Дистанция Стайера 2: Вотчина саламандры

Вотчина саламандры

"В ряду неудачных попыток колонизации следует упомянуть феномен "беглецов". Интересен он в силу своей уникальности и, без сомнения, порожден кратким периодом протектората метрополии Эпсилон Эридана над соседними звездными системами.

Жесткая политика доминирования породила мощный протест среди первопоселенцев подчиненных миров. Одним из аспектов недовольства стало движение "изоляционистов". Тысячи колонистов стремились избавиться от эксплуатации путем бегства и самоизоляции новых колоний. В этом смысле показательно, что оба успешных исхода отмечены в системе Тау Кита, где политика "Прам" была наиболее выражена

Мы не знаем, как сложилась дальнейшая судьба беглецов, следы их "ковчегов" до сих пор не обнаружены. Утерян и их главный секрет — гиперпривод, построенный на принципе Шермана, импульсного "просачивания" сквозь континуум. Именно он позволил обычным внутрисистемным лайнерам превратиться в галактические транспорты.

О зарождении движения "беглецов" известно крайне мало. Наследники древней идеи утопии — совершенного государства построили закрытое и законспирированное сообщество, в условиях протектората это являлось необходимостью. Остается только гадать, каких усилий им стоило тайно выкупить и снарядить корабли, разработать и установить на них революционные по тем временам движители.

Могли ли "беглецы" представить, что в недрах своей коммуны уносят к "мирам обетованным" еще более замкнутую структуру — братство "Звездных Стражей".

Из статьи Антони Гвадо: "Человечество — пятьсот лет экспансии".

Глава 1: Бронзовая чаша

Точка либрации L1 планеты Муар и ее спутника Ликты, лайнер "Стайер", обзорная галерея ходовой рубки, Торий Шанский

Муара лежала под ногами огромной вогнутой чашей. Подернутая дымкой облаков планета напоминала изъеденную временем и патиной бронзу. Темные разводы полей волосянки и зеленые кляксы мелководных озер раскинулись по поверхности причудливым узором.

Обзорная галерея опоясывала основание граненого бронированного конуса ходовой рубки. Алый шар Беты Гала светил прямо в корму лайнера, и нижняя палуба оказалась в тени радиационного щита жилой зоны. С огромных выпуклых иллюминаторов сползли защитные диафрагмы и теперь, стоя у края просветлевшего пузыря, можно было ощутить себя свободно парящим над планетой.

Во время вахт, когда лайнер шел на крейсерской скорости, иллюминаторы были задраены. За ними висело непроницаемое марево стасис-поля. Но и тогда Торий любил прогуливаться по пустынному и гулкому кольцевому коридору, освещенному только тусклыми аварийными плафонами. Здесь царила полная тишина, и только на пределе слышимости маячил пульсирующий вой инвертора. Это "Большой Бублик" — сердце "Стайера" тысячи раз в секунду менял знак вектора континуума, продавливая сквозь него укутанный в защитный кокон лайнер.

На дистанции все помещения были столь же малолюдны. Большая часть колонистов покоилась в криокапсулах. Бодрствовала только дежурная смена навигаторов и техников, а еще учителя и ученики.

Торий вырос без родителей, под присмотром наставников, в пустынных залах и переходах корабля вместе с остальными детьми, которым до старта уже исполнилось десять лет. По прибытии на место колонии потребуются готовые к работе специалисты.

Крохотная двухместная каюта, учебный класс и центральный парк — вот привычный дневной маршрут. Полгода занятий и три года сна. Новые группы воспитанников ждали своей очереди. Урезанный биоценоз корабля не мог содержать более двух сотен обитателей.

Но перед очередными объятиями ледяного геля учеников ждала награда — фестиваль. Три дня после завершения тестов и экзаменов были отданы празднику. Группы новой учебной вахты успевали прийти в себя после витализации и принимали посильное участие. Одни торопились сбросить накопившееся за шесть месяцев напряжение, другие — получить заряд энергии на предстоящие долгие будни.

Наставники старались не мешать, присматривая за воспитанниками через вездесущие видеосенсоры единой системы. Говорили — взрослые собирают свою фиесту, но где и как, никто из учеников не знал, хотя слухов ходило множество.

Молодежь же устраивала танцы и световые шоу, акробатические бои в зоне невесомости и вечеринки с шипучим тоником на дорожках ночного парка. Торий принимал в них посильное участие, но все-таки меньше остальных, предпочитая одиночество. Может быть потому, что был самым младшим в своей группе, а может быть, от природной застенчивости.

Когда уставшие от музыки и света парочки, закончив праздновать конец восьмой вахты, начали разбредаться по укромным уголкам парка, он в одиночестве поднялся на обзорную палубу. Язык все еще покалывало от избытка выпитой шипучки, и голова немного кружилась.

Девушку у иллюминатора он заметил не сразу. Стандартный, стального цвета ученический костюм почти сливался со стенами, только волосы выделялись темным пятном. Странно — обычно студентки надевали на фестиваль самые немыслимые по покрою и цвету наряды.

Девушка обернулась. В глазах одиночество и ожидание. И вместо того, чтобы уйти на другую сторону палубы, Торий шагнул к ней.

— Не мешаю?

— Палуба общая.

— Почему не празднуешь? — Торий кивнул в сторону люка.

— Я там никого не знаю.

— По-моему, я тоже тебя раньше не видел. Тебе сколько лет?

— Четырнадцать.

— Нам шестнадцать. Это не твоя смена, правильно? Зачем тебя разбудили?

— Я буду участвовать в корректировке курса Стайера, — буднично и даже устало сообщила незнакомка. — Как лучшая в группе.

— Ого! Тебе только четырнадцать, а тебя уже взяли на корректировку?

— Торий даже чуть отодвинулся и, кажется, девушка это заметила.

— А ты почему здесь?

— Надоело. И, как бы...

— Не нашел пару, — чуть ехидно добавила незнакомка.

— Не только... не люблю шума. И вообще...

Парень не нашел, что ответить. Молчание затягивалось. Нужно срочно что-то придумать.

— Слушай, ты летала в большом ангаре?

— Нет. У тебя есть допуск?

— Есть! Хочешь? Идем, у меня еще двадцать часов до морозилки.

Потом были четыре долгих субъективных года. В начале вахты Торий первым делом лез в абонентскую ячейку сети и полчаса слушал знакомый до мельчайших интонаций голос. Загонял в мнемограф голограмму повзрослевшей подруги. После фестиваля диктовал ответ.

Проснувшись в девятый раз, он сразу же ощутил тишину. Инвертор молчал. "Стайер" прибыл в подходящую для жизни систему. Сканирование и предварительное обследование уже закончилось, настало время строительства. Последняя группа колонистов покидала криокапсулы, чтобы увидеть свой новый дом.

Сначала, как обычно, возникло чувство всепроникающего холода, сковавшего сердце и кровь в сосудах. Тепло медленно проникало в тело извне, изгоняя остатки сонного оцепенения. Тепло, тишина, покой. Хотелось лежать так вечно.

— Открывайте глаза, уже можно.

Мягкий приглушенный свет в боксе почти не раздражал сетчатку, но все равно картинка вышла мутной. Торий увидел только фигуру медика в синем комбинезоне. Не смог даже разглядеть эмблему.

— Показатели в норме. Через пару минут можете вставать и одеваться. Ясных звезд.

— Спасибо, доктор. И вам.

Медик вышел, а Торий снова прикрыл глаза, но выдержать положенные минуты не смог. Ведь у выхода его должна ждать Лира!

Быстро натянув стандартные серые шорты и футболку, парень выскочил из бокса в низкий коридор. Огляделся и бросился к обозначенному светящимся белым ободом люку выхода, обгоняя бредущих в том же направлении сонных колонистов.

В небольшом вестибюле госпитального отсека Торий сразу увидел маму и сестру.

— Бублик! — Аня с разбегу повисла у него на шее. — Ну, ты соня!

— Подожди, Ань, слезь с меня! Здравствуй, мам.

— Ты совсем взрослый!

Высокая статная женщина с грустной улыбкой рассматривала сына. Она осталась в точности такой, какой он ее запомнил. — Подумай, когда мы ложились в сон, тебе было двенадцать. Расскажи хоть, как ты жил? Идем ко мне в каюту. А то через час тебя уже ждут в ходовой рубке.

— Идем, идем, соня. У меня тоже есть свободный часик для старшего братца.

— Подожди, мам, я еще...

Торий ощупал взглядом кучки встречающих и проснувшихся. Лиры не было.

— Ты ждешь кого-то?

— Наверно, подружку! — пихнула его локтем в бок сестра. — Ну, Бублик, признавайся.

— Нет, мам, уже нет. Идем к тебе.

Точка либрации L4 звезды Беты Гала и планеты Муар, охранная зона причального шлюза промышленно-транспортного комплекса ТОР, Грентон Бэр

Грен дважды прощупал пространство вокруг швартовочной платформы и маяков причального коридора и свернул магнитную ловушку. Чисто, ничего, кроме уже пойманного обломка, поблизости не наблюдалось. Сегодняшний рейс должен обойтись без нештатных ситуаций. Категорически.

— Говорит "Кот шесть". Заданный куб просканирован. Обнаружен и захвачен объект — обрезок несущей балки. Других посторонних предметов в охранной зоне не обнаружено.

— Понял вас, "Кот шесть". Следуйте в док. Маршрут стандартный. До подхода транспорта восемнадцать минут.

— Говорит "Кот шесть". Указание принял. Следую в док.

Пилот крутанул ладонью шар манипулятора. Белая полоса Млечного Пути и алый мячик Беты описали дугу, и ушли за правое плечо. Маневренный монтажный модуль послушно развернулся на месте, дважды дернулся, стабилизируя положение. Зажатая в правой клешне балка сильно нарушала баланс, но крепить ее на грузовую платформу уже не было смысла. Пора двигаться к ангару.

Левая половина панорамного фонаря кабины подернулась синей дымкой, приглушая радиацию главного солнца системы — Альфы Гала. Голубой гигант подсвечивал новенький каркас будущего астрограда — паутину алюминиевых балок и шпангоутов. Ажурный диск, ослепительно сияющий зеркальными, не тускнеющими в вакууме поверхностями, был неровно оборван с верхнего края. Там продолжался монтаж, вспыхивали звездочки плазменной сварки, мерцали бортовые огни монтажных капсул и киберов.

Чуть ниже рабочей зоны выделялось темное овальное пятнышко.

Паучок сидел в центре сплетенной им сети. Брюшко — сырьевой астероид, а голова и грудь — транспортно-заводской комплекс ТОР. Трехсотметровая громада. Нанизанные на колонну главной шахты ангары, склады, реакторный отсек с Малым Бубликом, и венчающий станцию диск навигационной рубки.

Спиральные конусы эффекторов, разнесенные в стороны на крыльях ферм, смотрелись солидно и внушительно. Мощность двигательной установки позволяла буксировать астероид, вдвое крупней нынешнего.

Буровые комплексы в основании транспортной шахты без устали дробили породу, отправляя ее в цеха переработки, к зеркалам солярных плавильных установок. Планетоид таял, а зародыш астрограда рос. Когда гигантский скелет будет готов, монтажные модули уступят место спецкиберам, и те начнут наращивать на ребрах монолитный кокон внешней брони.

Колония устраивалась в системе всерьез, в расчете на будущие поколения, которые заселят грандиозный эфирный дом.

Модуль подплыл к пузырю транспортного ангара. ТОР вырос, заслонил сверкающую ртутью сеть. Грен отправил найденную балку в зев металлоуловителя и вырулил к шлюзу, окаймленному бегущими стрелками сигнальных огней. Полосатые черно-желтые створки плавно разошлись в стороны, пропустив внутрь ТОРа рукастую призму с прозрачной макушкой. Из стен шлюзового куба появились суставчатые лапы захватов, фиксируя аппарат в стапеле. Зажужжали моторы транспортера, распахнулся внутренний люк и "Кот" въехал в ангар.

Индикаторы систем угасли, отстегнулись фиксаторы ложемента, откинулся блистер. Экстрактор мнемографа сухо щелкнул под указательным пальцем. В подставленную ладонь упал кристаллик с копией полетного журнала и сразу же отправился в нагрудный карман.

Пилот выбрался из кабины. Спускаясь по скобам, заученным движением потер нос наглой кошачьей морды, мастерски изображенной на обшивке.

Ангар был непривычно тих. Стапеля рабочей смены пустовали, остальные модули ждали своей очереди на вылет. Только вокруг дымящей остывающими дюзами "шестерки" ходил человек в оранжевом комбинезоне и легкой дыхательной маске.

— Привет, Сим! — Грен спрыгнул на гулкий металлический пол. — Принимай котенка.

— Опять перерасход?! — буркнул мрачный техник, осматривая маневровые двигатели и недовольно покачивая головой. — Я же тебя предупреждал. Ты меня не слышишь? Или не понимаешь?

— Категорически согласен. Я разгильдяй. Ладно, не ворчи. Это моя крайняя прогулка монтажником. Мог бы хоть на прощание...

— Скорей бы нового пилота прислали. Может, будет не таким раздолбаем.

— Вот, кстати, челнок встречать идешь?

— Кого я там не видел?

— Ну, тогда до нескорой встречи.

Симон хотел было ответить что-то сердитое, но только махнул рукой и отвернулся.

Грентон Бэр — теперь уже бывший монтажник направился к раздевалке, на ходу отстегнул шлем, снял и сунул подмышку.

Нужно поторопиться. Сдать отчет и успеть в шлюз до начала стыковки челнока, занять нужное место. Это важно. Категорически!

Пискнул наушник инфа — носимого интерфейса единой сети связи. Грен коснулся металлического диска, закрепленного на правом виске. Перед глазами появилось прозрачное окно с именем абонента, спроецированное прямо на сетчатку.

Анджей Брович — глава навигационной службы.

Подчиняясь движению зрачка, курсор остановился на имени, мигнул, разрешая соединение.

— Слушаю.

— Грен, сейчас прибудет челнок. На тебе стажеры-монтажники. Считай это первым заданием на новой должности.

— А сколько их?

— Пока двое. Всего.

— И одному из них достанется мой "котик", — вздохнул Грен, — Кстати, я могу сам решить, кому?

— Безусловно. Разместишь, введешь в курс дела. Тренировочные вылеты тоже на тебе.

— Категорически рад. Я что, нянька?

— Это тебе лучшая стажировка. Погоняете пока в мусорном кубе. И тебе, и им практика. Отработаешь взаимодействие. Десять суток вам на все. Да, и сегодняшний отчет не забудь сдать.

— Задание понял. Уже иду.

— Вот и отлично. Работай.

Значок соединения погас.

"Вот так! Только этого мне и не хватало — молодняк пасти! Но деваться некуда. Первое задание как ни как! Придется держать марку, выказывать служебное рвение".

В зале ожидания пассажирского терминала было тесно. Кажется, все свободные от вахт обитатели "Тора" пришли встречать прибывающих. Транспорт со Стайера до сих пор оставался событием. Колония пока сидела на голодном энергетическом пайке.

Грен оказался на площадке третьим и успел занять давно рассчитанную позицию — у перил ограждения, спиной к одной из камер слежения и в слепой зоне второй.

Толчок швартовки был почти неощутим, а скрежет фиксаторов вполне отчетлив.

— Внимание, произведена стыковка с транспортным кораблем СТ-5 — сообщила единая информационная сеть. — Шлюзование будет завершено через девять секунд.

Вкрадчивое шипение воздушных клапанов стихло, и створки внутреннего люка разошлись, пропуская гостей.

Стажеры в синих форменных комбинезонах с эмблемой навигаторов — серебряный секстант и звезда, вышли из люка первыми, миновали коридор и остановились, высматривая в толпе своего провожатого. Грен не успел расстаться с униформой монтажника, и парни только скользнули по нему равнодушными взглядами.

"Отлично, поищите меня пока. Осмотритесь. А я закончу свои дела".

Тот, кого на самом деле ждал Грентон, шагнул на пружинистую дорожку коридора предпоследним.

Лайнер "Стайер", ходовая рубка, Торий Шанский

Кабина лифтовой шахты доставила Тория на вторую палубу ходовой рубки, в административно-командный центр лайнера. От кольцевого терминала расходились радиальные коридоры, деля уровень на сектора. У каждой службы свой сектор и свой цвет.

Торий выбрал коридор с зеленой полосой посреди центральной дорожки, нашел дверь с цифрой шесть и приложил ладонь к окну инфа.

— Входите, молодой человек.

Сухопарый координатор в строгом сером костюме поднялся из-за стола, протягивая руку.

— Роберт Янс, куратор отдела терраформации. А вы, как я понимаю...

— Торий Шанский, — представился гость, пожав сухую, жилистую ладонь. — Стажер аналитического отдела.

— Присаживайтесь. — Хозяин крохотного кабинета указал на высокий стул напротив, вернулся в кресло, оперся локтями на стол, оценивающе разглядывая гостя. — Вас очень рекомендовал ваш наставник. Времени у нас мало, поэтому давайте сразу к делу. Вы ведь из последней группы?

— Да.

— Значит, не в курсе. Тогда кратко поясню. Лайнер сейчас в точке Лагранжа Муары и Ликты. Это самые перспективные планеты системы. Ликта — как сырьевая база, а Муара, как среда обитания. Атмосфера бедна кислородом, но вполне пригодна для дыхания. Еще один плюс — наличие жидкой воды на поверхности. Минус один, но очень существенный — волосянка. Сложное минеральное образование, довольно опасное и агрессивное. Оно — главное препятствие.

— Агрессивное минеральное образование?

— Именно так. Подробности узнаете на месте. Но положение очень прискорбное. Совету срочно нужно заключение по возможности колонизации. Если мы не найдем решения в ближайшее время, у нас останется всего один кандидат для заселения — Гоб.

— Гоб? Она же безводна. Это пустыня...

— Все-таки успели ознакомиться, — улыбнулся куратор.

— В лифте просмотрел краткую сводку.

— Доставить воду — дело техники, — отмахнулся Янс. — Другое дело атмосфера. Цианиды, сероводород и прочие прелести. Избавиться от них в короткие сроки не выйдет — у нас острейший дефицит производственных сил. Потому Муара предпочтительней. Тем более, под рукой Ликта — отличный источник сырья, космодром и промплощадка.

— Значит, проблема только в волосянке?

— Именно. У нас есть вакансия в исследовательской группе. Вы как специалист по динамике сложных систем будете очень полезны. Итак, ваше решение?

— Конечно, да.

— Что ж, отлично. Служебные материалы уже в вашей ячейке. Челнок на Муару отправляется через девять часов. Рекомендую закончить все личные дела. Смена предполагается только через полгода. Так что удачи. Очень на вас надеюсь.

Стажер еще раз пожал жилистую ладонь и покинул кабинет.

Обзорная палуба была безлюдна. Торий подошел к самому краю иллюминатора, коснулся диска инфа, выбрал в интерфейсном окне код Лиры и вписал в поле текстового сообщения единственную фразу: "наше место".

По медному блюду ползли бело-голубые клочья облачной ваты. Где-то там, внизу, станция "Штрих" — его дом на следующие полгода. Так быстро покинуть Стайер он не рассчитывал. Хотелось заново узнать совсем не постаревшую мать, расспросить повзрослевшую на семь лет сестру. Теперь на все это осталось девять часов.

Уже восемь с половиной. Полчаса пролетели, а Лиры все не было. Торий открыл инф и запросил местоположение подруги. Он твердо решил не отправлять ей больше ни одного письма, ни одного сообщения.

"Может быть, я зря жду? Лиру разбудили вместе с первой партией. Что она делала эти шесть месяцев? Теперь, когда вокруг множество людей, и парней в том числе? Глупо надеяться".

Торий оторвался от созерцания Муары и направился к ближайшему шлюзу. Остановился у полуовальных створок.

— Ваш абонент скрыл приватные данные, — сообщил бесстрастный голос сети.

"Отлично! Теперь она еще и прячется от меня!"

Он уже протянул руку к сенсору шлюза, когда его обняли сзади за талию. Парень вздрогнул, резко обернулся.

Лира обвила руками его шею и чмокнула в губы. Отскочила, довольно разглядывая всю гамму чувств от удивления до смущения, отразившихся на лице ошарашенного Тория. Но парень быстро опомнился. С трудом подавил расплывшуюся во все лицо глупую улыбку и нахмурился.

— Лира! Ты даже встречать меня не пришла.

Девушка недовольно надула губы.

— Торик, не дуйся. У нас объявлен аврал: на Муару отправляют большую экспедицию. Готовят планеры для дальних рейдов. Меня тоже берут. Вырвалась, как только смогла.

— Значит, ты летишь на Муару? Сегодня?

— Да, на полгода. Ты меня дождешься? Или, лучше подай заявку на участие. На "Штрихе" нужны аналитики.

— Думаешь, меня возьмут? — задумчиво протянул Торий.

— Ты же самый головастый в выпуске.

— Не знаю, я пока не собирался улетать с лайнера.

— Даже со мной? — тонкие брови огорченно сошлись домиком.

Этого Торий выдержать уже не смог.

— Ладно, радуйся, я тоже в команде.

— И ты молчишь! — Лира со злостью ударила друга кулаком в грудь. — Мстишь, да?

— Точно. — Торий наконец решился, обнял подругу и притянул к себе.

Инф Лиры дважды пикнул.

— Извини, я побежала. Мне нужно пройти тесты.

Лира снова чмокнула парня в губы, высвободилась и скрылась в распахнувшемся люке.

Точка либрации L4 звезды Беты Гала и планеты Муар, промышленно-транспортный комплекс ТОР, Грентон Бэр

Инспектор инженерного корпуса Андрей Солтис вошел в пассажирский терминал предпоследним. Грентон положил правую руку на левое предплечье в тайном приветствии Звездных Стражей и произнес ключевое слово. Состояние транса накатило мгновенно. Сердце бухало в груди как колокол, воздух превратился в вязкую патоку, в которой медленно, словно выполняя странные па средневекового танца, плыли фигуры людей.

Только глаза и руки брата-наставника жили в прежнем темпе. Инспектор положил раскрытую ладонь на плечо и начал говорить. Слова складывались из мгновенной смены жестов и выражения лица. Будь рядом сенс, он мог бы засечь этот разговор, но сейчас они оба были далеко. Кроме того, каждый из Стражей знал их в лицо.

Беседа была короткой. Брат-наставник сообщил место и время новой встречи и вышел из транса. Грентон глубоко вздохнул, моргнул, и время рвануло вперед в привычном темпе.

Андрей Солтис прошел мимо. Младший навигатор выждал на пустеющей дорожке еще десяток секунд и направился к топчущимся у выходного люка подопечным.

— Привет, парни. Это вы новые монтажники?

Новички переглянулись.

— Нам сказали, нас встретит навигатор...

— Я и есть младший навигатор. Категорически, с сегодняшнего дня. Вы мои стажеры, вплоть до зачетных испытаний. Будем знакомиться — Грентон Бэр.

Курсанты по очереди пожали протянутую руку.

— Редрик, — представился темноволосый худощавый курсант

— Том.

Второй был чуть ниже товарища, но значительно мускулистее. Определить цвет волос по бритому черепу не представлялось возможным.

— Подбирайте пожитки и дуйте за мной. Первым номером обзорная экскурсия. Да, меня пока можете звать навигатор Бэр.

— Простите, навигатор, мы прямо сейчас пойдем к монтажным модулям? — поинтересовался Том, забрасывая на плечо полупустую сумку с вещами.

— Нет, "котиками" займемся чуть позже, а пока на очереди жилой блок.

Обитаемая зона пряталась в толще ТОРа, защищенная от радиации баками с водой и промышленными складами. В отличие от Стайера, мобильный завод не мог позволить себе энергоемких щитов.

Открытый лифт падал сквозь металлоконструкции. Мимо проносились полутемные и ярко освещенные палубы. По ним сновали киберы, где-то рассыпались вороха искр, слышался лязг и шипение, низкий гул и тонкий визг ультразвуковых пил.

Всего полгода назад Грен впервые спускался в этом же лифте. Тогда проходы были тихи и пустынны, кругом запакованные пластиковые контейнеры с оборудованием. Между ними бродили техники с фонарями, проверяя номенклатуру изделий.

"Как быстро все меняется. Теперь планы Основателей уже не кажутся утопией. Может, опасения Братьев напрасны? Если колонисты построят здесь свой мир обетованный, какой от этого вред Обители?

Сомнения! Проклятые сомнения! Это Бездна подтачивает мою веру. Категорически нужно покаяться перед наставником".

Лифт остановился на площадке спального сектора.

Первая остановка — жилые ячейки.

С непривычки узкий коридор с рядами одинаковых нумерованных дверей мог показаться бесконечным.

— У нас тут категорически тесно, так, что жить будете в двухместном боксе. Вот он, кстати.

За салатным овалом с номером сорок семь пряталась узкая комната трех шагов в длину. Двухъярусная кровать, столик и два стула, санитарная кабина в углу. На бежевой стене фальшокно с океанским побережьем.

Курсанты нерешительно заглянули внутрь.

— Бросайте свои пожитки, — поторопил их Грен. — И идем к медикам, потом в пищеблок.

— Навигатор, а мы увидим Малый Бублик? — спросил Том, когда все трое уже топали назад к лифту.

— Нет, — мотнул головой Грен, — я тут уже полгода, но ниже первой технической палубы не спускался.

— Жалко. Я думал, если не пускают к Большому...

Грен резко развернулся, в упор уставился на Редрика.

— Курсант, сколько вам лет?

— Восемнадцать.

— А я подумал, что десять.

— Почему? — опешил стажер.

— А потому, что пустое любопытство, на уровне "ткнуть пальцем" обычно проходит годам к двенадцати. Категорически. Но у некоторых остается навсегда. — Уже шагая дальше, добавил монтажник.

— А что в этом такого? Вы ведь в двенадцать тоже были...

— Когда мне было двенадцать, я уже водил монтажный модуль, и на любопытство у меня не было времени. А в тринадцать...

Грен неожиданно замолк. Курсанты шли за ним, не решаясь продолжить разговор. Но у самой лифтовой шахты Том не выдержал.

— Навигатор Бэр, а что случилось, когда вам было тринадцать?

— В тринадцать лет я покинул систему Тау Кита, — ответил Грен, шагнув в клетку лифта.

Стратосфера планеты Муар, планетарный челнок СТ-3, Торий Шанский

В крохотном пассажирском салоне третьего борта было тесно, все шесть мест заняты. До посадки остались считанные часы. Приглушенный свет, едва заметный прохладный морской аромат и шум прибоя в заставке интерфейса бортовой сети располагали к отдыху, но Торий сидел, словно на иголках. Тем более что Лиры с ним не было. Как стажера-навигатора ее допустили в рубку экипажа.

В виртуальном окне инфа плескалась серая пелена — облачный слой, толстое ватное одеяло планеты. Челнок раскаленной иглой прошил его и вырвался на простор, залитый светом двух солнц.

Вблизи поверхность планеты выглядела еще экстравагантнее. Световые столбы падали сквозь облачные прорехи в чаши лагун мелководного моря, рассыпаясь каскадами бликов. Между водными зеркалами, по пологим взгорьям многочисленных островов раскинулись листы и ленты, веера и купола "волосянки". Синее и черное.

Сложный, регулярный рисунок притягивал взгляд, завораживал. Казалось, на васильковых листах начертаны ряды знаков неведомого алфавита. Еще чуть-чуть, и откроется их тайный, скрытый смысл.

Челнок нырнул, лег на крыло, очерчивая предпосадочный круг. Поверхность приблизилась и странный эффект пропал. Значки распались на отдельные завитки, черточки и линии.

Справа внизу показалась платформа "Штрих". Челнок сделал еще два круга, постепенно снижаясь, и Торий успел в подробностях рассмотреть свое пристанище на ближайшие полгода.

На каменном выступе посреди сверкающего зеркала округлой бухты возвышался гриб на тонкой ножке. Массивную опорную колонну, вплавленную в базальтовую плоть планеты, венчал плоский белый диск станции. По ребру два ряда темных пятен — иллюминаторов. В край шляпки воткнут карандаш навигационной колонны над аркой входного шлюза. Остальную часть крыши заняла швартовочная площадка.

Изображение исчезло, сменилось на заставку с плавающими рыбками.

— Пожалуйста, приготовьтесь к посадке. Займите свои кресла, пристегните ремни... — бортовая сеть начала стандартный инструктаж.

Торий выключил инф, откинулся на спинку. Глянул на соседа слева, спящего уже три часа подряд, и тоже закрыл глаза. Шлюзование — процедура долгая. Как минимум полчаса для отдыха есть.

— Торик, вставай, ты что, хочешь обратно улететь?

Лира трясла его за плечо. Соседние кресла были пусты.

— Уже?

— Ну, ты даешь! Минут десять как. Я тебя у выхода ждала. Давай. Все давно высадились.

К шлюзовой камере челнока пристыковали прозрачную пластиковую трубу переходного коридора, протянутого до самой навигационной башни.

— Представляешь, — возбужденно тараторила Лира, — мне позволили сделать круг на снижении.

— Отлично, — сонно пробурчал парень.

— Теперь я настоящий пилот!

— Поздравляю.

— Да ты меня слушаешь? Или по сторонам глазеешь?

Торий действительно разглядывал посадочное поле и уходящее к горизонту васильково — черное лоскутное одеяло. Тридцатиметровый челнок с трудом уместился на платформе. Одно из крыльев, кажется, даже вышло за край ограждения.

— Тесно тут.

— Это точно. Снижались по миллиметру.

За шлюзом прятался крохотный вестибюль, где их ждала невысокая черноволосая женщина. На синем комбинезоне медицинская эмблема. Длинные волосы собраны на затылке в пучок, взгляд сухой и строгий.

— Добро пожаловать на "Штрих", молодые люди. Проходите в кабину, у нас мало времени.

Если бы не подпрыгнувший желудок, можно было подумать, что двери лифта просто закрылись и открылись снова.

— У нас всего два этажа, — заметила провожатая, выходя в кольцевой коридор, опоясавший диск платформы.

Большие окна во внешней стене открывали великолепную панораму ирреальных и завораживающих пейзажей Муары. По другой стороне коридора растянулась цепочка дверей и маленьких, в основном занавешенных, окон.

— Вас, молодой человек, ждут в седьмом кабинете. Вот он, — не оборачиваясь, сообщила провожатая. — Поторопитесь. Девушка пойдет со мной.

Торий остановился около двери. Лира, сделав пару шагов, обернулась, махнула парню рукой. Люк с цифрой семь распахнулся и в коридор выскочил, едва не сбив Тория с ног, невысокий крепыш в чине старшего аналитика. Статус стажер определил по значку на лацкане зеленого лабораторного комба.

— О, новичок! Ты чей?

— Мне сюда, в седьмой бокс.

— Значит, ты Торий? Седьмая келья моя. Я Эдвин. Эдвин Лян, — протянул руку крепыш. — Начальник лаборатории геофизики. Так что заходи, ознакомлю с темой. Как долетел?

— Нормально.

— Спал?

— Нет.

— Значит, видами любовался? Ну, и что ты думаешь?

— О чем?

— О волосянке, конечно? Ты же, насколько я знаю, спец по сложным системам. Неужели не уловил структуру, закономерности?

— Да, есть что-то очень знакомое. Кажется, напоминает некоторые распределения... я пороюсь в своих архивах.

— Обязательно поройся. Ну, вот моя вотчина.

Лаборатория занимала целый сектор диска. Вдоль стен тянулись столы, стеллажи, стенды. Только у входа образовалась чужеродная зона — тумбочка, пара стульев, кресло и кровать за пластиковой ширмой.

— Жить здесь приходится, — перехватив взгляд стажера, пояснил Эдвин. — Станция маленькая. Но, если хочешь, можешь обосноваться в жилом блоке. Там есть пара свободных коек. Ладно, это потом. Идем, покажу тебе наш главный экспонат.

В кубе толстого стекла, на перекрестье керамических спиц висел кусок волокнистой субстанции. Черные жилки пронизывали синюю вату, сплетались, образуя сплошные колечки. Торцы мерцали гладкими сколами.

— Это же...

— Она самая. Волосянка!

Промышленный комплекс ТОР, жилая зона, Грентон Бэр

Миновав два уровня, корзина лифта остановилась. Грен обернулся к стажерам.

— Ну, что приуныли? Сейчас попадете в объятия к нашим девочкам, так что взбодритесь.

По зеленовато-синим стенам и потолку медицинского сектора перекатывались темные и светлые волны, создавая полную иллюзию водной толщи.

— Добро пожаловать в аквариум, — подтолкнул стажеров Грентон, — Вон наш кабинет.

Почти весь медицинский бокс занимал универсальный диагност — сплетение проводов, трубок и пластиковых щупалец. Рядом за монитором сидела эффектная брюнетка в обтягивающем полукомбе.

"Надо же суметь превратить стандартную униформу в такой провоцирующий наряд! — хмыкнул Грен. — А ведь всего лишь рукава и штанины отрезала".

Миниатюрную блондинку, занявшую второе рабочее место, мужчины заметили не сразу,

— Привет, девчонки. Кора, я тебе новые жертвы для экспериментов привел. Ну, парни, категорически прошу на растерзание.

Брюнетка оторвалась от монитора, улыбнулась навигатору и скользнула взглядом по стажерам.

— Красивые мальчики. Я ими займусь. Тебе, кстати, тоже обследоваться нужно.

— Успеется, — отмахнулся навигатор. — До дежурства еще уйма времени.

— Как знаешь. Хочешь пообщаться с глазу на глаз?

— С тобой, категорически, в любое время.

— Смотри, не пожалей, я тебя за язык не тянула. Ну, мальчики, что застыли? Кто из вас смелый? Занимайте ванну. Аня, медкарты уже пришли?

— Да, еще вчера, — ответила напарница.

Хозяйка кабинета поднялась с грацией большой кошки и подтащила к диагносту Тома.

— Значит, первым будешь ты.

— Мне раздеваться? — пробормотал стажер.

— Конечно. — Кора обворожительно улыбнулась. В глазах мелькнули плотоядные огоньки. — Иди, Грен, не бойся, я их не съем.

Навигатор вздохнул, покачал головой и вышел в коридор.

Вернувшись через полчаса, навигатор нашел в коридоре пунцовых как раки подопечных. Кора с Анной обрабатывали данные. Пальцы девушек порхали над экранами мониторов, передвигая строчки.

— Ну, как они?

— Забирай. — Брюнетка повернулась, вместе с креслом, закинула ногу на ногу. — Вполне здоровы и готовы к полетам, с небольшими замечаниями, правда. Прибыли недавно и еще не совсем адаптировались. Но это поправимо.

