Александр. Великий поход -2

Не удостоив своего внимания толпу ротозеев начавших робко приближаться к всадникам, царь смело шагнул к потемневшему от времени храму Посейдона, украшенного мощными ионическими колоннами из основательно потемневшего от времени мрамора.

С собой в храм, Александр взял Гефестиона и Птоломея, оставив остальных гетайров дожидаться своего возвращения снаружи.

— Будите прикрывать мой тыл — приказал он всадникам, хотя все прекрасно понимали, что царь шутил. В таком захолустья вряд ли кто решился поднять руку на македонского царя.

Уверенно ступая по каменным плитам храма, Александр буквально кожей ощущал древность этого сооружения, и угасший было трепет сердца, вновь яростно застучало в ожидании чего-то неведомого.

— Кто пожаловал в чертоги храма могучего бога Посейдона!? — властным голосом спросил жрец, выступивший откуда-то сбоку от бронзовой статуи морского бога, сжимавшего в руках свой царственный трезубец. Его голос был силен и тверд, несмотря на старческую фигуру, в сильно поношенном жреческом одеянии. Жрец властно смотрел на незваных гостей, не выказывая признаков робости перед вооруженными людьми.

— Александр царь македонский приветствует жреца храма великого Посейдона славного города Трои, — смело произнес прибывший, с интересом разглядывая своего собеседника. — Я прибыл в Троаду, что бы освободить славных ионийцев от персидского гнета и вернуть им свободу похищенную коварным Артаксерксом.

— Да благословят бессмертные боги в веки веков имя царя Филиппа гегемона Эллады, чей сын решил притворить в жизнь славные планы своего отца по объединению греческих земель в одно целое — многозначительно произнес жрец, чем вызвал откровенное удивление на лице царя.

— Не удивляйся моим слова Александр, — продолжил он, насладившись замешательством молодого воителя, — я, жрец Ликомед тайный доверенный твоего отца с того самого момента, когда он принялся искать союзников по ту сторону моря и по воле богов, первым обрел их в этом городе.

Жрец неторопливо приблизился к царю и заговорил тихим доверительным голосом, явно не желая быть услышанным посторонними лицами.

— О наших связях никто не знал, ибо твой отец не желал никого посвящать посторонних в свои тайные дела, даже Пармериона и Антипатра.

— И чем же мог помочь моему отцу жрец города, чьи ворота защищает стража, состоящая из ветеранов и инвалидов? — с удивлением спросил Александр, не скрывая своего недоверия к услышанным от Ликомеда словам.

Жрец не удивился и с пониманием кивнул головой: — Конечно, сейчас мы лишь жалкие наследники былого величия, у нас нет армии и флота, стены наши ветхи, но поверь мне Александр, что кое-что у наследников великого Илиона еще кое-что осталось.

Царь заинтриговано посмотрел на старика, быстро перебирая в уме различные варианты. Тот снисходительно хмыкнул: — Не о том думаешь, Александр, у меня имеются хорошие связи со жрецами всех главных городов побережья Ионии. Их очень ценил твой родитель, и они пригодятся и тебе. С помощью них ты будешь знать все о своем противнике и всегда сможешь действовать на его опережение.

Жрец замолчал, но немедленно продолжил, испустив на царя хитрый взгляд.

— Они понадобятся тебе в самое ближайшее время, но сейчас тебе будет гораздо важнее совсем другое.

— Что же это?

— Щит твоего предка великого героя Эллады — Ахилла — таинственным голосом сообщил жрец царю, — обладатель его сможет повторить его подвиг и покорит Ионию.

От этих слов у Александра перехватило дыхание. Именно этого, таинственного талисмана и желала романтическая душа юноши перед началом своего похода. Сердце отчаянно застучало в груди, уловив поистине исторический момент переплетения далекой старины с современной реальностью.

