Гарри Поттер. Тот самый?

Похоже, наступило недолгое затишье. Перед бурей.

Да, кстати, на пасхальных каникулах второкурсников озадачили выбором предметов для последующего изучения. Недолго думая, Гарри записался на Древние руны и Нумерологию.

* * *

Суббота, вторая после каникул, ворвалась в радужное состояние уже забывших о недавних, в общем-то, событиях учеников. Ворвалась страшным известием — возвращаясь из библиотеки, второкурсница Гермиона Грейнджер и пятикурсница Пенелопа Клируотер стали очередными жертвами неизвестного. По этому поводу было объявлено общее собрание факультета.

Когда все собрались, профессор МакГонагалл, декан факультета Гриффиндор, начала свою нерадостную речь:

— Я зачитаю вам приказ, подписанный мною, заместителем директора, — она развернула внушительного вида свиток. — 'Все ученики в обязательном порядке возвращаются в гостиные своих факультетов до шести часов вечера и больше их не покидают. На уроки они обязаны ходить в сопровождении преподавателя. Никто не пользуется туалетной комнатой без провожатого. Все матчи и тренировки временно отменяются. Никаких передвижений по вечерам'.

Переполненная гриффиндорская гостиная выслушала это строгое предписание, не проронив ни слова. Профессор свернула пергамент, и закончила речь собственными словами:

— Вряд ли стоит добавлять, что я давно не была так расстроена. Если преступника не поймают, школа, по всей видимости, будет закрыта. Я настоятельно прошу: все, у кого есть хоть какие-то подозрения, без промедления подойдите ко мне и сообщите, что вам известно.

Профессор МакГонагалл протиснулась сквозь проем с Полной Дамой, который тут же сомкнулся. Вся гостиная загалдела. Лишь Гарри сидел в кресле, и сосредоточенно молчал.

— Смотрите, заклятие наложено на двух гриффиндорцев, не считая привидения, одной рэйвенкловки и одного хаффлпаффца — принялся загибать пальцы Ли Джордан, лучший друг близнецов Уизли. — Интересно, кто-нибудь из преподавателей обратил внимание, что все слизеринцы целы и невредимы? Разве не очевидно, что вся эта дьявольщина исходит из Слизерина? Наследник Слизерина, чудовище Слизерина... Почему бы просто не взять и не выставить отсюда всех слизеринцев? — распалялся он под кивки одобрения и недружные аплодисменты.

Даже староста Перси сидел в кресле позади Ли, и на сей раз он не спешил прервать этот монолог. Напротив, выглядел потерянным и удрученным.

* * *

А на следующий день школу облетела новость, сделавшая невозможное — она, эта новость заставила учеников позабыть обо всех нападениях.

'Альбус Дамблдор смещен с поста директора Хогвартса! Рубеус Хагрид — заключен в Азкабан по обвинению в нападениях на учеников!' — гласила она.

За обедом сотни сов с письмами от обеспокоенных родителей заполонили Большой зал. Единственным столом, где все ученики сохраняли ледяное спокойствие, был стол слизеринцев.

— Да-а, нам крышка, без Дамблдора. Ожидай теперь по три нападения в день. Школу могут закрыть в любую минуту, — было одним из мнений учеников.

С уходом Дамблдора страх поселился почти во всех сердцах; казалось, солнце, греющее стены замка снаружи, не проникает внутрь сквозь частые оконные переплеты. Во всей школе вряд ли встретишь хоть одно безмятежное лицо, а робкий смех, звучащий порой в коридорах, казался неуместным, искусственным и скоро смолкал.

Лишь один ученик был вполне доволен воцарившейся в школе атмосферой страха и подозрительности. Драко Малфой, выделяясь даже среди учеников факультета Слизерин, расхаживал по школе с таким заносчивым видом, словно его только что сделали старостой школы.

— Я всегда знал, отец — единственный, кому под силу вытурить Дамблдора, — злопыхал Драко на одном из уроков Зельеделия, даже не понижая голоса. — Я уже говорил вам, он считает его никуда не годным директором. Может, теперь у нас будет настоящий директор. Не испугается Тайной комнаты и не станет ее закрывать. МакГонагалл долго не просидит, она просто так, замещает...