— Спасибо, Кора.

— Сам не забудь заглянуть. Иначе допуска на дежурство не получишь.

— Категорически скоро. Как только появится свободная минутка.

— Жду с нетерпением. — Кора послала навигатору воздушный поцелуй, повернулась и снова уткнулась в монитор.

Грентон вышел к топчущимся за дверью стажерам.

— Ну, за мной.

— Стажеры побрели следом, оглядываясь на кабинет.

— Не мечтайте, парни, ничего вам не светит. Давайте-ка лучше по тонику.

Пищеблок располагался на уровень выше — кольцеобразный зал охватил лифтовую колонну. Под молочно-белым светящимся потолком стояли бежевые круглые столики. Грен подвел парней к регистрационной стойке, нажал значок вызова оператора.

— Салма, посмотри, свободные места есть? Категорически лучше за одним столом. Парни только сегодня прибыли.

— Вижу, в списках их нет. Хорошо, сегодня в виде исключения восьмое и девятое, стандартный обед. Устраивает?

— Их устроит, давай. Мне как обычно. Парни, вон там раздача, вперед.

— Привет, Грен, слышал, тебя в навигаторы перевели. — Высокий техник, хлопнул Грентона по плечу. — А этот молодняк тебе в нагрузку подкинули?

— Надо же кому-то смену воспитывать.

— Ну, нянчись. Успехов.

Стажеры переглянулись и, кажется, обиделись. Молча отошли к массивной колонне раздачи, получили подносы и уселись на указанные места.

Через полчаса все трое уже были в ангаре.

Новоиспеченный навигатор подошел к стапелю с призмой монтажного модуля. Мощные захваты, резаки и манипуляторы прижаты к корпусу, дюзы зачехлены. Окинул машину ностальгическим взглядом и похлопал по кошачьей лапе на выпуклом капоте поворотного ускорителя.

— Знакомьтесь, парни — это мой "кот". А это его нянька, Симон, в обиходе Сим. Категорически прошу любить и не жаловаться.

— Это кто еще? — буркнул выбравшийся из-под стапеля техник, разглядывая стажеров.

— Это надежда ТОРа, новые монтажники. Не обижай, тебе еще долго с ними работать.

— Разве я кого обижал? Это вы все норовите, не меня, так аппарат. Сколько раз предупреждал, соблюдайте режимы. Ведь предупреждал же...

— Сим, не пугай мне молодежь. У них сегодня первый вылет в мусорный куб, так что давай нам двух "котов" и категорически быстрее.

— Всем вам быстрее. Ладно, своего бери и седьмого тоже, он свободен.

— Стажеры, построиться для получения задания! — гаркнул Грен.

Том бросил теребить дыхательную маску, а Редрик глазеть по сторонам. Оба вытянулись по струнке.

— На выполнение задания отпущено три часа — до конца рабочей смены. Протокол помните?

— Да, помним.

— Вот и давайте, все по порядку. И доклад по каждому пункту. Том — твоя семерка, Редрик — шестерка, я у контрольного поста. Занять модули.

— Принято к исполнению, — хором ответили курсанты и бросились к назначенным капсулам. Грен посмотрел, как они карабкаются по скобам, вздохнул и поплелся к свободному ложементу сменного навигатора.

Сенсорная маска настроилась на хозяина, активировала обзор, и Грен очутился вовне ТОРа. Иллюзия была полной. Мусорный куб, огороженный маяками, лежал неред ним как на ладони, здесь копились обломки, выброшенные из зоны стройки. На самом деле свалка растянулась в кольцо, вращающееся вокруг точки либрации, но именно эта зона была закрыта для сброса и выделена для сбора отходов. Обрезки конструкций попадали сюда, только сделав полный оборот вокруг астрограда.

Со стороны ангара приближались две звездочки. Капсулы вышли на исходную позицию и зависли, сканируя рабочее поле.

— "Кот семь" вышел в заданный квадрат, — первым доложил Том.

— "Кот шесть" вышел в заданный квадрат.

— Вижу. Уточняю задание. В кубе наблюдается свыше двух сотен металлических и полсотни неметаллических обломков, координаты выдаю. Рассортировать на обрезки и породу, собрать в два блока. Приступайте. Категорически рекомендую начать с северной грани.

Через два с половиной часа в центре куба висели бесформенные, похожие на абстрактные скульптуры ежи, с помощью инструментария "котов" сплавленные в единое целое.

— "Кот шесть" — докладываю — Сектор чист.

— Шестерке и семерке. Вижу, подтверждаю, задание выполнено. Новая задача — отбуксировать объекты в ловушки. Шестерка — металл, семерка — камень. Выполнять.

Грен встретил подопечных у стапелей. Стажеры вынырнули из окутавших модули клубов пара. Дыхательные маски не могли скрыть восторга и самодовольных улыбок. Увидев куратора, монтажники встали в ряд, вытянулись, и отчеканили хором.

— Стажер Том, стажер Редрик, докладываю — задание выполнено.

— Категорически молодцы, парни. Уложились в срок. Ну, что наловили? Рассмотрели?

— Ничего, — скривился Том. — Всякий мусор. Обрезки да камни.

— А вы чего ждали? Артефакт иной культуры.

— Было бы не плохо, — мечтательно протянул Редрик. — Вдруг в этом астероиде располагалась станция чужих?

— Упаси нас звезды от таких находок.

— Почему, навигатор? — удивился Том. — Найти других разумных... это мечта человечества еще с дополетной эры.

— Потому, что любая чужая жизнь агрессивна и враждебна, а разумная вдвойне.

— Но ведь это не доказано. Один единственный раз еще ничего не значит...

— И этого раза достаточно, — оборвал его Грентон. — Новый контакт, тем более в этой системе, будет означать войну до победного конца. Звезды даны Человеку, и только он достоин их света. Категорически.

Глава 2: Геоглифы и артефакты

Ликта, кратер "горн Гефеста", ресурсная станция, Бажен Шорий

Олимпийское Плато еще серебрилось в прощальных лучах уходящей за горизонт Беты, а на дне Горна Гефеста ночь уже вступила в свои права. Только зубья короны по краю чаши горели розовыми свечками.

Мощные прожектора ресурсной станции успешно разгоняли мрак, освещая почти отвесную стену кратера. Бурая слоистая порода испятнана гладкими, правильными кругами — "зеркальцами" — самой острой из загадок здешней минералогии.

Около купола станции замерли толстые, ребристые сигары со срезанными концами — добывающие комплексы "червь". Все три состыкованы задними шлюзами с кубом переходного отсека. Около сегментов самоходного транспортера, сверкая сочленениями, выстроились киберманипуляторы "муравей".

Обогатительный комплекс из верхнего иллюминатора виден не был. Сросток пирамид и конусов прятался за куполом, зато его тень причудливой медузой растянулась на истоптанном киберами реголите.

— Опаздываешь, — раздалось в ухе. — мы уже у шлюза.

Торий оторвался от иллюминатора и сбежал по крутой ажурной лестнице на первый этаж станции, догнал остальных оператов и вместе с ними вошел в переходный отсек.

Внутри их встретил лично начальник станции Марк Елаш.

— Итак, повторяю задачу. Сегодня контрольная проходка, ваша цель — подтвердить данные предварительной разведки, выяснить природу "зеркалец" и проверить добывающие комплексы в полевых условиях. К рекордам не стремитесь, главное — обойтись без эксцессов. Всем понятно?

— Понятно, принято к исполнению, — в разнобой ответили операты.

— Ну, тогда по машинам. Доложить по готовности.

Дежурный фонарь осветил тесную кабину "червя", едва хозяин открыл люк. Проектировщики умудрились втиснуть в четыре кубометра пространства не только основной и резервный пульты, но еще камбуз, санузел и медблок. Операту можно жить в машине как минимум пару недель, если, конечно возникнет такая надобность.

Бажен протиснулся к центральному пульту и плюхнулся в пластиковую сетку ложемента. Сенсорная маска опустилась на лицо. Ладони легли на шары манипуляторов.

По обзорному полю побежали строчки тестовых команд. Новенькая машина урчала и вздрагивала, готовая начать первую реальную проходку.

— Двойка, готов. Тесты завершены. Системы проходки — девяносто два. Системы перемещения девяносто девять. Системы связи и управления — девяносто семь. Реактор и накопители — девяносто восемь. Разрешите расстыковку.

— Расстыковка разрешена. Ясных звезд и твердых недр.

Бажен сдвинул манипулятор вперед. Стальной "червяк" приподнялся на множестве ножек, оторвал присоску уплотнения от шлюза и засеменил к стене кратера. Следом потянулась труба самоходного транспортера, окруженная "мурашами".

Кресло мягко покачивало, когда комбайн переползал через очередной валун. Механизмы движителя едва слышно урчали за коконом обшивки. Наконец "червь" пересек дно кратера и остановился у стены, как раз напротив одного из "зеркалец". На плоском переднем конце зажглись два плазменных клинка. Голубые острия коснулись камня и принялись расчерчивать его на клеточки. Следом ударили лопатки отбойников, осыпав кубики породы.

На картинке заднего обзора в приемную воронку транспортера потек вынутый грунт. Поле спектрографа расцвело радугой карты содержания элементов. Только "зеркальце" в его центре выделялось темным пятном практически чистых силикатов.

Отбойники сняли следующий слой, но темное пятно не изменилось. Стержень переплавленной обедненной породы чуть наклонно уходил вглубь скалы.

"Червь" вгрызался в стену кратера, погружаясь в таинственные недра Ликты.

Первый астероидный пояс Беты Гала, Бот СТ-7, Стэн Жоссан

Вибрация тормозных двигателей проникла сквозь обшивку, навалилась на уши низким гулом. Поисковый бот СТ-7 гасил орбитальную скорость, пристраиваясь к летящему впереди куску водяного и метанового льда замешанного на космической пыли.

В задний иллюминатор ходовой рубки безымянный астероид уже можно было разглядеть невооруженным глазом. Неровный грушеобразный серп на перекрестье трех голубых ионных струй медленно рос, соперничая блеском с редкими звездами.

"Судя по альбедо, почти чистый лед, десять тысяч кубокилометров, и орбита удобная. Отличный ресурс для терраформации Гобы или Муары".

Стэн повернулся к навигатору.

— Ручаетесь, Сергей Васильевич? Не промахнемся?

— Обижаете, командир, — качнул головой русоволосый навигатор, — через шесть часов повиснем рядышком, как пчелка над цветочком. Не извольте беспокоиться.

— Чин, готовь швартовочные якоря и заправочный комплекс. Перекачай азот в основной бак. Думаю, лишнее топливо нам будет кстати. И загрузи Курта с Яношем, пусть тестируют скафы.

— Принято к исполнению, командир, — кивнул техник. На лице невозмутимого азиата не дрогнул ни один мускул.

— По завершении, всем отдыхать. Когда пришвартуемся к ледышке, спать будет некогда.

Техник челнока Чин выбрался из ложемента, спрыгнул на заднюю стенку рубки, ставшую на время торможения полом. Наклонился, откатил в сторону люк и спустился в колодец главного коридора, ловко цепляясь за скобы.

— Здесь будете спать, Сергей Васильевич?

— Конечно, — улыбнулся навигатор. — С моей массой бегать, как муха по потолку, не очень сподручно. Вот принайтуемся к камешку, тогда уж и разомнемся.

— Ясно. Седьмой, закрой щиты блистера, погаси свет в рубке. Режим отдыха.

— Выполняется, командир Жоссан, — ответил силикон челнока, — приятного сна.

Мелодичные переливы падающих шариков раскатились под ухом. Потом еще раз.

"Будильник. И невесомость! Значит уже прибыли".

Тренированный организм отреагировал мгновенно, перестраиваясь в режим бодрствования.

— Седьмой, доложи обстановку.

— Доброе утро, командир Жоссан. Маневр торможения завершен. Орбитальная скорость снижена до заданного значения. Расстояние до небесного тела шесть километров.

Стэн глянул на соседний ложемент. Он был пуст, значит, навигатор уже занял гигиеническую кабину. Придется подождать.

— Седьмой, снять щиты блистера, провести тест всех систем.

Створки ушли в стороны, открывая обзору сверкающую глыбу. Бот завис над астероидом, вниз кабиной. Стекла потемнели, гася нестерпимо яркий блеск отраженных лучей далекой Альфы. Изломанная крылатая тень медленно ползла по ледяной равнине.

— Команда выполнена, тестирование закончено. Функциональность систем не ниже девяноста процентов. Орбитальный транспортный корабль СТ-7 готов к швартовке.

— Спасибо, Седьмой. Буди остальную команду.

Напахнуло свежестью и влагой. К соседнему ложементу подплыл навигатор, ухватился за каркас и, уложив грузное тело в пластиковую колыбель, защелкнул пряжки ремней.

— Да, вот это я понимаю, ледышка. Кстати, душ свободен, командир, освежись, пока есть время.

— Спасибо, Сергей Васильевич. Вы пока присмотрите за командой. И сделайте пару витков вокруг глыбы. Просканируйте поверхность.

— Хорошо, сделаем. Седьмой, принимаю дежурство. Дай доступ к ручному управлению.

Навигатор надвинул на лицо сенсорную маску, нащупал пальцами манипулятор.

Стен распустил ремни, оттолкнулся, и взлетел над ложементом еще один толчок и он уже у задней стены рубки. Через минуту, он засунул в нишу утилизатора сверток с одеждой, задвинул за собой дверь гигиенической кабины и надел дыхательную маску. Ионный душ хлынул из форсунок. Наэлектризованные капли плотно облепили тело, слизнув остатки сонливости.

Под конец процедуры поток сухого, колючего воздуха вымел рой капелек из кабины. Когда теплая волна подсушила кожу и волосы, Стэн, разорвал пакет, натянул свежий комбинезон и выбрался из душа. Вот теперь можно продолжить вахту.

Правое стекло блистера почти совсем почернело. Яростный голубой глаз Альфы даже сквозь светофильтр высвечивал каждый уголок рубки, медленно подползая к краю иллюминатора. Навигатор увлеченно вращал шары манипуляторов, управляя челноком.

Стэн улегся в кресло, пристегнулся и надел маску.

— Как успехи, Сергей Васильевич?

— Второй виток заканчиваем. Сейчас начну обработку. Выберем местечко...

— Седьмой, дай отсканированную картинку.

На темном поле обзора возникло полупрозрачное тело астероида. Вытянутый, похожий на картофелину кусок льда послушно вращался, повинуясь шару под пальцами пилота. Удобных для посадки мест было много.

Взгляд зацепился за странное пятно. Стэн крутанул виртуальную модель назад, развернул, добавил контраста.

— Это что за клякса? Гляньте, Сергей Васильевич.

— Черт его знает. Какая-то яма. И довольно приличная.

— Это понятно, но форма!

— Прямо ромашка.

— Или медуза. Шести километров в размахе!

Хорошо выделялись большое центральное углубление и двенадцать более мелких желобов-отростков, и в самом деле похожих на короткие щупальца или лепестки.

— Сергей Васильевич, ну-ка верните нас к этой яме. Посмотрим пристальнее.

— Сейчас выполним.

Зашуршали маневровые двигатели. Влево потянулись голубые плазменные струйки.

— Вот она. Зависайте.

— Готово. Просканировать повторно?

— Да, давайте. Технический пост, слышите меня.

— Технический на связи.

— Чин, подготовь очередной сеанс связи со Стайером. Узким пучком.

— Принял к исполнению.

Стэн снял экран-маску. Аномалию было видно и невооруженным глазом. Косые лучи Беты контрастно обрисовывали контур звездообразной ямы.

— Ну, командир, собираетесь пощупать эту лунку?

— Верно, Сергей Васильевич. Выбирайте место поблизости, будем швартоваться.

— Уже выбрал.

Стэн снова надвинул маску. Красный крестик пульсировал в сотне метров от щупальца.

— Согласен, подходит. Ну, не будем тянуть время. Технический — ледовый вариант швартовки. Всему экипажу — проверить готовность систем, занять места согласно расписанию, постам доложить по готовности.

— Технический, готов.

— Медицинский пост, готов.

— Пассажирский отсек, готовы.

— Седьмой, начать маневр швартовки.

— Принято к исполнению, командир Жоссан.

Вспыхнули голубые огоньки на концах коротких крыльев. Челнок крутнулся вокруг оси, замер на мгновение и начал опускаться на сияющее ледяное поле.

Ликта, кратер "горн Гефеста", буровой комплекс "червь", Бажен Шорий

Металл стонал, скрипел и всхлипывал. Даже активная звукоизоляция не могла подавить шум до конца. Утешало то, что снаружи стоял совершенно невообразимый грохот на уровне болевого порога. Добывающий комплекс кромсал неподатливый грунт плазменными резаками. Ультразвуковые отбойники крошили нарезанные блоки в щебень, а гребенка стальных лопаток отбрасывала породу под брюхо комбайна. Мощные челюсти дробилок пережевывали камень в крупу и сыпали в приемный зев транспортера. Рядом копошились два "муравья", подбирая упавшие мимо куски.

Буровой комплекс погрузился в скалу уже на три десятка метров. Стержень переплавленной породы с небольшим уклоном тянулся вглубь скал. В остальном недра Ликты оказались на редкость однообразны. Хотя ценных минералов здесь было в избытке, недаром кратер назвали кузней древнего бога, но никаких неожиданностей не было, все, как и предсказали аналитики. Загадку представлял только оставленный в породе след.

Бажен передал управление силикону "червя" и вызвал в обзор ленту новостей, и прежде всего, пункты о всеобщем голосовании. Колония выбирала новый состав совета, а вместе с ним и предпочтения на ближайший период освоения системы.

Основная борьба развернулась между двумя кандидатами на пост председателя совета. Первый — Эндрю Скай настаивал на срочной терраформации всех пригодных планет. Его противник — Лан Аласа предлагал сосредоточиться на эфирном строительстве и освоении астероидного пояса Беты и особенно Альфы, у которой планеты просто отсутствовали.

"Жаль, что можно проголосовать только за одного кандидата. Неужели, они не понимают, что истина посередине. Нельзя же валить все яйца в одну корзину. Кто даст гарантию, что мы не ошибемся? Почему бы не поделить усилия? Итак, планеты или астероиды?"

Голосование продлится еще сутки и Бажен снова отложил решение. Других новостей тоже хватало, — например, о разморозке последней партии колонистов, о картографировании новых спутников Беты.

Увлек ретрорепортаж фестиваля первого полугодия в системе. Бажен был там лично, но с удовольствием снова окунулся в красочное музыкальное представление. На целых два часа забыл о холодных недрах Ликты. Завершала репортаж минута памяти по погибшим и оставшимся в системе Тау. Затем перед зрителем поплыли живописные полотна юбилейной выставки.

Бажен остановил прокрутку. Этой картины он раньше не видел. Девушка на фоне Муары. Вид с оранжерейной палубы. Сплетение ветвей и листьев на фоне зеленой чаши и русые волосы, рассыпавшиеся по плечам незнакомки, любующейся чужим миром...

Тревожный бипер вырвал операта из виртуального мирка. "Червь" сам прервал проходку. Бажен вызвал в обзор окно спектрографа и по глазам ударила радужная вспышка. В левом углу горело яркое пятно. Мало того, стержень проплавленной породы изгибался и обвивался вокруг него кольцом.

— "Червь два", почему остановили проходку? — всполошился диспетчер ресурсной станции.

— Впереди неизвестное образование.

— Да, вижу, возможно, металлический самородок. Ждите решения. Пока никаких действий не предпринимать, можете протестировать системы.

— Ресурсная, я прошу разрешения на выход.

— Основания?

— Взгляну на находку своими глазами.

— Ждите, делаю запрос. — Диспетчер отключился, и в служебном канале воцарилась тишина.

"Мураши" уже расчищали щебень между стенами тоннеля и обшивкой "червя". Полметра свободного пространства вполне достаточно, чтобы человеку в легком скафе протиснуться в передний конец штольни.

— "Червь два", переключаю канал на начальника станции, — вклинился в тишину голос диспетчера.

— Бажен? — Марк Елаш решил лично проконтролировать ситуацию. — Доложите причину остановки.

— Впереди самородок, и след "зеркальца" обвивается вокруг него.

— Обоснование для выхода?

— Полноценный визор на комплекс так и не установили. Думаю, будет полезно осмотреть находку.

— Рвешься в первооткрыватели? Похвально. Осмотришь, конечно, но в составе группы. Уже сформировали, минут через десять прибудет. Пока выгони "червя" из штольни и заблокируй все системы.

— Принял, — недовольно проворчал Бажен. — Даю задний ход.

— Вот и отлично. До связи.

Труба самоходного транспортера вытекала из зева тоннеля, складываясь змейкой. Следом под свет прожекторов ресурсной станции выползла стальная сигара бурового комплекса, отодвинулась от стены кратера метров на пять, опустилась на грунт и замерла. Усы отбойников спрятались под щит, бортовые огни погасли. Чуть погодя раскрылся задний люк и из него выбрался операт в легком гермокостюме и сразу утонул по щиколотку в рыхлом реголите. Добрался до плоского камня и взобрался на него. Приложил к шлему ладонь, прикрыв глаза от слепящих фонарей, разглядывая купол станции.

Через минуту к "червю" подкатила "телега" — транспортная платформа, на двухметровых колесах-конусах. Звякнула выдвижная лестница и на грунт спустились трое. С кормы спрыгнул транспортный "муравей" с внушительным контейнером на спине.

Бажен слез с камня и подошел к геологам, изучающим темную арку тоннеля.

— Вот и первооткрыватель, — послышался в шлемофоне знакомый голос. — Ну, давай, веди.

Стены выработки искрились в лучах фонарей свежими сколами. Зеленые, серые, черные прожилки сияли вкраплениями кристалликов, напоминая звездное небо. Неровный пол был почти стерильно чист, ни пыли, ни осколков. "Мураши" постарались.

Группа быстро миновала пятьдесят метров тоннеля и остановилась перед бурой с зеленоватыми прожилками стеной, исчерченной плазменными резаками на ровные квадратики. Бажен опустился на корточки перед левым нижним краем.

Даже невооруженным глазом было видно пятно породы совсем иного цвета. В блеклом круге шлака искрились несколько густо синих кубиков.

Аналитики присели рядом с буровиком.

— Вот он, — Бажен ткнул пальцем в синее пятно. — Похоже, самородок. Полиметаллический.

— Все может быть. Ну-ка парень, отодвинься. Теперь мы поработаем.

Из длинного ящика на спине кибера появилась тренога. Ее установили напротив синего пятна. Следом достали переносной плазменный резак, который занял свое место на штативе. Кабель подключили к энергоблоку "мураша".

— Вы что, собираетесь вырезать его вручную?

— А ты думал, железкам доверим? — старший подал Бажену складную лопату. — Хотел увидеть все своими глазами? Теперь давай, работай. Вот тебе научный инструмент, будешь отгребать щебенку. Фильтр на шлем надень. Ну, готовы? Начинай.

Геологи заняли места справа и слева от пятна с длинными штоками-отбойниками в руках.

Плазмотрон выпустил тонкое белое веретено. Раскаленная струя истончилась до игольной остроты и коснулась кольца пустой породы вокруг находки.

Первый астероидный пояс Беты Гала, рубка исследовательского бота СТ-7, Стэн Жоссан

Челнок осторожно приближался к сверкающему полю, выплевывая из маневровых сопел на носу и корме голубые струйки плазмы. Крылатая тень росла, пока, наконец, не сровнялась размерами с самим аппаратом. В этот момент подушки посадочных опор коснулись поверхности. Слабый толчок, еще один, шипение компенсаторов, раскаленные крюки-фиксаторы вошли в лед, и из-под корпуса вырвались облачка пара.

— Маневр завершен, командир Жоссан. Три опоры на поверхности. Корабль закреплен, — сообщила бортовая сеть.

— Спасибо, седьмой. Пассажирам разрешаю покинуть предписанные места. Технический, проверьте шасси и готовьте заправочный комплекс. Доклад по готовности. Янош, поступаете в распоряжение Чина. Аналитики, поднимитесь в рубку.

— Отлично сели, командир. Даже не тряхнуло.

— Спасибо, Сергей Васильевич. С вашей помощью.

Из главного коридора послышалось пыхтение, и в рубку ввалились Эрик с Куртом. Гравитация, хоть и присутствовала, но очень слабая. Перемешаться приходилось как в невесомости, отталкиваясь от пола и стен.

Медик влез в свободный ложемент, застегнул фиксаторы. Геохимик просто прислонился к стене, вцепившись в скобу.

Пилот повернул кресло к аналитикам.

— Ну, молодые люди, видели, где мы сели?

— Вы про "ромашку"?

— Про нее. Что думаете?

— Как экзобиолог? — Эрик пожал плечами. — Пока ничего. А ксенологом я не являюсь.

— Считаете, это след разумной деятельности?

Эрик только развел руками в ответ.

— А вы, Курт? Это может быть естественным образованием?

— Вполне. Но мне нужно взять пробы, и лучше лично.

— Почему? Вам мало манипуляторов?

— Вы же знаете, машина она и есть машина. Я доверяю своей интуиции.

— Тогда готовьтесь, ваша очередь после дозаправки. А пока составьте задание для "мурашей". Четыре штуки в вашем распоряжении.

— Приняли к исполнению, — кивнул Эрик. — Разрешите приступить?

Пассажиры покинули рубку, и Стэн повернулся к навигатору.

— Прогуляться не желаете, Сергей Васильевич?

— В смысле выйти на улицу? Присмотреть за молодежью? Конечно, почему бы не размяться. Думаете, там, в яме, есть что-то интересное?

— Все может быть. Проверить, по крайней мере, стоит.

Челнок опустился на ледяную равнину носом к странному образованию. До края одного из "лепестков" осталось всего два десятка метров. Стэн приподнял ложемент, и теперь ему, сквозь стекла блистера, было отлично видно все, что происходит на ледяном поле.

— Командир, присоска готова. Разрешите начать заправку.

— Разрешаю. Да, Чин, не забудь снять послойную спектрограмму.

— Принял, сделаю.

Из-под корпуса челнока выдвинулась штанга-трубопровод с присоской плавильни на конце, раздвинулась на тридцать метров и замерла.

Полосатый, черно-желтый конус опустился на лед, и его сразу же окутало облако пара. Под пластиковым колпаком нагреватели плавили лед, насосы закачивали воду и аммиак в баки. Судя по индикатору, довольно успешно.

На льду появились четыре кибера и направились в сторону "ромашки". Следом поплыл диск ретранслятора. Овальная тень ползла по льду, обгоняя сверкающих панцирями механических насекомых.

— Командир, заправка окончена. Оба бака полные.

— Спасибо, Чин. Проверь двигатели и до взлета можешь быть свободен.

Присоска поднялась из проплавленной ямы. Штанга сложилась и исчезла под крылом.

— Первая группа, готовьтесь к выходу. Проверить скафы и оборудование. Доложить по готовности.

Пилот откинул маску, повернулся к навигатору.

— Ясных звезд, Сергей Васильевич.

— Всей нашей группе. Я прослежу за ними, командир.

Русоволосый великан оттолкнулся от ложемента и выплыл в коридор.

"Мураши" уже облазили выемку вдоль и поперек. Стэн вывел в обзор модель "ромашки", покрутил ее во всех плоскостях, пытаясь подобрать аналогии.

— Первый, готов.

— Второй, готов.

— Третий, готов. У нас все в норме, командир.

— Разрешаю выход.

Сначала из-под челнока появились длинные тени, вытянулись в сторону провала. Потом появились и их хозяева в оранжевых костюмах с голубыми люминесцентными полосками.

Троица медленно плыла к краю ямы в полуметре надо льдом. Впереди навигатор, за ним аналитики. Двигатели рюкзаков оставляли за собой тонкие белые струйки замерзшего пара. Достигнув края, группа зависла на месте.

— Командир, я думаю, пройдем сначала на высоте, потом спустимся.

— Добро. Я слежу.

С ретранслятора был виден весь котлован целиком. Делая частые остановки для отбора проб, кибершасси сужали круги, опускаясь к центру ледяной ямы.

— Командир, что нарыли "мураши"?

— Судя по вкраплениям камня и их распределением по глубине — лед просто исчез, а пыль и щебенка выпали на поверхность. Причем их придавило и вплавило. Кстати произошло это не так давно. Можно сказать, след совсем свежий. Ему не больше года.

— То есть нечто даже не испарило лед, а просто его поглотило?

— Именно так.

— Возможно, это плазмоид, — вмешался в разговор Эрик. — Или выброс газа, или...

— Это гипотеза или мы просто гадаем? Курт, у вас есть предположения?

— Нет, командир, пока никаких. Кстати, там, за левым щупальцем торосы. Я осмотрю?

— Принял, разрешаю. Сергей Васильевич, сопроводите юношу. А вы Эрик?

— Я на дно спущусь.

— Добро. Действуйте.

Группа разделилась. Две оранжевые фигурки поплыли к зубцам у левого края котлована, а третья начала медленно падать в загадочную яму.

Лайнер "Стайер", ходовая рубка, Виктор Жоссан

В тридцатиметровом шатре зала ходовой рубки царила тишина. Многочисленные посты у подножия обзорных иллюминаторов пусты и обесточены. Лайнер покоится в гравитационной колыбели точки Лагранжа. С коррекцией возмущений вполне справляется автоматика. Щиты с узких треугольных иллюминаторов сняты. Слева во всей красе изъеденное патиной медное блюдо Муары.

Люк в ярко освещенный коридор закрылся за спиной. Едва переступив порог, Виктор остановился, глянул вверх, на главный мостик, парящий под пирамидальным куполом на конце лифтовой башни.

"Там дежурная смена. А капитан должен быть где-то здесь, в аппаратном зале. Да вот они, у поста энергетиков".

На полукольцевом диванчике под белым дежурным фонарем сидели трое. К ним Виктор и направился.

— Начальник безопасности прибыл по вызову...

— Вольно. Расслабься Виктор, все свои. Присаживайся.

— Принято.

Виктор кинул бортмеханику, главному навигатору и сел на свободное место.

Капитан тронул блестящий диск у виска.

— Стайер, приват-режим.

— Выполнено, капитан Гимп, — ответила приборная стойка, изолируя четверку от посторонних глаз и ушей.

— Ну, друзья мои, минул почти год со дня прибытия в систему. Что думаете о результатах?

— Думаю, все идет отлично, — пожал плечами полноватый начальник технических служб лайнера. Среди собравшихся он к тому же был самым старшим. — Небольшие неувязки по срокам строек, но в остальном...

— Не пересказывай мне сводки Совета, Бран, я их отлично знаю.

— Что же ты хочешь услышать? — Навигатор Брэндон Хан потер скрытый под густой черной растительностью подбородок и сложил руки на груди.

— Понятно, что не сводки наших головастых зануд, — хмыкнул Виктор. — Раз уж это неофициальные посиделки, то давай, Трей, говори начистоту.

— Я хочу знать ваше мнение о ситуации в целом. О предполагаемых угрозах, обо всем странном и угрожающем. Виктор, ты что думаешь?

— О безопасности?

— И об этом...

— Трей, мы на краю Галактики, бог знает, в какой глуши, в совершенно чужой, необследованной системе, и ты говоришь о странностях и угрозах? Я до сих пор не могу понять, почему мы вообще остановились здесь, почему выбрали это направление? Разве не было иных вариантов маршрута?

— Ты же знаешь, это решение старейшин.

— Сказку про случайный выбор мы слышали уже много раз, — махнул рукой Виктор, скептически поджав губы.

— И я им не верю, — кивнул капитан. — Потому вас здесь и собрал.

— Вот что тебя волнует. До сих пор считаешь, что основатели сговорились с Протектором.

— А как иначе объяснить наш успешный старт? Хан, ты сделал?

— Да, — кивнул навигатор. — Пересчитал все данные по траектории разгона. Мы прошли в зоне поражения двух внешних баз.

— И они даже не попытались нас достать! — поднял указательный палец капитан.

— С нами была его племянница, — напомнил Бран.

— Адриана? Нет, не то! Протектор пожертвовал бы ей без колебаний.

— Я так не думаю, — покачал головой техник.

— Пожертвовал бы. И обернул все к своей выгоде. Представьте, какой простор для пропаганды: Протектор не пожалел родственника ради блага метрополии.

— Да, правдоподобно, — кивнул Бран. — Тогда зачем было вовлекать ее, ставить под угрозу миссию?

— Девочка чрезвычайно талантлива, — заметил Хан, — Думаю, она принесет пользу колонии.

— Ладно, мы говорим не о ней.

— Верно, мы говорим о резидентах метрополии внутри колонии. — Виктор искоса глянул на капитана. — Ведь так?

— Именно.

— Тогда в чем смысл всей затеи? — развел руками старший техник. — Зачем отпускать нас, да еще и отправлять с нами шпионов?

— Смысл есть. Сейчас поясню.

Капитан достал из нагрудного кармана кристаллик мнемографа и вложил в приемное гнездо стойки контрольного поста. Над линзой голопроектора повис туманный куб с редкими цветными искрами звезд.

— Мы сейчас здесь.

Капитан ткнул пальцем в одну из граней.

— Это Эпсилон Эридана.

Палец переместился в самый угол карты, где искры висели значительно гуще.

— А это Дахея.

Теперь он указывал на противоположный угол куба.

— Предположим, дахейцы решили начать экспансию в сторону Ойкумены. Тогда на пути у них окажется плотная молекулярная туманность. Не слишком приятный вариант. Выгодных обходных маршрутов два: короткий, через систему Лагаш, где недавно основана независимая колония. Усилиями Протектората, как мы знаем.— Палец прочертил светящуюся линию между щупальцами темной амебы, висящей в самом центре куба. — И второй. Догадаетесь какой?

— Мимо системы Гала!

Капитан молча кивнул.

— Ты считаешь, что протекторат хочет использовать нас как дальний дозор за фронтиром?

— Именно так. Это и было предметом договора с основателями.

— Все это имеет смысл, если чужаки, про которых мы ничего не знаем, используют те же физические принципы для перемещения, что и мы, — покачал головой техник.

— В противном случае все наши догадки бесполезны, — развел руками Трей.

— Все равно в этом нет смысла. Мы же сознательно не взяли с собой гразер. Даже если мы столкнемся с Дахейцами, как сможем сообщить метрополии?

— Для связи можно приспособить Большой, и даже Малый Бублик. Вы согласны, Паллас?

— Да, это возможно. — Бран задумчиво подпер рукой подбородок. — Если использовать пограничные режимы...

