-Учитесь, мальчики — сказал он — запомните, человек ценен лишь тем, что он знает и умеет. А не тем, кто его предки и сколько в его бумажнике. Вернее, это тоже имеет ценность, как полезный ресурс — на деньги можно купить оружие, патроны, еду. Тратить же на свое удовольствие — ну, тоже можно, для восстановления сил. И не больше — тут бог вам судья, но помните, что спущенного на выпивку, карты и любовниц вам завтра может не хватить на то, от чего зависит жизнь — вас, ваших близких и вашей страны. Я вел себя именно так — и смею уверить, за прошедшие годы есть очень немного событий, о которых я сейчас жалею. И учитесь искусству драки — да, это грязное дело, но подумайте, если вам надо будет защитить себя, свою женщину, своих детей, свой дом, а вы не сможете этого сделать — то разве вы мужчины?

-Простите, дон Педро, вы женаты — спросила донья Селия — а дети у вас есть?

-Был женат — ответил гость — она погибла. Детей — так и не успели. Простите, но я не хочу об этом говорить.

В гостиной повисло молчание. Которое нарушил Эрнесто-младший.

-Дон Педро! А вы научите меня стрелять? Как Индиана Джонс из русского фильма — всегда хотел научиться так!

И услышал ответ:

-А ты готов? Это ведь страшно — в первый раз выстрелить в человека. Не в фигурку где-то вдали, из винтовки. А в того, кто рядом с тобой, кто только что говорил с тобой, улыбался тебе. И вдруг оказывается, что он тебя сейчас убьет — и колебаться не будет. Или сделает с тобой нечто хуже, чем просто пуля в лоб. И у тебя есть шанс его опередить, вот револьвер в твоей руке — но решишься ли ты, не промедлишь? Сумеешь сделать это — и остаться человеком?

-А что такое "хуже чем пуля"? — влез Роберто — и "остаться человеком", неужели это правда, про тех, у кого нет души, как на Гаити умеют?

-Меньше надо смотреть американское кино! — ответил дон Педро — лично я пока ни одного зомби не встречал. Но если ты, боец Сопротивления, попал бы в застенок гестапо, то для тебя это было бы намного хуже смерти в бою. Также, я знал и тех, кто не решались нажать на курок, и погибли — но и тех, кто решился, и ему это нравилось, и он превращался в зверя, которому было уже все равно кого, врага или друга или совершенно постронних и невиноватых. Таких приходилось убивать как бешеных псов — даже не из христианской морали, а по сугубо практической причине. Нельзя иметь дело с тем, кто может выстрелить тебе в спину просто потому, что ему это захотелось. Как и с тем, кто предаст при первом случае. Впрочем, предателей не ценит никто — потому что они так же предадут и нового хозяина тоже — обычно же их используют и списывают в расход. А потому, мальчики, помните — прежде всего не надо предавать себя, то во что ты сам веришь. Тогда у тебя выйдет и — никогда не предавать других.

И снова взглянул на Эрнесто-младшего.

-Так ты готов? Если хочешь, могу дать тебе урок стрельбы прямо сейчас. Только придется выйти на задний двор.

Так как обед был закончен, вся семья Гевара поспешила наружу, благо погода была отличная. Дон Педро достал из саквояжа пистолет в деревянной кобуре, с длинным стволом.

-Маузер? — спросил Эрнесто-младший, вспоминая фильм — любимое оружие путешественников и авантюристов!

-Нет, это не К-96 — ответил дон Педро — а испанский, Астра-903. Внешне похож, но имеет важное отличие: может стрелять очередями. Правда, вот так это делать не советую — десятипатронный магазин расходуется за секунду, а удерживать неудобно, сильно задирает ствол. Но если примкнуть кобуру прикладом и вставить длинный магазин, на двадцать патронов — то накоротке можно свалить сразу нескольких на тебя напавших. Этому дольше учиться надо — тот, кто мне показывал, мог очередью сбить расставленные на бревне орехи или спичечные коробки. Ну а мы сейчас изобразим что попроще. Дон Эрнесто, велите слугам ну хоть поленья вот там расставить. Так, ну а теперь, мой мальчик, держи пистолет, вот так, переводчик на одиночные, предохранитель отпущен — целься и представь, что там самый главный твой враг-злодей!

