Александр. Великий поход -2

Теперь у персов опустились руки, а фессалийские кавалеристы с новой силой стали атаковать врага. Все чаще и чаще стали они поражать своими копьями всадников противника, мстя им за смерть своего предводителя. Все больше и больше македонских воинов переходило реку и вступало в рукопашную схватку с противником. На левом фланге македонского войска наметился перелом, но исход всей битвы решался на его правом фланге.

Там, началась настоящая охота на Александра. Одни за другими в сторону его пурпурного плаща летели персидские стрелы и дротики. Один за другим бросались на него всадники в богатых доспехах, но ничто не заставило молодого воителя смутиться, отступить или искать защиты.

В этом сражении он продемонстрировал все свои навыки и умение конной схватки. Сражался с таким напором и яростью, как будто это был его последнее сражение. Подобно богу Аресу он парил над схваткой, безжалостно поражая своим тяжелым копьем очередного противника заступившего ему дорогу к победе. Никто из врагов не мог устоять против него, падая сраженным на каменистую землю Граника.

Все больше и больше ратных побед одерживал молодой воитель, но неожиданно, на Александра устремился богато одетый персидский всадник в пластинчатом доспехе. Следуя персидской тактике боя, он сначала метнул в македонского царя дротик, а затем выхватил меч и поскакал на Александра.

Брошенный персом дротик угодил в плечо молодому полководцу, но не смог пробить несколько слоев пропитанного солью полотна и только оцарапал ему руку. В гневе повернул Александр голову, в сторону напавшего на него перса и ни секунды не раздумывая, бросил своего верного Букефала на врага.

Оба всадника стремительно летели друг на друга. Схватив двумя руками свое оружие, перс готовился испробовать крепость царских доспехов, тогда как Александр думал, куда ему ударить противника в грудь или горло.

В схватке с врагом у Александра было только одно преимущество. Длинная копья позволяла нанести ему удар первым, и он должен был быть точен и верен, в противном случае победа доставалась персу. Уж слишком тяжелый меч был в его крепких, мускулистых руках.

Свой выбор, македонец сделал в самый последний момент, направив острие своего копья в горло противнику. Мощный удар пробил горловую защиту доспеха, и перс буквально вылетел из седла, перелетев через круп своей лошади.

— Мефридат, Мефридат убит! — громко и протяжно закричали сражающиеся вокруг места схватки персы, оплакивая гибель зятя Дария.

Сразу вслед за этим на Александра налетел фракиец Ресс, командовавший личной охраной персидского вельможи. Он только что зарубил своим мечом одного из гетайров и теперь жаждал отомстить за смерть покровителя.

Потрясая мечом, огромный Ресс, словно лев бросился на Александра стремясь одним ударом снести его голову, но не успел застать того врасплох. Полностью поглощенный сражением, он даже не взглянул, кого вышиб из седла ударом своего копья. С детства приученный не созерцать одержанный успех, а искать грозящую опасность, Александр вовремя заметил маневр Ресса. Быстро развернуть коня к фракийцу, он подпустил врага, на расстояние длинны копья и ударил его в грудь.

Глазомер и сила вновь не подвели Александра. Его копье пробило доспехи Ресса и поразило фракийца точно в сердце. Словно подрубленный тополь рухнул под копыта коней могучий телохранитель, но от сильного удара древко копья хрустнуло, и в руках Александра остался его короткое древко.

Словно только и ожидая, когда он окажется безоружным, на Александра немедленно устремился другой богато одетый всадник с мечом в руке. Гортанно смеясь, он надвигался на македонца, чья жизнь повисла на волоске.

— Дай мне свое копье! — покричал Александр сражавшемуся рядом с ним гейтару, но у того в руках также был обломок копья.

Смерть заглянула в глаза македонскому царю и единственное, что он смог сделать в самый последний момент, это уклониться от стремительного удара противника. Меч врага со свистом обрушился на шлем Александра и расколов его на две неровные части, соскользнул по наплечнику царского доспеха.

От одержанного успеха перс разразился радостным смехом и, желая добить противника, вновь скинул свой меч. Не оправившись от полученного удара Александр попытаться уклониться в сторону, но это у него плохо получилось. Спитаф, а это был он, собирался положить конец великому походу греков и македонцев на Восток, но в этот момент за его спиной возник Черный Клит. Молниеносный взмах рукой и его меч снес голову персидскому вельможе, обильно забрызгав его кровью смертельно побледневшего царя.

Крайне мало секунд потребовалось Александру, что бы понять, что опасность уже миновала и выкинуть вперед руку прокричать: — Копье мне! — и, получив оружие броситься в атаку на изумленного врага.

Быстрая гибель сразу двух предводителей, вызвала панику в рядах персидской кавалерии. Она еще продолжала сопротивляться натиску македонцев, но теперь их разгром был делом времени. В считанные минуты, катафракты сначала разметали строй персидских кавалеристов, а затем ударили во фланг отряду секироносцев Артабаза.