— То есть, резиденты метрополии могут быть среди нас...

— Они здесь, тут нет сомнений, — перебил Виктора капитан.

— Кто же согласился лететь с нами в неизвестность, да еще и без обратного билета? — недоверчиво поджал губы Хан.

— Религиозные фанатики, — кивнул Виктор. — У меня есть кое-какие соображения, пытаюсь их проверить.

— Расследование? А совет? Он даст санкцию?

— У службы безопасности лайнера тоже есть кое-какие полномочия.

— Но на колонию они не распространяются.

— Колония — это ТОР и станции на Ликте и Муаре. Все остальное в моей юрисдикции. Бран, мы можем организовать негласный надзор?

— Технически? Вполне!

— Я подготовлю списки.

— Тогда не буду вас задерживать.

Капитан провел пальцем по окошечку приборной стойки. Кристаллик выпал на ладонь и голубой куб погас.

Первый астероидный пояс Беты Гала, рубка исследовательского бота СТ-7, Стэн Жоссан

Длинное туманное пятно Млечного Пути в окружении редких звезд висело прямо над синими зубцами торосов. Среди них затерялись две оранжево-голубые фигурки. Третья достигла дна котлована. К ней сбежались все четыре кибера и остановились, ожидая указаний. Длинные двойные тени от Альфы и Беты раскинулись по вогнутому ледяному зеркалу. Стэн сдвинул ретранслятор ближе к левому краю "ромашки" и увидел навигатора с геофизиком, бродящих между угловатых глыб.

Бот вздрогнул. Послышалось шипение, гул, затем несколько серий коротких фырканий. Над соплами маневровых двигателей вспыхнули голубые струйки.

— Командир, все двигатели кроме одного в пределах нормы. Левый маршевый семьдесят процентов тяги. Остальные агрегаты в пределах нормы.

— Я думал, с левой "свечкой" хуже. Починить в поле можем?

— Нет. Только в ангаре.

— Тогда выстави щадящий режим. И сбалансируй с правой.

Стэн вызвал в обзор поле параметров. Реактор, свободный от нагрузки, зарядил накопители уже на три четверти, создав запас энергии на разгон.

— Чин, новое топливо левой "свечке" не повредит?

— Вполне пригодно. Хуже не будет.

— Ну, слава звездам. Сергей Васильевич, что там у вас?

— Красивые места, командир. Пока ничего.

— А у меня есть, — вмешался Курт. — Взгляните, даю картинку. И пришлите мне "мураша", нужно отобрать пробы.

В обзоре возникло изображение с носимой камеры скафа. Во льду темнело отверстие полуметрового диаметра, окруженное чашеобразной выемкой. Луч фонаря высветил идеально гладкие стенки.

Рядом мелькнул скаф навигатора.

— Глянь, командир, она не вертикальная. Наклон от котлована градусов двадцать.

— Вижу, Сергей Васильевич. Глубину можете определить?

— Лазер показывает пять метров.

— Хороший колодец.

— Интересно, что за гвоздь сюда воткнули?

— Главное, кто. Как думаете, командир?

— Сергей Васильевич, вокруг осмотритесь и...

— Командир, извините, что перебил, — вмешался Курт. — Кажется, у меня есть одно предположение...

— Вы знаете, что это?

— Догадываюсь, но мне нужно проверить...

— Каким образом?

— Облететь вокруг "цветочка".

— Хорошо, но только парой. Кибер уже у вас?

— Вот он, топчется.

— Пусть берет пробы. А вам разрешаю начать облет.

— Приняли, отправляемся.

Стэн переключил обзор на общий план. Снова стали видны окрестности котлована. Навигатор с геофизиком уже плыли к соседнему "лепестку". Эрик рассматривал место стыка двух желобов, а три "мураша" по-прежнему ждали команд в центре ямы.

— Эрик, что выяснили?

— Почти ничего. Только одна странность. Вы видите, структура льда здесь рыхлая.

— Допустим.

— Если здесь был взрыв или эта яма выдавлена чем-то, он бы разрушился, а здесь видно каждую пору.

— Да, странно. Может быть, действительно плазмоид, а лед испарился.

— Если бы он просто испарился, поры бы разорвало внутренним давлением. Тут был более сложный процесс, сублимация или...

— Эрик, вы будете продолжать осмотр?

— Пожалуй, нет. Я возвращаюсь.

Навигатор и аналитик пролетели уже четверть окружности котлована, и остановились.

— Командир, мы нашли. Как я и предполагал.

Геофизик висел над близнецом первой лунки. В середине наклонный шурф.

— Командир, можете послать "мурашей" на противоположную сторону. И на девяносто градусов левее. Думаю, они найдут там точно такие же колодцы, а нам уже можно домой.

— Согласен, жду всех в рубке. Курт, подготовьте объяснение своей догадки.

Кибершасси, получив задания, бросились к краям "ромашки", карабкаясь по вогнутым стенкам, а люди поплыли к кораблю.

Через полчаса экипаж и пассажиры, за исключением техника, собрались в рубке. "Мураши" уже закончили отбор проб и вернулись в трюм.

Навигатор и медик заняли свои посты, развернув их к геофизику. Он снова оперся на стену около душевой капсулы. Пилот тоже развернул к нему свой ложемент.

— Итак, Курт, что это за шурфы? Как вы догадались, где их искать?

— Первый? Не знаю, наверное, интуиция. А остальные... понял, когда вспомнил воронку после нашего заправщика.

— А причем тут "присоска"?

— Что показал анализ льда в "ромашке"?

— Лед был испарен, или сублимирован, но не взрывообразно, а постепенно. При этом пыль и камешки остались на дне, причем вплавились в лед.

— Из этого следует, что полость, где происходило плавление, была закрытой, иначе бы пыль просто улетела. Пар бы унес.

— Да, действительно. Но как это возможно...

— Думаю, они заправлялись.

— Кто?

Курт только пожал плечами.

— Хотите сказать... — пилот переглянулся с навигатором.

— Браво, Курт, — хлопнул в ладоши Эрик. — Они заправлялись. Это же все объясняет! Конечно, если это не гигантская медуза, которая плавает в космосе и питается аммиачным льдом.

Геофизик пожал плечами.

— Иных объяснений не вижу.

— Да, привлекать к объяснению чужой разум, это как-то... — протянул Навигатор.

— Подождите, давайте мыслить здраво, — остановил разгорающийся спор Стэн. — Итак, Курт, вы предполагаете, что некое тело опустилось на астероид и поглотило его часть, оставив здесь свой отпечаток.

— Именно.

— Если это только заправочная воронка, то каков же весь корабль? — Развел руками медик.

— Да, а причем тут шурфы?

— Это не шурфы, это следы анкеров, — невозмутимо возразил геофизик. — Мы же закрепились, прежде чем начать заправку. Я думаю, и они не хотели, чтобы их выбросило паром из ямы, как пробку из бутылки. Кстати, вероятно, что это отпечаток не заправочной воронки, а именно корабля, и он поглощал топливо всей своей поверхностью.

— Все равно хорош кораблик, в полтора раза больше Стайера!

На несколько долгих минут в рубке повисла тишина. Все переваривали сказанное. Первым нарушил тишину пилот.

— В любом случае, мы должны срочно сообщить обо всем на Стайер. Технический, срочно организовать внеочередной сеанс связи. На борту вступает в действие особый протокол. Возможно, в системе чужаки!

Глава 3: Волосы Горгоны

Планета Муар, исследовательская станция Штрих, Торий Шанский

Под светом лабораторной лампы искрился комок кристаллической ваты. При внимательном рассмотрении в переплетении черных как сажа и ярко-синих волокон чувствовалась заметная регулярность изгибов и петель. Торий засмотрелся на экспонат, напряженно пытаясь понять, в чем же заключается неуловимая гармония его структуры.

— Удивительно, верно? — крепыш чуть изменил наклон рефлектора, и рисунок мгновенно изменился. — Напоминает объемный фрактал. Но закономерность здесь более сложная. Потом покажу выкладки. На макроуровне нечто похожее. Не заметил, когда садились? Самое интересное, что и в микроструктуре тоже.

— А другие свойства? Я успел ознакомиться только с краткой сводкой.

— Другие? Тут уже чистая фантастика. Начнем с того, что это сверхпроводник, кроме того, волновод, широкодиапазонная антенна, набор квантовых триггеров, туннельных элементов и звезды ведают чего еще. Но вот что самое интересное!

Эдвин подсоединил к спицам два провода от генератора импульсов.

— Любуйтесь!

Палец аналитика коснулся синего кружка панели. Едва прямая линия на дисплее превратилась в пачки импульсов, как волокна встрепенулись, вздыбились, начали дергаться и извиваться, сверкая крохотными голубыми вспышками на изломах. Торий отпрянул. На мгновение ему почудился клубок змей с горящими синими глазами.

Довольный произведенным эффектом Эдвин выключил прибор. Кристаллические нити опали, снова сплелись в знакомый цилиндр и застыли.

— Ну, как?

— Не знал, что она может такое.

— Отличная основа для движителей, активных оболочек и тому подобного. Не чета нашим теперешним. Кроме того, волосянка сама себя чинит и надстраивает. Я бы сказал, растет. Только дайте ей материал и энергию.

— Свет тоже подходит?

— Вполне.

— Так что это такое? Автотроф? Аналог растения? Вы думаете, это кристаллическая жизнь?

— Это уже не моя компетенция. Но вряд ли. Аналогий с жизненными формами мало. Даже с кристаллоидами Гризанды. В ней видна явная конструкторская задумка, предназначенность. Я бы охотней признал ее искусственным объектом. Некоей сетью или...

— Искусственным? Почему?

— Это же очевидно! Идеальная среда для накопления и передачи энергии. И информации тоже. А еще отличный сенсор.

— Кто же тогда ее создал?

— Увы, не могу даже предположить. И сейчас у нас задача другая. Кстати, мы уже опаздываем на общий инструктаж.

Крепыш обесточил приборы, погасил лампу, схватил Тория за локоть и поволок к двери. Проходя мимо своего жилого уголка, выхватил у стажера пожитки и сунул под кровать.

— Сумку пока здесь оставь. Гера не любит опоздавших.

— Гера?

— Начальник станции. Ты же ее видел. Она вас у шлюза ждала.

— Начальник станции — медик?

— А что удивительного? Это весьма разумно. Иначе терраформисты, геофизики и экзобиологии просто передрались бы между собой. У медиков здесь нет объектов профессионального интереса. Кроме нас с тобой, конечно. Вот они и выступают третейскими судьями. Ресурсы же, сам знаешь, ограничены. Дай нам волю, каждый отдел тянул бы одеяло на себя.

— Но ведь терроформирование приоритетно? Совету нужно обоснованное заключение...

— Старики просто хотят знать: можно ли вообще приспособить Муару для проживания. Как только мы скажем нет, станцию закроют до лучших времен.

Эдвин захлопнул дверь в лабораторию и размашисто зашагал направо по кольцевой галерее. Торий едва поспевал за невысоким координатором.

Остальные обитатели станции двигались в том же направлении. За стандартным овальным люком скрывалась полноценная аудитория — семь рядов кресел с центральным проходом. В узкой части треугольного зала широкая кафедра с информером, за которым возвышалась начальница станции — Гера.

Эдвин затащил Тория во второй ряд. Едва усевшись, юноша принялся вертеть головой и, наконец, обнаружил Лиру слева от себя в третьем ряду, с двумя молодыми навигаторами. Все трое явились в парадной форме.

Когда в зале собралось около тридцати человек, Гера провела пальцами по дисплею информера, притушив свет в зале.

— Я думаю, все приглашенные присутствуют. Наше сегодняшнее собрание посвящено началу нового этапа в исследовании Муары. Вы знаете, что в ближайшие двадцать суток мы должны сформировать предварительное заключение о возможности колонизации. Главное препятствие к заселению — это волосянка. О связанных с ней проблемах вам кратко расскажет Эдвин Лян — координатор лаборатории геофизики.

Крепыш выбрался в проход, миновал его под взглядом начальницы и занял освобожденную кафедру.

— Здравствуйте, коллеги, — кивнул начлаб собравшимся. — Волосянка — очень агрессивное образование. Это можно увидеть по результатам первых же контактов с ней наших киберов. Для "мурашей" он окончился плачевно. Кто не видел, полюбуйтесь.

Над голопроектором за спиной докладчика появилась объемная картинка. Сверкающее насекомое приближалось к бахромчатому краю черно-синего покрывала. Тронуло его усиком-щупом. Край мгновенно вспух. Миллионы тончайших нитей метнулись в сторону "мураша", впились в оболочку, опутали сплошным коконом. Сквозь сплетение сверкали голубые искры разрядов. Аппарат испуганно дергался, но все уже было кончено.

Через некоторое время бугор начал опадать. Нити расползались, расплетались, и вот уже пестрое покрывало снова стало плоским.

— Так она реагирует на все без исключения механизмы. — Эдвин погасил изображение. — Агрессия, разрушение и поглощение. На биологические объекты реакция более вялая, но столь же смертоносная. Броня не помогает. На концах нитей создается плазменный разряд. А сами нити достаточно тонки, чтобы проникнуть в любое сочленение. При этом волосянка обладает целым рядом совершенно уникальных свойств. Если удастся воспроизвести ее в лаборатории, это сулит нам...

— Эдвин, давайте по существу вопроса, — оборвала координатора Гера.

— Да, да, конечно. Так вот, единственный способ борьбы с волосянкой, известный нам на сегодня — это, опять-таки, плазма.

На ожившем экране к пухлому покрывалу приближался "мураш", вооруженный двумя стандартными плазмотронами. Учуяв механизм, волоски потянулись к нему, но навстречу устремились раскаленные голубые струи. Они плавили войлок, превращая в бурую корку и алые потеки. Киберу приходилось поворачиваться, едва не крутиться на месте, чтобы успеть сжечь все рвущиеся к нему нити. Наконец он отступил.

Но волосянка, даже не дожидаясь остывания расплава, начала прорастать сквозь дымящие лужи. Тонкие черные канатики высасывали их досуха. Вскоре прореха затянулась, покрывало снова было цело.

— Видите, плазма тоже неэффективна. Все остальные способы воздействия, как то излучения, поля, химические вещества и тому подобное, себя также не оправдали. Единственное, что ограничивает рост волосянки — это вода. Но иного негативного воздействия она тоже не оказывает. Некоторую надежду дает выдвинутая моим коллегой гипотеза о центрах роста. Вкратце ее суть такова — у нитей ясно выражено направление роста. Значит, у каждого поля существует начальная точка, исходное зерно, некий коммуникационный центр, управляющий всей совокупностью. Возможно, нам нужно воздействовать именно на него.

— Так в чем же проблема? — С места вскочил сосед Лиры. — Просканируйте эту вату с орбиты и...

— В том все и дело, что это тоже невозможно. Волосянка создает мощные поля электрической, магнитной и, возможно, иной природы. Мы просто не можем сквозь них пробиться. Кроме того, присутствие технических устройств, даже на высоте километра, тоже вызывает в ней защитную реакцию. Это искажает всю картину. Именно поэтому вас, я имею в виду навигаторов, и пригласили на Штрих. Мы будем обследовать поля с низких высот с помощью планеров.

Лайнер "Стайер", жилая зона, Виктор Жоссан

Жилая зона встретила безопасника привычным гулом и толкотней. Куда-то спешили группки молодежи в пестрой одежде, шли по своим делам гражданские в стандартных костюмах и работники служб лайнера в форменных комбинезонах. Мелькали киберы обслуги и грузовые тележки.

Виктор пересек кольцевой проспект, опоясавший транспортную шахту, нашел нужную бегущую дорожку и поплыл по транспортному тоннелю к оранжерейной палубе.

Чешуи защитной брони раскрылись, образовав широкое кольцо по основанию жилой зоны — защиту от радиации Беты. Лепестки изогнутых дугой поворотных галерей раскрылись, впитывая свет далекой Альфы, превратив усеченный конус в щетинистого стеклянного ежа. Каждая из игл — кусочек растительного царства житных полей колонии.

Виктор сошел с дорожки на среднем, вегетационном ярусе, под двухметровым поворотным шарниром внешней галереи. Здесь всегда было пустынно, в отличие от посевных цехов и участков сбора урожая. За полупрозрачными стенками угадывался голубой шар главной звезды системы Гала. Вокруг журчали транспортеры фитоконтейнеров и питающих систем. Постоянный шум — отличная защита от случайных ушей.

Точно в назначенное время невысокий седой мужчина вышел из зеленого марева и остановился рядом.

— Добрый день, молодой человек, вы хотели меня видеть?

— Здравствуйте, Геннадий Степанович. Да, хотел. У меня к вам дело. Но прежде я должен получить гарантию, что все, о чем мы будем беседовать, останется между нами.

— Так серьезно?

— Более чем.

Профессор задумался. Достал платок и промокнул лоб. Альфа ощутимо припекала даже сквозь светофильтры.

— Ну что ж, думаю, вреда не будет. Моего слова вам достаточно?

— Вполне. Вопрос такой: сейчас мы регулярно снимаем медицинскую карту у каждого человека. Состояние клеток, биопотенциалы и тому подобное. Мы можем заметить и локализовать любое изменение в организме, вызванное внешним воздействием или внутренними причинами. А возможно ли снять и сохранить условно скажем, карту мыслей, образа мышления, самосознания и памяти, их совокупности на данный момент.

— Вы говорите о карте мозговых полей?

— Нет, профессор, вы прекрасно понимаете, что нет. Я не имею в виду биопотенциалы, они слишком изменчивы. Можем ли мы сделать мгновенный слепок сознания?

— Вы ставите невозможные цели, молодой человек. Я работал над этим еще там, на Тау. Мы можем записать состояние каждого из нейронов, объемную карту мозговых полей, но расшифровать все это...

— Я понял, — кивнул шеф безопасности. — Значит, это невыполнимая задача?

Профессор повернулся к стеклянной стенке, оперся на перила и сощурился, глядя на пылающую звезду.

— Выполнимая, только для этого нужно видеть и обрабатывать всю картину в объеме. Мы же дробим ее на элементарные фрагменты и пытаемся расшифровать. Конечно, можно аппроксимировать до исходной, но вычислительные мощности...

Профессор повернулся к собеседнику. В глазах лихорадочный блеск. Виктор сумел-таки зацепить его профессиональную гордость. Остался последний шажок.

— Нужен совершенно иной принцип, способ переработки информации, схожий с принципом действия самой нервной системы, — продолжал вещать профессор. — Даже если мы найдем новые подходы, это годы...

Собеседник задумался, снова протер платком лоб.

— Для чего это вам, молодой человек?

— Профессор, мы начали освоение планет, люди ежедневно сталкиваются с внешней агрессивной средой. Я должен быть готов к любым неожиданностям. Мы не можем платить жизнями за опыт, как другие колонии — нас слишком мало. Поэтому я хотел ввести в обязательный медосмотр и процедуру картографирования сознания.

— Не темните, молодой человек, у вас ведь есть и другие цели.

— Возможно.

— Учтите, я не потерплю нарушение принципов свободы мысли. Вы хотите влезть в чужие головы в обход совета, не прибегая к официальным процедурам дознания? Желаете возродить здесь протекторат?

— Нет, что вы. Я сам потерял родителей при зачистке. Вы же знаете, для меня колония...

— Именно, мы знаем, какой путь выстлан благими намерениями.

— Мне каждый день приходится балансировать на этой грани. Когда речь пойдет о выживании...

— Прикрываетесь необходимостью? Тогда используйте химические вещества, биосканер, гипноз, сенситивов, в конце концов.

— У нас всего два сенса и они чувствуют только эмоции. К тому же не всегда верно. Против химии есть контрхимия, а любому гипнозу можно противопоставить психотехнику. Нет, профессор, я должен иметь метод, достоверный на сто процентов.

— Вы умно поступили, молодой человек, что взяли с меня слово. Иначе мне бы пришлось сообщить совету...

— Подождите, профессор. Вы же учили меня, знали моего отца. Мы все на краю света, в одной и довольно тесной лодке. Если вы согласитесь возглавить тему, то сможете контролировать применение результатов. Иначе я буду вынужден подобрать другого куратора.

— Играете в змея искусителя?

— Приходится, специфика деятельности. Так вы согласны?

— Думаете, совет выделит вам ресурсы? Все брошено на освоение системы.

— У службы безопасности Стайера свои ресурсы. Ну, так как? Вы с нами?

— Мне нужно время.

— Могу дать вам шесть часов, не больше.

— Хорошо, я свяжусь с вами.

— Ясных звезд, профессор.

— До встречи, молодой человек.

Первый астероидный пояс Беты Гала, рубка бота СТ-7, Стэн Жоссан

Отделение прошло точно по плану. Раскаленные крюки вышли из толщи льда, и маневровые двигатели отбросили корабль от астероида.

На экране медленно уменьшался угловатый космический скиталец со странным отпечатком. Бета подсвечивала глыбу сбоку и тени в выемке были контрастными, насыщено-черными. В какой-то момент рельеф вдруг вывернулся наизнанку. Впадина показалась выпуклостью, огромной нашлепкой, раскинувшей по льду короткие толстые щупальца. До омерзения осязаемые и живые. Еще мгновение и они шевельнуться.

Стэн тряхнул головой, и наваждение ушло. Астероид, получивший имя Кето повернулся к челноку другим боком, и таинственный отпечаток исчез из обзора.

"Чей же это корабль? Размеры еще объяснимы, но форма? Или здесь действительно побывала гигантская медуза? Тогда это первый образчик спейс-жизни, давно предсказанной экзобиологами".

Командир покосился на навигатора, управляющего кораблем.

"Его сомнения не терзают. Наверное, так и должно быть. Муки выбора должен испытывать руководитель, а исполнители четко выполнять поставленную задачу".

В обзорном поле было пусто, бот снова одиноко плыл в пустоте. Навигатор снял руки с манипуляторов на подлокотниках и откинул сенсмаску.

— Легли на прежний курс, командир.

— Отлично, Сергей Васильевич.

— Начнем разгон?

— Да, по графику. Следующий пункт экспедиции — Гончая. Сергей Васильевич, а вы знаете, что по предварительным оценкам она тоже состоит изо льда?

— Хотите сказать, там тоже возможна...

— Встреча?

— Именно.

— Все может быть. Или найдем новые отпечатки.

— Кстати, командир, мы тоже оставили следы.

— Я знаю, это уже неважно. Трудно не заметить присутствие человека в системе. Один только ТОР фонит как целая планета. Мы ведь и не пытались скрываться.

— Все-таки считаете, это чужаки?

— Я не имею права гадать. Я обязан быть уверен.

В рубки повисла тишина. Бот едва заметно вращался вокруг продольной оси. Из-за края блистера выплыл ослепительно яркий шарик Беты и стекла мгновенно потемнели.

— Командир, а вы не думаете, что они враждебны?

— Предполагаю. Опыт у человечества небогатый, но судя по нему...

— Если это дахейцы, мы обязаны подумать об обороне.

— Согласен. Ваши предложения.

— Импульсный режим разгона, а дальше свободный полет вплоть до минимального сближения с Гончей. Корректировка и торможение уже после пролета. Так мы сумеем прощупать почти всю поверхность шарика и сами будем фонить по минимуму.

— Мысль дельная. В случае угрозы можем не тормозить, а напротив, начать разгон, имея преимущество в скорости, если, конечно, объект находится на самой планете. Тем более топливом мы залились под завязку, лишь бы "свечки" не подвели. Я правильно понимаю вашу задумку?

— Совершенно точно.

— Тогда я утверждаю этот вариант. Технический, поднимитесь в рубку. Рассчитаете с навигатором предельные режимы для нового плана полета. Седьмой — регулярное пассивное сканирование пространства. А я с вашего позволения, отлучусь.

— Задание на постоянное сканирование окружающего пространства принято к исполнению, командир Жоссан, — отчеканил интеллект челнока.

— Отдохнуть желаете? — понимающе кивнул навигатор.

— Да, вздремну. Сколько времени нужно вам с Чином?

— Вполне довольно десяти минут.

— Не торопитесь, и не забудьте, у нас одна "свечка" дымит.

— Не извольте волноваться, командир, учтем.

— И рассчитайте режимы радиационной защиты для максимальной скрытности. Чтобы по возможности поглощала все наши остаточные поля.

— Плащ-невидимка? Сделаем.

— Добро. Принимайте командование.

Стэн выбрался из ложемента и поплыл к гигиенической капсуле. Когда он покидал рубку, бортмеханик уже сидел в ложементе. На вспомогательном экране мелькали диаграммы нагрузок, карты маршрутов и таблицы параметров.

В недрах челнока было необычно тихо. Машина неслась в пространстве по инерции, как обычный космический булыжник. Двигательные системы спали и только сенсоры без устали ощупывали окрестности.

Дверь в пассажирский отсек была открыта. Эрик, Курт и Янош, расположились на нижней лежанке, вокруг столика и азартно передвигали фишки по разноцветной доске.

— Заходите командир. Вы по делу, или перекинуться в шашки?

— Хочу поговорить. Может быть даже посоветоваться?

— Со стажерами?

— Молодежь часто высказывает дельные мысли.

— Мозговой штурм желаете провести? Мы не против.

Курт обвел взглядом остальных и все согласно кивнули.

— Тогда я присяду.

Янош освободил место и влез на верхнюю полку. Пилот опустился на лежанку рядом с медиком.

— Итак, чем можем помочь, командир?

— Мне нужно ваше мнение о находке на астероиде.

— Вы же знаете — вариантов много.

— Меня интересует допущение, что это именно корабль чужой культуры. Что он может собой представлять, чем опасен и какие меры нам следует предпринять.

— С первым вопросом все просто. Все что угодно.

— По крайней мере, уровень технологий у них на порядок выше, — добавил с верхней полки Янош. — Если корабль может поглощать топливо всей поверхностью, это уже о чем-то говорит.

— И плавить лед этой же поверхностью, — поддакнул Курт.

— Думаю, и защита у него под стать.

— А какое у нас оружие, командир?

— Два противометеоритных плазмотрона и десяток управляемых ракет с разными навесками. Еще носовой универсальный излучатель. Это не считая ручного оружия.

— Стажеры переглянулись.

— Да, — разочарованно протяну Курт, — дробинка для слона.

— Лучше даже не соваться, — кивнул Янош.

— То есть вы считаете, что у нас нет шансов?

— Простите, командир — никаких, — покачал головой Курт. — Единственная наша защита, это скрытность.

— И скорость, — добавил Янош.

— Я думаю, самое главное — не давать им в руки... или лапы информацию о нас. О человеке, я имею в виду, — высказался молчащий до сих пор Эрик. — А мы можем не лететь им навстречу, командир?

— Нет. Мы обязаны узнать, с чем столкнулись. И враждебно ли оно колонии. Если враждебно, то обязаны вдвойне. — Стэн обвел взглядом собеседников. — Я прав?

Стажеры переглянулись, и Курт кивнул, выражая общее мнение.

— Да обязаны.

— Я рад, что вы это понимаете.

В коридоре Стэн глянул на табло. Разговор продлился почти полчаса.

"Интересно, зачем я к ним зашел? В общем-то, ничего нового не услышал. Наверное, для того, чтобы избавиться от сомнений. Разъясняя свои намерения другим, мы обретаем уверенность.

И я ее получил".

Лайнер "Стайер", жилая зона, Виктор Жоссан

Виктор остановился перед входной аркой центрального парка. Несмотря на обилие прохожих, своих агентов он заметил сразу. Один, в зеленом комбинезоне техника, топтался около вскрытой информационной консоли, второй в гражданских футболке и шортах просто сидел на скамейке, потягивая через трубочку манговый сок.

Глава безопасности усмехнулся, пересек дорожки прогулочной зоны и направился вглубь зарослей. Боковым зрением зафиксировал, как Дик захлопнул крышку стойки, а Томеш опустил пластиковую тубу в урну.

Миновав три поворота узкой, обсаженной густым кустарником дорожки, Виктор уселся на скамью под зеленым навесом, откинулся на спинку и прикрыл глаза, вслушиваясь в шелест листьев под искусственным ветерком.

— Выходите на дорожку, агент Дик, только осторожнее, не порвите форму.

— Затрещали ветки, и из кустов вылез техник.

— Как вы узнали, шеф?

— Вас, Томеш, это тоже касается. Только не споткнитесь.

Второй агент появился из-за поворота и, действительно споткнулся о выступающий бордюр.

— В вакуум! Шеф, вы случайно не сенс?

— Увы, нет. Присаживайтесь. — Виктор подвинулся к краю скамьи. — Итак, прежние ваши задания переходят к другому подразделению, новая задача изложена здесь.

Начальник отдела безопасности выудил из нагрудного кармашка цилиндрик пенала, открыл пробку и вытряхнул на ладонь два кристаллика с синей меткой. Протянул подчиненным. Дик спрятал запись в инструментальную сумку. Томеш просто в карман шорт.

— Первая степень секретности, по прочтении уничтожить. Все ясно?

— Принято.

— Тогда, исполняйте. Не задерживаю.

Парни синхронно встали, кивнули, прощаясь, и отправились по дорожке в противоположные стороны.

Виктор вздохнул, крутнул шеей, разминая позвонки, вытянул ноги. В прорехи листы виднелся голубой купол экозоны. На разноцветный гравий дорожки слетел воробей. Глянул на человека карим глазом, наклонив головку влево.

— Ты прав, приятель, расслабляться не время. Даур ждет.

Виктор потянулся и встал. Камни хрустнули, птичка вспорхнула и исчезла среди ветвей. Проводив ее взглядом, глава отдела безопасности отправился к выходу из парка.

Резиденции совета располагалась в жилом секторе, хотя сами комиссии и службы занимали помещения на административной палубе ходовой рубки. Это было вполне логично — гражданские обитатели Стайера не имели допуска в служебные помещения, но свободный доступ в представительный орган колонии им должен быть обеспечен.

Тот, к кому шел Виктору, советником не являлся, хотя ему выделили в секторе совета отдельное помещение. На входной двери висела скромная табличка, но ее было вполне достаточно. Имя Даура Созо, одного из двух действующих сенсов и так знал каждый.

Виктор вошел в крохотную прихожую и приглушенный свет тотчас разгорелся.

— Добрый день, координатор Жоссан, — приветствовал гостя домашний хранитель.

— Здравствуй. Хозяин свободен?

— У него двое посетителей. Но приват не заказан, вы можете войти.

— Я подожду.

— Могу предложить вашему вниманию развлекательную программу, подборку новостей и освежительные напитки.

— Спасибо, не нужно. Я просто посижу.

— Приятного ожидания.

Кажется, в бесстрастном голосе искусственного интеллекта промелькнули обиженные нотки. Нет, это только кажется. Домашний хранитель слишком примитивен, чтобы испытывать хотя бы намек на эмоции.

Вскоре дверь, ведущая в приемную, открылась, и на пороге появились посетители. Виктора охватил легкий ступор. Увидеть непримиримых противников, Эндрю Ская и Лан Аласа вместе, да еще и на приеме у сенса он никак не ожидал!

Ответив на приветствие советников, шеф безопасности еще некоторое время глядел им вслед.

— Вы можете войти. Даур свободен, — напомнил хранитель.

— Спасибо, иду.

Старик сидел в плетеном кресле за любимым столиком из кряжа марсианского дерева. Настоящий раритет, говорили, что ему не меньше трехсот лет. Причудливые алые узоры прожилок змеились по темно синей полированной крышке, ножки — корни раскинулись по пластику пола. В центре столешницы столь же привычная резная каменная чаша зеленого нефрита с четырьмя хрустальными шарами.

Еще два Даур вращал в левой руке, лежащей на подлокотнике. Хрустальные сферы мелькали между тонкими, сухими пальцами настолько быстро, что казалось, будто они просто парят над ладонью.

— Доброго здоровья, Виктор. Присаживайся. — Сенс указал на второе плетеное кресло, предназначенное для посетителей.

Гость с опаской опустился на скрипнувшее сиденье. Прочность этого музейного экспоната вызывала у него большие сомнения.

— У тебя появились новые вопросы, связанные с нашей оставленной родиной?

— Вы как всегда угадали. Но сначала... могу я спросить о другом...

— Всегда готов помочь.

— Зачем приходили советники?

Тень усмешки скользнула по губам скрытым под белоснежными усами.

— Ты же знаешь, я не вправе раскрывать суть частных дел. Но могу успокоить — безопасности лайнера они не касаются. Потому вернемся к твоей проблеме.

— Да, но сначала... я тоже хочу потребовать полной конфиденциальности.

— Ты вправе. — Старик согласно кивнул, вернул шары в чашу, и сложил ладони на коленях. — Итак?

— Первый вопрос — почему Стайер остался именно в этой системе? Она не слишком удобна для проживания.

— Ты ждешь простого ответа? Его нет. Сошлось много причин и случайностей...

— Хорошо, тогда так: Это мог быть сговор с Протектором? Ты мог бы заглянуть в прошлое основателей движения? Я знаю, ты способен видеть эмоциональную карту вплоть до рождения человека.

Старик вздохнул и покачал головой.

— Увы, нет. Дистанция отняла у меня эту возможность. Теперь я вижу только то, что случилось после прибытия в систему.

— Не могу понять, как инвертор связан с сенсорикой?

Старик снова улыбнулся, на этот раз чуть снисходительно.

— На самом деле все просто. Ты слышал о радиусе Шермана?

— О принципе Шермана, на котором работает инвертор Стайера? Конечно!

— Нет, — старик отрицательно качнул головой. — Я имел в виду именно радиус. Хотя не удивительно, об этом знали лишь несколько человек. Дело в том, что максимальная продолжительность полета с использованием принципа Шермана ограничена.

— Чем? Ресурсом Бублика?

— Нет, скорее ресурсом человеческой психики. Это очень хрупкое вещество. Тело не в пример прочнее.

— Не понимаю.

— На дистанции генераторы стасиса выталкивают нас из универсума, а Большой Бублик толкает сквозь внепространство. При этом можно перемещаться и в три раза быстрее света, как Стайер, а можно, теоретически, и в восемь-десять раз. Кажется, все отлично, но при каждом толчке частично распадаются причинные связи с мировой линией. Чем больше прыжков, тем больше нитей порвется. Грубо говоря, после каждого толчка мы возвращаемся в немного иную вселенную. Первой не выдерживает человеческая психика. Даже если сам человек лежит в заморозке, неприятности начнутся после пробуждения. Проще говоря, мы сойдем с ума. Следующие на очереди биоритмы организма, потом клеточные ритмы, и так далее, вплоть до полной остановки жизнедеятельности.