— Ты наверняка знаешь, где находиться это сокровище — взволнованно произнес юноша, боясь поверить в фантастическую удачу, о которой он даже и не смел мечтать.

Жрец выдержал паузу, наслаждаясь своей скрытой властью над македонским царем, а затем милостиво кивнул седой головой.

Молодому царю было невдомек, что щит его предка, просто не мог сохраниться за все века, что минули со времен троянской войны. По капризу судьбы, он случайно столкнулся с тем человеком, с которым хитрый Филипп несколько лет назад, замыслил ловкий пропагандистский ход ради получения поддержки среди местного греческого населения.

Богини Мойры не дали отцу свершить свои задумки и теперь, по прошествию времени, у его сына появилась возможность воспользоваться пропагандисткой заготовкой своего отца. Едва узнав о прибытии в город македонцев, жрец Ликомед поспешил предложить им 'щит Ахилла' и по воле Зевса сразу наткнулся на самого Александра.

— Если царю Александру будет угодно, я покажу тайное место захоронения великого героя, в котором и покоиться его щит.

Жрец бил наверняка и ничем не рисковал, ибо все было подготовлено еще к походу царя Филиппа, и с того момента щит становился все 'древнее' и 'древнее'.

— Нам надо спешить царь, ибо персы могут помешать тебе в поисках этой святыни — вернул жрец к действительности Александра, который задумался о чем-то своем.

— Да, конечно выступаем и немедленно, — энергично бросил македонец, — я жду тебя Ликомед.

Жрец не заставил себя долго ждать и вскоре, всадники резво покинула Трою через Секейские ворота, в сопровождении жреческой колесницы. Юноша возничий с опаской поглядывал на царскую агему сопровождавшую их в столь неожиданной поездке.

Как и много столетий тому назад, так же клубилась желтая пыль, поднимаемая копытами скачущей по сухой земле Скамандра кавалерии. Мелко тряслась на камнях жреческая колесница, находившаяся во главе столь необычной кавалькады. Покинув Трою, она сначала направилась в сторону моря, но затем, сделав небольшой крюк, подъехала к небольшой роще.

Жрец уверенно спрыгнул с колесницы возле невысоких деревьев и подождал пока Александр не приблизиться к нему.

— Здесь могила великого Ахиллеса? Но великий Гомер указал иное место на берегу моря — с удивлением спросил царь, разглядывая жалкие остатки какого-то строения маячившего на фоне деревьев.

— Нет, государь. Могилы твоего предка здесь действительно нет, но это участок земли не менее важен нам сейчас, чем курган Ахиллеса.

— Объясни нам и не говори загадками — потребовал от жреца Клит, молочный царский брат и по совместительству его личный телохранитель. Лихой рубака и завсегдатай всех царских пирушек, он не любил высокопарных слов, предпочитая простое и быстрое изъяснение.

Ликомед презрительно хмыкнул и, обращаясь только к Александру, произнес:

— Это место знаменито тем, что здесь, а не на поле боя принял смерть от руки царевича Париса твой великий предок. Как ты видишь, еще остались камни великого святилища Аполлона, возле которого состоялось свидание великого Ахиллеса с троянской царевной Поликсеной. Здесь в присутствии свидетелей, мирмидонский царь объявил о своем браке с красавицей ради прекращения затянувшейся войны.

Твой славный предок хотел наглядным примером прекратить эту войну, желая объединить два враждующих государства. Однако наследный царевич Парис не желал этого, видя в Ахиллесе скрытую угрозу его давним планам объединения, Трои и Спарты под единым скипетром, являясь мужем царицы Елены Спартанской. Прячась в густых кустах, он подстерег идущего в греческий лагерь царевича Ахиллеса. Сначала он коварно ранил его стрелой в ногу, а затем, воспользовавшись, что твой предок не мог бежать, хладнокровно убил его ударом копья в сердце.