Они храбро сопротивлялись напору отряду сариссофоров и благодаря своему численному превосходству пытались скинуть их в реку. Длинные копья македонцев не давали персам сделать это, но те продолжали атаковать, забрасывая македонцев стрелами и дротиками.

Большинство солдаты грамотно укрывались от них поднятыми вверх щитами, создавая 'черепаху', но полностью уберечь себя не могли. В числе людей принявших смерть на каменистом берегу Граника был и командир отряда сариссофоров Арабей. Персидский дротик угодил ему в незащищенную доспехам шею. Стоя сзади своих солдат, он громко подбадривал их, когда вражеское копье оборвало его на полуслове.

Гибель командира вызвало замешательство в рядах сариссофоров. Их атакующий напор упал, воины стали топтаться на месте, тогда как остальные македонские отряды уверенно шли вперед. Подобное положение дел создавало серьезную угрозу правому флангу отряда стратега Кена.

Узнав о гибели Арабея, Кен послал к таксилу сариссофоров своего помощника Пердикку, который блестяще проявил себя в этой трудной ситуации. Прибыв в самый критический момент, он встал в передние ряды строя и своим личным примером увлек солдат в наступление.

Появление молодого командира совпало с атакой секироносцев конницей под командованием Александра. Завязалась новая схватка чей исход не вызывал никакого сомнения. Все персидское войско трещало под напором фаланг Кена, Аминты, Мелеагра и Кратера, что полностью вышли на речной берег и успешно теснили врага.

Едва обученные строю, персидские копейщики и секироносцы не могли сражаться на равных с закаленными греческими гоплитами.

Все это видел Мемнон, внимательно наблюдая с того места, куда его поставила диспозиция Мефридата. С первых минут боя он прекрасно понял весь замысел македонского царя, по прорыву флангов персидского войска. Единственное, что ему было непонятно, в каком месте будет биться сам Александр, но вскоре все разъяснилось. Обилие сдвинувшихся на левый фланг персидских всадников, дало греку ясный ответ на эту загадку.

Поднявшись на склон небольшого холма, Мемнон стал ждать дальнейшего развития событий, которые не заставили себя долго ждать. По тем протяжным горестным крикам, что неслись со стороны персов и смятению в их рядах, он быстро догадался о гибели персидских вождей.

Весть о гибели Мефридата и Спитафа развязывала Мемнону руки. Зная направление главного удара Александра, он мог ударом своего корпуса остановить наступление фессалийцев и изменить ход сражения. Однако родосец не стал этого делать.

Как бы это не странно звучало, но разгром персов и гибель их заносчивых вождей было выгодно Мемнону. Ибо с этого момента никто из высокородных персов уже не смог встать у него на дороге.

Оставалось только достойно покинуть поле битвы и Мемнон, легко справился с этой задачей. Ради этого, он пожертвовал частью своих сил во главе с Менелаем, бросив их на поддержку левого фланга персов. Там находились главные силы македонской кавалерии во главе с Александром и потому, следовало создать серьезную помеху на пути преследования македонцами оставшихся сил корпуса.

Ничего не подозревая о коварных планах своего командира, Менелай не раздумывая, атаковал македонских кавалеристов, вышедших к этому моменту в тыл персидским отрядам левого фланга.

Завязалась жестокая борьба старых врагов не желавших уступать друг другу. Греческие наемники были достойными противниками, которые смогли остановить натиск македонской кавалерии. Атаковать в лоб ощетинившуюся фалангу было и для них тяжелой задачей.

Наступательный порыв катафрактов угас и ударь Мемнон по македонцам в этот момент, то неизвестно, какой бы ценой далась бы Александру его первая победа. Однако вместо этого, грек начал отводит корпуса с поля боя, оставив на заклание противнику малую часть своего войска.

Вместе Мемноном с поля сражения уходил командующий персидским флотом Фарнобаз, которого хитрый грек услужливо пригласил к себе перед началом битвы. Вглядываясь в то, как стремительно рушится построение персидского войска под напором врага, главный мореход Дария только и делал, что благодарил Мемнона за сделанное им предложение.

Отряд Менелая успешно отражал натиск македонской кавалерии до тех пор, щитоносцы Антигона не прорвали строй персидских копейщиков. Не обращая внимания на бегущих в страхе персов, македонские воины навалились на воинов Менелая.

Фаланга на фалангу, стенка на стенку столкнулись на каменистом берегу Граника в смертельной схватке. Каждый из командиров отряда показал себя достойным победой. Менелай дрался подобно льву, демонстрируя чудеса храбрости и личного мужества. Дважды раненый в плечо и ногу, он не покидал передних рядов фаланги, отвечая врагу ударом на удар.

Почти каждый из его ударов его копья приносил противнику потери, а когда оба его копья сломались, он принялся крушить своих врагов мечом.

Видя, какой урон наносит его воинам Менелай, против него выступил сам гармост Антигон, начавший свою карьеру еще при молодом царе Филиппе.

Обладал такой же мощной комплекции как Менелай, он был достойным ему соперником.