— Я об этом не слышал. Неужели Шерман знал об этом и все равно отправил нас в полет? Рискнул тысячами жизней! А если бы он ошибся, если бы последствия наступили раньше?

— Для него это было голой теорией. Подтвердить опытом невозможно. А у нас теперь есть доказательство.

Старик вздохнул, уставился в узор столешницы, ссутулился, снова достал из чаши две прозрачные сферы и они принялись порхать над тонкими пальцами.

— Нити причинности, это пути, по которым я спускаюсь в прошлое. Слишком многие из них оборваны и теперь минувшее для меня закрыто.

Планета Муар, исследовательская станция Штрих-1, Торий Шанский

Торий догнал Лиру уже в коридоре. Девушку вели под руки два статных навигатора в новенькой форме, и ей это, похоже, нравилось. По крайней мере, она не пыталась высвободиться, а, напротив что-то весело щебетала. Торий взглянул на свою мятую гражданку из куртки и шорт, оступился, вздохнул, но потом ощутил болезненный укол самолюбия. Обогнал троицу и перегородил им дорогу.

Вопреки его ожиданиям. Лира ни капли не смутилась.

— Торик, познакомься. Это мои коллеги.

— Юра, — протянул ладонь блондин.

— Торий, — аналитик машинально пожал руку.

— Ринат, — в свою очередь представился второй спутник Лиры. — Говорят, ты наша последняя надежда.

— Кто говорит?

— Лиретта, кто же еще. Все уши нам прожужжала. Выходит, если кто и разберется с волосянкой, то это ты.

— Ну, это ты хватила. — Теперь Торий почувствовал укоры проснувшейся совести, осудившей вспышку ревности.

— Завтра пробный полет. Ты с нами?

— Еще не знаю.

— Нам сказали — будут пассажиры.

— А кто, не говорили?

— Конечно, говорили. Аналитики. Но конкретно...

— Я сейчас, я узнаю.

Торий бросился догонять направившегося к столовой Эдвина. Обязательно нужно попасть в пассажиры к Лире.

— Значит, ты хочешь лететь именно с ней? — крепыш отложил булку, вытер салфеткой губы. Наклонился к стажеру и перешел на шепот. — Что, личная заинтересованность?

— В общем... да — замялся Торий.

— Ладно, я поговорю с Герой. Но обещать не могу. Ты же ее уже знаешь...

— Спасибо, — благодарно кивнул парень и придвинул к себе поднос с едой.

В столовой было тесно. По проходам приходилось пробираться поодиночке. Торий оглянулся, проверяя, не слышал ли кто-нибудь их разговор. И, прежде всего, конечно, Лира и навигаторы, которые устроились через два столика.

Вряд ли, слишком тут шумно. Большая часть населения станции сейчас была эдесь и обсуждала завтрашние планы. Треугольный зал гудел, словно растревоженный улей. Торий поспешно проглотил стандартный, но вполне аппетитный рацион, чтобы не пропустить момент, когда навигаторы соберутся уходить.

Он сумел выскочить в коридор как раз следом за троицей.

— Лира ты куда сейчас?

— Навигаторы обернулись. Юра понимающе улыбнулся.

— Пока, Лиретта, завтра увидимся.

Махнул парочке рукой и отправился к жилому блоку, потянув за собой Рината.

— До-завтра, мальчики, — Лира повернулась к Торию. — Ну, ты без меня минуты прожить не можешь? Вообще-то я иду в женский блок.

— Идем, нам как раз по дороге.

— Правда? Ты где устроился? У мужчин?

— Нет, я у Эдвина в лаборатории.

— Тогда тебе в другую сторону.

— Тут же кольцевой коридор, так что, все равно, куда идти.

Некоторое время молодые люди шагали молча, уступая дорогу торопливым обитателям станции. Напротив входа в женскую спальню, остановились и отошли к иллюминатору.

Одинокая Альфа висела над горизонтом. Предчувствуя синий закат, нереальный пейзаж замер в мертвой неподвижности. Даже вода разгладилась, став похожа на гладко шлифованное фиолетовое стекло.

Кажется, Лира уже остыла, и Торий решился спросить напрямую.

— Узнала, с кем завтра полетишь?

— Еще нет. Пассажиров распределят перед вылетом. Да какая разница. Полет тренировочный.

— Никакой. А если это буду я?

— Отлично, прокачу с ветерком. Ладно, Торик, я пойду. Мне еще нужно вещи разобрать. Не скучай.

Девушка чмокнула парня в щеку и скрылась за дверью.

— До завтра.

Торий постоял, глядя на дверь женского блока, вздохнул и побрел к себе.

В лаборатории было тихо и темно. Стажер вошел, остановился на пороге.

— Эдвин, вы здесь?

— Сюда иди, — раздалось из-за ширмы. Крепыш устроился на кушетке со старинной видеопанелью в руках. — Нашел свою пилотессу?

— Да. Что насчет завтра?

— Все будет нормально. Кстати, вон твое ложе. Устраивайся.

В отсутствии стажера в комнате появилась еще одна ширма, кушетка и пластиковая тумбочка, такие же, как у хозяина лаборатории. Вещи стояли рядом.

Торий уселся на матрац, открыл сумку и принялся рассовывать по полкам немногочисленные пожитки.

Утро выдалось почти безветренным. Синее и красное солнца висели над самым горизонтом. Поля волосянки искрились и волновались, впитывая первые лучи дня, напоминая памятные по фильмам земные прерии, только с синим грунтом и черной травой. Темная вода лагуны наливалась цветными бликами, лениво колыхаясь.

Торий прибыл одним из первых и теперь стоял у перил, то и дело нервно поправляя шланги дыхательной маски. Азотно-аргоновая атмосфера Муары требовала лишь небольшой очистки и добавки кислорода. Фильтры и баллоны прятались в плоском рюкзачке на спине.

Три планера готовые к вылету выстроились вдоль перил. Ажурные скелеты обтянутые пятнистой пленкой напоминали не то древних ящеров, не то летучих мышей. Четыре крыла крепились к обтекаемой капле фюзеляжа, над ней труба ускорителя. На конце тонкого хвоста две рулевые лопасти.

Почти половину крыши занимало пуско-посадочное устройство — система из штанг, растяжек и тросов. В небо нацелилась ферма с направляющими. Торий с опаской разглядывал конструкцию, которой вскоре придется доверить свою жизнь. Два техника до сих пор суетились вокруг аппарата, что-то подтягивая, измеряя и настраивая.

На площадке начали собираться причастные к вылету. Из шлюза появилась троица навигаторов во главе с Лирой. Вместо формы на пилотах болтались нелепые комбинезоны с креплениями и датчиками вдоль рук, ног и спины. Тория перед выходом наружу тоже обрядили в такой.

Следом появился куратор в парадной форме, Гера в обычном медицинском костюме и старик в летном комбинезоне. Стажер с удивлением узнал Авеля Аро — одного из сенсов колонии.

Пилоты подошли к своим машинам и вытянулись по струнке. К Торию подошел Эдвин с двумя незнакомыми аналитиками. Стажер ответил на приветствия и снова нашел глазами подругу.

Начальница станции вместе со старшим навигатором и сенсом осталась у шлюза, дождалась, когда все успокоятся, и дважды хлопнула в ладоши, призывая к вниманию. Все глаза тотчас устремились на нее.

Гера торжественно, словно на параде шагнула вперед. Подняла ладонь.

— Итак, сегодня мы начинаем новый, и думаю, самый важный этап в изучении планеты. Каждый из вас внесет посильный вклад в окончательное решение о возможности ее заселения.

Лайнер "Стайер", Жилая зона, Виктор Жоссан

Сенс вынул из нефритовой чаши еще один хрустальный шар. Теперь над его ладонью кружились сразу три наполненные светом сферы.

— Должен тебя огорчить. Я не смог бы помочь, даже имея доступ в прошлое.

— Почему?

— Эмоциональный след не передает конкретный смысл действий индивида, он лишь помогает при анализе других фактов. А в твоем случае, насколько я понимаю, их нет.

— Но ведь вы определяли агентов Протектората, когда подбирали кандидатов в колонисты. Причем с первого же взгляда.

— Для этого не требовалось заглядывать в человека настолько глубоко. В него вообще не требовалось заглядывать.

— Как же тогда...

Старик усмехнулся самым уголком тонких губ.

— По "отсветам" — следам, пребывания на орбитальной платформе протектората. Защитные и энергетические поля Прам въедаются в ауру. Скажу больше, все кто тесно общался с эриданцами даже вне платформы, переняли эту метку.

— То есть, вы не могли пропустить агентов Протектора?

— Думаю, это крайне маловероятно.

Виктор следил за отблесками ламп в глубине хрустальных сфер. Сведения, только что полученные от сенса и те, что он уже давно имел, вращались в сознании, подобно этим шарам. Кружились, сближаясь, и вдруг слились, породив вспышку догадки.

— Скажите, Даур — вы считали, что все агенты Протектора — эриданцы или их наймиты.

— Безусловно.

— А если те, кого я пытаюсь вычислить — не эриданцы, никогда с ними не контактировали и никогда не поднимались на Прам?

— Разве такое возможно?

Старик остановил хрустальный водоворот, выкатил шары на стол и накрыл рукой. Развернулся к гостю, глядя ему прямо в глаза.

— Ты думаешь, мы ошиблись?

— Возможно.

— Тогда рассказывай о своей догадке. — Старик катнул шар к гостю. — И я попытаюсь тебе помочь.

Глава службы безопасности подхватил на лету соскочившую с края стола сферу, погладил пальцами, собираясь с мыслями. Хозяин молча следил за гостем. Виктор медлил, догадка вертелась на кончике языка, никак не желая складываться во внятные фразы.

— Еще на Тау я наблюдал за несколькими радикальными религиозными течениями, лидеры некоторых настойчиво желали к нам примкнуть. Но, получив отказ, не стали протестовать, настаивать, а просто исчезли из поля зрения.

— Кто это были?

— Меч Господа, Звездные Стражи, Ангелы Вечности.

— Хороший набор. Что же у них общего?

— Ничего, кроме некоторых аспектов идеологии. Звучит примерно так: все иные — посланники Дьявола и нужно защищать от них человечество, как принято — огнем и мечом.

— Это может быть зацепкой. Только как же они могли получить задание от Протектора, не контактируя с сотрудниками Прам?

— Вы уверены, что про "отблески" не знал никто, кроме вас и Авеля Аро?

Сенс задумался, оперся локтем на полированное дерево, спрятав седую бородку в кулаке.

— Никто, вплоть до старта Стайера.

— Пусть так, но упрекать Протектора в отсутствии ума не стоит. Я кажется, понял...

Глава безопасности опустил хрусталь на полированное дерево, прижал его ладонью и катнул к сенсу. Старик поймал его и вернул в зеленую чашу к остальным шарам, сложил ладони и откинулся на плетеный подголовник, глядя на гостя.

Виктор провел подушечками пальцев по глянцевой, но бархатистой на ощупь поверхности дерева, подбирая скорлупу слов для зыбкой плоти догадки.

— Думаю, Протектор догадывался. По крайней мере, он мог сложить два и два, анализируя статистику провалов своих агентов.

— И снова я не могу понять, как он мог подготовить агентов, никак не связанных с Эриданцами?

— Им и не нужно было контактировать. Что если идеология одной из сект удачно отвечала интересам Протектора? Ему нужно было всего лишь натолкнуть духовных лидеров на нужную мысль и не мешать, остальное они сделают сами. Осталось только проследить, чтобы они действительно попали на борт Стайера.

— Звучит слишком правдоподобно. Я бы сказал пугающе.

— Увы. Я думаю, они среди нас.

— То есть, теперь наша задача — обнаружить сектантов?

— Да, и как можно быстрее. У меня нет даже предположений, каковы их реальные цели.

— Это плохо. Если бы мы знали их моральные векторы, хотя бы приблизительно, задача стала бы очень простой.

— Простой? Но ведь вы сами сказали...

— Думаю, пора тебе кое-что показать.

Старик поднялся с кресла и отодвинул в сторону сине-алую шелковую ширму. За ней прятался брат-близнец стола-кряжа. Но на нем, вместо нефритовой чаши покоился прозрачный куб. В глубине за гладкими гранями роились цветные искры, сливаясь в очень знакомые очертания — три вставленных друг в друга конуса — обводы лайнера Стайер. Ярче всего горела центральная часть — обитаемая зона. Верхний, — ходовая рубка — слабее, а третий, тот, где располагался реактор и двигатели едва угадывался. По нему блуждали лишь отдельные цветные огоньки.

Сенс подошел к кубу, положил ладони на грань. Цветные точки ожили, дернулись и заняли новые места.

— Это карта эмоциональных полей Стайера, — пояснил Даур. — Каждая точка — отдельный человек. Я сканирую лайнер, а кристалл запоминает состояние каждого из колонистов.

— Здесь все двадцать тысяч?

— Все, кроме, тех, кто на ТОРе и планетах.

— А цвет? Он обозначает состояние индивидуума?

Старик молча кивнул.

Виктор подошел к кубу, наклонился, всматриваясь в кисель из крохотных огоньков.

— Но ведь они сливаются. Отдельных не различить. Можно это увеличить?

— В самом кристалле? Нет! На его сборку и настройку у нас с Авелем ушло два года. Материалы уникальны. Элементы кристаллоидов с Гризанды. Мы использовали всё что было в наличии.

— А если поставить рядом камеры, отсканировать и воссоздать в голограмме?

— Конечно, почему нет.

— Можно создать модель, отметить каждую точку, привязать к объекту и...

Виктор распрямился, скептически приподнял уголок губ.

— Только что это нам даст?

— Многое. Можно увидеть, как сообщество реагирует на информацию, на новости, и вычленить нетипичных.

— Но, тогда, нужен внешний толчок, на который сектанты отреагируют нестандартно.

— Именно. Только мы не знаем, что может послужить этим толчком!

— Да, действительно. Так вы разрешите использовать ваш куб для поиска?

— Да, — старик вздохнул, — наша ошибка, нам и исправлять.

— Тогда я сегодня же пришлю к вам техника — установить сканирующие камеры. И попытаюсь выяснить, какая же цель у наших незваных гостей. Тогда и подходящий крючок найдется, да еще и с наживкой.

Глава 4: Голодный огонь

Ликта, кратер "горн Гефеста", Бажен Шорий

Несмотря на ожидания Бажена, вырубка находки продвигалась вполне споро. Пустая порода вокруг синего пятна осыпалась под точными угарами щупов, освобождая каменный цилиндр. Опреат отгребал очередную кучу кубиков к стене и аналитики перебирали ее вручную, освещая мощным фонарем. Но синева на свежих изломах проскользнула только дважды. Оба образца бережно упаковали и спрятали в контейнер.

Кольцевая выемка стала настолько глубокой, что титановые стержни уходили в нее до половины. Закончив обойку слоя, Браун — старший из геологов, остановил бригаду.

— Так, парни, теперь особая осторожность. Керн получился длинным, если отломится — можем повредить. Близко к образцу не надсекай. Позже подрежем.

Оператор плазмотрона приник стеклом шлема к экрану прицела. Тончайший белый клинок вошел в канавку и начал испарять породу. Описал с десяток кругов и потух.

— Готово! Отбивайте.

— Мы выламываем, а ты держишь. Породу потом переберем.

Геолог показал большой палец, поднял дуло излучателя к потолку, шагнул к шурфу и взялся за торец каменной болванки.

— Откалывать по одному, — распорядился Браун.

Он еще раз осмотрел плоский конец щупа, вставил его в прорезанную плазмой щель и нажал. На пол пещеры упал каменный кубик. За ним следующий. Бажен схватил лопату, зашел сбоку, отгребая осколки из-под ног аналитиков.

Но оббить слой до конца не успели. Керн смачно схрупал, стукнул по стенке шурфа. Геологи поспешно отбросили ломы и втроем вынесли образец под свет прожектора.

На первый взгляд он не представлял ничего особенного. Серый каменный цилиндр с синими разводами. Но Бажен помнил его состав. Это образование или артефакт, или неизвестный науке феномен...

Тем временем геологи сняли со спины "мураша" контейнер, подтащили к плазмотрону. Серую болванку уложили в выстланное крупноячеистой губкой углубление.

— Парень, бросай глазеть, — окликнул Бажена начальник группы, — берем ящик и несем к платформе. А вы, ребята, пока прощупайте шурф.

Ящик подняли за обрезиненные откидные ручки и поволокли к выходу. Позади, в глубине тоннеля вспыхнул белый клинок плазмотрона.

Снаружи ничего не изменилось. Альфа и Бета давно ушли за горизонт. В кратере царила ночь. Пятно млечного пути сияло и искрилось над куполом ресурсной станции. Длинные тени камней тянулись к отвесным стенам от освещенного прожекторами пятачка. Слева возвышалась округлая туша "червя". Издали она казалась еще одним огромным валуном. Чуть дальше замер причудливый силуэт колесной платформы с цветными бортовыми огнями.

К ней и подтащили контейнер, осторожно опустив на реголитовый ковер. Пыльное облачко взметнулось из-под ящика, повисло, а потом медленно поплыло к стенке кратера, оседая и размазываясь по грунту. Браун откинул крышку грузового отсека, выдвинул ферму погрузчика. Контейнер задвинули в гнездо, и сверкающая конструкция унесла его вглубь машины.

Геолог захлопнул капот, повернулся к напарнику.

— Я везу это на станцию, а ты пока...

Договорить он не успел.

— Браун, у нас тут... феномен, — раздался в шлеме голос оператора плазмотрона.

— Какой? Что вы там нашли?

— В шурфе свечение, огонь. Разгорается.

— Камеру навели? Фиксируете?

— Конечно. Идет телеметрией. Только...

— Что?

— Оно выползает... огонь живой! Он как змея... В вакуум! Она прошла сквозь плазму... прыгнула на пушку! Жрет!

— Серж, она опасна? Немедленно уходите!

— Командир, излучатель ее не берет!

— Срочно уходите!

— Командир, я только отсоединю "мураша". На нем образцы!

— Серж, отставить! Уходите немедленно! Это приказ.

— Серж, слышал? Бросай!

— В вакуум! Отстань тварь!

В шлемофоне раздался дикий, полный ярости и боли крик. Звуковые фильтры сработали, заглушив его.

— Северная, что у вас твориться? — вмешался диспетчер станции.

Браун не успел ответить. Его перебил оставшийся в тоннеле геолог.

— Серж! Командир, она его сожгла!

— Рэм, что с Сержем? Повтори!

— Я же говорю, она его сожрала! Слопала. Один шлем остался! И пар, представляете! Облако пара!

Голос геолога сорвался на истеричный визг, прерываемый хриплым дыханием.

— Рэм, срочно к выходу!

— Бегу, командир. Бегу. Нет, вы понимаете! Только облако пара и шлем! Только пар и шлем!

— Браун, немедленно выводите людей из забоя и возвращайтесь!

— Знаю, не маленький. Рэм, мы тебя встречаем. Оно гонится за тобой?

— Эта тварь "мураша" доедает. Нет, уже доела! Браун, она ползет к выходу! Я не хочу в облако пара! Командир...

Голос сорвался на невнятные рыдания. Браун вскочил на выдвижной трап, двинул по плечу остолбеневшего Бажена.

— Не спи! Давай сюда! Скорей! Стой здесь и будь готов втащить Рэма! За перила держись!

Трехметровые колеса пробуксовали в слое пыли. "Телега" рванула с места, накренилась, едва не опрокинулась но выровнялась и понеслась к черному зеву пещеры, подпрыгивая на кочках.

— Станция, говорит Браун. Код опасности высший. Слышите, непосредственная угроза жизни!

— Уже объявлен. Главное — не допускай новых жертв. Спасатели на подходе.

Из тоннеля выскочил Рэм. Браун развернул "телегу", направив ему наперерез, притормозил. Бажен втащил геолога на нижнюю ступень трапа, потом на платформу. Даже сквозь костюм чувствовалось, как его бьет крупная дрожь.

— Смотрите, вон она!

Устье тоннеля озарилось багровыми сполохами, и под звезды выбралась огненная змея. Сгусток пламени действительно казался живым существом. Он полз, оставляя в реголите проплавленную багровую борозду. Казалось, он приостановился в нерешительности, изучая удирающую "телегу".

— Огромная тварь! Почти с "мураша".

— Рэм, оно может нас догнать?

— Не знаю. Она быстрая. Очень.

— Она? Думаешь, живая?

— Не знаю, только прошу, скорей к куполу! Это облако пара...

Рэм всхлипнул и закрыл ладонями обзорное стекло шлема.

— Парень, где тварь?

— Остановилась, — ответил Бажен. — Кажется, гнаться за нами не собирается.

— Слава звездам.

Огненная змея замерла около устья, словно принюхиваясь, и вдруг ринулась к темной туше добывающего комплекса. С ходу вгрызлась в обшивку "червя", проплавив аккуратную дыру, и исчезла внутри.

Планета Муар, исследовательская станция Штрих-1, Торий Шанский

Налетевший порыв ветра ударил в пятнистые мембраны крыльев. Планеры, примостившиеся вдоль ограждения тридцатиметрового диска вздрогнули. Пленка рулевых лопастей затрепетала, издавая резкий треск.

Гера сделала эффектную паузу, обвела взглядом притихших обитателей станции. Опустила торжественно приподнятые брови. Глаза над кислородной полумаской приобрели привычный прищур — деловой и строгий.

— Сегодняшний полет входит в программу тестирования, в первую очередь пилотов и пассажиров. По его результатам будет принято решение о допуске к свободному поиску. Малейшее необоснованное отклонение от плана будет считаться нарушением дисциплины. Теперь слово предоставляется старшему технику группы обслуживания. Прошу, Сандро Авдеевич.

Из толпы появился технарь в потертом оранжевом комбе. Кивнул собравшимся, подошел к крайнему планеру, провел рукой по ребру фюзеляжа и повернулся к слушателям.

— Конструкция... тут все просто... Металлических и магнитных деталей нет. Каркас карбоновый, крылья — полимерная пленка. Да... тут интересная функция... мелкие дыры зарастают сами. Управляется все это системой рычагов и тросов. Вручную...

Техник просунул руку под пятнистую плоскость, мягко дернул за трос, и крыло послушно опустило вниз кромку-элерон.

— Еще... сверху видите, труба. Это разгонный движитель. Он реактивный, термохимический. Можно управлять... в общем перекрываем доступ воздуха, он гаснет. Да, но хочу сразу предупредить — у него большая инерция, особенно при разогреве и выключении. Еще раз прошу пилотов обратить внимание... Особенно вас, Юрий, — техник повернулся к блондину. — Мне передали, что на тренажере вы про него забыли.

Новоиспеченный пилот хотел возразить, но наткнулся на взгляд куратора, смутился и уставился в пол, изучая ребристые плиты покрытия.

— Да, теперь для пассажиров... тут установлена съемочная аппаратура. В общем, то же самое... активных и магнитных компонентов нет. Привод механический. Да... запас пленки ограничен, зря не расходуйте. Только на интересные... то есть нужные объекты. И еще... о запуске и посадке.

Техник подошел к сооружению с торчащими рычагами.

— Вот эта часть — катапульта, а эта — улавливатель. В общем... он срабатывает только когда вы... планер идет точным курсом. Да, и высота строго нормирована. Над крышей, конечно... Запомните, это очень важно. Особенно для вас, Лира. Ну, у меня все.

Техник коротко кивнул Гере.

— Спасибо, Сандро Авдеевич. Теперь предоставим слово куратору полетов.

Старший навигатор поправил замок форменного комба и вышел в центр площадки. Сверкнул золоченый секстант на эмблеме службы.

— Повторю для пилотов. Сегодняшний вылет тестовый. Шесть кругов над Большой Лагуной. На сушу не залетать. Главное для вас — выполнить все четко и без накладок. Не старайтесь сесть с первого раза. Лучше повторите заход. Посадка строго по номерам. Следите за сигналами. Самый крайний случай — посадка на воду возможно ближе к Штриху. Теперь приступим к формированию экипажей.

Навигатор вернулся в тень навигационной башни и встал рядом с Герой. Торий непроизвольно подался вперед, чтобы не прослушать назначение.

— Экипаж номер один — Юрий и Олтин.

Щуплый аналитик кивнул Эдвину и засеменил к блондину. Торий вздохнул. Шансы попасть в пару с Лирой увеличились до половины.

— Второй экипаж — Лира и Авель Аро.

Услышав имя подруги, Торий чуть было не шагнул вперед. Но за ним последовало имя сенса. Сначала парень даже не понял услышанного. Потом удивленно и негодующе обернулся к Эдвину.

— В следующий раз. Это только пробный полет, — зашептал ему крепыш. — В следующий раз обязательно...

— Ринат и Торий, — объявила Гера.

— Ну, иди, чего встал? — подтолкнул подчиненного начлаб.

Стажер переместился к планеру с тройкой на фюзеляже.

— Привет, "последняя надежда"! — протянул ему ладонь пилот. — Значит, моим балластом будешь ты.

— Сам ты балласт! — буркнул Торий. Но руку пожал.

— Не обижайся. Так мы между собой пассажиров зовем.

— Нормально все. А сенс здесь зачем?

— Говорят, будет сканировать. Он же сам себе прибор.

Техники закатили планер Юрия на катапульту, защелкнули крепления, проверили рули и элероны. Потом, словно веера, сложили плоскости и прижали к каплевидному корпусу. Пилот и пассажир влезли внутрь обтекателя.

— К взлету готов, — прогудел блондин из недр машины.

— Взлет разрешаю, — взмахнул рукой куратор.

Катапульта пришла в движение. Рычаги разошлись в стороны, натягивая тросы и растяжки, приподняли планер над платформой. Упругие элементы выгнулись дугой. Эластичные струны загудели, накапливая энергию. На мгновение конструкция замерла, подрагивая от напряжения.

— От винта! — выкрикнул техник древнюю команду и вместе с остальными отбежал за алый круг, очертивший опасную зону вокруг катапульты.

— Пуск, — дал команду куратор.

Дуги пружин начали распрямляться. Рычаги сначала медленно, потом все быстрее, пошли в стороны. Пятнистая капля побежала по сверкающим направляющим, нацеленным в бирюзовый купол. Противовесы рассекли воздух и ударились в отбойники. По ушам хлестнул резкий хлопок, и планер ушел в небеса.

Все продолжали следить за удаляющейся каплей. Секунда, две, три и аппарат распахнул крылья. За кормой появилось туманное облачко. Юрий включил реактивный ускоритель.

— Второй экипаж на старт, — скомандовал навигатор.

Рычаги уже сложили в исходное состояние. Техники подкатывали к направляющим второй планер. Следом шагали Лира и Авель Аро.

Торий почти с ненавистью глянул на сенса. Старик недоуменно оглянулся на стажера.

"Я болван! Он же чувствует!"

Но Авель вдруг прищурился и снисходительно усмехнулся.

"Он понял! — Торий зажмурился и опустил голову. — Но я то хорош! Чем он виноват? Гера. Решала".

Когда Торий закончил сеанс самобичевания, планер уже был установлен на катапульту. Лира заползла в недрах пластиковой капли. Следом влез сенс. Техники начали проверять рули.

Наконец последовала команда — "от винта!"

Машина унеслась в небо, зависла на мгновение и распахнула крылья. Сзади появился дымный хвост. Все нормально, она летит!

Планер заложил вираж и начал уходить вправо, огибая станцию.

— Третий экипаж на старт, — прогремело над самым ухом.

Первый астероидный пояс Беты Гала, рубка исследовательского бота СТ-7, Стэн Жоссан

Виктор вернулся в рубку. Створки люка разошлись, пропуская командира челнока. Фонари были выключены и щиты блистера опущены, светились только многочисленные шкалы и диаграммы на экранах консоли.

Пилот оттолкнулся от створки люка, подлетел к рабочему месту, ухватился за каркас ложемента и привычным движением вогнал свое тело в ячеистое ложе. Щелкнули крепления ремней, фиксируя туловище.

Навигатор приподнял сенсорную маску, покосился на пилота.

— Уже? Как отдохнули?

— Спасибо, отлично. Сколько у нас времени до расчетной точки, Сергей Васильевич?

— Минута, сорок семь секунд.

— Расчеты готовы?

— Еще полчаса назад.

— Отлично. Давайте раскладку в обзор.

Стэн надвинул шлем, активировал доступ. Плоские зеленые стереоэкраны ожили. Обзорное поле обрело глубину, наполняясь окнами, таблицами и сигнальными панелями. В центре выстроились схемы траекторий с пометками ускорений, расходами энергии и перегрузками.

— Седьмой, заступаю на пост.

— Принято, командир Жоссан.

— Технический, готовность к ускорению?

— Полная.

— Пассажирская каюта — все на местах? Зафиксировались?

— Да командир, — ответил за остальных медик.

— Седьмой, запуск маршевых двигателей по наступлению расчетного времени.

— Принято к исполнению, командир Жоссан, — отрапортовал интеллект челнока.

— Чин, как с защитой?

— Подправили. Инвертировали внутренний слой полей. В радиодиапазоне работает как зеркало, маскирует девяносто девять процентов нашего фона. Но с тепловым и видимым — увы!

— На большее я не рассчитывал. Всем спасибо, отлично поработали. Седьмой, уже время?

Вместо ответа раздался гул пускового режима главных двигателей, превратился в тонкий свист и ушел в область ультразвука. Ускорение вжало тело в пластиковую колыбель ложемента.

— Согласно полетному заданию произведен запуск первого, второго и третьего маршевых двигателей, — сообщил искусственный интеллект.

— Спасибо Седьмой. Технический?

— Пока идем в расчетном режиме.

— Ну, пусть звезды нам помогут!

Свист трижды понижался до басовых нот. В игру вступали маневровые двигатели, производя тонкую корректировку. На это время перегрузка отпускала экипаж из давящих объятий. Наконец наступила полная тишина и привычная легкость невесомости.

Стэн ощупал глазами поле параметров. Основные системы вполне работоспособны. И только криптограммы двигательных установок пульсировали желтым.

— Технический, состояние двигателей?

— Третья свечка сдает. Параметры хуже расчетных.

— Сколько?

— Семьдесят два процента.

— Плохо, если придется ретироваться, она может нас крупно подвести. Чин, точно ничего нельзя сделать?

— Я попытаюсь, но говорю заранее — вряд ли смогу что-то улучшить.

— Главное, хуже не сделай.

— Обижаете, командир.

— Ладно, думай пока. Сергей Васильевич, что с курсом?

— Как по струнке. Из миллиметра в миллиметр.

— Отлично. Теперь наберемся терпения. Службам и пассажирам — шесть часов личного время. А нам, Сергей Васильевич, нужно кое-что обдумать.

Бот, с выключенными двигателями, погашенными бортовыми огнями, укутанный в маскирующий кокон мчался сквозь пространство безмолвной металлической глыбой. Астероид Кето давно остался позади. Несколько мелких осколков, размерами сравнимых с челноком, промелькнули мимо, оставшись без внимания. Вряд ли загадочная "медуза" удостоила их визитом. Для нее это просто песчинки.

Стэн отпустил навигатора отдыхать, а сам открыл оптический обзор, разглядывая скудное на звезды небо. Синий шар Беты заметно вырос. При хорошем увеличении можно было рассмотреть и сияющий его отраженным светом ледяной шар Гончей, к которому стремился челнок.

Пилот прощупал окрестности крошечной планеты во всех мыслимых диапазонах, но никаких аномалий засечь не мог.

"Неужели ошиблись? Неужели таинственная "медуза" канула в безбрежных просторах космоса, не заинтересовавшись ближайшим от ледяного астероида небесным телом? Ладно, не будем гадать. Подождем".

В интерфейсе зажегся сигнал рабочего места навигатора.

— Командир, шесть часов кончились. Разрешите приступить к обязанностям?

— Разрешаю, Сергей Васильевич. Что там молодежь поделывает?

— Как обычно — дурака валяют.

— Это нормально. Видите эту красавицу?

Выросший ледяной шар переливался в оптическом обзоре радужными разводами. Поверхность покрывал сложный мозаичный рисунок трещин и борозд. В них преломлялись лучи обеих звезд, создавая невиданную игру красок. Только узкий край оставался темным. Планетоид медленно, словно красуясь, поворачивался, подставляя гостям бока.

Интеллект челнока начал сканировать поверхность, вывесив в левом углу обзорного поля точную модель, добавляя к ней все новые ломтики.

— Седьмой, сколько процентов Гончей просканировано?

— Шестьдесят два, командир Жоссан. Признаков искомой аномалии не замечено.

— Итак, Сергей Васильевич, начинаем маневр?

— Последнее слово за вами, командир. Но учтите, осталось двенадцать минут.

Стэн снова всмотрелся в построенную интеллектом челнока модель. Гончая была почти идеально шарообразна. Практически чистый лед, вода и метан. Если таинственная "медуза" питается ими — для нее планета, словно леденец для ребенка.

Пилот приподнял ладони над шарами манипуляторов, вытянул пальцы. Нужно принимать решение.

"С одной стороны — не вся поверхность проверена. Есть вероятность, что на оставшейся дольке притаился опасный сюрприз и придется убегать. Тогда, начав торможение, челнок потеряет преимущество в скорости.

С другой — ничего подозрительного пока не обнаружено. Остальное прощупаем во время торможения и облета. А удирать, даже не увидев опасности, это сродни паранойе".

— Решение принято. Ложимся на эллиптическую орбиту. Службам — готовьтесь к обследованию планетоида. Седьмой — выполнить полетный план облета с последующей посадкой. Включение маневровых и маршевых двигателей по наступлению расчетного времени.

Ликта, кратер "горн Гефеста", Бажен Шорий

"Телега" неслась к ярко освещенному куполу ресурсной станции. Над ангаром зажглись прожектора, скрестились на колесной платформе и побежали дальше, обшаривая проложенную в реголите колею.

Около контрольного периметра беглецов уже встречали. Вдоль цепочки сигнальных башенок выстроились "мураши" с баллонами охладителя на спине. Чуть дальше замерли их более крупные собратья, оснащенные микроволновыми пушками.

— Центральная — Брауну. Передавайте управление платформой, готовьтесь к эвакуации.

— Принял. Передаю.

Геолог откинулся на спинку водительского кресла. Руки соскользнули с рычагов. Платформа притормозила, пошла ровней и, наконец, остановилась метрах в тридцати от шлюзовой. Трап выдвинулся и уперся в грунт. Киберы тотчас окружили машину, принялись обливать ободья колес и днище струями жидкого азота.

От куба переходного отсека уже бежали трое спасателей, сверкая нашлемными фонарями.