— Меня что удивляет, — продолжал вещать Драко, — почему грязнокровки не пакуют чемоданы? Ставлю пять галлеонов, скоро еще один умрет. Жаль, не Грейнджер...

От расправы его спас прозвеневший звонок. Рон ринулся к нему, но в суматохе сборов его попытку напасть на Малфоя никто, не заметил. А Симус с Дином повисли на нем с обеих сторон.

— Пустите меня! Наплевать на палочку, я убью его голыми руками! — кричал Рон, вырываясь.

* * *

...Гилдерой Локхарт буквально впорхнул в аудиторию, его жизнерадостное появление приковало к нему взоры всего класса. Другие преподаватели стали суровее, молчаливее, но Локхарт не утратил ни говорливости, ни лучезарной улыбки.

— А вот и я! — воскликнул он. — По какому случаю постные лица?

Ученики мрачно переглянулись, но промолчали.

— Я вижу, до вас не доходит вся важность произошедшего. — Локхарт выговаривал слова слишком тщательно, как обращался бы к умственно отсталым. — Опасность миновала! Преступник найден!

— Кто это вам сказал? — повысив голос, спросил Дин Томас.

— Милый юноша, Министр Магии никогда не арестовал бы Хагрида, не будь он уверен в его виновности на все сто процентов, — ответил Локхарт тоном, каким объясняют, что один плюс один равняется двум.

— Был уверен, держи карман шире! — крикнул Рон погромче Дина.

— Льщу себя надеждой, что знаю об аресте Хагрида чуть больше, чем вы, мистер Уизли. — Самовлюбленность Локхарта была безгранична.

* * *

Но, несмотря ни на что, учебный процесс шел полным ходом, и вот, как-то до всех вдруг дошло, что через неделю, первого июня, начнутся экзамены.

— Экзамены? — ужаснулся Симус Финниган. — У нас еще будут экзамены?

— Если школа до сих пор не закрыта, так только для того, чтобы вы не остались неучами, — сказала МакГонагалл строго. — Экзамены состоятся как обычно, и я надеюсь, что вы будете усердно готовиться.

Класс зашумел, и профессор МакГонагалл, сурово нахмурилась.

— Я хочу подчеркнуть: профессор Дамблдор предписал соблюдать заведенные порядки, разумеется, насколько возможно. А это включает проверку усвоенных за год знаний.

* * *

За три дня до экзаменов профессор МакГонагалл сделала за завтраком еще одно объявление.

— У меня хорошие новости, — начала она, и, притихший было, Большой зал взорвался криками.

— Дамблдор возвращается! — шумно обрадовались многие.

— Поймали наследника Слизерина! — воскликнула какая-то девушка за столом Рэйвенкло.

— Матчи по квиддичу возобновляются! — вопил Вуд.

— Профессор Спраут известила меня, — продолжала МакГонагалл, когда гвалт стих, — что мандрагоры, посаженные сразу, после первого нападения, наконец-то созрели и готовы к употреблению. Уже вечером мы сможем вернуть к жизни всех потерпевших. Хочу вам напомнить, что одна из жертв, по-видимому, знает, кто именно на них напал. Горячо надеюсь, что этот кошмарный год успешно завершится поимкой преступника.

Зал радостно зашумел.

* * *

Но эта радость продлилась буквально день.

На следующий день в коридоре около злополучного туалета вновь собралась вся школа. Ученики в полнейшем ступоре стояли и смотрели на еще одну надпись, появившуюся под предыдущей:

'Ее скелет будет пребывать в Комнате вечно'

Чей скелет? — этот вопрос уже не стоял. Во всей школе отсутствовала только... Бетельгейзе Малфой.

Эхом прокатился по замку усиленный мегафоном голос профессора МакГонагалл:

— Всем ученикам немедленно вернуться в свои спальни. Всем преподавателям собраться в учительской. Пожалуйста, как можно скорее.

* * *

Гарри, стоя на обзорной площадке Астрономической башни, смотрел, как кроваво-красное солнце опускается за горизонт. Сейчас он решал для себя важный вопрос.

Он знал, где Тайная комната — еще когда расколдовывал Гермиону, он обратил внимание на необычайно мощный фон черной магии в туалете, да и запах... тяжелый сухой запах чего-то могучего и змееподобного, что всегда оставался на месте преступления, в этом нерабочем туалете он тоже присутствовал.

