Тонда, но что же заставило Эвана Лерьетте рисковать своей жизнью?..."