Эрнесто попал всего два раза из десяти — пистолет оказался слишком тяжелым, его трудно было удержать в вытянутой руке, а отдача очень сильно подкидывала ствол. При том, что деревяшки стояли совсем близко, не дальше чем в десяти шагах. Конечно, он не ждал, что покажет результат, как ковбои в фильмах, на лету муху пулей сшибают, или отстреливают кончик сигары у недруга, или разбивают бокал с шампанским в руке у прекрасной доньи. Но всего два раза из десяти!

-Для первого раза неплохо — заметил дон Педро — тут мой недосмотр, надо было захватить что-то более подходящее, например люгер семь шестьдесят пять. Но думаю, что мы еще продолжим. Здесь есть охота, дон Эрнесто? Я бы с удовольствием побродил по лесу и горам с ружьем. И заодно поучил бы ваших замечательных детей, как среди дикой природы выслеживать дичь... не только четвероногую или пернатую!

Отец кивнул — конечно, будет лучше, если мои сыновья научатся этому благородному искусству. А Эрнесто-младший спросил:

-Дон Педро, а как бы вы успели достать оружие, если бы на вас напали злодеи? И еще примкнуть приклад, и зарядить?

Гость улыбнулся — и вдруг в его руке оказался маленький никелированный пистолетик.

-Всегда со мной — даже в доме друзей и в моем собственном. Уж простите, дон Эрнесто — но эта привычка дважды спасала мне жизнь. Калибр 6-35, но экспансивные пули. Хватит, чтобы в десяти шагах остановить любого разбойника, даже самого крепкого телосложения.

С этого дня дон Педро стал частым гостем в доме семьи Гевара. В трудное время — когда выяснилось, что коммерческие авантюры и увлечение излишествами дона Эрнесто, равно как и траты доньи Селии на помощь приезжим друзьям и своим обездоленным привели семью к грани финансового краха. И больше не будет средств на содержание богатого дома с прислугой, и не станет возможности вывозить детей на лучшие курорты атлантического побережья, и даже на дорогостоящие лекарства для Эрнесто-младшего денег может не хватить. Продав плантацию, можно было протянуть еще год или даже два. Но дон Педро сказал:

-Если вам так дороги этот дом и плантация. То я могу купить ее у вас. Разумеется, вы можете пользоваться домом, как прежде. Дайте мне лишь две недели, чтобы нужную сумму собрать.

-Вы слишком добры, дон Педро. И настолько богаты?

-Увы, донья Селия, доброта в наше жестокое время выживает, лишь когда подкреплена успешным бизнесом. И я не могу отказать себе в случае помочь хорошим людям и еще получить прибыль. У вас есть большая и благоустроенная плантация — вот только дело на ней организовано очень дурно. А ведь ваш великолепный чай матэ можно с выгодой продавать в Европе — и я знаю серьезных людей там, кто был бы в этом весьма заинтересован. И согласился бы одолжить мне нужную сумму на развитие бизнеса.

-Ну а если вам не удастся вернуть долг? — с тревогой спросила донья Селия.

-Как можно думать о поражении, еще не начав дело? — улыбка дона Педро показалась Эрнесто-младшему хищной — тем более что если я проиграю, то мои друзья будут очень огорчены. А это крайне нежелательно!

Ретроспектива. Декабрь 1945, Буэнос-Айрес, посольство США. Через две недели после разговора из предыдущего эпизода.

-Будь я проклят, если это не Джо Бишоп! Сколько лет прошло! Какими судьбами здесь?

-Десять лет, Гарри. Мы ведь последний раз виделись в Нью-Йорке в тридцать пятом. Только уж прости, сейчас я не Бишоп а Бельмонте. Подданный испанского короля — там ведь монархия сейчас.

-Снова игры плаща и кинжала? Ты и сейчас на службе?