Он знал и что это за чудовище — василиск, немолодой.

И вот василиск-то его и пугал. Гарри превосходно владел сотнями чар и заклинаний, считал себя отменный зельеделом, ритуалистом, впрочем, не без оснований. На дуэли или же в пылу сражения он мог победить любого мага, как одного, так и группу. Но василиску он мог противопоставить только свою физическую тренированность, то немногое, чему его обучил Зак, и сложное заклятье, что защитит его от убийственного взгляда. На самого василиска не подействует его магия — в отличие от драконов, троллей и других существ, чей механизм устойчивости к магии был более-менее изучен, василиск был неизвестной величиной, так как 'принцев змей' никто не видел лет этак восемьсот и, соответственно, не изучал. Что касается ингредиентов 'чешуя василиска' и 'яд василиска' — они получаются из так называемых 'индийских малых василисков' — совершенно безобидных травоядных змей — последствий древних экспериментов.

Да. Но, тем не менее, что-то в сердце Гарри требовало пойти туда и спасти девочку.

'В конце концов, я сейчас самый боеспособный и, пожалуй, самый сильный маг в школе! Дамблдора-то нет! Решено!'

* * *

И вот Гарри уже у входа. Мощный комплекс чар, защищающий вход в Комнату прекрасно замаскирован и защищен от взлома. Но Гарри и не требуется взламывать чары — он знает пароль. То, что он, Гарри, владеет змеиным языком, стало понятно после происшествия с Малфоем. Впоследствии, Гарри не раз вызывал змей и разговаривал с ними, тренируя навык. Вскоре, ему уже не нужна была змея, чтобы перейти с языка на язык, так как он 'перевел' серпентеро в активную область памяти.

— Откройс-ся! — с языка привычно сорвалось шипение.

Кран вспыхнул опаловым светом и начал вращаться. Еще мгновение — и умывальник, за которым должен был находиться вход в Комнату, подался вниз, погрузился куда-то, открыв в стене зев широкой трубы, приглашавший начать спуск.

Гарри провел по лицу ладонью, собираясь с мыслями. А, была, не была! Вперед!

Полет в трубе был похож на скольжение с крутой горы — бесконечной, темной, покрытой слизью. Мимо пролетали отходящие в стороны рукава, но ни один из них не был таким широким, как главный канал, который, извиваясь, круто уходил вниз. Гарри чувствовал, что уже находится ниже уровня дна озера — и продолжает спускаться ниже.

Но труба вдруг изогнулась под прямым углом, выпрямилась и оборвалась. Гарри выбросило из нее с влажным чмоканьем, и он под воздействием чар 'Follis munitus' мягко приземлился на мокрый пол во тьму каменного тоннеля высотой в человеческий рост. В тоннеле царила мертвая тишина. В свете Гарриного 'Lumos' было видно, что весь пол усеян костями, преимущественно мелких животных.

Гарри очистил свою трансфигурированную 'боевую' одежку, за образец которой была взята боевая форма наиболее прогрессивных — австралийских — мракоборцев, и поспешил вперед.

Через несколько поворотов свет палочки Гарри скользнул по гигантской змеиной шкуре ядовито-зеленого цвета. Существо, сбросившее ее, было в длину метров двадцать.

'Как я и думал', — хмыкнул про себя он.

Тоннель поворачивал снова и снова, и наконец, миновав еще один поворот, Гарри увидел перед собой гладкую стену, на которой были вырезаны две свившиеся в кольца змеи с поднятыми головками, вместо глаз у которых блестели огромные изумруды.

— Откройтес-сь! — приказал Гарри низким, тихим шипением.

В стене появилась щель, разделившая змей, и образовавшиеся половины стен плавно скользнули в стороны.

Он стоял на пороге просторной, тускло освещенной комнаты. Уходящие вверх колонны были обвиты каменными змеями, они поднимались до теряющегося во мраке потолка и отбрасывали длинные черные тени сквозь странный зеленоватый сумрак. За последней парой колонн, у задней стены, высился циклопический, до потолка, бюст Салазара Слизерина.

'Интересно... Этот туман застилает мое магическое зрение', — подумал Гарри. Впрочем, это не являлось проблемой — у него было множество источников информации помимо зрения.