Лицо Александра покрылось красными пятнами, когда он слушал столь необычную трактовку истории из уст жреца, и хотя они и противоречили Гомеру, почему-то царь охотно им верил. А Ликомед тем временем продолжал:

— Двое свидетелей, Аякс и Одиссей, которых привел с собой герой в качестве свидетелей его брака с Поликсеной, к этому моменту ушли далеко вперед, желая поскорее принести радостную весть мира в лагерь греков. Услышав крик героя, они бросились к нему на помощь, но было поздно. Ахилл умер у них на руках и подхватив его бездыханное тело, герои бросились в лагерь. Напрасно Гелен и Деифоб пытавшиеся привести в чувство потерявшую сознание Поликсену, громко кричали им вслед, что троянцы здесь не причем. Застрявшая в ноге стрела Париса навечно похоронила едва возникшее доверие между греками и троянцами.

— Но великий Гомер говорил совсем о другом, — сварливо выкрикнул Клит не согласный с подобной трактовкой истории. — Был великий бой с огромным количеством троянцев и Аякс выносил тело Ахиллеса, а Одиссей прикрывал его.

— Да бой был, — согласился жрец, — но грек Гомер воспел одно и стыдливо умолчал о другом. На отходивших героев напала шайка миссийских бандитов, которых коварный Парис специально нанял, посулив им большую награду за голову Ахилла. Именно бой с ними и описал в своем творении Гомер, повествуя, как храбро бились два героя не желавших допустить поругания тела своего товарища.

— Я не верю тебе жрец — прямодушно заявил Клит, для которого преуменьшение чести Ахиллеса было сильным оскорблением.

— А я говорю это не тебе воин, а прямому потомку великого Ахилла и твое мнение меня совершенно не интересует. Кто как не мы, потомки славных троянцев знаем истинную историю своего города. Великий Гомер описал только то, что посчитал нужно восхвалить, основываясь на праве победителя, который всегда излагающих только свое видение истории войн и сражений. Нам троянцам остался лишь горький удел скорби и печали, хотя правда была на нашей стороне.

— Это все слова, — не унимался Клит, которого жреческая непокорность сильно разозлило, — что подтвердит правдивость твоих слов? Троянский вариант 'Илиады', тень Поликсены или что-то еще!?

— Прекрати Клит. Своим спором ты отнимаешь у меня время, которого сейчас крайне мало — осадил его царь, желавший поскорее увидеть важную святыню.

— Ты прав великий потомок Ахиллеса, — моментально согласился Ликомед, — я привел тебя сюда не ради простого ознакомления с новой версией далекой войны. Согласно старинному преданию записанного на жреческих скрижалях храма с незапамятных лет, в искупления вины троянца Париса, прямой потомок погибшего героя может получить помощь и прорицательское предсказание от жреца Посейдона если на то будет его воля.

— Я желаю получить все тобой перечисленное жрец — с радостью изрек Александр.

— Тогда поспешим к святилищу, и будет лучше, если с нами не будет лишних ушей.

— Александр — начал было спорить Клит, но македонец прервал его недовольным жестом. Боязнь телохранителя за его жизнь, сильно раздражала царя в столь важный для него момент. Развернув Букефала, царь смело устремился к каменным развалинам храма, куда бодрой походкой направился жрец.

Солнце ласково освещало крупные алтарные камни, в широкий круг которых вошел Ликомед. От некогда возвышавшейся посредине статуи бога Аполлона остался только мраморный постамент, основательно разрушенный временем, ветрами и людьми.

Облеченный в праздничный хитон, жрец принял из рук возницы свой жезл и уверенно вставил его в мало заметный проем на поверхности постамента. Широко раскинув руки, Ликомед приветствовал солнечный лик Аполлона, и смиренно опустив голову замер.