-Ну, Гарри, когда идет битва со всемирным злом, каким без сомнения являлся Гитлер, джентльмену и патриоту грешно не принять участие. Вот только погон я не носил никогда — предпочитаю оставаться "вольным стрелком по найму".

-Если парни из Вашингтона ведут какую-то игру на моей территории, я должен о ней как минимум, знать.

-Гарри, в данном случае я здесь как частное лицо. С всего лишь коммерческим интересом. К нашей обоюдной выгоде, если войдешь в долю.

-Слушаю тебя очень внимательно. Надеюсь, ты не потребуешь от меня сделать что-то противозаконное?

-С каких это пор мирный бизнес мог стать противозаконным? Видишь ли, Гарри, в мои годы уже пора задумываться о будущем. Обзаведясь множеством полезных знакомств и получив богатый жизненный опыт, я, к своему прискорбию, скопил на черный день меньше, чем хотелось бы — впрочем, денег никогда не бывает слишком много. Желаю, оставив всякие рискованные игры молодым, заняться наконец собственным бизнесом. Однако в Штатах конкуренция слишком велика и все лужайки уже поделены. Ну а Европа с одной стороны пресыщена, с другой разорена, а с третьей, почти вся лежит под коммунистами.

-И ты решил стать преуспевающим аргентинским плантатором? Так должен тебя предупредить — это общество крайне щепетильно относится к чужакам.

-Большие деньги делаются на "разности потенциалов", границе культур. Конкретно — вся Аргентина пьет чай матэ, в то время как этот восхитительный напиток малоизвестен в Европе. А ведь его когда-то звали "парагвайским" или "иезуитским" — да, Гарри, в эти авантюрные годы так уж вышло, что я очень плотно работал с парнями в сутанах. И представьте, там еще помнят вкус чая матэ — по крайней мере, есть люди, готовые вложиться в рекламу и продажу этого товара на европейском рынке. Ну а я должен лишь организовать производство и отправку в Испанию, а куда мои кредиторы продадут его дальше.... Слава господу, чай не является стратегическим товаром — так что пусть его хоть неграм в Африку поставляют, если бы те могли хорошо платить.

-И ты уже что-то предпринял? Я мог бы дать ценный совет.

-Присмотрел уже одно райское местечко. В провинции Кордова — не слишком далеко отсюда. Вам известна семья Гевара?

-Ну как же! Очень древний аристократический род, едва ли не от первых конкистадоров. Однако нынешний глава его, скажем так, не слишком удачлив в делах...

-Будь он удачлив, не согласился бы уступить мне контрольный пакет своей фирмы, и по дешевой цене. При этом номинально оставшись парадным главой — ты правильно заметил, Гарри, вовсе не надо шокировать соседей, которые вполне могут решить, что какому-то европейскому выскочке не место в их круге с древними традициями. Не слишком удачлив — это мягко сказано. Плантация имеет очень хорошие перспективы, но работы на ней организованы очень плохо. Но это можно поправить!

-Однако супруга сеньора Гевара имеет репутацию смутьянки с крайне левыми взглядами.

-Знаю — по моему убеждению, именно ее мягкость и разболтала нанятый персонал. Но я полагал, что в этой стране господствуют взгляды патриархальные — то есть, решающее слово за мужем, а не женой? Также, она показалась мне умной женщиной — которая вряд ли променяет привычный комфорт на свое право орать перед толпой и кидать ей подачки. Она могла себе позволить роскошь иметь свои убеждения — пока кто-то оплачивал ее счета. Ну а сейчас их кредитором буду я — еще нужны пояснения?

-Ну а я чем могу быть тебе полезен?

-Гарри, я слышал не раз, что Аргентина, это весьма коррупированная страна — как впрочем и все, лежащие к югу от Рио-Гранде. И здесь случается, что успешный бизнес становится жертвой алчности обладателей министерских чинов или больших погон. Но мне хотелось бы верить, что мнение Посла США кое-что значит даже для таких шакалов. Со своей же стороны — полагаю, пять процентов прибыли будет достойной платой за беспокойство?

-Если честно, мне бы больше нравилась счастливая семерка. Зато могу тогда гарантировать, что вас не посмеет тронуть даже сам "el Presidente", вместе с Верховным Судом и министерством юстиции.

