Дистанция Стайера 2: Вотчина саламандры

— Совершенно точно.

— Тогда я утверждаю этот вариант. Технический, поднимитесь в рубку. Рассчитаете с навигатором предельные режимы для нового плана полета. Седьмой — регулярное пассивное сканирование пространства. А я с вашего позволения, отлучусь.

— Задание на постоянное сканирование окружающего пространства принято к исполнению, командир Жоссан, — отчеканил интеллект челнока.

— Отдохнуть желаете? — понимающе кивнул навигатор.

— Да, вздремну. Сколько времени нужно вам с Чином?

— Вполне довольно десяти минут.

— Не торопитесь, и не забудьте, у нас одна "свечка" дымит.

— Не извольте волноваться, командир, учтем.

— И рассчитайте режимы радиационной защиты для максимальной скрытности. Чтобы по возможности поглощала все наши остаточные поля.

— Плащ-невидимка? Сделаем.

— Добро. Принимайте командование.

Стэн выбрался из ложемента и поплыл к гигиенической капсуле. Когда он покидал рубку, бортмеханик уже сидел в ложементе. На вспомогательном экране мелькали диаграммы нагрузок, карты маршрутов и таблицы параметров.

В недрах челнока было необычно тихо. Машина неслась в пространстве по инерции, как обычный космический булыжник. Двигательные системы спали и только сенсоры без устали ощупывали окрестности.

Дверь в пассажирский отсек была открыта. Эрик, Курт и Янош, расположились на нижней лежанке, вокруг столика и азартно передвигали фишки по разноцветной доске.

— Заходите командир. Вы по делу, или перекинуться в шашки?

— Хочу поговорить. Может быть даже посоветоваться?

— Со стажерами?

— Молодежь часто высказывает дельные мысли.

— Мозговой штурм желаете провести? Мы не против.

Курт обвел взглядом остальных и все согласно кивнули.

— Тогда я присяду.

Янош освободил место и влез на верхнюю полку. Пилот опустился на лежанку рядом с медиком.

— Итак, чем можем помочь, командир?

— Мне нужно ваше мнение о находке на астероиде.

— Вы же знаете — вариантов много.

— Меня интересует допущение, что это именно корабль чужой культуры. Что он может собой представлять, чем опасен и какие меры нам следует предпринять.

— С первым вопросом все просто. Все что угодно.

— По крайней мере, уровень технологий у них на порядок выше, — добавил с верхней полки Янош. — Если корабль может поглощать топливо всей поверхностью, это уже о чем-то говорит.

— И плавить лед этой же поверхностью, — поддакнул Курт.

— Думаю, и защита у него под стать.

— А какое у нас оружие, командир?

— Два противометеоритных плазмотрона и десяток управляемых ракет с разными навесками. Еще носовой универсальный излучатель. Это не считая ручного оружия.

— Стажеры переглянулись.

— Да, — разочарованно протяну Курт, — дробинка для слона.

— Лучше даже не соваться, — кивнул Янош.

— То есть вы считаете, что у нас нет шансов?

— Простите, командир — никаких, — покачал головой Курт. — Единственная наша защита, это скрытность.

— И скорость, — добавил Янош.

— Я думаю, самое главное — не давать им в руки... или лапы информацию о нас. О человеке, я имею в виду, — высказался молчащий до сих пор Эрик. — А мы можем не лететь им навстречу, командир?

— Нет. Мы обязаны узнать, с чем столкнулись. И враждебно ли оно колонии. Если враждебно, то обязаны вдвойне. — Стэн обвел взглядом собеседников. — Я прав?

Стажеры переглянулись, и Курт кивнул, выражая общее мнение.

— Да обязаны.

— Я рад, что вы это понимаете.

В коридоре Стэн глянул на табло. Разговор продлился почти полчаса.

"Интересно, зачем я к ним зашел? В общем-то, ничего нового не услышал. Наверное, для того, чтобы избавиться от сомнений. Разъясняя свои намерения другим, мы обретаем уверенность.