— Парень, давай спускайся. И помоги Рему, — приказал Браун не оборачиваясь. — Я следом.

Бажен тронул за плечо скорчившегося на сидении аналитика.

— Рэм, вы как, в порядке? Вставайте, нужно выходить.

— Да, да, уже иду.

Геолог поднялся, шагнул к трапу и едва не свалился с двухметровой высоты. Опреат подхватил его подмышки, помог спуститься.

— Кому нужна помощь? — К "телеге" подбежал первый из спасателей.

— Ему, — Браун спрыгнул в пыль и за плечи подвел Рэма к спасателям. — Психологический шок. Мы в норме. Да, парень?

— Я в порядке, — кивнул Бажен.

— Идите к третьему люку, в карантинный бокс. Вас ждут. — Медик ткнул пальцем в куб шлюзовой.

Спасатели окружили геолога. Он что-то объяснял, нервно размахивая руками. Бажен и Браун направились к указанной двери по утоптанной киберами пыли. Перед ними два "мураша" волокли черный контейнер с керном, следом бежал еще один, с распылителем наготове.

Карантин затянулся. Сначала за беглецов взялись два аналитика, не разрешив даже снять шлемы. Просвечивали и сканировали в разных диапазонах. Затем дважды засунули под дезактивационный душ, и только тогда разрешили снять скафы.

Теперь наступила очередь медиков. Бажен вытерпел привычную процедуру фиксации биопараметров, слез с кресла и уселся у стены, наблюдая, как занявшего его место Брауна облепляют датчиками.

Геолог откинулся на спинку, закрыл глаза, изображая каменную статую.

— Все, карту сняли, можете слезать, — сообщил медик, отклеив от запястья геолога последний щуп.

— Мы свободны?

— Пока нет. — Младкор медслужбы отрицательно качнул головой в прозрачной полумаске. — Ждите. Это все-таки карантин, а не осмотр. Для принятия решения нужна комиссия.

— Все так плохо?

— Нет, напротив. Отклонений от эталонной карты почти нет. Но поскучать вам все равно придется. Да, инфы я забираю. Получите на выходе, у дежурного.

Эти полчаса показались Бажену бесконечными. Там, снаружи, за стенами станции творилось нечто непонятное и пугающее. А главное — у штольни остался новенький "червь", первая машина которую он получил под свое управление. Он отлично помнил, как огненная змея прогрызла в нем дыру.

Геолога казалось, ничто не заботило. Он растянулся на лежаке карантинного бокса и даже задремал.

Дверь с шипением отъехала в сторону.

— Аналитик Браун и операт Шорий, вам разрешен выход в общие помещения станции, — сообщила приятным голосом единая информационная сеть.

Дежурный у выхода молча выложил на стойку инф аналитика — массивный пятисантиметровый диск с дужкой-креплением. Затем вынул из-под столешницы второй, — модели "опреат" и протянул его Бажену.

— Вы Шорий? Вас ждут в центральной.

— Хорошо, я поднимусь.

— Ну, пока парень. — Браун закрепил диск на правом виске и хлопнул Бажена по плечу. — Я к аналитикам, не терпится колупнуть наш камешек. Еще увидимся, ясных звезд.

— И вам.

В центральной диспетчерской было необычно людно. Похоже, здесь собрались все свободные смены разом. На экранах менялись панорамы кратера с наложенными на них таблицами и диаграммами телеметрии. На Бажена никто не обратил внимания. Он отошел к стене, включил общий переговорный канал и разглядывал картинки, отыскивая свой тоннель.

В общем канале тоже было тесно.

— "Червь" три — центральной. Достиг шлюза, произвожу стыковку.

— Центральная — "червю" три. Не глушите реактор. Оставьте машину в состоянии трехминутной готовности.

— "Червь" два. Стыковку завершил. Передаю управление.

— Центральная — "червю" два. Контроль принял. Жду на мостике.

— Южная группа — центральной. До станции двадцать метров. Признаков тепловых аномалий не обнаружено.

— Центральная — южной группе. Ставьте платформу на штатную стоянку. Группу ожидают на мостике.

— Всем прибывшим подготовить краткий отчет. Диспетчерам — доложить состояние вверенных секторов. — Вклинился в общий гвалт голос начальника станции.

После секундной заминки посыпались доклады.

— Западный сектор — тепловые аномалии не обнаружены. Все экипажи вернулись. В поле три кибершасси.

— Восточный сектор — тепловые аномалии не обнаружены. Людей вне купола нет. В поле три "мураша".

— Северный сектор — наблюдаю множественные тепловые аномалии в районе штольни. Локализация — корпус бурового комплекса "червь". Живых людей вне купола нет. В поле шесть кибершасси "муравей" и один буровой комплекс. Телеметрия потеряна. Судя по всему, он неработоспособен.

"Мой "червь"! Что с ним делают эти твари?"

— Южный сектор — тепловые аномалии не обнаружены. Все люди в куполе. В "поле" два кибершасси.

— Продолжать наблюдение.

Начальник станции Марк Елаш стянул с головы сенсорный шлем, развернул кресло, повернувшись спиной к пульту. Заметил стоящего у стены Бажена и махнул ему рукой, подзывая.

— Вот и виновник переполоха. Ну, как самочувствие?

— Нормально, Марк Захарович. Что с моей машиной? С "червем"?

— Боюсь, ничего хорошего.

— Его спишут? Мне снова идти в механики?

— Найдем тебе машину, не волнуйся. А комплекс... хочешь, сам посмотри.

Начальник станции развернулся к пульту, крутанул шар манипулятора, встроенный в подлокотник. На большом экране появилась стена кольцевого вала и темный зев тоннеля.

Рядом высился обглоданный каркас бурового комплекса. Черные дуги шпангоутов с обрывками обшивки подсвечивали копошащиеся алые огни. Сгустки пламени шевелились, извивались, сливались в огромный костер. Тени балок плясали на каменной стене. Последние ребра каркаса пошатнулись и одно за другим рухнули в гущу живого огня.

Промышленный комплекс ТОР, Грентон Бэр

Браслет-будильник вибрировал, покалывая кожу. Грен открыл глаза, осторожно повернул голову.

Кора спала. Обращенное вверх лицо сияло белизной в обрамлении ореола разметавшихся по подушке черных волос. Грен вслушался в дыхание подруги.

Глубокое и ритмичное как часы. Спит.

В каюте было почти темно. Едва различимо тлел зеленым обод входной двери. Навигатор осторожно снял со своего плеча теплую ладонь, выбрался из-под одеяла и прокрался к выходу, перевел дверной замок в бесшумный ручной режим и выскользнул в коридор.

Мягкий ковер поглощал звук шагов. Снаружи тоже царил полумрак: в жилом секторе номер два горели только зеленые дежурные светильники. По распорядку у здешних обитателей, рабочих второй смены сейчас глубокая ночь. Том и Редрик тоже спали. По крайней мере, за дверью было тихо, и контрольное окошечко было темным.

Миновав шлюз, отрезавший сектор от остального объема ТОРа, Грен оказался в переходном отсеке. И сразу столкнулся со старшим навигатором.

— Грентон? — удивился он, — у тебя же ночь.

— Не спится.

— С Корой поссорился?

Грен многозначительно промолчал. Старший понимающе кивнул.

— Пошел погрустить в Тупик Отшельника?

— Категорически.

— Удачи, страдалец.

— И тебе.

На левом техническом люке отсека какой-то шутник намалевал плащ и посох. За ним скрывалась узкая висячая галерея, притулившаяся к наружной переборке жилого сектора. Десяток шагов, и она превратилась в ажурный мост, под которым, на дне темного провала сверкали огни сборочной палубы. Справа в полумраке угадывался мост-близнец.

Ребристые настилы, огороженные только легкими перильцами, стремились друг к другу и, не дотянувшись совсем чуть-чуть, упирались во внешнюю обшивку ТОРа, врастая в ячеистые листы. Между ними зияло два метра пустоты и круглое окно. Когда-то здесь был технический шлюз, его демонтировали, а отверстие закрыли стеклом.

Иллюминатор смотрел в сторону от Млечного Пути и был почти черен. Редкие звездочки, два шаровых скопления да туманные пятнышки далеких галактик. Оттуда, из-за тонкой прозрачной перегородки смотрела сама великая межзвездная тьма. Говорили, что здесь можно услышать ее подавляющий, властный шепот. Этот закуток давно стал приютом для мучающихся бессонницей мизантропов. Сюда приходили те, кто устал от тесноты жилых отсеков, кто искал одиночества и грусти.

На стекле вспыхнуло отражение светлого овала люка. По соседнему мостику прошелестели шаги. Грентон обернулся. Напротив, отделенный двумя метрами пустоты, остановился Андрей Солтис. Серебристый комб инспектора блестел в скупом свете звезд.

Навигатор глубоко вздохнул, вошел в транс и как подобает младшему, начал беззвучный знаковый разговор с приветствия.

"И я приветствую тебя, брат. Тверда ли твоя вера?"

"Я должен покаяться, брат-наставник. Сомнения овладели мной".

"Ты преодолел их?"

"Да".

"Значит, Купель к тебе милостива. О твоих сомнениях мы поговорим позже. Время быстротечно, потому перейдем к главному. Челнок в поясе астероидов обнаружил нечто, похожее на следы деятельности разума. Всем братьям следует быть готовым к зову Купели".

"Что требует от меня долг Стража?"

"Ты должен подготовить захват навигационной рубки ТОРа, перехват управления и блокировку доступа".

"Могу я узнать цель?"

"Возможно, нам придется пожертвовать ТОРом для спасения остальной колонии".

"Но я не справлюсь с этим в одиночку!"

"Тебе помогут братья".

"Здесь есть другие?"

"Да, не сомневайся. В нужный момент они исполнят свой долг. А ты должен четко выполнить свою часть деяния".

"Я не сомневаюсь в братьях, я боюсь, что в нужный момент мне не достанет сил".

"Милость Купели поведет тебя. Как она вела твоего отца".

"Я понял, брат-наставник. Я приду на зов Купели!"

Тихие шаги прошелестели по дюралю, вспыхнул свет распахнутого люка и в Тупике Отшельника снова воцарились темнота и тишина.

Грен осторожно проскользнул в дверь своей каюты, скинул куртку и шорты. До утра второй смены оставалось еще два часа. Хватит, чтобы выспаться.

— Кора услышала его шаги, повернулась на постели, привстала.

— Ты куда? — сонно протянула девушка.

— В санбокс. Спи малышка, я сейчас приду.

— Давай скорей. — Кора грациозно, словно кошка выгнулась под одеялом. — Я тебя жду. И не вздумай сбежать, хуже будет.

— Знаю, спи.

Прохладная вода хлынула в ладони. Грентон плеснул ее в лицо, вытерся и встретился взглядом со своим отражением в зеркале.

"Сомнения снова подкрадываются ко мне, брат-наставник. Смогу ли я принести в жертву ТОР вместе с Корой, со стажерами, и остальными...

Отец, я знаю, ты слышишь меня из Купели. Если бы ты мог ответить! Бездна снова испытывает меня, отнимает решительность, отнимает силу!

Но я категорически обещаю тебе отец, я выполню долг!

Я все сделаю правильно!"

— Ренчик, ты скоро? — донесся из комнаты недовольный голос Коры.

— Иду, уже иду.

Грен швырнул полотенце в утилизатор и открыл дверь.

Ликта, кратер "горн Гефеста", Бажен Шорий

— Ну, убедился? Жаль, конечно, — развел руками Марк Елаш. — Отличная машина была, теперь совет с меня за нее шкуру снимет.

На экране последние куски обшивки добывающего комплекса рухнули в живой костер. Начальник станции повернулся к центру круглого зала диспетчерской. Все четыре исследовательских группы и операты "червей" уже были здесь, ждали, выстроившись вдоль свободной от пультов стены, переговариваясь в полголоса.

Марк поднялся, шагнул за кресло и оперся локтями на подголовник высокой спинки, словно на кафедру.

— Прошу внимания. Повод для собрания, думаю, всем известен — погиб человек, существует непосредственная угроза остальному персоналу. С санкции совета на Ликте вводится чрезвычайное положение. Вот, кстати и наши аналитики подтянулись. Сейчас они все разложат все по полочкам. Берг, прошу ко мне, расскажите, что выяснили.

В центр зала вышел корлидер научного сектора станции. Строгий костюм, аккуратные черные усики и сосредоточенный прищур глаз. На лацкане золотой геологический молоток. Браун в мешковатом рабочем комбе, ставший у него за плечом, составлял начальнику разительный контраст.

— Разрешите, я сменю картинку.

Геолог шагнул к главной консоли, и на экране возникло увеличенное изображение огненной змеи. Берг глянул на экран, кивнул и встал рядом с Марком, лицом к собранию.

— Вот увеличенное изображение объекта. Мы решили назвать этот феномен "саламандрой", в древней мифологии ящерица — дух огня. Согласитесь, это наилучшим образом отражает его природу...

— Пусть так, — перебил аналитика начальник станции. — Ближе к сути...

— Суть... суть в том, что мы не знаем аналога этому явлению. "Саламандра" может быть как живым существом, природным явлением, так и артефактом. Моя версия, что это примитивный организм, построенный на уникальных принципах...

— В вакуум принципы! Послышалось из заднего ряда. — Как он передвигается, и почему не гаснет?! Там ведь вакуум!

— Не совсем, — поднял указательный палец аналитик. — Давление воздуха у поверхности Ликты почти пять миллибар. Это довольно много. В основном углекислый газ, еще есть азот, аргон, следы метана и гелия. Возможно, "саламандрам" этого достаточно.

— Для чего?

— Для горения. Или дыхания. Вот, прошу взглянуть.

На экране за спиной геологов появился новый кадр с той же огненной змеей, но уже обработанный программой. Теперь стала видна сложная структура внутри огненного сгустка. Тяжи, жгуты, гроздья пузырьков и полостей.

— Видите структуру? Это пена — области с разной температурой и составом плазмы. В них происходят сложные каталитические реакции. Очень длинные цепочки. Многие мы просто не в состоянии расшифровать. Обратите внимание на элементный состав — большая часть периодической таблицы. Но основная массовая доля принадлежит металлам.

— Почему все не рассыпается...

— Вот ответ.

Картинка снова изменилась. Теперь змея превратилась в сгусток силовых линий, вихревых токов и электрических полей.

— Магнитная бутылка для плазмы и излучений. Удивительно, не правда ли? Все-таки я думаю, что это форма жизни.

— Это решим позже, — отмахнулся начальник станции. — Значит, главную роль в ее метаболизме занимают металлы. Пусть так, но если она извлекает энергию из их окисления, ее надолго не хватит. Даже по грубым расчетам, все давно должно потухнуть...

— Не все так просто, — усмехнулся аналитик. Кажется, он был просто в восторге от объекта изучения. — Судя по характеру излучений, в энергетическом цикле "саламандр" присутствуют "холодные" термоядерные реакции!

— Еще веселее. — Марк ошарашено мотнул головой. — Значит, сами они не погаснут. Но тогда, им и воздух ни к чему. Еще вопрос — как они размножаются? Делятся как амебы?

— Нет, тут тоже кроется сюрприз. Я не зря назвал их "саламандрами". Вспомните, как появляются на свет рептилии...

— Берг, пожалуйста, без загадок, у нас нет времени!

— Хорошо, постараюсь.

Аналитик снова сменил изображение на экране. Теперь на нем красовался обглоданный огнем остов "червя" незадолго до падения последних ребер каркаса. Курсор захватил участок у основания балки, увеличил. В прорехе обшивки виднелся граненый цилиндрический предмет. Судя по возникшей рядом раскладке-диаграмме, он был раскален почти докрасна.

— Видите! У "саламандры" есть стадия, напоминающая яйцо. — Аналитик указал на странный кристалл. — Сначала она снижает активность, собирается в шар, а потом гаснет и распадается на несколько яиц-зародышей. Температура у них довольно высокая, но это твердые кристаллические объекты! И из каждого вылупляется новая особь!

— Отлично. Вы не сообщили нам только одного — насколько они опасны и как с ними бороться.

— Затушить! Залить жидким азотом! — влез один из оператов.

— Это очевидное решение, но неэффективное, — скептически качнул головой аналитик. — В активной стадии охладитель им не повредит. Разве что воздействовать им непосредственно на "яйца".

— Нужно проверить все возможные способы. Если мы хотим закрепиться на планете, то должны научиться бороться с этими "змейками".

— Если вы, Марк Захарович, дадите санкцию на серию экспериментов...

— Дам, когда увижу, что нет опасности для персонала.

— Не могу ничего утверждать, пока...

— Хорошо, тогда другой вопрос, — пока что эти твари доедают "червя", а когда доедят, куда двинутся?

— Скорее всего, туда, где больше металла.

— Что будет, если хоть одна из них попадет в помещения станции?

— Боюсь, будет катастрофа. Судя по наблюдениям, "саламандры" могут преодолевать довольно большие расстояния. А динамика роста численности... вот, гляньте сами.

На экране возникла довольно крутая экспонента.

— Ясно, — кивнул Марк. — Они сожрут станцию, и нас в придачу. А интересно, как они определяют, где есть пожива?

— Думаю, чувствуют магнитные и электрические поля. Они сами суть — сгустки полей и плазмы.

— Это еще одна наводка. Нужно попытаться их ослепить. Или сделать приманку. Примите к сведению. Все присутствующие, у кого есть конструктивные идеи, предлагайте корлидеру Бергу.

— Командир, — один из сидящих у консоли диспетчеров поднял сенсорную маску и обернулся к Марку. — По северному сектору движется огневушка. Направление на купол. Расстояние до периметра триста метров.

Глава 5: Пятнистые крылья

Планета Муар, станция Штрих, Торий Шанский

В длинной гондоле было довольно тесно. Ринат первым забрался внутрь, и уже висел вниз лицом в центре блистера, распятый в паутине упругих лент-амортизаторов. Руки на штурвале, ступни в стременах рычагов хвостового оперения. Место пассажира было ближе к хвосту. Торий вполз внутрь полупрозрачного корпуса, улегся на вогнутый светло-кофейный пол.

— Закрепите растяжки, — потребовал техник, открыв правый боковой люк.

— Как? — возмутился аналитик, — здесь же не повернуться, а половина колец вообще на спине!

— Только ножные и поясные. Сначала левые потом правые. Верхние оставьте мне.

— Понятно. Попытаюсь.

Торий повернулся на левый бок, согнулся насколько смог. Подтянув к себе колено, поймал пряжку, защелкнул на кольце, вшитом в манжету на щиколотке. Поймал следующую. Техник терпеливо ждал.

Наконец все ремни были закреплены.

— Что теперь?

— Сейчас я вас зафиксирую и счастливого полета.

Трех оборотов лебедки хватило, чтобы ленты натянулись, загудели, и Торий повис чуть ниже оси корпуса. Съемочная аппаратура оказалась как раз перед глазами. Приводная рукоять камеры у левой руки, справа спуск и наводка на резкость. Чуть впереди прозрачный круг донного иллюминатора. Еще два окна справа и слева обеспечили почти полный обзор.

— Пассажир зафиксирован, аппарат в норме, пятисекундная готовность, — сообщил техник пилоту и захлопнул боковой люк.

— Ну, надежда Муары, готов? — голос Рината в закрытом объеме "капли" рокотал и многократно повторялся.

— Сам ты... — беззлобно огрызнулся Торий, — Давно готов.

— Тогда держись, сейчас нас зашвырнут!

Гондола качнулась. Сквозь прозрачный фонарь и боковые оконца было видно, как рычаги катапульты пришли в движение, сжимая пружины. Тросы натянулись. Противовесы ушли в крайние точки, замерли на мгновение и сорвались с мест. Рельсы эстокады побежали навстречу. Желудок провалился вниз потом резкий толчок... и невесомость. Пластиковую "каплю" приняло необъятное небо. Внизу зеленая гладь бухты, а впереди только бирюза и синеватые клочки облаков.

— Летим! — в голосе пилота звучал неподдельный восторг. — Приготовься, сейчас выпустим крылышки: три, два, один!

Ринат дернул рукоять. Сквозь тонкую оболочку донесся резкий, как выстрел, хлопок и "капля" словно наткнулась на огромную подушку. По бокам раскрылись перепонки несущих плоскостей. Планер задрал нос, качнулся и выровнялся. В переднем блистере появилась линия горизонта.

— Теперь идем на вираж!

Край неба начал заваливаться вправо. Туда же побежала и водная гладь.

— Теряем высоту. Сейчас разожгу ускоритель, — предупредил Ринат. — Тогда и остальных нагоним.

Над головой сначала тихо, потом все громче зашипел химический прямоточник, выбрасывая назад струю раскаленного воздуха. Планер начал подниматься. Вскоре впереди, слева, показались две другие машины.

Первый раз увидев флаеры и их перепончатые крылья, Торий решил, что в полете они будут напоминать огромных летучих мышей. И ошибся. Над сверкающей зелено-голубой гладью скользили два пятнистых хвостатых мотылька.

Картина вдруг показалась удивительно знакомой, всколыхнула смутные воспоминания. Когда-то давно, в детстве, еще на далекой Тау Торий видел нечто похожее.

"Да, точно, рисунок на стене в детской! Крупные яркие мазки, ощущение света и бескрайнего простора. Не хватает только травы и луговых цветов с желтыми сердечками и белыми лепестками. Ромашки кажется. Только бабочки над ними кружили белые и голубые, а эти желто-кофейные".

— Полкруга прошли, — сообщил Ринат. — Сейчас мы напротив башни.

Станция Штрих вина как на ладони. Тесная крепость, крохотный островок относительной безопасности, одинокий форпост человека на огромной, пустой планете. Белый диск, два ряда темных, бликующих окон по торцу, сбоку шестиметровая игла навигационной башни. Мощная черная колонна центральной опоры вонзилась в пирамидальный утес, торчащий посреди обширной круглой бухты. Обширное водное зеркало служило хорошей защитой от вездесущих кремневых нитей.

Планеры скользили на равном расстоянии и от "гриба" станции и от берега, укрытого черно-синими подушками. Безбрежные поля волосянки, смертельно опасной и загадочной, уходили к горизонту.

— Внимание, подходим к цели.

— К съемке готов, — отрапортовал Торий и взялся за ручки управления камерой.

Впереди по курсу показалась скрытая под голубым зеркалом отмель. Вот ее-то и следовало заснять в качестве первого, тестового задания.

— Хорошее место для аварийной посадки. — Торий навел объектив на подводный бугор, прикидывая глубину над его вершиной. — Там, наверно воды едва по колено.

— Сплюнь, а то накличешь.

— Боишься ноги промочить?

— Лучше начинай съемку, а то проскочим.

— Тогда держи курс ровней.

Приводная ручка крутилась легко и бесшумно. Торий нажал клавишу спуска и начал отслеживать темнеющий под водой бугор.

— Есть. Объект снял. Можем возвращаться.

— Подожди, у нас еще два круга. Сейчас Юра на посадку заходит. Потом Лира. А мы последние в очереди.

Над крышей станции поднялись мачты с паутиной ловителя. Первый мотылек летел прямо в ее центр. Крылья сложились прежде, чем нос пластиковой капли коснулся тросов. Сеть обхватила флаер, мачты спружинили, гася энергию полета демпферами, и осторожно опустили аппарат на взлетную площадку.

— Молодец Юра, вошел как на тренажере.

— Ничего, я сяду не хуже.

— Посмотрим. На втором круге опять пройди над целью. Хочу еще раз снять.

— Перестраховываешься?

— Лишняя тренировка не помешает...

— Ладно, убедил. Готовь свою машинку.

Второй планер сел столь же виртуозно. Флаер со сложенными крыльями лег на ребристые плиты рядом с первым номером. Экипаж выбрался наружу. Первым делом Лира подпрыгнула и помахала Торию рукой.

Завершив круг, Ринат заложил крутой вираж, резко взял вверх и выключил ускоритель. Шипение медленно стихло. В наступившей тишине было слышно, как шуршит и стрекочет ткань несущих плоскостей. Планер скользил в объятия ловителя.

— Сейчас войдем точно по центру. Покажем класс!

Что-то в голосе пилота Торию не понравилось. Он глянул вперед. Они шли слишком быстро и выше сетки. Ринат не рассчитал замедления, и ускоритель выключился с опозданием.

— Поднимай! Мы не попадем! Делай второй круг!

— Попадем. Сейчас, сейчас выровняю.

Ринат оттолкнул штурвал. Планер клюнул носом. Сеть ушла вверх.

— Уходи вверх, делай новый заход!

— Нет уж! Все сели с первого. Я успею! В вакуум! Нет, Юрочка...

Пилот снова дернул штурвал. Машина начала раскачиваться. Паутина впереди то падала, то взлетала вверх. Кокон корпуса гудел и вздрагивал.

— Ты что делаешь!?

— Выравниваю... — в голосе Рината проскочили визгливые панические нотки.

— Крылья, крылья сложи!

Рывок рукояти. Журчание шарниров и тросов, складывающих каркас крыльев, слилось с треском разрываемой ткани. Глухой удар. Манжеты врезались в кожу. Со звоном лопнули растяжки. Тория бросило вперед, потом на левую стену, шлемом в замок бокового люка. Крышка слетела с креплений. В проеме мелькнули ребристые дюралевые плиты.

Первый астероидный пояс Беты Гала, рубка исследовательского бота СТ-7, Стэн Жоссан

Свист носовых сопел просочился сквозь обшивку и сменился басовитым воем пускового режима главных ускорителей. Бот миновал ледяную планету, и маневровые двигатели развернули его кормой вперед. Светлое пятно Млечного Пути кувыркнулись в обзорном поле. Тела экипажа налились тяжестью, впечатываясь в пластиковые ложа кресел.

Челнок гасил скорость, загибая околозвездную орбиту в эллипс с Гончей в фокусе. Командир щедро расходовал рабочее тело для "свечек", опустошая баки. Рядом висит неограниченный запас, нужно только к нему пришвартоваться.

Двигатели смолкли, когда корабль вскарабкался в апогей эллипса и снова начал падать к блестящему шарику. На модели в обзоре начали появляться новые ломтики отсканированной поверхности.

Завершив третий оборот, искусственный интеллект объявил:

— Полетный план выполнен. Согласно заданию челнок СТ-7 выведен на орбиту вокруг планетоида "Гончая".

— Спасибо, седьмой. — Стэн отключил обзор и снял сенсорную маску. — Ну, вот, Сергей Васильевич, Рубикон перейден. Теперь нам в любом случае нужна дозаправка.

— Согласен, иначе даже до ТОРа не доберемся.

— Начнем. — Командир положил ладонь на подлокотник, нажал пальцем на сенсорную панель, включив общее оповещение. — Техническая служба, провести полную проверку, доложить по окончании. Остальному экипажу приготовится к посадке.

Швартовка прошла гладко, как на учениях. Стальная птица замерла, впившись когтями в лед. Последние вибрации сошли на нет, утробное ворчание насосов и генераторов стихло. Газовые хвосты двигателей рассеялись в пространстве, и поверхность ледяного шара предстала перед гостями в полном своем великолепии. Лучи двух звезд преломлялись в гранях ледяных утесов вздыбленных над равниной, порождая радужные брызги, веера и короны. Феерия света, парад радуг.

— Ого, вот это натура!

В рубку осторожно вошел минеролог. За ним медик и лаборант. Гравитация была едва ощутима, и приходилось семенить — почти лететь над полом, едва отталкиваясь носками ботинок.

— Да, сюда бы художника, — поддакнул Эрик. — Думаю, пару гениальных полотен вроде — "Сияющее безмолвие", мы бы получили.

— Если желаете обессмертить себя в творческих кругах, то я только за, — Стэн приглашающе взмахнул рукой. — Но в неслужебное время. А пока прошу располагаться и слушать внимательно.

Курт и Эрик заняли свободные кресла, а Янош привычно подпер спиной переборку. Командир включил голопроектор, и в центре рубки повисла прозрачная модель Гончей, расчерченная геодезической сеткой. Только на месте полюсов зияли неровные дырки. До них сканер не дотянулся.

— Вот наш планетоид. — Стэн коснулся кончиком пальца зелено-голубого шара. — Пятьсот семьдесят два километра в диаметре. Как видите, почти идеально круглый, если не считать торосов. Планы на ближайшее время следующие: первым пунктом заправка, этим займется Чин. Вторым — сейсмолокация. Курт и Янош, подготовьте необходимое оборудование. Остальные процедуры по регламенту картографирования. Последним этапом — взятие образцов. Возможно — обследование интересных объектов непосредственно экипажем. Есть возражения и вопросы?

— Командир, а может не стоит шуметь? Я имею в виду сейсмолокатор?

— Мы и так нашумели достаточно, скрываться уже нет смысла. И ничего подозрительного мы пока не нашли. А знать структуру этого шарика нам необходимо.

Когда рубка опустела, Стэн повернулся к блистеру, вглядываясь в переливы радуг. Слишком уж все празднично и безмятежно. Угрожающе безмятежно. Словно за ярким радостным фасадом скрывается нечто...

— Что-то не так, командир?

— У меня очень нехорошие предчувствия Сергей Васильевич. А интуиции я привык доверять.

— Может, это просто усталость? На этой льдинке "медуза" не наследила. Не знаю, толи к сожалению, толи к счастью.

— Мы еще не прощупали полюса, это десять процентов поверхности.

— Думаете, "медуза" прячется на этих пятачках? И до сих пор ничем себя не выдала?

— Возможно.

— Не доверяете сканеру?

— Доверяю, но... если бы с нами был сенс...

— Кажется, Яноша проверяли на способности.

— Но в обучение не взяли, чем же он нам поможет?

— Да, скорее всего ничем. Тогда...

— Как обычно, будем предельно осторожны, Сергей Васильевич, предельно осторожны.

"Присоска" уже пускала пар, плавя лед и медленно погружаясь вглубь. Два "мураша" вытащили из-под крыла черно-желтую пирамиду генератора сейсмоволн и установив перед носом челнока, принялись укреплять, вгоняя в рыхлое крошево раскаленные стержни — якоря. Закрепив, отбежали метров на двести и направились в разные стороны, выдергивая из обоймы на спине и втыкая в лед серебристые иглы сейсмодатчиков, замыкая полукилометровое кольцо.

Альфа клонилась к горизонту, Бета же стояла почти в зените. Планетка вращалась довольно резво. До синего заката оставались считанные минуты.

— Командир, баки под завязку.

— Спасибо, Чин. Состав?

— Почти аналогичный Кето. Не идеальный, но вполне пригодный. Было бы поменьше аммиака, и больше метана...

— Придется работать с тем, что есть. Подготовь режимы для "свечек" с этим коктейлем. Сергей Васильевич, составляйте маршруты для основного плана и не забудьте резервный вариант.

— На случай экстренного бегства, как я понимаю?

— Именно. В случае чего, греем дюзы и к ТОРу.

— Сделаем.

Навигатор вздохнул, поерзал в ложементе, устраиваясь удобнее, и надвинул на глаза сенсорную маску.

— Командир, пошли первые данные, — сообщил из лаборатории Курт. — Даю картинку в общий обзор.

Стэн прикрыл на три секунды глаза и активировал экран. Слева висела знакомая модель, но теперь она не была полой. В ней появилось розовое ядро. Над ним полупрозрачный слой ледяной коры, в котором...

— Курт, на востоке, в тридцати градусах к северу, что это?

— Полости, командир, трещины. Думаю, есть другие, и довольно глубокие.

Ликта, окрестности кратера "Горн Гефеста", фантом Ник Бобров

Камни отбрасывали длинные чернильные тени на седое поле, такие же глубокие, как и бездонное небо над головой. Свет сползающего за горизонт солнца не мог погасить россыпь холодных редких звезд, серебряных колючек, приставших к угольному мешку.

Он стоял и смотрел вперед, туда, где равнина смыкалась с небом. Смотрел целую вечность — несколько кратких мгновений. Стоял совершенно один посреди пустой и гулкой вселенной.

"Почему я один? Ведь только что нас было трое!"

Это помнилось очень четко. Совсем недавно рядом были еще две сущности, хорошо ощутимые, знакомые, дружественные, надежные. Они были схожи с ним— в назначении, в истоке, схожи в способе бытия.

Он хорошо помнил Путь, — краткое мгновение и вечность, Путь сквозь пламя пространства, навстречу бурному потоку времени, почти сотню лет пути, в конце которого ждала Цель. Разная для каждого, но подобная по сути.

"Почему теперь я один?"

Ответ пришел из ниоткуда. Краткий и емкий.

"Они идут к своей Цели, — согласился он. — А я?"

И шагнул вперед, переместился, но не ощутил движения. Перетертая множеством метеоритов пыль осталась не потревоженной. Он опустился на колено и провел рукой по камню. Следа не осталось. Поднес руки к лицу.

Сквозь привычный рисунок ладоней просвечивали бездонные тени камней.

"Кто я? Человек? Или призрак?"

Мысли прокатились гремящим горохом по жестяному желобу, не вызвав отклика.

"Если я человек, то должен дышать. А здесь нет того, что поддерживает жизнь. В этой едва ощутимой атмосфере нет кислорода. Я это знаю! Откуда?"

Сведения вливались в сознание, стоило лишь пожелать. Состав породы под ногами, давление атмосферы, карта местности и даже всей звездной системы.

"А люди? Есть здесь люди?"

Люди были, и довольно близко. Целое скопление людей и машин на дне огромного кратера.

"Там моя цель?"

Но Цель была не там.

"Тогда где? И что она такое?"

На этот раз ответом было молчание. Пустота. Гулкое эхо.

"Я должен причинить людям вред?"

Тишина.

"Я должен помочь им?"

Ответа не было.

"Так все-таки, кто я?"

Молчание. Колючие взгляды звезд.

"Хорошо, где же моя Цель? Куда мне идти?"

На этот раз ответ проявился мгновенно. Он указал почти невидимую искорку на черном бархате. Крохотную рукотворную песчинку, висящую в пустоте.

"Но до нее бездна пространства. Как я могу туда попасть?"

Ему показали как. Оказывается, стоило только пожелать...

"Хорошо, я иду. Но когда я достигну Цели, я смогу узнать?"

Ответ был утвердительным.

"Там тоже люди?"

Там были люди, много людей.

"Я согласен".

Он снова вгляделся в небо и нашел крошечную точку. Осталось только сделать шаг. Один длинный шаг сквозь обжигающую пустоту.

Планета Муар, станция Штрих, Торий Шанский

В конференц-зале Штриха собрались все, кроме занятых на вахте. Как обычно, поделились по службам. Торий оказался во втором ряду, между Эдвином и Олтином — худощавым аналитиком из первого экипажа.