Стоявший за чертой алтарного круга, Александр заметил, что верхушка жезла с крупным темным камнем, слабо блестит от солнечных лучей и бросает слабые блики на чело жреца. Чем дольше стоя он перед постаментом, тем ярче становились блики от жезла, и сильнее наливалось кровью лицо оракула. Неизвестно как долго это бы продолжалось, но едва уловимая пробежала тень по лицу Ликомеда, он встал и стал вещать густым сочным басом.

— Слушай меня царь македонский Александр, потомок Ахиллеса. Великие боги Трои Посейдон, Аполлон, Артемида, готовы открыть тебе твое ближайшее будущее как искупление за свершенное здесь преступление человеком которому они всегда помогали.

Славен, будет твой путь по всей Ионии, где никто не сможет оказать достойного сопротивления твоему войску. Подобно великому Ахиллу покроешь ты свое оружие громкой славой в скорой битве с ненавистными всеми персами, ибо никто не может противостоять твоему божественному порыву и таланту.

Однако, вместе с военной славой, трагическая судьба предка стоит за твоими плечами. Знай, предательство и смерть могут прервать твой славный путь в самом его начале. Не персы своим оружием угрожают твоим планам потомок Ахилла, а твои соплеменники греки и македонцы, соблазненные коварным блеском золота врагов опасные тебе. Бойся только их, чти жрецов и тогда богини Мойры, помогут тебе избежать этой опасности и свершить то, ради чего ты, и появился на свет из чрева своей матери.

Обильный пот градом покатился с лица Ликомеда, едва он закончил свое вещание. Слишком много сил отняло у него это преображение. Обессиленный старик зашатался, и Александр поспешил прийти ему на помощь, подхватив его сильной рукой.

— Скажи жрец, кто мне угрожает больше всех — властно потребовал Александр, заботливо опуская Ликомеда на теплые камни алтаря — от кого мне ждать угрозы?

Троянец громко дышал, стараясь восстановить свое сбившееся дыхание и собраться с мыслями. Все шло прекрасно, Александр заглотил наживку и теперь прочно сидел на крючке у Ликомеда, который собирался играть не последнюю роль в разворачиваемых в Ионии событиях.

— Твой главный враг не перс Мефридат, на которого персидский царь Дарий возложил руководство обороной Ионии, а родосец Мемнон. Он больший враг для тебя в этой войне, ибо лучше персов знает все сильные и слабые стороны твоего войска — доверительно сообщил царю жрец, хотя в этом не было большого секрета. В царствование Филиппа, он нашел временное прибежище в Македонии, и многое видел, находясь в Пелле.

— А опасность измены? — немедленно потребовал ответа Александр.

— То мне совсем неведомо, царь. Ищи сам и будь осторожен. Единственное, что могу посоветовать тебе, будь энергичным и непредсказуемым, тогда враги не смогут поймать тебя в заранее приготовленные сети, как некогда попал в них Ахиллес.

Жрец вздохнул, и устало перевел дух. Подбежавший помощник услужливо подал ему флягу с вином, что быстро укрепило его и придало сил. Он поднялся с камней и поправив рассыпавшиеся волосы уверенно заговорил.

— А теперь, Александр нам надо поспешить, что бы изъять спрятанную святыню и доказать твоему другу его ошибочность мнения о троянцах.

Твердо ставя порядком уставшие ноги, Ликомед подошел до колесницы и, взойдя на неё, приказал вознице ехать к берегу.

Оставив развалины храма Аполлона, жрец уверенно вел македонского царя и сопровождавших его всадников к двум неприметным курганам, что мало чем отличались от остальных, в большом числе разбросанных по побережью Троады. Уроженцу этих мест не составляло большого труда выбрать подходящее место для задуманного представления, а деньги, полученные от царя Филиппа воплотить его идею в самом лучшем виде.

У Ликомеда было прекрасное воображение, благодаря которому он легко смог создать правдоподобный курган Ахиллеса в купе с другими захоронениями легендарных героев. И теперь двигаясь с сыном своего заказчика, жрец испытывал законную гордость перед демонстрацией проведенной работы.