И я ее получил".

Лайнер "Стайер", жилая зона, Виктор Жоссан

Виктор остановился перед входной аркой центрального парка. Несмотря на обилие прохожих, своих агентов он заметил сразу. Один, в зеленом комбинезоне техника, топтался около вскрытой информационной консоли, второй в гражданских футболке и шортах просто сидел на скамейке, потягивая через трубочку манговый сок.

Глава безопасности усмехнулся, пересек дорожки прогулочной зоны и направился вглубь зарослей. Боковым зрением зафиксировал, как Дик захлопнул крышку стойки, а Томеш опустил пластиковую тубу в урну.

Миновав три поворота узкой, обсаженной густым кустарником дорожки, Виктор уселся на скамью под зеленым навесом, откинулся на спинку и прикрыл глаза, вслушиваясь в шелест листьев под искусственным ветерком.

— Выходите на дорожку, агент Дик, только осторожнее, не порвите форму.

— Затрещали ветки, и из кустов вылез техник.

— Как вы узнали, шеф?

— Вас, Томеш, это тоже касается. Только не споткнитесь.

Второй агент появился из-за поворота и, действительно споткнулся о выступающий бордюр.

— В вакуум! Шеф, вы случайно не сенс?

— Увы, нет. Присаживайтесь. — Виктор подвинулся к краю скамьи. — Итак, прежние ваши задания переходят к другому подразделению, новая задача изложена здесь.

Начальник отдела безопасности выудил из нагрудного кармашка цилиндрик пенала, открыл пробку и вытряхнул на ладонь два кристаллика с синей меткой. Протянул подчиненным. Дик спрятал запись в инструментальную сумку. Томеш просто в карман шорт.

— Первая степень секретности, по прочтении уничтожить. Все ясно?

— Принято.

— Тогда, исполняйте. Не задерживаю.

Парни синхронно встали, кивнули, прощаясь, и отправились по дорожке в противоположные стороны.

Виктор вздохнул, крутнул шеей, разминая позвонки, вытянул ноги. В прорехи листы виднелся голубой купол экозоны. На разноцветный гравий дорожки слетел воробей. Глянул на человека карим глазом, наклонив головку влево.

— Ты прав, приятель, расслабляться не время. Даур ждет.

Виктор потянулся и встал. Камни хрустнули, птичка вспорхнула и исчезла среди ветвей. Проводив ее взглядом, глава отдела безопасности отправился к выходу из парка.

Резиденции совета располагалась в жилом секторе, хотя сами комиссии и службы занимали помещения на административной палубе ходовой рубки. Это было вполне логично — гражданские обитатели Стайера не имели допуска в служебные помещения, но свободный доступ в представительный орган колонии им должен быть обеспечен.

Тот, к кому шел Виктору, советником не являлся, хотя ему выделили в секторе совета отдельное помещение. На входной двери висела скромная табличка, но ее было вполне достаточно. Имя Даура Созо, одного из двух действующих сенсов и так знал каждый.

Виктор вошел в крохотную прихожую и приглушенный свет тотчас разгорелся.

— Добрый день, координатор Жоссан, — приветствовал гостя домашний хранитель.

— Здравствуй. Хозяин свободен?

— У него двое посетителей. Но приват не заказан, вы можете войти.

— Я подожду.

— Могу предложить вашему вниманию развлекательную программу, подборку новостей и освежительные напитки.

— Спасибо, не нужно. Я просто посижу.

— Приятного ожидания.

Кажется, в бесстрастном голосе искусственного интеллекта промелькнули обиженные нотки. Нет, это только кажется. Домашний хранитель слишком примитивен, чтобы испытывать хотя бы намек на эмоции.

Вскоре дверь, ведущая в приемную, открылась, и на пороге появились посетители. Виктора охватил легкий ступор. Увидеть непримиримых противников, Эндрю Ская и Лан Аласа вместе, да еще и на приеме у сенса он никак не ожидал!