Лира сидела впереди, слева от куратора полетов, рядом с Юрием. Ринат все еще лежал в санчасти, и видимо, обосновался там надолго.

Гера вышла к кафедре, провела кончиками пальцев по сенсорной панели информера, пробежала глазами по строчкам таблицы присутствующих и только потом удостоила вниманием зал. Обитатели станции затаили дыхание, ожидая разноса за аварию третьего флаера. Координаторы, готовые к обвинениям и повышенным тонам перебирали в уме оправдания. И потому спокойный и даже усталый голос всесильной начальницы произвел куда больший психологический эффект.

— Сначала я хочу поблагодарить за выполненную работу всех участников первого этапа программы. Должна признаться, я ожидала худшего. Экстренная подготовка не может устранить все риски, а увеличивать сроки работ мы, по известным причинам, не можем. И, тем не менее, основная часть испытаний проведена.

Гера снова склонилась к кафедре, провела пальцами по стеклу, передвигая строчки отчетов. Зал, оживившись за время речи, снова замер в напряженном ожидании.

— Теперь коснемся конкретных результатов. Начнем по порядку. — Гера поставила указательный палец на строчку видеоэкрана. — Экипаж номер один.

Торий покосился налево. Юрий подался вперед, а сидящий рядом Олтин впился пальцами в подлокотник.

— Пилотирование на отлично, девяносто восемь баллов из ста.

Юра облегченно откинулся на спинку.

— Но съемка произведена с ошибками. Итог — сорок два балла.

Щуплый аналитик разочаровано выдохнул и понурился.

— Второй экипаж справился с обоими заданиями. Восемьдесят восемь баллов за съемку и восемьдесят пять пилоту.

Лира радостно подпрыгнула на месте. Авель Аро даже не шелохнулся.

— С третьим номером ситуация более сложная.

Гера снова взглянула в зал и отыскала Тория.

— Посадка окончилась катастрофой. Но! — начальник станции выдержала паузу, во время которой стажер Эдвина забыл, что нужно дышать. — Должна признать, съемка произведена виртуозно. Девяносто девять баллов. В этом, как мы все понимаем, есть и заслуга пилота. По итогам пробного вылета принято решение переформировать экипажи. Новый состав следующий: Первый номер Юрий и Авель Аро, второй Лира и Торий. Они будут участвовать в дальнейших исследованиях. Третий экипаж в резерве. Следующий вылет назначен через два дня. У кого есть вопросы?

Торий дождался Лиру на выходе из зала.

— У тебя самый высокий балл. Поздравляю.

— У тебя тоже отличный. И мы теперь в одном экипаже. Ты рада?

— Конечно. Этот старик... — Лира оглянулась, убедившись, что их никто не слышит, — он меня пугает. Все время кажется, что он видит меня насквозь ...

— Так оно и есть. Ты куда сейчас?

— Обедать, потом на инструктаж. Технари придумали, как организовать связь во время полета.

— И я на инструктаж. Давай пообедаем вместе, или ты Юру предпочитаешь?

— Дурак ты! — Девушка стукнула его кулаком в грудь.

— Сам знаю. — Расплылся в улыбке парень. — Пошли, а то мест не останется.

Столовая оказалась почти пустой. После собрания у всех нашлись срочные дела. Молодые люди заняли лучший столик у иллюминатора. Торий принес два подноса со стандартным рационом.

Альфа уже перевалила за полдень, а Бета стояла почти в зените. Свет пронзал тонкий слой воды, контрастно высвечивая дно. Казалось, вокруг станции расстилается суша, подернутая легкой туманной дымкой. Только у дальнего берега поверхность бухты становилась зримой, окаймляя серебряной рябью черно-синие войлочные подушки. Волосянка волновалась. По равнине катились блестящие волны. "Прическа Горгоны" впитывала льющуюся с небес энергию, накапливая и запасая. Вот только для чего?

Лира, слизывала с ложечки кисло-сладкий сливочный десерт, задумчиво глядя на игру сета за окном.

— Ты не знаешь завтрашний маршрут? Твой толстяк не говорил?

— Говорил. На запад. Там самые интересные сплетения...

— Ты знаешь, что там погиб первый человек на Муаре?

— Погиб? Нет, я не слышал...

— Пилот аварийного челнока. Теперь это направление считают несчастливым.

— Это сказки. Предрассудки. А другие аварии были?

— Нет.

— Ну, вот видишь! Меньше слушай Юру. Это ведь он тебе рассказал?

Лира резко отодвинула опустевший поднос.

— Идем, а то опоздаем на инструктаж.

Мастерская располагалась на втором этаже. Юрий и Олтин были уже там, рассматривали стоящий на столе граненый зеркальный цилиндр, накрытый черной полусферой.

Техник, тот, который пристегивал Тория в планере, сидел в углу, сложив руки на груди. Увидев входящую парочку, поднялся, подошел к столу.

— Теперь все в сборе. Присаживайтесь, приступим.

Рядом с цилиндром повисло его объемное изображение. Техник взял со стола кусок проволоки и ткнул в голограмму.

— Это система связи на инфракрасном лазере. Принцип приема — возбуждение колебаний в мембранах при нагреве модулированным лучом. Система полностью пассивная.

— В ней нет активных элементов? — удивленно переспросил Юрий.

— Нет. Только мембраны и отражатели. Луч попадает в зеркальный лабиринт и возвращается уголковым отражателем назад. Зеркала, как я уже сказал, состоят из тонких мембран. Они колеблются от вашего голоса. Стоит что-то сказать в объеме фюзеляжа, и мы это услышим.

— То есть, все это работает только на прямой видимости?

— Верно, барышня, мы будем отслеживать вашу птичку лучом. Пока вы в зоне видимости башни, вы на связи. Направление неважно — охват круговой.

— А погода? Затемнение?

— Думаю, в туман или дождь вы и так наружу не сунетесь.

— Да, верно.

— Теперь о регламенте связи. Придется работать по принципу симплекса...

В коридоре Лира обернулась к бредущему за ней Торию.

— Все, не нужно меня больше провожать. В девять приходи к спортзалу. А пока не мешай!

— Как хочешь. — Парень обижено пожал плечами.

Лира только отмахнулась и поспешила вслед за Юрием. Олтин уже куда-то исчез. Пришлось вернуться в сектор аналитиков.

Дверь лаборатории терроформации была приоткрыта. Стажер хотел войти, как вдруг услышал голоса Геры и Эдвина.

— Я была против включения девушки в состав мужской группы. Это отрицательно повлияло на эмоциональный настрой.

— Она одна из лучших.

— Да это верно. И в нашей ситуации другого выхода нет ...

— Гера, вы же видите, они влюблены друг в друга. В одном экипаже они...

— Возможно, это снимет часть напряженности. И все-таки я опасаюсь глупостей...

— Думаю, Торий послужит стабилизирующим фактором в этой паре.

— Будем надеяться. Но если ваши подопечные выкинут нечто...

— Под мою ответственность. Наша маленькая договоренность остается в силе?

— Безусловно. И не опаздывайте на следующее совещание.

Торий отскочил от двери и сделал вид, что только что подошел. Кивнул выходящей в коридор Гере. Медичка подозрительно глянула на стажера, но промолчала.

Эдвин копался в одном из стендов. Торий хотел незаметно прокрасться к кушетке но крепыш услышал его и обернулся.

— Вернулся, сосед. Ну, как думаешь, мы сумеем дать положительное заключение?

— Вы же знаете, ничего еще не ясно.

— Положительный результат нам просто необходим. — Начлаб захлопнул крышку, вздохнул и повернулся к стажеру. — Что же нам делать?

— Вы хотите подтасовать факты?

— Нет, конечно нет, как ты мог подумать! — замахал руками аналитик. — Да это и невозможно. Почти.

Эдвин задумался, сел на стул и снизу вверх глянул на Тория.

— К следующему полету готовился? Спутниковые карты изучил?

— Да, я провел анализ по векторным полям...

— Результат есть? Давай к монитору.

Торий вывел данные на проектор. Над столом повисла карта окрестностей станции, разложенная на несколько цветных слоев.

— Вот тут странные образования — топологические аномалии. — Торий обвел пальцем места, где линии, слагающие слои, скручивались в петли и спирали. — Предлагаю пройтись именно над ними.

— Вот, это уже кое-что. — Довольный Эдвин похлопал стажера по плечу. — Будет с чем утром идти к Гере.

Лайнер "Стайер", административная палуба ходовой рубки, Виктор Жоссан

Кабинет встретил хозяина привычной тишиной и прохладой. Виктор специально держал воздух в своем личном мирке на три градуса ниже, чем в общих помещениях.

— Добро пожаловать, координатор Жоссан. В ваше отсутствие посещений не отмечено. Желаете сделать распоряжения?

— Нет, спасибо. Только защищенный доступ к центральному банку данных.

— Доступ активирован, — после секундной заминки сообщил хранитель помещения, — конфиденциальность соблюдена.

— Спасибо. Пока все.

Виктор быстро пролистал последние новости, решил несколько мелких вопросов, отдал текущие распоряжения и остановился на сообщениях с Ликты. Будущее сырьевой базы оказалось под вопросом и требовало пристального внимания. Но ей займемся чуть позже.

Над голопроектором возник куб с роем разноцветных точек внутри. Система съема информации с кристалла работала исправно. Эмоциональная карта как на ладони. Виктор захватил пальцами углы и растянул в стороны, увеличивая разрешение. Переместил центр на помещения совета колонии.

В зале совета эмоции били через край. Обсуждали последние сводки с Ликты, гибель человека в столкновении с неизвестным организмом. Понаблюдать за каждым из советников было заманчиво, но требовало времени, пусть этим занимается отел аналитики, он уже начал выдавать первые обнадеживающие результаты. Хорошо бы сверить их с закрытыми медицинскими базами, но без санкции капитана...

Гораздо больше Виктора волновала другая группа лиц. Проявилась она всего один раз и была слишком уж разнородна — ни профессиональные, ни родственные связи, ни близкое знакомство ее не объединяло. Не удалось определить и источник возбуждения. Теперь же отголоски происшествия в "Горне Гефеста" окончательно затерли слабые следы той волны, но все подозреваемые уже были на крючке.

Виктор скинул информацию на свежий кристалл, стер копии в сети и закрыл доступ. Теперь можно позволить себе краткий отдых.

Хранитель сам включил шум дождя и приглушил свет.

— Режим действителен десять минут, — предупредил силикон хозяин кабинета.

— Принято, координатор Жоссан.

Виктор откинулся на спинку, закрыл глаза, и словно провалился в дремотный туман.

— Десять минут истекли, координатор Жоссан.

— Спасибо, слышу.

— Мгновенное пробуждение, постоянная готовность к действию и круглосуточная ясность мысли — эти навыки глава службы безопасности особо ценил в подчиненных. И сам старался соответствовать.

— Хранитель, капитан на мостике?

— В пределах ходовой рубки, координатор Жоссан.

— Ясно, спасибо. Дежурный режим до моего возвращения.

— До встречи, координатор Жоссан.

Покидать кабинет не хотелось. Единственное место, где Виктор мог спокойно, в полном одиночестве раскладывать по полочкам полученную информацию, сопоставлять и выявлять соответствия. Но теперь, когда очередная порция обработана, пора снова окунуться в суету многолюдной колонии, ютящейся в тесных клетушках лайнера.

Люк лифтовой шахты отъехал в сторону, и Виктор шагнул в успокаивающий полумрак верхнего яруса ходовой рубки. Если бы произошло нечто непредвиденное, этот огромный зал уже сверкал бы огнями и гудел множеством голосов. Теперь же здесь присутствовала только дежурная смена, и та под самым потолком, на мостике. Половина обзорных иллюминаторов была закрыта, защищая людей от горячего сияния Альфы. За треугольными рамами второй половины висел огромный серебряный диск Ликты.

Капитал был один, занимал облюбованный кольцевой диван энергетического поста, рассматривая висящую над проектором схему Стайера.

— Капитан, разрешите обратиться?

— Виктор? — Трей оторвался от созерцания полупрозрачной модели, глянул на гостя и сделал приглашающий жест рукой. — Присаживайся.

— Капитан, хочу ознакомить вас с последними результатами.

— Что-то новое по Ликте?

— По "саламандрам"? Пока нет.

— Жаль. Это вопрос чрезвычайный. Без сырьевой подпитки мы в глубокой луже. Советники опасаются, что придется отказаться от терраформации Муары и перебросить все ресурсы на астропоселение.

— Но тогда колония еще на полгода застрянет на лайнере.

— Именно, а биоценоз и климатика уже давно перегружены. Боюсь, они просто не выдержат. Вот раскладки — сам взгляни.

На голубых переплетениях системы жизнеобеспечения темнело множество желтых и бурых пятен. Предаварийное состояние.

— Что советники сказали по этому поводу?

— Как обычно, покивали на технические службы.

Капитан коснулся панели, свернул карту отсеков и повернулся к Виктору.

— Но ведь ты пришел не за этим.

— Да, капитан, мне нужен доступ к медицинским базам.

— Зачем?

— Вы дали мне задание по розыску внедренных агентов Прама.

— Есть результаты?

— Есть. Мы обозначили группу лиц, но не можем установить связи между ними. Возможно, в архивах медиков есть намек.

— Не думаю, что Юлия это одобрит.

— Но медслужба подчиняется непосредственно капитану.

— Я не стану прыгать через ее голову, не хочу недовольства в своей команде. Тем более, сейчас. Обратись к ней сам, и если она откажет...

— Это потеря времени.

— Знаю, но свое слово я уже сказал.

— Принято, капитан Трей.

— Подожди, Виктор, не принимай на свой счет. Ты сам видишь, в каком я положении.

— Да, я понимаю.

— Отлично. Я должен знать, что ситуация в надежных руках.

— Тогда разрешите покинуть рубку.

— Разрешаю. — Капитан поднялся с дивана вслед за Виктором. — Мне тоже нужно в жилые сектора. Ты ведь сейчас к медикам?

— Да.

— Не возражаешь. Если я составлю тебе компанию?

Кабина лифта понеслась сквозь главную шахту к жилым палубам Стайера. Капитан и безопасник сели на узкий диван.

— И еще одно, Виктор. Думаю, в совете назревает очередная смена руководства.

— Обижаете, капитан, я в курсе, все-таки начальник службы безопасности.

— И все-таки...

— Не думаю, что главная угроза в этом.

— Тогда в чем?

— В подкидышах Прама. Советники предсказуемы, а эти... они неизвестная переменная. Очень сложно вести игру, когда вмешивается неисчисляемый фактор.

— У тебя достаточно людей?

— Пока да, не думаю, что дело дойдет до резерва.

— А вне лайнера?

— За Муару я спокоен. Ликта... думаю, мы усилим там свое присутствие. А за ТОРом есть кому присмотреть.

Планета Муар, станция Штрих, Торий Шанский

Гладь лагуны волновалась под легким ветерком. На воде плясали цветные блики сигнальных огней навигационной башни. Полный медовый диск Ликты висел над горизонтом. Золотистая дорожка выбегала из-под станции и упиралась в темный берег. По кремневым нитям бежали голубые искры, сливаясь к центру полей в веера и ленты коронных разрядов. Над мерцающей сушей блуждали алые тлеющие шары и желтые аморфные сгустки свечения.

В кольцевом коридоре царил полумрак. Слабо светились только дежурные полосы над дверьми. Торий впечатал нос в двойное стекло окна, разглядывая темные равнины сквозь собственное бледное отражение. Зрелище пугало и завораживало чуждостью и мощью. Удивительно, но за неделю на Муаре он еще ни разу не видел ночного пейзажа. Непонятно, почему это представление не привлекает обитателей Штриха? Боятся или уже привыкли?

За спиной распахнулась дверь в ярко освещенный спортзал. Торий обернулся. Лира выскочила первой и остановилась, вглядываясь в сумрак коридора.

— Лира.

— Ты уже здесь? — девушка подбежала к нему, оглянулась.

— Как тестирование?

— Прошла нормально.

Навигаторы и медики, разошлись, и коридор снова опустел. Молодые люди молча стояли у окна. Говорить о полетах не хотелось, других значимых новостей не было.

— Пройдемся вокруг станции? — предложил Торий

— Давай просто постоим здесь.

— Я давно хотел спросить...

— О чем?

— Что ты собираешься делать дальше. Я имею в виду, не завтра или ... а потом.

— Странный ты, откуда я знаю.

— Ну, я про то, что нам можно вместе...

— Что вместе? Жить? Зачем?

— Ну... дети, семья...

— Какие дети? Ты что, Курьер Колонии не читаешь? Никаких детей, пока не появятся жилые площади. А жить вместе... — Лира недовольно сморщила нос. — Вернуться на Стайер, чтобы получить семейную ячейку? Я не хочу! Мне надоела эта железная банка, вечная теснота. Нет, я хочу летать, здесь, над Муарой! Вот если начнут терраформирование, построят новые базы, тогда...

— А если станцию свернут?

— Не знаю, не хочу даже думать...

Лира отвернулась к окну. Торий придвинулся к девушке вплотную, приобнял за плечи.

— Я постараюсь, я все сделаю, чтобы приняли положительное решение.

Где-то рядом хлопнула дверь, послышались шаги. Лира отстранилась.

Из-за изгиба стены показалась маленькая женская фигура. Она уже почти прошла мимо притихшей парочки и вдруг остановилась.

— Молодые люди, я бы рекомендовала вам немедленно отправиться спать. Завтра будет насыщенный день...

— Хорошо, Гера Андреевна.

— Уже идем, Гера Андреевна.

Торий и Лира сорвались с места и поспешили в сторону женского спального блока.

Проводив подругу, парень прокрался к своей лаборатории. Люк открылся практически бесшумно. Стажер, не включая света, проскользнул в гигиенический бокс, а потом нырнул под прохладные простыни.

Всю ночь он наблюдал, как пятнистые мотыльки кружатся над ромашками без лепестков. Серые металлические головки вздымались посреди луга, заросшего черной и голубой травой. И только у самого горизонта виднелась бирюзовая полоска леса.

Проснулся он поздно. Синее солнце светило прямо в иллюминатор. Лаборатория была пуста, хотя стенды усердно трудились, выполняя программы исследований.

"Проспал! Совещание уже идет!"

Торий бросился к выходу, на ходу натягивая футболку, но на пороге столкнулся с возвращающимся Эдвином. Крепыш доволен, это видно с первого взгляда.

— Могу поздравить, твой план утвердили.

— Мой план?

— Ты же сам вчера дал мне карту узлов. Вот они и будут вашей целью. Смотри.

Над столом повис ломоть поверхности с пометками и указаниями маршрутов.

— Только я сказал, что план разработан всем отделом, чтобы не было лишних вопросов. Ты же не против?

— Нет, конечно...

— Но ты не расслабляйся. Через двадцать минут у вас с Олтином инструктаж, а тебе еще надо позавтракать.

Инструктаж проходил на крыше станции. Надев маски, оба аналитика отправились на взлетную площадку. Первое, что бросилось в глаза при выходе из шлюза — блестящие грибы модуляторов над блистерами планеров.

— С устройством вы примерно знакомы, — сразу взял быка за рога инструктор, — так что задавайте вопросы.

— У меня только один, — заявил Торий, — если будет аварийная посадка, сможет планер снова взлететь?

— Хороший вопрос. Пилоты его уже задавали. Так вот, хочу сказать... сразу вас разочарую: Если сядете в волосянку, взлетать будет просто нечему. Другая ситуация, если вы приводнитесь. Тогда шансов на взлет тоже нет. Двигатель оторвать корпус от воды не сможет. Утяжелять машину поплавками, тоже смысла нет. Все равно мощности не хватит. Да, есть другой вариант... Можете плыть на флаере как на лодке. Мне сказали, все лагуны соединены протоками. Значит, доберетесь. Только с маршрутом... это уже ваша проблема.

Вернувшись в лабораторию, Торий первым делом вывел на экран карту полетного плана. Действительно, каждое из голубых пятен соединялось с другими как минимум одной протокой.

— Изучаешь? — сзади подошел Эдвин, — правильно. Или в своих выкладках сомневаешься?

— Нет. Запоминаю пути эвакуации по воде. Кстати, можно распечатать карту на пластик?

— Конечно. Сейчас распоряжусь, и вам выдадут по экземпляру. Только зачем? У пилотов будет копия на блистере.

— Мало ли. Лучше подстраховаться.

— Тоже верно. Не знал, что ты такой предусмотрительный. — Эдвин глянул на аквариум с обрывком волосянки. — Хотя, вы ведь пойдете на малой высоте. А от этого монстра можно ждать чего угодно.

Глава 6: Мотыльки и ящерицы

Ликта, кратер "горн Гефеста", Бажен Шорий

— Командир, по северному сектору движется огневушка. Направление на купол. Расстояние до периметра триста метров.

На мгновение в зале центральной диспетчерской повисла тишина. Все присутствующие обернулись к экрану, где огненная змея, извивалась, двигаясь к периметру, очерченному контрольными маяками. За ней тянулась багровая, проплавленная в реголите дорожка-желоб. Алое свечение ложилось ореолом на испятнанную следами пыль.

— Когда она доползет до периметра?

— Через семь минут.

— Срочно кибов с азотом навстречу.

— Уже сделано. Две минуты до контакта.

Марк резко повернулся к аналитикам, следящим за переливами пламени на экране.

— Времени нам не оставили. Берг, вот вам объект для экспериментов. Приступайте немедленно. Людей в поле не выводить!

— Принято, — кивнул корлидер. — Но ресурсы...

— Все, что угодно, только придавите эту тварь. Исполняйте.

— Я в лабораторию. — Геолог развернулся и почти бегом бросился к выходу из зала.

— Так, теперь ты. — Марк ткнул пальцем в грудь Бажена. — Поступаешь техником в распоряжение Берга., инструкции получишь у него. Приступай.

— Принято, — кивнул Бажен. — только мне...

Но начальник станции уже забыл о существовании операта Шория, повернулся к центральному пульту и отдавал распоряжения. Система оповещения транслировала его голос по всем закоулкам станции.

— Говорит Марк Елаш. Оглашаю приказ: службам подготовить станцию к эвакуации. Составить реестр наиболее ценного оборудования. По возможности, переместить его в погрузочную зону. Отделу транспортировки — разместить в грузовых ракетах. Навигаторам — рассчитать полетные планы для выхода ракет на стационарную орбиту Ликты. Начальникам служб пересмотреть список сотрудников смен. Оставить на дежурстве необходимый состав по пункту семь аварийного регламента. Медслужбе подготовить гражданских лиц и высвободившийся персонал к эвакуации. Исследовательский отдел поступает в распоряжение корлидера Берга до особого распоряжения. Доложить о результатах через двадцать минут и далее в процессе выполнения.

Бажен скатился по винтовой лестнице и бросился к лаборатории аналитиков, уворачиваясь от встречных людей и киберов. Голос Марка еще перекатывался эхом по гулким коридорам, а станция уже гудела, как разворошенный улей. Проскочив в просвет между пластиковой стеной и грузовой платформой, операт влетел в крохотный тамбур.

Люк в лабораторию захлопнулся перед носом. Берг и Браун вошли в него чуть раньше. Пришлось прикладывать ладонь к сенсору — эта дверь по приказу инфа не открывалась.

— Операт Бажен Шорий. Запрос на допуск в лабораторию аналитического отдела.

— Ограниченный допуск. Можете пройти. — Сообщила сеть и открыла люк.

За двойными створками царила тишина и атмосфера предельной сосредоточенности. Все работали, кто-то за монитором, кто-то у сборочного стенда. Берг занял свободное место перед консолью, а Браун встал у него за спиной, глядя на экран.

Плоская панель не могла предать всех красок и оттенков живого огня. Сгусток плазмы упрямо катился вперед, оставляя за собой желоб плавленого камня.

Справа подбежали два "мураша" с баллонами на спине. В "змею" ударили струи жидкого азота, превращаясь в облака пара. Массивный кибер навел жерло микроволновой пушки. Невидимый луч прожег тоннель в хлопьях азотного снега, уперся в незваную гостью, но, кажется, "саламандра" его даже не заметила. Ничего не изменилось ни в ритме движений, ни в переливах огненных языков.

В поле зрения камеры отступающего "мураша" появилась башенка сенсора с мигающим красным огнем на макушке. К ней и стремилась огненная змея.

— Нет, ты погляди. Контейнер сожрала, гадина, и хоть бы что! Теперь к сенсору подбирается. Он для нее что, медом намазан?

— Слушай, он же фонит! — догадался Браун.

— Точно! — Берг хлопнул рукой по подлокотнику. — Техническая, сможете выключить семнадцатый сенсор. Да, срочно! Полностью обесточить!

Мерцающий огонь над макушкой башенки потух. Огненный сгусток словно споткнулся о невидимый камень.

— Ты смотри! Точно приостановилась. Так, теперь активируй стандартный маяк и забрось подальше от периметра.

— Хочешь сделать приманку?

— Да. Сейчас проверим.

В обзоре камеры "мураша" появилась хватательная лапа. В ней металлический шар с мигающей рубиновой точкой. Взмах манипулятора и маяк улетел в сторону северной штольни.

Огненная гусеница приостановилась, развернулась и направилась к нему.

— Сработало! Представляешь!

— Подожди, Берг, у каждого киба только по два маяка. Осталось пять приманок. Немного.

— Все равно время выиграем. Опреаты, поняли что делать? Уводите огневушку подальше от станции. Главное, продержитесь, пока мы не настроим "фонарики".

— Браун, второй закончили, — сообщили из дальнего угла. — Забирай.

Техники у стенда захлопнули крышку контейнера и начали собирать инструмент.

— Понял. Готовьте третий, сейчас установим.

Геолог обернулся, оглядел лабораторию и заметил стоящего у двери Бажена.

— А, парень. Тоже к нам прислали?

— Да, техником.

— Отлично, сейчас мне поможешь. Нужно один агрегат на "мураша" поставить. Рук у нас не хватает. Давай, берем вон тот чемодан. — Берг указал на только что упакованный контейнер.

Схватив увесистый ящик за откидные ручки, мужчины поволокли его к люку в другом углу лаборатории и внесли в шлюз — узкий пенал с тремя дверьми. Браун опустил контейнер на пол, вынул из ячейки две дыхательных маски. Одну протянул Бажену.

— Надень. Там отравы хватает. Мало ли... — и положил ладонь на сканер.

Шлюз вел, прямо в транспортный ангар. За дверью тамбура царили шум и суета. Киберы-грузчики под надзором техников переносили контейнеры с платформ в грузовые отсеки ракет. В ремонтном стапеле разбирали на части "червя". Из каркаса уже извлекли матово-черный корпус реактора и теперь отсоединяли проходческий щит.

Станция готовилась к срочному тактическому отступлению. Подвергать опасности оборудование и людей колония не могла.

— Нам туда. — Браун указал на ремонтный стапель кибершасси.

Только в трех ячейках из двух десятков висели, распятые в захватах, шестиногие киберы, с подключенными сервисными кабелями. Над центральным склонились сразу трое техников в оранжевых комбах, водружая на грудной панцирь черный конус, оперенный по торцу тонкими пластинами радиатора.

Один из рабочих разогнулся, отер лоб тыльной стороной ладони, пригладил торчащие над дыхательной маской всклокоченные соломенные волосы. Заметив геолога с опрератом, махнул им рукой.

— Браун, где тебя носит? Давай сюда, лошадка уже готова.

Блондин присел рядом с контейнером, сорвал верхнюю крышку, отщелкнул крепления и боковые стенки раскрылись как цветок. Внутри покоилась конструкция из блестящих корзин, труб, кабелей, и угловатого матово-серого корпуса.

— Отлично, крепления центральные, баланс... вроде все нормально. — Техник встал, шагнул к голове левого "мураша". — Теперь берите этого красавца и ставьте вот сюда.

— Так, парень, помогай мне, — кивнул Браун Бажену. — Здесь не берись! оторвешь модулятор. Бери за волновод, вот так, поднимаем.

Агрегат водрузили на спину кибершасси.

— Так, левее, поднимайте, держите, — командовал всклокоченный, защелкивая крепления и орудуя универсальным ключом.

— Это направленный излучатель, — пояснил геолог, поймав вопросительный взгляд парня. — Перекрывает нижний радиодиапазон. У соседей, — он кивнул за спину, — видимый свет и далее, вплоть до жесткого излучения. А в лаборатории сейчас готовят пучковый ускоритель частиц.

— Все, закреплен. — Техник поднял большой палец.

— Так, парень, подключай вон тот кабель, — скомандовал Браун — это питание. Там, под блоком ручного управления.

Разъем щелкнул, входя в гнездо.

— Подключения в норме. Драйвера у тебя? — обернулся к геологу всклокоченный.

Браун вытащил из нагрудного кармана носитель с программой и вложил в протянутую ладонь. Блондин вставил кристалл в гнездо на груди муравья и захлопнул броневой щиток. Встал, положил пальцы на консоль приборной стойки. Пробежал глазами по строчкам и довольно кивнул.

— Системы — норма, программы залиты. Есть небольшие неполадки в "фонарике", но не фатально. Все, лошадка готова к выходу в поле.

Первый астероидный пояс Беты Гала, Планетоид Гончая, рубка бота СТ-7, Стэн Жоссан

Модель планетоида медленно вращалась в центре обзорного поля. По мере обработки очередной пачки сейсмоволн темные пятна полостей проявлялись четче. Целая цепочка каверн тянулась на северо-запад, вдоль очень старого разлома. Сверху громоздились натеки — следы криовулканов. Замерзшие потоки растопленной неведомым ударом воды, оплывшие ледяные монбланы

— Курт, это единственная трещина?

— Около северного полюса с обратной стороны еще одна, — ответил минеролог. — Совсем маленькая. Полость там только одна, но довольно обширная. Километров восемь в поперечнике.

— Что думаете, Сергей Васильевич?

— Как навигатор? Место для приземления там неудобное, наплывов много. Я бы рекомендовал топать пешком.

— Учту. А лезть в эти каверны нам все равно придется.

— Командир, разрешите нам! — Стажерам не терпелось выйти наружу.

— Только после "мурашей". Пока киберы не обнюхают там каждый сантиметр, в пещеры никто не войдет.

Впервые за несколько суток команда собралась в кают-компании в полном составе. Отметить торжественным ужином официальное открытие и занесение в каталог новой планеты, пусть и микроскопической. Традиция требовала. Как известно, космопроходцы — люди суеверные.

По такому случаю стандартный рацион был удвоен и заранее лишен упаковки. Но от бокалов пришлось отказаться по причине слабой гравитации. Их заменили стандартные пластиковые тубы с тоником и ферментированным яблочным соком. На подобную вольность медики дальних рейсов давно смотрели сквозь пальцы.

Первым слово взял командир челнока.

— Сегодня мы совершили еще один, пусть и небольшой шаг, в освоении космоса, добавили к зоне обитания человека новую планету. Для нашей молодой колонии это отличная перевалочная база и заправочная станция. Думаю, со временем здесь возникнет полноценное поселение, в этом будет и наша заслуга. Вот, в общем, и все, что я хотел сказать. Теперь поднимем эти импровизированные бокалы.

— Браво, командир, — хлопнул в ладоши минеролог.

— Поселение будет обязательно, — поднял указательный палец навигатор, прикладываясь к тубе. — Очень удобная орбита, и до второго пояса рукой подать.

Чин выпил свою порцию молча.

— А наши имена выбьют на памятной табличке у входа в поселок, — мечтательно протянул Эрик, глянув на Яноша.

— Всенепременно, — кивнул лаборант. — Кстати, командир, когда мы торжественно ступим на поверхность небесного тела?

— Я же объяснил — когда убедимся, что на планете чисто. А пока готовьте программу исследований. У вас в распоряжении два "мураша". Действуйте.

В трюме пахло жженым железом, озоном и пластиком. Аналитики с помощью Чина установили на спине универсального кибера ребристый конус переносного геологического плазмотрона и баки с жидким азотом.

Стэн спрыгнул с лестницы. Ребристые плиты звякнули. Все трое обернулись.

— Командир?

— Чин, какая у этой штуки дальность?

— Полтора метра.

— Увеличить можешь?

— Зачем? — Янош удивленно привстал.

— Это другой вопрос.

— Только в импульсном режиме. Если сформировать поле так, чтобы оно образовало канал...

— Какая дальность получится?

— Думаю, до восьми метров, дальше только как огнемет...

— Рассчитайте нужный режим.

— Командир, мы воевать собираемся? — удивленно поднял брови лаборант.

— Нет. Но предосторожности лишними не будут.

— Значит, воевать, — кивнул Курт.

— Чин, рассчитайте импульсный режим для плазмотрона, проведите необходимые настройки. Активируйте у шасси программу самообороны, и пусть она автоматически увеличивает длину струи. По готовности доложите.

"Мураши" отправились к пещерам только через четыре часа. Со времени швартовки прошли полные сутки Гончей. Алый шар Беты почти час как скрылся за горизонтом, а на востоке уже разгорался голубой рассвет. Блистер потемнел, поглощая первые, прорвавшиеся из-за горизонта лучи Альфы. Следить за высадкой киберов, пришлось в обзоре сканера.

Два "мураша" семенили на восток, навстречу голубому солнцу. Туловище первого было почти не видно из-под трубы плазмотрона и пузырей расходных баков. Второй пока что двигался налегке, обвешанный лишь корзинами для образцов и лебедками с тросом. Над киберами парила темная чечевица ретранслятора.

Рассвет над Гончей снова вызвал к жизни водопады радуг. Ледяные наплывы искривляли лучи, наливаясь цветным сиянием. Зрелище завораживающее, и совершенно лишнее. Красота отвлекает. Стэн отключил оптический диапазон, оставив на экране синтезированную сканером картинку.

"Мураши" приближались к самой большой из пещер. Вокруг высились конусы и купола, перевитые лентами застывших потоков. Ретранслятор поднялся выше, чтобы не потерять челнок из прямой видимости.

— Здесь, командир. Полость прямо под ними.

— Принял. Выбирайте место для штрека.

— У подножия вот этого холмика, там стенка всего метров пять, и крепить фалы за наплывом удобнее.

— Добро, начинайте.

"Мураши" остановились в ложбине меду тремя куполами. Кибер с корзинами на спине пристегнул к корме собрата страховочный трос, а сам вогнал в лед два раскаленных костыля, защелкнул на них стопорные замки и замер.

— Готово, закрепились.

— Начинаем вскрывать. — Дал команду Стэн.