-Что ж, это справедливо, Гарри. Но ты понимаешь, что эта плата будет лишь пока ты пребываешь на этом посту.

-Года до пятидесятого точно, если не накосячу по-крупному. Однако учти, что я могу прикрыть тебя лишь от больших акул. А провинция Кордова, это довольно дикое место, хотя и самый центр страны.

-Природа показалась мне похожей на север Италии. Горы, заросшие мелким, но густым лесом, и речки с водопадами. А у подножия — пампасы.

-Про подобные места у нас во Флориде говорят, "закон — болото, шериф — аллигатор". Это к тому, что там могут водиться мелкие, но опасные хищники. И вовсе не четвероногие. Народ там простой, у каждого на поясе мачете, и свои споры привыкли решать, не тратясь на адвокатов.

-Ну, Гарри, я ж сказал — у меня остались связи в очень специфических кругах. Думаю, на плантации хватит места для двух-трех десятков надежных парней, хорошо умеющих отличать дуло от приклада. Которые обойдутся очень дешево — ну ты понимаешь, о ком я...

-Беглые наци? Поприличнее не нашлось?

-Хорошие парни требуют хорошую плату — в зеленых бумажках, а то и в чеканной монете. А плохие примут немалой ее долей — саму сохранность своей шкуры. Впрочем, я не настолько беспринципен, чтобы нанимать убийц из Ваффен СС, это очень вредно влияет на репутацию. После великой войны хватает и прочих — итальянцев, испанцев, французов, сербов, поляков — которым лучше не появляться дома до тех пор, пока не забудутся кое-какие их дела. Однако могу заверить — все они не настолько идиоты, чтобы доставить проблемы законопослушным аргентинцам.

-Должен тебя предупредить. Если с сеньором Геварой что-то произойдет — большие проблемы будут у тебя. Я-то понимаю, бизнес — а вот доны-соседи очень не поймут.

-Гарри, ты меня за дешевого гангстера считаешь? Тем более что дон Гевара показался мне вполне благоразумным человеком. Как и его старший сынок, которого отец мечтает вовлечь в дело. Хватит парню гонять на мотоцикле и лапать сеньорит, пора уже браться за ум. Тем более что дон Эрнесто сам попросил меня сделать из его наследника — настоящего мужчину. И если у меня найдется свободное время, я этим займусь.

-И если король вспомнит о суверенитете, у тебя в рукаве уже будет готовый претендент на престол — которого примут прочие доны?

-Ну, Гарри, если бы мы умели в бизнесе предсказывать коньюнктуру на годы вперед, то были бы уже богаче Дюпона. Так ты участвуешь?

-Желаешь виски? Чтобы скрепить наш договор.

Снова Эрнесто Гевара-младший (будущий Че).

Он мечтал стать врачом — чтобы помочь матери, у которой вдруг обнаружили рак. Продумывал планы коммерческих авантюр — вроде торговли обувью или изобретения патентованного средства против тараканов. Но дон Бельмонте и тут оказался добрым ангелом семьи, оплатив дорогостоящее лечение — и болезнь доньи Селии отступила. Дом и плантация формально больше не принадлежали семье Гевара — однако никто не выгонял их из дома, и даже не рассчитывал слуг (по крайней мере, большую их часть) — а младшие дети наверное, и не заметили разницу. Зато в жизни Эрнесто изменилось очень многое.

Дерево матэ растет только в дикой природе. Молодые растения пересаживаются в питомник, и там развиваются год, при тщательном уходе, поливе, укрытии от палящего солнца. Затем дерево пересаживают на то место на плантации, где ему надлежит быть — и еще год ухода, пока не укоренится. Дальше стрижка, чтобы дерево было густым и не слишком высоким. И только с уже зрелого дерева можно собирать первый урожай — не чаще, чем раз в два-три года, исключительно зимой, с мая по сентябрь — тогда дерево успевает восстановиться и почва не истощается. И расстояние между деревьями должно быть не ближе трех метров, чтобы не мешали друг другу.