Ответив на приветствие советников, шеф безопасности еще некоторое время глядел им вслед.

— Вы можете войти. Даур свободен, — напомнил хранитель.

— Спасибо, иду.

Старик сидел в плетеном кресле за любимым столиком из кряжа марсианского дерева. Настоящий раритет, говорили, что ему не меньше трехсот лет. Причудливые алые узоры прожилок змеились по темно синей полированной крышке, ножки — корни раскинулись по пластику пола. В центре столешницы столь же привычная резная каменная чаша зеленого нефрита с четырьмя хрустальными шарами.

Еще два Даур вращал в левой руке, лежащей на подлокотнике. Хрустальные сферы мелькали между тонкими, сухими пальцами настолько быстро, что казалось, будто они просто парят над ладонью.

— Доброго здоровья, Виктор. Присаживайся. — Сенс указал на второе плетеное кресло, предназначенное для посетителей.

Гость с опаской опустился на скрипнувшее сиденье. Прочность этого музейного экспоната вызывала у него большие сомнения.

— У тебя появились новые вопросы, связанные с нашей оставленной родиной?

— Вы как всегда угадали. Но сначала... могу я спросить о другом...

— Всегда готов помочь.

— Зачем приходили советники?

Тень усмешки скользнула по губам скрытым под белоснежными усами.

— Ты же знаешь, я не вправе раскрывать суть частных дел. Но могу успокоить — безопасности лайнера они не касаются. Потому вернемся к твоей проблеме.

— Да, но сначала... я тоже хочу потребовать полной конфиденциальности.

— Ты вправе. — Старик согласно кивнул, вернул шары в чашу, и сложил ладони на коленях. — Итак?

— Первый вопрос — почему Стайер остался именно в этой системе? Она не слишком удобна для проживания.

— Ты ждешь простого ответа? Его нет. Сошлось много причин и случайностей...

— Хорошо, тогда так: Это мог быть сговор с Протектором? Ты мог бы заглянуть в прошлое основателей движения? Я знаю, ты способен видеть эмоциональную карту вплоть до рождения человека.

Старик вздохнул и покачал головой.

— Увы, нет. Дистанция отняла у меня эту возможность. Теперь я вижу только то, что случилось после прибытия в систему.

— Не могу понять, как инвертор связан с сенсорикой?

Старик снова улыбнулся, на этот раз чуть снисходительно.

— На самом деле все просто. Ты слышал о радиусе Шермана?

— О принципе Шермана, на котором работает инвертор Стайера? Конечно!

— Нет, — старик отрицательно качнул головой. — Я имел в виду именно радиус. Хотя не удивительно, об этом знали лишь несколько человек. Дело в том, что максимальная продолжительность полета с использованием принципа Шермана ограничена.

— Чем? Ресурсом Бублика?

— Нет, скорее ресурсом человеческой психики. Это очень хрупкое вещество. Тело не в пример прочнее.

— Не понимаю.

— На дистанции генераторы стасиса выталкивают нас из универсума, а Большой Бублик толкает сквозь внепространство. При этом можно перемещаться и в три раза быстрее света, как Стайер, а можно, теоретически, и в восемь-десять раз. Кажется, все отлично, но при каждом толчке частично распадаются причинные связи с мировой линией. Чем больше прыжков, тем больше нитей порвется. Грубо говоря, после каждого толчка мы возвращаемся в немного иную вселенную. Первой не выдерживает человеческая психика. Даже если сам человек лежит в заморозке, неприятности начнутся после пробуждения. Проще говоря, мы сойдем с ума. Следующие на очереди биоритмы организма, потом клеточные ритмы, и так далее, вплоть до полной остановки жизнедеятельности.

— Я об этом не слышал. Неужели Шерман знал об этом и все равно отправил нас в полет? Рискнул тысячами жизней! А если бы он ошибся, если бы последствия наступили раньше?

— Для него это было голой теорией. Подтвердить опытом невозможно. А у нас теперь есть доказательство.