Из ребристой трубы вырвался узкий, ослепительно-яркий клинок плазмы. "Мураш" шагнул вперед. Огненное острие коснулось ледяной стены, и изображение скрылось в белесых клубах пара мгновенно застывающего снежными хлопьями.

Ликта, кратер Горн Гефеста, Бажен Шорий

Двери лабораторного тамбура распахнулись. Брауну и Бажену пришлось посторониться. Двое знакомых техников в дыхательных масках волокли навстречу контейнер с последним "фонариком" — пучковым ускорителем.

— А я говорю, вы его оставите на погрузке! — почти кричал Берг. — У меня сейчас просто нет людей. Это мой резерв и не смейте тянуть к нему руки!

— Берг, два "фонаря" готовы к выходу в поле, — сообщил геолог, переступая порог лаборатории.

— Да, уже видел, — отмахнулся корлидер, поворачиваясь спиной к пульту. — Черный вакуум! Браун, представляешь, транспортный хочет забрать у нас седьмой контейнер. Говорят, стоит пустым, мешает погрузке. А куда я дену стенды?! Конечно, у них все работы свернуты, грузи, не хочу! А мне кого туда отправить?

— Плюнь на них, Берг, давай запускать "фонари". — Геолог взялся за спинку кресла и развернул корлидера лицом к экрану.

— Да, точно. Иначе отсюда никто не улетит. Так, что у нас в секторе?

— Приманки кончились, — сообщил, не поднимая маски, сидящий слева опреат, — огневушке до периметра двести двадцать метров. С севера подтягиваются еще две.

— Далеко?

— Метров пятьсот.

— Давай картинку. Мурашей с "фонарями" на предельной скорости к ближайшей.

На экране появилась равнина Ликты. Близился красный рассвет, но здесь, на дне кратера все было по-прежнему погружено во мрак. Яркое пятно огневушки контрастно выделялось на темно-сером поле. Неподалеку приплясывал "муравей", освещенный только собственными бортовыми огнями.

"Саламандра" поглотила последнюю приманку и теперь кружилась на месте. Кибер пытался привлечь ее внимание, подбегал ближе и отскакивал на безопасное расстояние, но огненная змейка упорно не желала следовать за ним. Наконец, покинув проплавленную лужицу, двинулась в сторону ресурсной станции.

— "Фонари" — пятнадцать метров до контакта, — сообщил опреат.

— Излучатели на прогрев. Начинаем с видимого света. Модуляция по первому ряду. Пошло воздействие.

В огненное пятно ударил тускло-малиновый луч. Цвет начал плавно меняться, дошел до фиолетового и исчез. В правом углу экрана появились разрезы огневушки в разных диапазонах.

— Сто пятьдесят метров до периметра.

— На видимый и инфракрасный не реагирует. Ультрафиолет и жесткое... вот, есть воздействие! Зафиксируйте частоту, смотрите!

Действительно, все четыре картинки состояния "саламандры" изменились. Пузырьки плазмы начали перемещаться быстрее, по магнитному скелету пробежала дрожь.

— Вечные звезды! У нее активность возросла! Жесткое добавляет ей энергии. Убрать излучение. Пробуем пучковые. Нет, то же самое! Радиация для нее как кормушка.

— А если раскачать? — предложил из своего угла Бажен. — Перекормить, может лопнет от обжорства?

— Семьдесят метров до периметра, — предупредил операт.

— Модулировать, ввести в резонанс, — задумался начальник отдела, потом хлопнул в ладоши. — Да, это мысль! Браун, определите примерную частоту. Начинаем модуляцию пучка, с минимальной глубины и повышаем.

Структура огненного сгустка начала мерцать. Сначала почти незаметно, потом все сильнее. Огненная пена вспухла. Плазменные пузырьки умножились, разрослись, пульсируя в такт излучению.

Один пузырек лопнул, породив яркую вспышку, следом еще один и еще. Огненная змея дернулась, остановилась, изогнулась в конвульсии. И вдруг картина полей резко изменилась — уплотнилась и сжалась. Вибрация прекратилась. Пузырьки осели.

Огневушка встрепенулась и поползла к манящей добыче, куполу станции.

— Бесполезно, — вздохнул Браун. — Она перестала поглощать излучение! Завернулась в кокон.

— Вижу, — начальник сектора бессильно опустил руки на подлокотники и откинулся на спинку. Чем же ее пронять. Что у нас еще осталось?

— Радиодиапазон.

— Значит, пробуем радио.

— Еще две на подходе. — Сообщил операт.

— Радиация для них как лакомство, верно? — обернулся Берг к Брауну. — Значит можно использовать ее как приманку. Операты, уводите номер два и три от станции. Маните их "фонариками". Радиолуч на первую. Прогоняйте весь спектр и все таблицы модуляции.

Картинка сменилась на общую панораму. Два кибера уводили за собой огневушек. Недалеко от третьей топтался тот самый "мураш", на который водружали генератор Бажен с Брауном. Наконец "саламандра" повернула навстречу радиолучу.

— Прошли весь диапазон до нижних, — сообщил сидящий слева от начсектора операт. — Начинаем модулированным.

Огненная тварь только ускорила свой бег, "Мурашу" тоже пришлось увеличить скорость, уводя ее вдоль периметра на восток.

— Первую таблицу прогнали. Начинаем вторую с нижних частот.

"Саламандра" вдруг споткнулась, сжалась в шар и начала пятится. Кибер пролетел по инерции еще несколько метров.

— Стоп! — скомандовал Берг. — Зафиксировать частоту. Уходит, уходит, вакуум ее забери! Давай за ней.

— Смотрите, у нее нарушается структура!

Теперь уже кибер гнался за огненной змеей. Вдруг огневушка приостановилась и начала съеживаться, уменьшаться. Под ней разгоралась малиновая лужица плавленого реголита. "Саламандра" стремительно погружалась в нее, вот над поверхностью остался только огненный хвост и тоже исчез.

— Вечные звезды! Она под землю ушла! — всплеснул руками Берг. — Остановите киба. Ищите, сканируйте, где она, давай террагерцы, тепловой. Ищите!

— Не вижу, — качнул головой операт.

— Ну, хоть частоту теперь знаем. Можно установить заграждение...

— Вакуум! она прямо подо мной! — выкрикнул, дернувшись в кресле опреат.

— Уводи машину!

В обзоре полыхнул огонь, захватив весь экран. Взвыл сигнал тревоги, и телеметрия пропала.

— Она сожрала его! Вместе с генератором!

— Не может быть! Неужели они настолько умные? — Браун вцепился пальцами в спинку кресла Берга, отпустил и повернулся к техникам. — Джек, Гаджа, готовьте новый "фонарик". Частоту знаете.

На экране появилась новая картинка. Огненный сгусток впитывал металлическую лужицу, из которой торчали хватательные манипуляторы. Сытая огневушка распухла. Язычки плазмы топорщились, словно иглы на еже. Когда от блестящей лужицы не осталось даже следов, "саламандра" осела, стянулась в шар и начала притухать. Соломенно-желтый цвет пламени сменился на алый, потом на вишневый.

Плазменная пена загустела и начала распадаться на несколько раскаленных коконов.

— Смотрите, окукливается! — не выдержал Бажен.

— Верно, — кивнул Браун. — Берг, попытаемся охладить кокон!

— Сейчас попробуем, — кивнул корлидер. — Операты, потягивайте к ней "мурашей" с азотом.

Плазма окончательно сгустилась в шесть раскаленных цилиндриков, пышущую жаром россыпь в чаше переплавленного и уже начинающего твердеть реголита. Слева в центр ямы хлынула струя азота. Обзор заволокло паром, и опреат переключился на тепловой диапазон.

Температура коконов падала.

— Застывает! Все, эту прищучили. Она не теплее ледышки.

— Не радуйся. — Берг вздохнул, осел в кресле. — Это только передышка. На севере еще два десятка. Движутся к нам.

Лайнер "Стайер", административная палуба ходовой рубки, Виктор Жоссан

Со стороны спортивной зоны доносились обрывки музыки, повсюду сновали кучки нарядной молодежи. Сегодня проходили последние репетиции перед фестивалем. Колония отмечала годовщину прибытия Стайера в систему Гала.

Виктор повернул к учебным классам. Навстречу, выделяясь из общего потока, двигалась пестрая группка школьниц. Разноцветные обтягивающие комбинезоны с полупрозрачными лоскутами, нашитыми вдоль рукавов и штанин, вызывали одну ассоциацию — стайка рыбок, сбежала из аквариума!

Одна из девушек бросилась навстречу Виктору, и повисла у него на шее.

— Дядя Вик!

— Привет рыбка. Это ведь костюм рыбки, я угадал!

— Да, правда, похоже? Сегодня у нас последняя репетиция в невесомости. Наш номер будет третьим в программе, я так рада! Ты придешь на репетицию?

— Не знаю, постараюсь, но не обещаю. Но на фестиваль приду обязательно.

— Приходи, дядя Вик. Мы придумали несколько новых трюков, еще никто не знает. Нам разрешили привести на репетицию по два зрителя, если хочешь...

— Извини, рыбка, у меня, правда, мало времени. Зачем тебе старик, лучше пригласи симпатичного парня.

— Ну, дядя Вик, они все скучные. С тобой интересней.

— Ладно, беги рыбка, вон, подруги заждались.

Вернувшись к остальным девушкам, племянница взмахнула рукой, и вся стайка скрылась в переходе.

Коридоры учебных классов были еще оживленнее, но здесь стоял совсем другой, специфический "детский" шум. Добравшись до студенческих помещений, Виктор нашел нужную дверь и вошел в пустую аудиторию.

Профессор стоял у кафедры, пролистывая документы на экране монитора.

— Здравствуйте, Геннадий Степанович.

Виктор шагнул вперед, протягивая руку для приветствия.

— Добрый день, Виктор Антонович. — После секундного колебания, нейрофизиолог пожал протянутую ладонь. — Чем обязан на этот раз?

— Я слышал, вы достигли некоторых успехов в вопросе, который мы недавно обсуждали.

— Подвижки есть, но незначительные.

— Именно поэтому я снова хочу предложить вам содействие и дать несколько рекомендаций...

— То есть приказов?

— Зачем вы так, Геннадий Степанович? Просто у меня есть информация, которой вы не располагаете, и она заставляет меня усилить работы именно на вашем направлении.

— Неужели научные изыскания входят в сферу интересов службы безопасности?

— В нашу сферу входит все, что происходит на Стайере.

— Хорошо, я слушаю вас. Снова потребуете конфиденциальности?

— На этот раз нет. Видите ли, назревают некоторые события... которые потребуют от нас четкой идентификации индивида. Большего я вам сказать не могу. Вы ведь знаете Адриану Келли?

— Да, необычная девочка...

— Так вот, прошу вас подключить к своим исследованиям ее и группу молодых воспитанников. Не беспокойтесь, все формальности улажены.

— Но ведь это дети. Им еще нужно учиться...

— Они будут вам полезны. Свежий взгляд, незашореность мышления. Нам очень нужен прорыв в этой области.

— Хорошо, раз вы требуете...

— Рекомендую.

— Я создам группу на основе воспитанников. Вы наложите гриф секретности на результаты?

— Нет, можете предоставлять итоги в общее пользование.

— Даже так? Хорошо, я учту ваши пожелания.

— Еще один вопрос, позволите?

— Слушаю.

— Геннадий Степанович, вы работаете с молодежью, хорошо знаете эмоциональную обстановку в их среде. Как вы относитесь к идее отмены фестиваля?

— Отмены? Из-за Ликты?

— Да.

— Отрицательно. Дети устали, нужна разрядка. Если сейчас отнять у них праздник...

— Хорошо, я понял, спасибо, Геннадий Степанович.

Когда Виктор занял свое место в зале совета колонии, председатель Эндрю Скай уже огласил повестку дня.

— В начале заседания прошу обсудить вопрос об отмене фестиваля. Желающие высказаться есть? Мауэт, это ведь ваше предложение, обоснуйте.

Советник со значком культурного отдела поднялся на ноги.

— В последних событиях на Ликте погибло три человека. Я и мои коллеги рекомендуем объявить траур. Проводить массовые гуляния в такой момент безнравственно. Этический комитет и ресурсная комиссия меня поддерживают.

— Медицинский сектор?

— Мы против. — Главный врач колонии Юлия Лани поднялась с места. — Высокие успехи нашей молодежи требуют нервного напряжения. Поддерживать такой темп, без периодов отдыха, полного отвлечения от текущих дел невозможно. Отмена фестиваля отрицательно скажется на психологической обстановке. Это все что я могу сказать, думаю, отдел соционики меня поддержит.

— Безусловно, — кивнул с места аналитик.

— Разрешите мне? — Виктор вышел к кафедре.

— Прошу вас. Нам интересно ваше мнение, как начальника службы безопасности лайнера...

— Мы, старшее поколение, ценой многих жертв вырвались из протектората, потому что надеялись на новое поколение. Вспомните, куда вы их вели? К чему готовили? К подвигам во имя справедливого общества, которое собираемся здесь построить. Подумайте, как они воспримут отмену праздника? Не будет ли это первым шагом к поражению, к отступлению, пусть и моральному. Предлагаю включить в традиционную минуту памяти при открытии фестиваля имена жертв Ликты, это будет лучшим решением.

— Думаю, обсуждение можно закончить, — кивнул председатель. — Я согласен с предложением Виктора Жоссана. Кто хочет его поддержать?

Большинство огоньков над спинками кресел зажглись зеленым.

— Решение принято, фестиваль состоится. Теперь нам необходимо обсудить данные картографической экспедиции в астероидный пояс.

Ликта, кратер Горн Гефеста, Бажен Шорий

Берг повернул кресло спиной к консоли и окинул взглядом лабораторию. Бажен невольно повторил его движение. Вдоль левой стены сидели опреаты в сенсорных масках, сосредоточено вращая встроенные в подлокотники шары манипуляторов. Справа, за стеллажом, над сборочным стендом склонились техники, лихорадочно монтируя новый направленный излучатель.

Корлидер вздохнул и подпер голову рукой, задумчиво рассматривая люк в жилую зону.

— Не все так плохо.

— Не надо, Браун, — поднял ладонь Берг. — Меня лечить не надо. Лучше собери всех, кого мы можем эвакуировать прямо сейчас, пока у нас есть эта передышка.

— Челнок на подходе?

— Четверть часа. Когда составишь списки, займись приманками. Тактика теперь известна. Нужны маяки и болванки. Забирайте у технарей любой металлолом, пакуйте в брикеты и грузите на "мурашей". Будем гасить огневушек, когда нажрутся и окуклятся. Рассчитайте нужную порцию. Командуй, я сбегу на пару минут.

Берг снял сенсорную маску, бросил на пульт, встал и направился к люку.

— Пятнадцать минут до прибытия. — Браун подобрал шлем, сел в опустевшее кресло. Глянул на Бажена, вопросительно приподняв бровь. — Ну, парень, полетишь домой?

Операт задумался на мгновение. Конечно, выбраться из опасной зоны заманчиво, но... у него был свой, тайный долг перед колонией.

— Нет, координатор, — он решительно мотнул головой. — Я уже не стажер, так что пункт семь на меня не распространяется. У меня тоже счеты с огневушками. Вы же сами сказали — у вас не хватает людей.

— Правильно, парень, — кивнул геолог. — Другого я от тебя и не ждал. Тогда дуй к Сарду, будете готовить ловушки для саламандр.

Народу в ангаре, кажется, еще прибавилось. Теперь здесь собирались группки гражданских в легких скафах. Часть уже тянулась к шлюзу, ведущему на посадочную площадку.

— Бажен? — вынырнул из-за штабеля знакомый всклокоченный блондин. — Давай за мной. Сейчас наденем скафы и на склад. Маяки не внесли в реестр хранения, поэтому кибы не могут их найти. Придется нам самим тащить шарики к периметру. Бардак конечно, но разбираться уже поздно.

Сард бесцеремонно отодвинул очередь у технического шлюза и через три минуты Бажен сошел с пандуса на истоптанный реголит Ликты.

Добраться до склада можно было только обогнув пирамиду обогатительной установки и миновав взлетное поле. К посадочным квадратам, очерченным отражателями и сигнальными огнями, вела отдельная мощеная дорога от самого грузового шлюза. Но сейчас по ней двигался нескончаемый поток колесных платформ. В сторону поля — груженые пятиметровыми цилиндрами контейнеров, назад — уже пустые. Людям пришлось идти рядом, по сыпучему грунту, и скорости это не прибавило.

Едва техники миновали площадку, уставленную готовыми к взлету ракетами, как над полем полыхнуло, и в спину ударила очень слабая, но все же, ощутимая ударная волна. Бажен обернулся. В небе пылал, удаляясь, желто-синий факел двигателей разгонного блока, а от стартового поля катилось белесое облако.

— Грузовые наконец-то пошли,— проворчал блондин. — Идем, не глазей, времени нет.

Пока Бажен с Сардом огибали пирамиду из цилиндров, конусов и труб, кратер озарялся еще дважды. Пыльная стена, хотя и сильно просветлевшая, накрыла их у самого входа в пластиковый купол склада.

Внутри темного ангара сновали только два "мураша" погрузчика, перенося контейнеры со стеллажей на стоящую у выхода "телегу".

Киберам свет для работы не требовался, и фонарей в куполе не было.

— Они должны быть у дальней стены. — Сард зажег нашлемный фонарь и указал вглубь лабиринта стеллажей. — Давай за мной.

Склад предназначался для проходческого оборудования и образцов и был почти пуст. Собрать материал для исследований аналитики еще не успели. Искомый контейнер действительно, находился почти в самом конце ряда. С трудом стащив на пол тяжеленный ящик, техники принялись перекладывать блестящие шары маяков в объемистую сумку.

Из-за угла выскочил погрузчик, встревожено застрекотал, разглядывая людей и, успокоенный, снова скрылся в недрах складского царства.

Вытащив сумку к выходу, техники остановились.

— Жди здесь. Я сейчас.

Сард нырнул за стеллаж и вернулся с раскладной ручной тележкой. Взгромоздив на нее мешок, техники покинули склад и отправились к техническим ангарам. Теперь предстояло обойти взлетное поле с другой стороны.

Центральный квадрат был ярко освещен. Бегущая строчка огней опоясала периметр площадки. В углах замерли киберы технической обслуги. На посадку спешила вереница колонистов, готовых к эвакуации. Последними в сопровождении медиков плыли, перебирая шестью суставчатыми ногами, три медицинские капсулы.

В небе сияла, вырастая на глазах, крохотная звездочка. Серебряная птица, подсвеченная лучами восходящей Беты, опускалась, опираясь на три огненных столба. Миновав острые зубцы кольцевой грады, нырнула в тень и потухла. Только голубые струи тормозных двигателей продолжали освещать кратер.

Пыль и мелкий песок полетели в стороны, скрыв и сам челнок, и колонну пассажиров.

За взлетным полем, на промплощадке суетились "мураши" — вытаскивали из ангара металлический мусор и раскладывали в аккуратные кучки.

— Ставь вот сюда, — скомандовал Сард, указав на начало цепочки. — И подавай мне по одному.

— Принял, — кивнул Бажен и выгреб из сумки первую охапку шаров.

Сняв с пояса сварочный пистолет, техник подошел к первой кучке, протянул руку к помощнику и, получив блестящий шар, водрузил его на самый крупный из обломков. Прихватив в трех точках, нажал на красный колпачок и когда тот начал равномерно вспыхивать, шагнул к следующей пирамидке.

До конца цепочки было еще далеко, когда рука Бажена не нащупала в мешке нового шара.

— Все, маяки кончились.

— Как все? — удивленно обернулся техник. Потом глянул на сложенный у ног металлолом и коснулся пальцем забрала шлема. — Берг, вы меня слышите?

— Отлично слышу.

— Маяков больше нет. Остальной мусор придется просто сваливать кучками подальше от периметра. Может, случайно наткнутся.

— Понял, возвращайтесь.

— Идем, — обернулся к помощнику Сард. — Тележку здесь брось. Тоже на корм пойдет.

"Мураши" уже перегрузили первые кучки на собратьев с транспортной корзиной на спине и отправили к периметру.

Над куполом снова взметнулись клубы едва осевшей пыли. Из мутного облака вынырнул челнок, и стремительно ушел в небо, унося людей с коварной Ликты в надежный и безопасный дом, лайнер Стайер.

Планета Муар, станция Штрих, Торий Шанский

Вылет снова состоялся на рассвете. Вечерние ветра Муары не слишком располагали к путешествию на хрупких машинах. Потому и вернуться следовало до заката.

Торий явился слишком рано, и теперь маялся около планера в очень неудобном летном комбинезоне. Ремни и крепления врезались в кожу, стоило присесть на парапет или опереться на каркас катапульты. Суетящиеся вокруг машины техники недовольно косились на пассажира. Аналитик отступал в сторону, но вскоре оказывалось, что и на новом месте он кому-то мешает.

Всю ночь ему не давал покоя вчерашний разговор. А сегодня парень так и не сумел встретиться с подругой. Теперь придется отложить личные темы до возвращения. После установки новой системы связи каждый шорох внутри гондолы будет слышать вся навигационная рубка.

В этот раз глава станции на запуск не явилась. Последними из шлюза, следом за куратором полетов вышли и Юрий с Лирой.

Девушка что-то крикнула коллеге и подбежала к планеру, около которого топтался Торий.

— Ты готов? Почему хмурый? Не выспался?

Парень промолчал.

Из-под крыла вылез техник, и Лира переключилась на него.

— Что с машиной?

— Все в норме. Левую плоскость чуть подправил...

— Ничего себе в норме. В прошлый раз ее на посадке заело. И элерон туговат. Сильно туговат.

— Я же сказал, что поправил, — хмуро буркнул техник и ушел к носу машины.

Лира надула губы, буравя взглядом спину в оранжевом комбе, фыркнула и повернулась к парню.

— Так, Торик, я полезла. Давай за мной, только ничего не сломай и не погни.

На этот раз справиться с растяжками удалось значительно быстрее. Даже пришлось ждать, пока пристегнут и зафиксируют пилотессу. Последовала команда "на старт". Рычаги катапульты описали полукруг, и в лицо ринулось бирюзовое небо.

Под пятнистыми крыльями проносились зеленые зеркала и черные холмы, сливаясь в бесконечную пеструю ленту. Торий пытался уловить в узорах волосянки хоть какую-то регулярность. Вдруг появилось знакомое навязчивое ощущение, однажды испытанное в челноке. Ему снова показалось, что штрихи складываются в некий рисунок, код, символы с таким манящим, но ускользающим смыслом. И чтобы понять его нужно сделать только одно небольшое усилие.

Черная равнина ушла вниз. Небо и земля поменялись местами и снова вернулись на место. Планер покачался и снова пошел ровно.

— Йохооо... давно мечтала это сделать. Торик, ты как? Мне показалось, ты уснул. За поверхностью следишь?

Кувырок оборвал наваждение. Стажер тряхнул головой, фыркнул.

— Слежу. Ты с ума сошла? Центральная же...

— Планер два, что у вас? Немедленно прекратите... — раздался из-под потолка "капли" искаженный и дребезжащий голос Геры.

— Планер два — Штриху. Проверка машины на управляемость перед основным заданием, — ровным серьезным голосом ответила Лира. — Мне показалось, что левый элерон не слушается. Продолжаю полет по плану...

— Штрих — планеру два. Впредь сообщайте о неполадках и маневрах. Выношу предупреждение. Конец связи.

Торий проверил камеру. Все как будто в порядке. Многослойная пленка была готова зафиксировать излучения, исходящие от таинственного квазиживого минерала.

Если бы не мелькающие водные зеркальца самой разной формы, можно было подумать, что флаер просто висит на месте, столь однообразным был окружающий мир. Едва ощутимо дрожала гондола, ускоритель мерно шумел над головой. В такой обстановке вполне можно было задремать.

"Как Лира умудряется сохранять внимание?"

Пилотесса смотрела не вниз, а вперед, на убегающую линию горизонта, лишь изредка поглядывая на проносящиеся внизу поля.

— Эй, на борту, не уснул? Подходим.

— Я готов.

— Планер два — Штриху. Первая точка в пределах видимости. Опускаюсь на расчетную высоту. Начинаем съемку.

— Штрих — планеру два. Вас поняли. Продолжайте выполнять программу.

Синие и черные полоски кремневого волокна начали складываться в отчетливо различимые линии, собираться в пучки, сливаться, сходясь в одну точку где-то далеко впереди. Торий нажал спуск камеры и принялся крутить рукоятку, взводя пружину приводного механизма. Планер пошел вниз, и картинка сразу рассыпалась на фрагменты. Различить регулярности теперь не удавалось, как ни всматривайся.

Шестеренки мерно жужжали, прокручивая катушку с пленкой. Волосянка внизу волновалась под пронзительным светом голубого солнца. Черная бахрома по краю подушки лениво шевелилась. Вот по ней скользнула тень планера, и в колыхание нитей сбилось, замерло на мгновение.

"Она чувствует тень? Ну конечно, летать здесь нечему. Смена освещенности, это новый раздражитель. Хотя тень могут создавать и облака, только там граница размыта.

Вопрос в том, насколько волосянка разумна, чтобы распознать проекцию планера?"

— Лира можешь пройти по кругу еще раз?

— Пожалуйста, как пожелаете.

"Мотылек" вошел в вираж, скользнул над лагуной, развернулся и снова лег на прежний курс. Теперь Торий специально сосредоточился на бахромчатом крае, заранее включив камеру. И снова "волосы Медузы" на мгновение замерли, когда по ним пробежала тень крыльев.

— Ты закончил?

— Да.

— Планер два — Штриху. Иду на второй объект. Прием.

— Штрих — планеру два. Понял вас, вижу отлично. Прием стабильный. Продолжайте полет. Как поняли? Прием.

— Вас поняла. Конец связи.

Поле кончилось, и под крыльями снова блестела зеленая гладь воды. Впереди лежал один из самых интересных топологических узлов в кремневом одеяле. Нечто вроде неглубокой воронки. На спутниковой съемке линии закручивались, сбегаясь к ее центру.

— Торик, внимание, опускаюсь ниже. Пойдем над водой. Кривая Лагуна большая и воздух здесь холодней. Буду экономить ускоритель.

— А подняться сумеешь?

— Волосянка уже сильно нагрелась. У берега восходящие потоки. Вот они нас и поднимут.

— Лира, будь осторожней. Волосянка чувствует тень.

— Пусть себе. Ей нас не достать.

— Планер два, — вмешался в разговор диспетчер, — почему вы думаете, что волосянка вас видит?

— Бахрома по краям подушек замирала, когда по ней проходила тень планера, — ответил Торий.

— Будьте осторожнее, я сообщу первому планеру.

Альфа светила в хвост машины и темная четырехкрылая проекция бежала по дну мелкой лагуны, на много корпусов обгоняя свой прототип. Лира задумалась, глядя на нее.

— Торик, ты уверен, что она видит нашу тень?

— Почти.

— И может нас достать?

— Не знаю. Все возможно.

— Тогда придется подняться выше. Жалко, над водой так хорошо скользить, как на подушке! Будем снова разжигать ускоритель.

Лира потянула на себя рукоять тяги. Утихшее было шипение снова начало сочиться сквозь обшивку. Впереди показались забереги. Темная колыхающаяся масса, укрывшая бурые камни сплошным ковром.

Тень флаера поднырнула под берег и разом вспрыгнула на сушу. Пластиковая птица начала набирать высоту, нехотя задирая нос. В блистере показался далекий горизонт, плывущие над ним облака.

Торий глянул в нижний иллюминатор. Над бахромчатым краем поднимались длинные гибкие "усы", черные и лоснящиеся.

— Лира, осторожно! Впереди! Поворачивай!

— Держись!

Планер резко завалился влево, пытаясь ускользнуть от угрозы на акваторию лагуны. И это почти удалось. Но волосянка была стремительней. Тонкие плети рассекли воздух, ударили по корпусу.

Свист, треск, глухой удар. "Мотылек" дернулся, клюнул носом. Бирюзовое небо в обзоре блистера сменила зеленая глубина. Планер ударил прозрачным фонарем в бликующее водное зеркало, разбив его на бесчисленные осколки.

Глава 7: Бабочка в сиропе

Промышленный комплекс ТОР, Грентон Бэр

Вторая смена собралась у главной транспортной шахты в полном составе. Грентон специально выбрал время между вахтами, когда поток готовых узлов с промзоны иссяк. Теперь колодец будет пуст не меньше часа.

Конечно, все это мероприятие было категорическим нарушением регламента, но дежурный операт только понимающе усмехнулся и обещал забронировать "трубу". Неформальные традиции важны не меньше официальных правил.

Монтажники, перешучиваясь и похохатывая, окружили зияющий шестиметровый зев колодца. Вниз уходила цепочка белых технических светильников, сливаясь в сплошную линию. Трехсотметровая шахта пронизывала ТОР от верхних транспортных палуб до нижней производственной зоны, погрузившейся глубоко в недра астероида.

— Вперед парни. — Грентон вытолкнул стажеров из лифта и потащил к будущим сослуживцам. — Звание монтажника вам присвоили, теперь осталось только принять в состав смены. Только тогда станете настоящими "объемниками". Вперед не робейте.

— Это наша смена? — обернулся к куратору Редрик.

— Точно, так что постарайтесь категорически им понравится. Вам еще долго работать вместе. Хотя меды говорят, проблем с коллективом у вас не будет.

— Смотрите, вот и наше пополнение! — обернулся самый мощный из мужчин. Обтер рукой бритый череп и протянул робеющим стажерам ладонь. — Бруно к вашим услугам.

— Это Том и Редрик, — подтолкнул вперед подопечных Грен. — Категорически прошу любить и не жаловаться. Сам тренировал. Летать умеют. Ну, почти. Остальному обучите. И не пугайте слишком сильно. Прослежу лично, вы же знаете.

— А то! Будем опекать, как наседка яйца, — хохотнул Бруно.

Монтажники окружили новых членов бригады. Знакомство продолжилось. В руках пилотов появились упаковки тоника. Первыми заставили выпить новичков. Стажеры уже освоились, внутренне расслабились.

Как-то незаметно Том и Редрик оказались на краю колодца, в окружении остальных монтажников. Грентон между ними.

"Ну, пора!"

Навигатор схватил подопечных за талии и толкнул вперед, пригнув вместе с ними в створ шахты.

— Счастливого полета, — раздался бас Бруно.

Его поддержал дружный хохот и улюлюканье остальной бригады.

Прыжок и свободное падение ошеломили стажеров. Оба начали барахтаться в воздухе. Глаза выпучены, на лицах паника, но вопить не начали. Молодцы! Прецеденты были.

На реакцию стажеров определенно стоило посмотреть. Но надо отдать им должное, оба справились со страхом и тошнотой довольно быстро, причем первым, как не странно, Том. Видимо сообразил, что наставник летит рядом, значит и им ничего не грозит.

Грентон крепко держал воспитанников за ременные петли на поясах форменных комбов. Они предназначались для крепления дыхательных аппаратов и были достаточно прочными.

— Все нормально, парни. Это боевое крещение. Традиция! Так что запомните на будущее, молодым не рассказывать! Категорически. К стенам не жмитесь, тогда вернемся назад без единой царапинки.

— Так что... все монтажники так же... прошли? — Редрик пытался успокоить дыхание, и ему это почти удалось.

— Все-таки... — Том пытался подобрать слова. — Это... нечестно...

— Отставить. Проходим нулевую зону. Запоминайте ощущения.

Полет достиг середины шахты — точки с нулевой гравитацией. Мелькнули ярко освещенные порталы средней платформы. Легкость свободного падения сменилась почти неощутимой тяжестью. Теперь масса астероида и громада ТОРа тормозили полет. Бегущая мимо белая лента светильников распалась на отдельные белые нашлепки. И остановилась.

— Погрузочная зона. Мы в самом низу.

Троица выплыла в центр нижнего ангара, и на мгновение зависла. В тусклом свете различимы транспортеры и погрузочные стрелы с манипуляторами. Красные и желтые бортовые огоньки киберов.

В следующую секунду навигатор со стажерами провалились назад в колодец. Снова мелькнула нулевая зона и вот уже видны приветственно машущие монтажники. Под свисты и улюлюканье навигатор с подопечными зависли на уровне обреза колодца.

Под ними лязгнули створки ловителя, перекрывая шахту секторами — заслонками. Троица рухнула вниз в пружинящую пену амортизаторов.

— Грен, все в порядке? — раздался в ухе голос дежурного операта.

— Спасибо, все отлично. Слетали на пять, сейчас выберемся.

Навигатор вскочил, с трудом удерживаясь на зыбкой пузыристой пластине. До края колодца предстояло карабкаться еще пять метров по аварийной лесенке.

— Эй, давайте наверх, мы ждем, — долетело сверху.

— Ну, парни, теперь вы настоящие пилоты. Вперед, наверх. Коллеги ждут.

Стажерам не дали самим перелезть через край. Мужчины вытащили их, хлопая по плечам и спине, поздравляя с первым свободным полетом. Сыпались комментарии о выражении их лиц в первое мгновение.

Грентон вылез из колодца последним, коснулся теплого металлического диска у виска.

— Говорит навигатор Бэр. Шахта свободна. Принимай.

— Понял, спасибо, — раздалось в ухе. — Вы еще в ангаре?

— Уже уходим.

— Не торопитесь. Четверть часа до следующей проводки. Ну, окрестил птенчиков?

— Куда ж они денутся. За мной должок.

— Сочтемся. До встречи.

Грентон отошел чуть в сторону от веселящейся толпы. По всем канонам, теперь он сдал подопечных на руки коллективу, в который совсем недавно входил и сам. Но навигаторы — это совсем другая каста пилотов, на ступень выше. И теперь это уже не его бригада. Он вспомнил свой первый прыжок в шахту. А потом совсем другой, тайный обряд инициации.

Грязная, техническая каморка. Колючие искорки звезд за мутным иллюминатором. Тусклый свет нашлемной лампочки. Едва угадывающиеся в темноте лица братьев-наставников. И мерный речитатив.

— ...по праву рождения от отца своего, который отдал жизнь свою во благо Человека и Купели. И займет его опустевшее место в наших рядах, чтобы Тьма Межзвездная не поглотила Солнечного пламени...

И его собственные слова.

— ... отныне не сомкну глаз и не брошу поста своего. И если призовет меня Купель, с радостью отдам жизнь свою во благо Человека и Купели как отец мой. Отныне и навсегда принимаю на себя бремя Звездного Стража.

Он произносил древнюю клятву и знал, что все делает правильно.

Планета Муар, западные окрестности станции Штрих, Торий Шанский

— Штрих — второму. Что у вас? Планер два, ответьте Штриху!