Встав против командира наемников, он сначала мощным броском тяжелого копья пробил щит грека, а когда тот отбросил его в сторону, бросился на него с мечом.

Видя, что плечо и нога у Менелая в крови, Антигон рассчитывал одержать быструю победу, но просчитался. Раненый грек атаковал его с такой яростью, с таким напором, что македонец был вынужден уйти в глухую оборону, отбивая яростные атаки противника малым фракийским щитом и искусными фехтовальными выпадами.

Проигрывая силачу в силе, Антигон стал кружить вокруг Менелая, в надежде, что тот скоро устанет, но силы грека были неисчерпаемые.

Вскоре, один из его ударов достиг своей цели. Антигон не успел прикрыться щитом и меч Менелая, с силой обрушился на его гладкий шлем в области левого виска. Кровь хлынула рекой, застилая глаз Антигона, но тот в азарте боя сам атаковал Менелая.

Пока утомившийся боем соперник поднимал руку для нового удара, гармост подскочил к нему и коварно ударил грека кованым краем щита под нижнюю челюсть. Когда же Менелай рефлекторно взмахнул обеими руками по направлению к месту удара, Антигон нанес стремительный удар мечом в его незащищенную нижнюю часть живота.

Пронзенный острой болью, грек поспешно согнулся и новый удар Антигона отсек ему голову. Схватка завершилась в пользу македонца, но наемники не пожелали оставить смерть своего командира не отомщенной.

Все греки, кто находился вблизи места бросились на Антигона, который склонившись над телом убитого противника, стал сдирать с него богатый доспех. От верной смерти гармоста спасли гоплиты, что дружно прикрыли его от копий и мечей противника своими щитами, а также подоспевшие к месту боя пельтеки. Они буквально забросали атакующих греков своими дротиками и копьями.

Всего в этом бою, в плен было взято сто два человека. Остальные греки все пали на поле боя, не отступив с него ни на шаг.

Едва победа была одержана, Александр приказал своим кавалеристам преследовать отступавшего противника. Особенно царь хотел догнать и разгромить уклонившийся от битвы корпус Мемнона, но судьба преподнесла ему неприятный сюрприз.

Путь брошенных в погоню за врагом кавалеристов проходил через брошенный персами лагерь, ставший непреодолимым соблазном для македонского воинства. Катафракты и дилмахи, гоплиты и пельтеки, все они принялись яростно рыться в шатрах персидской знати, пораженные теми сокровищами, которые в них находились.

Перед их глазами предстала золотая посуда и богатые одежды, серебряные ларцы с благовониями, прекрасные бронзовые светильники и множество рабов не успевших убежать вместе со своими хозяевами.

Дух наживы и алчность оказался сильнее царского слова и македонцы только имитировали преследование противника, сославшись на то, что солнце вот-вот скроется за горизонтом.

Выслушав доклад стратегов о невозможности догнать Мемнона, царь только гневно сверкнул глазами, но значимость одержанной его войском победы, заставило сменить гнев на милость.

Потери македонцев в этом сражении по сравнению с потерями персов, чьи тела широким ковром устилали берега Граника, были скромными. Больше всего у македонцев понесли потери кавалеристы. Больше сотни всадников погибло в жестокой схватке на каменистом берегу Граника.

На следующий день, Александр с почестями похоронил павших воинов, приказав освободить оставшихся в Македонии родственников от всех податей и выплатить им денежную помощь из общей военной добычи.

От себя лично, царь послал в дар богине Афине триста богато инкрустированных золотом персидских щитов из общего числа оружия, взятого македонцами на поле битвы.

В назидание оставшимся у Мемнона греческим наемникам, царь приказал взятых в плен воинов заковать в цепи и отправил на каменоломни в Македонию как предателей и изменников общегреческому делу.

Так закончилась эта битва при Гранике. Самая первая в огромной череде всех последующих в этом великом походе.

Глава V. Покорение побережья.

Александр торопился. Разгромив персов на Гранике, он хотел с максимальной выгодой воспользоваться плодами достигнутого успеха в борьбе за Ионию. Сделать это следовало как можно скорее, до того, как из глубин Азии подойдут новые силы персов.

По этой причине, уже на следующий день после битвы был отдан приказ кавалерии о преследовании Мемнона, а на третий день двинулся и сам полководец вместе с пехотой и обозом.

Бежавший с поля боя предводитель греческих наемников был самым опасным противником македонского царя в борьбе за побережье. Сохранив часть своего корпуса, он собирался при помощи персидского флота перебросить его в Грецию и создать очаг напряженности в тылу у Александра.

Единственное, что серьезно затрудняло действие Мемнона — отсутствие у него титула главного командующего персидских войск на побережье. Не имея его, родосец не мог отдавать приказы наварху Фарнобазу, а только уговаривать, что являлось довольно затруднительным делом. После поражения под Граником, перс находился в сильной депрессии и был сходен с собакой на сене. Послушно соглашаясь с доводами Мемнона о необходимости скорейшего начала морской операции против Александра, он был готов сделать это лишь по приказу царя Дария.