Старик вздохнул, уставился в узор столешницы, ссутулился, снова достал из чаши две прозрачные сферы и они принялись порхать над тонкими пальцами.

— Нити причинности, это пути, по которым я спускаюсь в прошлое. Слишком многие из них оборваны и теперь минувшее для меня закрыто.

Планета Муар, исследовательская станция Штрих-1, Торий Шанский

Торий догнал Лиру уже в коридоре. Девушку вели под руки два статных навигатора в новенькой форме, и ей это, похоже, нравилось. По крайней мере, она не пыталась высвободиться, а, напротив что-то весело щебетала. Торий взглянул на свою мятую гражданку из куртки и шорт, оступился, вздохнул, но потом ощутил болезненный укол самолюбия. Обогнал троицу и перегородил им дорогу.

Вопреки его ожиданиям. Лира ни капли не смутилась.

— Торик, познакомься. Это мои коллеги.

— Юра, — протянул ладонь блондин.

— Торий, — аналитик машинально пожал руку.

— Ринат, — в свою очередь представился второй спутник Лиры. — Говорят, ты наша последняя надежда.

— Кто говорит?

— Лиретта, кто же еще. Все уши нам прожужжала. Выходит, если кто и разберется с волосянкой, то это ты.

— Ну, это ты хватила. — Теперь Торий почувствовал укоры проснувшейся совести, осудившей вспышку ревности.

— Завтра пробный полет. Ты с нами?

— Еще не знаю.

— Нам сказали — будут пассажиры.

— А кто, не говорили?

— Конечно, говорили. Аналитики. Но конкретно...

— Я сейчас, я узнаю.

Торий бросился догонять направившегося к столовой Эдвина. Обязательно нужно попасть в пассажиры к Лире.

— Значит, ты хочешь лететь именно с ней? — крепыш отложил булку, вытер салфеткой губы. Наклонился к стажеру и перешел на шепот. — Что, личная заинтересованность?

— В общем... да — замялся Торий.

— Ладно, я поговорю с Герой. Но обещать не могу. Ты же ее уже знаешь...

— Спасибо, — благодарно кивнул парень и придвинул к себе поднос с едой.

В столовой было тесно. По проходам приходилось пробираться поодиночке. Торий оглянулся, проверяя, не слышал ли кто-нибудь их разговор. И, прежде всего, конечно, Лира и навигаторы, которые устроились через два столика.

Вряд ли, слишком тут шумно. Большая часть населения станции сейчас была эдесь и обсуждала завтрашние планы. Треугольный зал гудел, словно растревоженный улей. Торий поспешно проглотил стандартный, но вполне аппетитный рацион, чтобы не пропустить момент, когда навигаторы соберутся уходить.

Он сумел выскочить в коридор как раз следом за троицей.

— Лира ты куда сейчас?

— Навигаторы обернулись. Юра понимающе улыбнулся.

— Пока, Лиретта, завтра увидимся.

Махнул парочке рукой и отправился к жилому блоку, потянув за собой Рината.

— До-завтра, мальчики, — Лира повернулась к Торию. — Ну, ты без меня минуты прожить не можешь? Вообще-то я иду в женский блок.

— Идем, нам как раз по дороге.

— Правда? Ты где устроился? У мужчин?

— Нет, я у Эдвина в лаборатории.

— Тогда тебе в другую сторону.

— Тут же кольцевой коридор, так что, все равно, куда идти.

Некоторое время молодые люди шагали молча, уступая дорогу торопливым обитателям станции. Напротив входа в женскую спальню, остановились и отошли к иллюминатору.

Одинокая Альфа висела над горизонтом. Предчувствуя синий закат, нереальный пейзаж замер в мертвой неподвижности. Даже вода разгладилась, став похожа на гладко шлифованное фиолетовое стекло.

Кажется, Лира уже остыла, и Торий решился спросить напрямую.

— Узнала, с кем завтра полетишь?

— Еще нет. Пассажиров распределят перед вылетом. Да какая разница. Полет тренировочный.

— Никакой. А если это буду я?