Едва различимый хрипящий зов заглушал звук плещущей в пластиковый борт воды. За полупрозрачной стенкой переливчатая тень.

— Лира, ты слышишь?

Торий попытался взглянуть на подругу и не смог. Растяжки спутались, несколько штук порвались, и теперь он висел почти вниз головой, уткнувшись в дно корпуса.

— Планер два, вы живы?

— Кажется. Хотя не уверен.

— Торий, вы меня слышите? Что случилось?

— Волосянка нас достала. Выпустила щупальца и хлестнула. Мы упали в воду. Пытаюсь оценить ситуацию.

Маску сдвинуло с лица. В щель сочился бедный кислородом воздух, и дышать было тяжело. Парень попытался перевернуться, но маневр не получился. Нужно было высвободить хотя бы одну руку и дотянуться до кольца аварийного замка подвесов. Кольцо располагалось справа, внизу, недалеко от камеры. Сплетенные ремни не позволяли пальцам преодолеть последний десяток сантиметров. Можно попробовать отцепить пряжки зубами, но тогда придется снять маску. Почему же Лира молчит? Даже не стонет.

— Лира, ты меня слышишь?

— Планер два, ответьте Штриху. Обрисуйте ситуацию, — снова на пределе слышимости захрипел ретранслятор.

— Я запутался. Пытаюсь освободиться. Пилот молчит. Что с ней, не знаю

— Планер два, слышу неразборчиво. Планер один направляется к вам. Если сможете, просигнальте. Прием.

Вместо ответа парень подтянул правое запястье к себе. Коснулся стеклом маски плоской застежки на упругой ленте.

"Отлично, дотянусь, но времени мало. Так, успокоились, глубокий вдох, начали!"

Гладкий рукав комба скользил по прозрачному пластику снова и снова. Наконец удалось подцепить манжетой мягкий край бандажа и сбросить маску с лица. Торий задержал дыхание, и вцепиться в пряжку зубами. Нагубник оказался на глазах. Когда защелка ремня, наконец, поддалась и улетела вверх, оставив ссадину на щеке, пришлось искать кольцо на ощупь, теряя драгоценные мгновения.

Пальцы сомкнулись на аварийном замке и вырвали его, когда в глазах уже темнело. Торий рухнул на дно фюзеляжа, впечатался лицом в полукруглый пластиковый лист. Последним усилием вернул маску на место, чувствуя, как сверху сыпятся растяжки и блоки подвеса.

На этот раз он пришел в себя почти сразу, свалил со спины кучу лент, сел, схватился за пульсирующий болью лоб и наткнулся на гладкий пластик маски. Сердце бухало, едва не проламывая ребра. Сквозь шум рвущей сосуды крови пробился вызов диспетчера.

— Планер два, ответьте Штриху. Обрисуйте ситуацию. Планер два, не слышу вас. Планер два... — шуршал еле различимый голос.

Сзади плескалась вода. Притопленный хвост "мотылька" был залит почти наполовину, но впереди и под ногами сухо. В прозрачный пузырь кабины видно небо.

Корпус мотало при любом движении, и вместе с ним раскачивалась, неподвижно висящая в центре блистера пилотесса. Половина растяжек оборвана, шлем почти уперся в прозрачный пузырь, а на нем капли и потеки... Кровь!

Торий на четвереньках бросился к подруге. Споткнулся о растяжки, упал, снова вскочил, рванул кольцо сброса и подхватил обмякшее тело.

Маска была на месте. Кровь капала из разбитого о стекло лба. Парень вытащил из кармана комба медпакет, разорвал упаковку и осторожно вытер лицо подруги тампоном.

Резко пахнуло антисептиком. Лира дернулась, застонала, потянулась рукой к ране и открыла глаза.

— Торик это ты... как больно... что со мной?

— Ничего, только лоб разбила.

— Лоб? Сильно? Шрам будет...

— Какая ерунда! Главное, мы живы! Лежи, я сейчас осмотрюсь.

— Без меня? Хочешь, чтобы я лежала тут как балласт? Нет уж. Со мной все нормально.

— Планер два, ответьте Штриху, — захрипел ретранслятор.

— Штрих, Штрих, это планер два. — Лира вырвалась из рук парня, резко села и потянулась к звуковому отверстию в крыше.

— Планер два, принимаю вас нечетко.

— Они нас не слышат. — Торий оперся спиной на стенку корпуса. — Но к нам летит Юра. Нужно наружу выбираться.

На мгновение блистер накрыла тень. Торий успел заметить мелькнувший в небе силуэт.

— Планер два, мы знаем, что вы оба живы. Это подтвердил Авель Аро. Лира и Торий, попытайтесь наладить связь и выбраться из гондолы. Юрий может сделать над вами только два круга.

— Принято. — Торий глянул вслед крылатому силуэту. — Авель, если ты нас слышишь, передай, что с нами все в порядке. Сейчас попробуем выбраться.

Парень поднялся и сразу же рухнул обратно. Легкий корпус флаера накренился и пол ушел из-под ног.

— Сиди лучше. Я вылезу, ты тяжелый.

— Ладно, только определю где мы.

Торий осторожно пополз к обрезу прозрачного головного пузыря.

Флаер покачивался на волнах мерах в сорока от берега. Черная бахрома по краю силиконовой подушки волновалась. Тонкие плети хлестали воздух. Задев воду, окутывались облачками пара, отдергивались и ненадолго замирали.

— Не дотянется, — облегченно вздохнул парень. — Лишь бы ветра не было, а то прибьет к берегу.

— Ладно, я пошла. Сиди смирно, не раскачивай корпус.

Лира на четвереньках поползла к хвостовым люкам, перебираясь через рычаги управления и сброшенные растяжки. Летный комбинезон с креплениями висел мешком, и маневренности не прибавлял. Наконец девушка не выдержала, стянула летную робу, оставшись в белой обтягивающей майке и коротких шортиках. Закинула рюкзак с кислородным баллоном за спину и в один момент оказалась у выхода. Щелчок, крышка слетела с креплений. В проем хлынули свет и вода. Корпус накренился еще больше, но пилотесса уже выбралась наружу. Сквозь полупрозрачный пластик был виден ее темный силуэт ползущий к носу.

— Вот почему связи нет. Гриб куском перепонки накрыло.

Действительно около ретранслятора расплылась большая клякса. Теперь она исчезла, и в гондоле сразу же зазвучал громкий, четкий голос.

— Планер два, ответьте Штриху. Вы восстановили связь? Прием.

— Штрих, я планер два. Принимаю вас четко. Отражатель накрыло лоскутом. Уже устранили.

— Планер два, доложите ситуацию. Прежде всего, ваше состояние.

— Мы оба в порядке — небольшие ушибы и ссадины. Но аппарат практически разбит. Прием.

— Планер два, постарайтесь отойти как можно дальше от берега.

— Принял. Начнем выполнять. Конец связи.

Торий выдернул из крепления дыхательный аппарат, отстегнул ремни от комба и рванул молнию. Он был куда габаритнее подруги. Избавляясь от робы в тесном объеме гондолы, пришлось повозиться.

— Эй, что ты там делаешь? — донесся сверху возмущенный голос пилотессы. — Чуть в воду не сбросил!

— Я к тебе выбираюсь, — предупредил парень. — Держись за что-нибудь.

Первый астероидный пояс Беты Гала, планетоид Гончая, рубка исследовательского бота СТ-7, Стэн Жоссан

Пока "муравей" прожигал многометровую толщу льда плазменной струей, все вокруг покрылось хлопьями водяного и метанового снега. Выброшенный из штрека пар мгновенно застывал и частью опадал на грунт, частью так и висел вокруг, медленно уплывая в открытый космос. Облако снежинок практически лишило ретранслятор обзора, пришлось поднять его повыше.

— Курт, убавь скорость проходки до минимума, — распорядился Стэн, — как бы вниз не ухнуть.

— Принял, командир. Сейчас выжгу пробный шурф.

Огненное острие в мутном обзоре перестало описывать спираль и остановилось в центре выработки. Из-под него ударила плотная струя пара.

— Вечные звезды, сколько же там еще? — Возмутился геофизик, — Или сканер ошибся?

Словно услышав его, струя иссякла.

— Пробили, командир!

— Вижу. Вскрывай осторожно, постарайся ничего внутрь не ронять.

— Сделаем все хирургически,— заверил аналитик.

Огненный стержень пошел в сторону, расширяя пробитое отверстие и начал раскручивать привычную, но на этот раз очень плотную спираль. Теперь часть пара уходила внутрь полости. Давление упало и уже не могло вынести наружу оседающие хлопья. Вокруг кибера начал нарастать сугроб. Геофизик остановил проходку.

— Командир, я снег вымету, а то, как бы нам не вмерзнуть. Штрек узкий...

— Понял, разрешаю.

"Муравей" попятился назад, не гася луч. Хотя трансляции звука не было, Стэн отчетливо представил, как хрустят и поскрипывают белоснежные хлопья под железными лапами механического проходчика.

Курт справился с очисткой штрека за три минуты. Луч плазмотрона, развернутый в огненную метлу, снова превратил сугробы в пар. Дождавшись, когда стенки тоннеля окончательно замерзнут, кибер вернулся к нижнему концу и завершил проем.

"Муравей" стоял на ледяном порожке. Снег медленно оседал, исчезая в темноте. Террагерцовый сканер обшаривал полость, вырисовывая в обзоре схематичную картинку. Как и ожидалось, пещера была полна сталактитов, причудливых выступов, наплывов и отнорков.

— Командир, пока ничего подозрительного. Начинаем спуск?

— Все ответвления зафиксировали?

— Поблизости двенадцать выходов, но не думаю, что все они куда-то ведут. Скорее всего, часть — просто тупики.

— Возможно. Вот с них и начнем. Спускайся и расставляй у лазов датчики.

Кибер переступил на месте, проверяя опоры, шагнул вперед и повис на страховочном тросе. Катушка начала вытравливать длину, опуская машину вниз, в центр образовавшегося при проходке сугроба.

Выбравшись из снега, кибер направился к устью ближайшего тоннеля. Он действительно оказался тупиком трех метров длины, зато соседний вел в неизвестность. "Муравей" вынул из обоймы сенсор — гвоздь с шаром-головкой из которой торчали три тонких усика.

Острие "гвоздя" вонзилось в лед, и трудолюбивый разведчик поспешил дальше.

Только на обход полости ушло два часа. Над устьем входа успели по очереди проплыть оба солнца. Толстая ледяная крыша пропускала рассеянный и очень слабый свет. Теперь в пещере можно было ориентироваться даже в оптическом обзоре.

Когда все тоннели были блокированы сторожами, кибер остановился у северного края полости, ожидая решения своих хозяев.

— Командир, я все-таки думаю, что нам нужно на север, — настаивал минеролог.

— Хорошо, обоснуй, почему не на юг. Там всего одна полость, осмотрим ее и спокойно пойдем дальше.

— Там и осматривать то нечего, пещерка почти круглая, пустой пузырь. А в других есть неоднородности.

— Именно поэтому. Будем уверены, что за спиной неожиданностей нет.

— Мы же потеряем время...

— Терпение в прежние времена считалось добродетелью, — заметил навигатор.

— Именно, — кивнул Стэн, — спасибо, Сергей Васильевич. В общем, решено, обследуем сначала южную полость.

— Мне остается только подчиниться давлению авторитетов, — вздохнул стажер и отдал команду разведчику.

Кибер встряхнулся и направился назад, через уже обследованную полость.

Южная пещера действительно больше походила на пузырь. Сотня кубометров пустоты, почти гладкие стены и несколько сталактитов, свисающих из центра купола. Ничего примечательного.

— Я же говорил, это потеря времени, — буркнул Курт, выводя разведчика назад, к северному концу большой пещеры.

— Пусть так, зато теперь мы спокойны.

— Куда теперь?

— В этот. — Стэн отметил в обзоре узкий, похожий на трещину лаз. — По расчетам, он должен вести в следующую полость разлома.

— Чин, что со спутником?

— Заканчивает первый виток. Сейчас пройдет над северным полюсом.

— Отлично, поглядим, сколько волос на темечке у этого шарика.

Кибер двигался по темному коридору. Керамические когти впивались в скользкие стены. Массивная труба плазмотрона и азотные баки скребли лед.

— Курт, мы там не застрянем?

— Пока габариты позволяют. Вот метра через два будет узко, придется резать.

— Импульсный режим опробуй. Заодно и пристрелка получится.

— Принял, командир. Стоп машина, сейчас будет фейерверк.

"Муравей" присел. Вперед унеслось ослепительное огненное веретено, врезалось в ледяной наплыв. Навстречу киберу полетело мутное снежное облако, осыпаясь на дно трещины.

— Готово, командир. Слизнул, даже больше чем нужно.

— Еще препятствия будут?

— Нет, дальше лаз только расширяется.

— На пороге останови, осмотреться не забудь. Хотя, если там кто-то есть, нас уже заметили.

Новая пещера напоминала предыдущую: такое же хаотичное нагромождение сосулек и наплывов. Пока кибер сканировал пещеру, Стэн переключил обзор на данные со спутника.

Разлом доходил почти до самого полюса. На прозрачной модели начал прорисовываться пустой прежде кусок. Одна долька другая. Ничего нового, тот же лед.

Вдруг все индикаторы разом вспыхнули красным. Телеметрия оборвалась.

— Техническая, что со спутником?

— Командир, связь потеряна, его нет на радаре. Исчез.

— Просто исчез? Вспышка, или... излучения, инверсионный след... что-то было?

— Нет, чисто.

— Запись Курту на анализ, и все сканеры на горизонт. Он не мог просто испариться. Ждите, когда закончит виток и выскочит с другой стороны.

— Командир, — вмешался аналитик, — охранный сенсор фиксирует движение в тоннеле большой пещеры. Мы здесь не одни!

Планета Муар, западные окрестности станции Штрих, Торий Шанский

Фюзеляж планера зыбко раскачивался при каждом движении. Ползти к выходу пришлось осторожно, стараясь не нарушать равновесия. Не ровен час, Лира свалится с корпуса.

Вода окончательно залила хвост машины и Торию пришлось вдоволь накупаться, пробираясь между рулевыми тягами и распорками каркаса. Наконец удалось выставить наружу голову.

Лицо освежил слабенький ветерок. Но подсыхающая влага сразу начала пощипывать натертую бондажом маски кожу.

"Повышенная щелочная реакция! — вспомнил Торий. — Как бы ожог не заработать".

Пришлось вернуться назад и захватить кое-что.

Лира сидела у трубы ускорителя, скрестив ноги, и заворожено глядела на берег. Тонкие щупальца волосянки иступленно и методично хлестали воду.

— Все нормально?

— Да. — Девушка ткнула пальцем в сторону берега. — Хочет до нас добраться. Смотри, как бесится. Чем мы ее привлекаем? Металла у нас нет.

— Она умнее, чем мы думали. Держись за "трубу", я выбираюсь.

Парень просунул в люк руки, уперся, подтянулся и сел на край. Корпус отреагировал бурной болтанкой. Хвост ушел под воду, снова всплыл, подняв рулевыми плоскостями волну. В лицо полетели брызги. Лира спряталась за ускоритель, присев на корточки.

— Тише ты! Все зальешь!

— Больше не буду.

— Торик, ты весь мокрый. Не боишься получить ожог?

— Я нейтрализующие салфетки прихватил. — Торий махнул парой упаковок в прозрачном пакете. Там же лежали пачки питательного концентрата и сока из НЗ. — Только придется их экономить. Оботремся позже, вдруг еще намокнем.

— Что дальше делать будем?

— К станции двигаться.

— Как?

— По протокам. Я еще вчера составил маршрут. Что с ускорителем?

Лира привстала, заглянула в почерневший зев трубы.

— Сухой. И теплый. Это он нас от берега оттащил, а ведь мог и наоборот...

Лира оглянулась на темную бахрому вдоль края голубого зеркала и зябко передернула плечами.

— Сюда эта "медуза" не доберется, — успокоил Торий. — Сейчас главное на плаву остаться.

— Останемся. Нас каркас крыльев держит — там все трубки полые. И сам корпус — хороший поплавок.

Планер распластался на воде, словно мотылек на блюдечке варенья. Перепонки намокли и блестели на солнце. Из воды торчали спицы каркаса сломанного крыла. Ветер шевелил обрывки ткани. До дна метра два. Сказать точнее Торий не мог — глубина обманчива, тем более в такой, невероятно чистой воде.

Детям Стайера было странно видеть под собой совершенно безжизненное море и голое базальтовое дно. Они выросли среди голограмм и живых картин, большей частью с морскими подводными видами. Земные коралловые рифы, кишащие жизнью. А в этом странном мире двигались только щупальца волосянки, но слишком уж они были гротескны и зловещи. Смертоносная черно-синяя бахрома для зеленого зеркала.

Слабый ветерок пусть и очень медленно, но двигал упавшего на воду "мотылька" к алчным кремневым нитям. Нужно было срочно что-то делать.

— Планер два, ответьте Штриху, — донеслось из люка.

— Штрих, я планер два. Слышу вас, — крикнул Торий, сунув голову в люк гондолы.

— Докладывайте. Прием.

— Корпус цел. На воде держится. Сломано правое переднее крыло. Ускоритель в порядке. До берега около двадцати метров, но есть слабый ветер. Прием.

— Планер два, какая глубина под вами? Прием.

— Около двух метров. Прием.

— Рекомендуем сделать шесты из каркаса крыльев и двигаться в сторону станции. Вам навстречу выходит лодка со спасателями. Как поняли? прием.

— Понял вас. Рекомендации принял. Конец связи.

Торий выбрался из люка, оглянулся.

— Слышала? Какое крыло ломать будем?

— Вон то, оно и так сломано.

— Нужно будет еще и остальные крылья сложить. Сможешь?

— Попробую, но нужно распутать растяжки. — Лира указала на порванную перепонку и жилы, обмотавшие нижнее крыло.

— Это я сумею. Только достану ремкомплект.

— Стой! Если ты полезешь, опять все на дыбы встанет. Лучше я.

— Ладно, уговорила. — Торий поднялся, собираясь посторониться.

Пробежав по крыше гондолы к люку, Лира оступилась и влетела в объятия спутника, едва не сбросив в воду. Оба замерли, вцепились друг в друга, балансируя на скользком пластике. Спасли от купания замки креплений, на которых стоял Торий. Соскользнуть они не дали, зато больно впились выступающими штифтами в кожу. Но парень не обратил на это внимания. Лира в обтягивающей майке и шортиках оказалась у него в объятиях. Она этого не ожидала и не стала сопротивляться. Но вскоре очнулась, оттолкнула Тория, едва не соскользнув воду.

— Ты что, с ума сошел? Нашел время!

— Да мы тут одни. Никого на километры вокруг.

— А они? — пилотесса ткнула пальцем в зеркальный гриб ретранслятора. — Они нас слышат.

— Но ведь не видят!

— Откуда ты знаешь? Наверняка следят с башни в дальнобойные визоры.

— Ну... я не сдержался.

— Да? — девушка лукаво прищурилась. — Давай сначала до дома доберемся.

— Хорошо... — кивнул смущенный парень, не зная как расценивать последнюю фразу — то ли как обещание, то ли как укор.

В ремкомплекте кроме мотка стропы имелся универсальный нож с кусачками, отверткой и ключом в рукоятке. Торий привязал к колечку кусок жилки и закрепил на поясе. Теперь инструмент не потеряется в воде, и рук занимать зря не будет.

— А как ты дышать в воде собираешься? Маска на это не рассчитана.

Торий задумался. Снял со спины дыхательный аппарат.

Система только фильтрует местный воздух, обогащая его кислородом. Заборные клапана у горловины баллона.

— Есть один способ. Будешь держать баллон с редуктором над водой, а я окунусь на длину шланга.

— Больше чем на полметра не получится.

— И не надо. Глубже можно баротравму схватить.

— Откуда ты все знаешь?

Торий скромно промолчал.

Подготовка затянулась. Пришлось закрепить маску дополнительным ремнем к перевязи дыхательного аппарата, чтобы случайно не свалилась с головы, потом приделать к баллону импровизированный поплавок, накрыть куском ткани и обвязать все это стропой. Один конец Торий привязал к поясу, другой к стойке ускорителя.

Наконец все было готово. Парень сел на пластик и начал сползать к воде, в сторону рулевых плоскостей. Погрузил ноги в воду.

С непривычки она показалась очень холодной, но уже через полминуты кожа привыкла. Торий схватился за растяжку, и осторожно соскользнул с хвоста, едва не окунувшись с головой. Ощущение было непривычным.

"Мое первое купание в открытом водоеме. А ведь я плавать не умею!"

Отступать было поздно. Парень глянул вверх. Лира, вцепилась одной рукой в "трубу" и, сжав во второй страховочную жилку, следила за каждым его движением.

— Все нормально, — махнул ей Торий. — Это очень приятно. Пока.

— Не расслабляйся. У тебя полчаса.

— Не торопи, а то утону.

Новоиспеченный водолаз осторожно двинулся вдоль борта, цепляясь за растяжку. Пробовать достать дно ногами не решился. Добрался до края перепонки, вцепился в скользкую ткань и заставил себя выпустить натянутый тросик.

Плоскость прогнулась, и Торий погрузился по самую макушку, но сразу же вынырнул, завис в воде отдыхая. Теперь предстояло добраться до спутанных строп.

На это ушло минут пять. И еще два окунания с головой. Лира придерживала плывущий за парнем баллон и вода еще ни разу не попала в фильтр.

Кусачки отлично резали упругие жилы. Справиться с путанкой удалось быстро, но последние звенья сломанного крыла оказались почти на полуметровой глубине. Придется нырять.

Погрузившись, парень подтянулся к креплению. Ключ встал в гнездо замка только с пятой попытки, шарнир щелкнул и распался. Кусок сломанного крыла поднялся, встав вертикально. Лезвие ножа вспороло блестящую ткань, отделив рваный лоскут от остатка перепонки. Полые трубки каркаса рванулись вверх, освободив подводную перспективу.

Идеально прозрачная вода позволяла видеть сквозь толщу очень далеко. Даже то, что при взгляде с воздуха пряталось под солнечными бликами.

До берега осталось метров пятнадцать. Там дно резко загибалось кверху, образуя почти вертикальную стенку. Над ней, выше ртутной пленки, шевелилась черная бахрома волосянки. А под заберегами, на коричневом базальте темнели пятна. Идеально круглые входы в неведомые тоннели.

Лайнер "Стайер", жилая зона, Виктор Жоссан

После заседания глава отдела безопасности решил пройтись пешком. Полчаса бесцельной проулки по жилой зоне он мог себе позволить.

Средняя палуба пестрела многолюдьем. Радостные и печальные, молодые и зрелые колонисты спешили по своим делам. Виктор не уставал удивляться разнообразию лиц. Четыре века галактической экспансии не смогли стереть этнических и расовых различий. Возможно, генетики и соционики намерено подобрали при вербовке максимальное число генотипов как страховку от вырождения.

"И все-таки нас мало, ужасающе мало. Горстка людей в стальной банке на краю галактики. Без надежды на помощь и поддержку. Техническая мощь делает нас самонадеянными, а ведь надежного и безопасного дома мы до сих пор не нашли. И не создали".

Ощущение надвигающейся беды снова вынырнуло из темного угла подсознания, куда Виктор его старательно загонял. Чем оно вызвано, что он упустил?

Даже маленькая победа с фестивалем не радовала. Возможно, решение сыграло на руку неведомому противнику. Возможно, праздник должен скрыть эмоциональные следы от какого-то события, а подкидыши Прама догадываются о возможной слежке.

"Почти год все шло гладко. Обследование системы, начало стройки, десант на планеты. И вдруг, почти одномоментно возникли проблемы. Хуже всего, что отдельные тревожные сигналы никак не желали складываться в единую картину.

Ликта. Ситуация угрожающая, но вполне понятная. Не в плане того, чем являются "саламандры", но в плане перспектив. Живые они или нет, это просто стихия, которой человек проигрывает. Даже если придется покинуть планету, ничего фатального в этом нет, просто отложим проблему на будущее.

Муара. Перспективы зыбкие, но внушающие надежду. Любое из заключений приемлемо. Не удастся победить волосянку — заселим южные моря, они довольно обширны. Создадим плавучие города.

С астероидным поясом сложнее. Что там накопал братец? У него талант путать все расчеты. Прямой угрозы нет, но в наличии загадка, полная неизвестность, и это тревожит больше, чем все остальное.

Теперь еще и подкидыши Прама. Аналитики не смогли определить, какие новости — с Ликты или из астероидного пояса, заставили проявиться на эмоциональной карте эту странную группу лиц. Возможно, обе темы для них важны. Или сработал неучтенный сигнал? Тогда вся новая система слежения летит в вакуум.

Впечатление такое, что события не связаны между собой. Это настолько очевидно, что поверить в это невозможно. Почему угрозы проявились именно сейчас, когда колония развернула экспедиции и стройку, разбудила спящих, бросила на обустройство все мощности и ресурсы.

Почему система Гала утаила свое второе дно при первичном обследовании, когда еще можно было без потерь покинуть негостеприимный дом?

Вот! Не хватало только начать обвинять звездную систему в заговоре против колонии! В тайных умыслах. Пора дать мозгу отдых и дождаться новых материалов из отдела аналитики".

— Здравствуйте, можете уделить мне пять минут?

Рядом стоял "человек без особых примет". Именно так охарактеризовал его Виктор с первой же секунды. Среднего роста, среднего телосложения, неопределенно-темного цвета волос. И все-таки профессиональная память не подвела.

— Вы Дерек Бирс.

— Удивительно. Обычно люди не узнают меня, даже после третьей встречи, а с вами мы прежде не пересекались.

— Верно, но я доложен знать сотрудников служб в лицо. Тем более социологов. Итак, у вас ко мне дело? Учтите, у меня сейчас личное время.

— Прошу извинить, но я не хотел просить встречи по официальным каналам. Видите ли, у меня некоторые разногласия с руководством. Из-за моих теорий.

— Кажется, у вас были неприятности из-за них еще на Тау.

— Вот как? Вы в курсе?

— Только в общих чертах. Соционики обозвали вас шарлатаном, а некоторые из основателей предали анафеме за покушение на свободу воли...

— Напыщенные невежды. Они не понимают, что бесконфликтное общество невозможно построить без точного расчета и верного построения связей...

— Теперь я понимаю, почему вас заклеймили "манипулятором". Но, тем не менее, на лайнер приняли.

— Не могли же вербовщики принимать во внимание личную неприязнь или научные разногласия. Вы же знаете наш принцип: каждый имеет право на лучший мир, если отвечает моральным стандартам, а людей моей профессии в круг приемлемости попало очень мало.

— Думаю, они просто не хотели оставлять вас Протектору.

— А это доказывает, что они признали мою теорию верной!

— Несомненно. Так что вы хотели сообщить? У вас есть двенадцать минут.

— Хорошо, постараюсь кратко... Я тружусь в секторе социологии и параллельно провожу собственные исследования. Видите ли, социологи до сих пор не могут спуститься со своих статистических небес к конкретике. Соционики слишком погружены в конкретику, во взаимодействия микроколлективов и межличностные отношения, чтобы увидеть картину в целом. А мой метод позволяет построить связную модель всего сообщества. Довольно точную. Я провел обработку накопленных данных по собственным методикам, недавно получил первые результаты и обнаружил очень странный факт...

Человек без примет на мгновение задумался, уставившись в пол, потом, словно проснувшись, вздрогнул, глянул на собеседника.

— У вас еще есть время?

— Да, да, я слушаю. — Интуиция просто кричала Виктору, что это долгожданная подсказка, подарок звезд.

— В социуме, — продолжил Бирс, — как и в любой системе, образуются некие особые точки устойчивости. Согласно теории они размазаны, их функции делят два-три индивида. Что я и наблюдаю на незначительных, периферийных узлах. Но в большинстве важных и особо важных обнаружилась одна конкретная личность. Я назвал их триггерными. Очень странно, я даже предположил, что кто-то искусственно подстраивал под них структуру социума.

— Хорошо, верю. Но что в этом опасного?

— Вы не понимаете? — социолог в притворном ужасе вскинул брови и всплеснул руками. — Если они расставлены в узлы намеренно, то в момент высокой напряженности могут разрушить всю устоявшуюся структуру или замкнуть ее на новых лидеров!

Планета Муар, западные окрестности станции Штрих, Торий Шанский

Тория вывел из оцепенения рывок стропы. Парень дернулся и почувствовал, как грудь опоясали огненные обручи. Разглядывая таинственные пещеры, он погрузился почти на всю длину шланга. И теперь стоял на дне!

"Глубина! Баротравма!"

Перед глазами поплыли цветные круги. Торий рванулся вверх, ударил руками по воде. Сквозь брызги разглядел кричащую Лиру.

До одурманенного болью сознания, наконец, дошел смысл: "Фильтры! Фильтры береги!"

Парень обернулся. По тканевому чехлу дыхательного аппарата стекала вода — волна от его барахтаний накрыла поплавок. Мокрая тряпка заткнула решетку фильтра,для вдоха пришлось напрячь отчаянно ноющие ребра. Воздух застрял в горле.

Весь мир сузился до маячившего в трех метрах кофейного корпуса, скользкой ткани в кулаке и тонкой, ускользающей жилки-растяжки между пальцами. Сердце ухало отбойным молотом, разрывая болью виски, темные пятна сжимали поле зрения.

Ощутив на запястье пальцы подруги, пловец собрал последние силы, закинул тело на скользкий пластик хвоста и растянулся, уронив голову на колени Лиры. Обрадованные тени разрослись, поглотив лицо спутницы и бирюзу неба.

— Торик, Торик, ответь, слышишь меня?

— Да, слышу.

Голос резанул ножом истерзанное горло. Кажется, боль в ребрах приутихла. Но голова раскалывалась, словно ее раздирало изнутри.

— Я тебе вколола витол. Сейчас дам вторую дозу.

Плеча коснулся холодный тампон.

— Не дергайся. Дергаться будешь на станции, когда из тебя эту гадость выкачивать начнут. Все, еще десять минут лежи.

Лира бросила в люк использованную ампулу.

— Нет, ну как можно быть таким ослом? Зачем ты полез на глубину? Залил водой фильтры! Какого драного вакуума тебе там нужно было?

— Тише, Гера услышит, как ты ругаешься.

— Пусть слышит. Вот вернемся, я тебе еще не то устрою...

— Я там кое-что заметил.

— Это стоит твоей жизни?

— Возможно. Мы же не видим, что под заберегами! А я видел. Там пещеры, тоннели. Возможно, они идут дальше, к центру поля волосянки. Ты понимаешь, что это значит?

— Что?

— Мы можем подобраться к узлу снизу, из-под воды!

— Вакуум с ней, с волосянкой. Давай, взбирайся наверх и обтирайся. Не хватало, чтобы с тебя еще и кожа слезла. Зачем мне парень без кожи?

Торий осторожно встал на четвереньки и пополз к ускорителы. Пилотесса подала ему распакованную салфетку с гелем-нейтрализатором.

Мягкая влажная ткань оставляла после себя приятную прохладу, и быстро снимала жжение.

— Везде обтирай. Я отвернусь.

Лира демонстративно ушла за "трубу".

Выжав шорты, парень сделал глубокий вдох, закашлялся, отдышался, снова вдохнул, снял маску, обтер салфеткой мягкий ободок и ремни.

— Планер два, доложите обстановку.

— Слышу вас, Штрих, — крикнул в люк Торий. — Приготовили крылья к складыванию. Экипаж в норме. Конец связи.

— Почему не доложил о происшествии.

— Чтобы нам еще два часа читали нотацию? Все равно когда вернемся, придется подробный доклад писать. Лучше лезь внутрь, плоскости подбирай.

— Салфетку не выбрасывай, она мне понадобится. И за стойку держись.

Пилотесса скрылась в люке.

— Держусь, давай, дергай.

— Принято, — донеслось изнутри. — Берегись брызг.

Торий едва успел схватиться за "трубу".

Крылья с шумом сложились. Две волны сошлись над корпусом, окатив ноги парня. Пластиковая "капля" накренилась, едва не сбросив пассажира, мотнулась в обратную сторону и, покачавшись, успокоилась.

— Ну вот, опять сушиться!

— Ничего, гель действует долго. — Лира вылезла наружу и подала парню его футболку. — Кстати, одень, а то на солнце обгоришь. И давай, делай шесты. Пора до станции добираться. У тебя теперь сорок часов для выведения витола. Потом изменения начнутся.

— Ну, спасибо. А если не успеем?

— Сам виноват. — Лира выбралась из люка. — Салфетку отдай, я тоже вся промокла.

Складываясь, плоскости отбросили планер от берега, и теперь пластиковая торпеда медленно плыла на юг. Привязанный за стойку обломок крыла так и полоскался в воде. Торий вытянул его, положил поперек корпуса, и тайком обернулся на занятую своей кожей девушку.

— Не подглядывай, — фыркнула Лира, — сейчас закончу. Работай пока.

— Мне помощь нужна.

Парень раскрыл нож и протянул подруге кусок мокрой ткани.

— Держи перепонку вот здесь, а я отрежу от шеста.

Через несколько минут от секции крыла остался только каркас из почти невесомых, но очень прочных трубок. Разобрав, и снова соединив шарниры, спутники получили два шеста и каркас для навеса. Куски ткани сшили жилой от растяжек и водрузили импровизированный зонтик над трубой ускорителя.

Торий встал у хвоста, Лира сразу за прозрачным носовым фонарем. Шесты дружно уперлись в дно, но сдвинуть импровизированное плавсредство получилось далеко не сразу. Не меньше часа спутники учились действовать слажено. На счастье вода была спокойной, ветер почти неощутимым и вскоре удалось разогнать "каплю" до скорости пешехода.

Устье канала медленно приближалось. Берега, обрамленные черной бахромой, зажали плывущий планер. Близость смертоносного кремниевого ворса сильно нервировала. Водяная лента была не шире пятнадцати метров. Но волосянка вела себя на удивление спокойно.

— Неужели она нас не чует!

— Да? — Лира передернула плечами. — Не думаю. Ты же сам говорил, что она удивительно умная. Может, затаилась и ждет момента.

— Не знаю, — Торий с сомнением глянул на волокнистое поле. — Но будь начеку.

Скорость продвижения упала. Теперь оба пловца старались толкать "каплю" очень осторожно. Если плот развернет поперек протоки, до берега останутся считанные метры.

Роман закончен, отправлен на рассмотрение.

Полный текст на zelluloza