Гарри вслушался в холодную тишину. Вот тихое дыхание — Бетти еще жива. Вот шипит где-то за статуей василиск — он еще не знает о вторжении. Вот тихий стук. Стук? Кто-то поднял с пола палочку. Палочку Бетельгейзе. Тринадцать дюймов, древесина мирта и перо из хвоста Синей Птицы. Хорошее сочетание и чрезвычайно редкое ядро.

— Здравствуй, Гарри Поттер, — произнес тихий голос. Гарри круто обернулся.

Высокий темноволосый юноша стоял, прислонившись к ближайшей колонне, и наблюдал за ним. Контуры его фигуры были странно расплывчаты, словно Гарри видел его сквозь мутноватое стекло. Фантом.

— Ты беспокоишься за девчонку? Она пока жива, — сказал Реддл. — Но только пока.

— Что ты такое? — задал вопрос Гарри Поттер, сделав вид, что не обратил внимания на слова фантома. — И откуда ты меня знаешь?

— Воспоминание, — ответил Реддл спокойно. — Полвека был заключен в дневнике.

Он указал на открытый маленький черный дневник. На миг Гарри изумился, увидев как много темной энергии витает над неприметной, в общем-то, книжицей. Настолько много, что даже сумрак не мог блокировать эманации.

— Я долго ждал этой минуты, Гарри Поттер! — будто начал заранее заготовленную речь Том. — Возможности увидеть тебя. Поговорить с тобой... — 'Он хочет пообщаться? Подыграем ему!'

— Ничего не понимаю! О чем ты?

— Интересный вопрос, — любезно ответил Реддл. — Но это длинная история. Причина нашей встречи в том, что она, эта наивная дурочка, открыла сердце и свои маленькие секреты некоему невидимому незнакомцу.

— М-м?

— Дневник, — пояснил Реддл. — Мой дневник. Малышка Бетти писала в нем много месяцев, поверяя мне свои ничтожные горести и печали: с ней не разговаривает родной брат, ее не любит отец, о ней забыла мать, ее ненавидят однокурсники.

За все время Реддл ни разу не оторвал глаз от лица Гарри — они выражали какую-то странную алчность.

— Смертельная скука — выслушивать излияния десятилетней девчонки, — продолжал он. — Но я был терпелив. Я отвечал, я проявлял сочувствие, я был добр: 'Никто никогда не понимал меня так, как ты, Томас Реддл... Я так рада, что у меня есть этот дневник и я могу ему довериться... Это все равно что иметь друга, который всегда с тобой, неотлучно...'. Да, конечно, здесь не обошлось без моего влияния. Сама Бетельгейзе достаточно скрытна — издержки благородного воспитания. Но если уж я что-то решил, Гарри, то непременно очарую того, кто мне нужен. Бетти изливала душу, а мне как раз ее душа и была нужна. Я впитывал ее глубинные страхи, самые потаенные секреты и набирался жизненных сил, становился могущественнее, сильнее. Моя мощь так выросла — куда там маленькой мисс Малфой. У меня накопилось столько энергии, что я начал обратный процесс — напитал мою маленькую подружку моими собственными секретами — секретами теперь уже моей души... Это ведь Бетти открыла Тайную комнату. Это она малевала на стенах угрожающие послания. Она натравила змею Слизерина на четырех грязнокровок и на кошку этого сквиба. Естественно, поначалу она не понимала, что делает. Ах, как это было забавно! Вот послушай ее последнюю запись в дневнике. 'Томас, — стал он читать вслух, поглядывая на бесстрастное лицо Гарри. — Мне кажется, что я теряю память. Том, я не могу вспомнить, что делала в ночь на Хэллоуин. Тогда кто-то напал на кошку, а светящейся краской была перемазана я. Том, наш декан постоянно твердит, что я стала бледная и сама не своя. Думаю, она подозревает меня... Сегодня было еще одно нападение, и я опять не помню, где была. Том, что мне делать? Мне кажется, что я схожу с ума... Похоже, это я нападаю на всех, Том!' Но однажды в ее мыслях проскочил и твой образ. Она почему-то прятала все мысли о тебе под сильнейшими блоками, некоторые из них были явно искусственными. И я задался вопросом — что же это она скрывает? Признаться, я ничего не выяснил, кроме твоего имени. Имени человека, с которым мне так не терпелось встретиться...