Волчица и пергамент. Том 8

По словам Ле Руа эта маленькая жизнерадостная Миюри была похожа на щенка, который сейчас внизу на первом этаже рассматривал карту и видел повсюду спрятанные кости. Отклонить предложение Ханаана означало погасить огонь жаждавшего приключений сердца Миюри. Коул опасался, что это могло повлечь серьёзные неприятности.

— Знаешь, я тут вспомнил про тебя... — вторглись в мысли Коула слова Ле Руа, отвлекая от прилипшей внизу к карте юной девушки. — Изучал богословие в городе школяров Акенте, правильно?

Лицо Ле Руа напряглось, когда открылась дверь, но не из-за того, что поднявшийся сквозняк чуть не задул свечу. Коул посмотрел на вошедшую с вином Ив и вздохнул.

— Если честно... я так сильно противился предложению Ханаана отчасти из-за страха встретиться с прошлым.

Ле Руа взял у Ив вино, протянул одну чашу Коулу и отпил из другой сам. Коул редко пил вино, но сейчас ему было необходимо что-то, чтобы запить горечь в горле и смягчить боль, вызванные тяжёлыми воспоминаниями детства. Он действительно покинул родную деревню и добрался до города школяров, чтобы изучать Священное писание. Но...

— То место называлось городом школяров, только оно вовсе не было бьющим источником знаний и веры для людей... Может показаться, что я преувеличиваю, но ты и сам знаешь, что большая часть рассказов про Акент сильно приукрашены.

Книготорговец, сидевший перед ним и способный торговать запрещёнными книгами, как самыми обычными, ровным взглядом посмотрел на Коула, и его лицо было непроницаемым лицом типичного торговца.

— Я этого не отрицаю.

— Я думаю, что преподобный Ханаан не знает правды.

Провести обсуждение богословских вопросов с известными учёными людьми этой области, взаимно обогатить запас знаний друг друга и поднять самооценку Предрассветного кардинала. Потом, сдружившись с этими богословами, отправиться вместе с ними на Вселенский собор, устроенный папой для дискредитации и уничтожения Предрассветного кардинала, к этому по большей части сводились варианты, продуманные Ханааном, и Коул не мог на это пойти. Дело состояло не в том, осмелится Коул поспорить с теми богословами или нет, а в том, что то место было на деле не столь возвышенным. Там не просто учились у знающих людей.

— Но по части закупки бумаги — место неплохое, которое ещё и подойдёт тому, кто хочет разузнать о пустынных землях и древней империи. Так что, могу предположить, ты готов принять половину предложения преподобного Ханаана? — и Ле Руа, заметив, как смутился Коул, снова улыбнулся. — Мм... Хм-хм, я знаю, там много людей, для тебя неприемлемых. Но в городе школяров есть немало и тех, кто хорошо умеет подстраиваться к изменениям окружающего мира, знает, как ходить по рекам и озёрам и готов рисковать, чтобы учиться. Если ты на самом деле решишься на участие во Вселенском соборе, тебе будет неплохо привлечь на свою сторону людей, способных ориентироваться во взаимоотношениях с властью, в её политике, умеющих хорошо говорить, это и впрямь было бы хорошо.

Не искать истину в споре, а разговаривать с ними, исходя из практических соображений.

Однако недавно Коул узнал, что принц Клевенд с его противоречивой репутацией весьма надёжен в подобных обстоятельствах. Тогда насчёт этих мудрецов, обосновавшихся в городе школяров и не принадлежащих ни к одной из сторон, может быть...

— Сверх того я полагаю, что эта поездка ещё и своевременна. Касается ли это борьбы с Церковью или поисков новой земли, но продвинуться вперёд, оставаясь в королевстве, боюсь, будет трудно.

Если хочешь увидеть новые виды, ты должен пойти новым путём. Словно слова из песни какого-нибудь менестреля. Но эта истина точно понравится Миюри.

Ив, до сих пор молча слушавшая, произнесла:

— Если боишься плохих ребят, может, возьмёшь меня телохранителем?

Её голос прозвучал подобно тихому шуршанию одежды. В свете свечи её голова отбрасывала тень, похожую на волка. Похоже, чёрная волчица увидела возможности заработать на Вселенском соборе, собираемом раз в сто лет.

— Слышал я одно высказывание: "Волк, провожающийся тебя, лишь притворяется добрым"...

Ив усмехнулась и отпила вина.

Кроме того, на случай "плохих ребят" рядом с Коулом уже была одна надёжная волчица.

— Ладно, как бы то ни было, корабль доставит тебя прямо к мосту, особо беспокоиться не о чем. Сделай всё, что в силах, и, возможно, выкопаешь нежданные сокровища, — сказала Ив, как и положено торговцам, занимающимся морскими перевозками.

После чего Ле Руа и Ив, завершая разговор, подняли свои чаши и провозгласили:

— Да позаботится Господь о Предрассветном кардинале в пути его.

Коул ответил долгим вздохом, потом отпил вина и с сердитым видом встал.

— Позвольте хотя бы мне сначала узнать мнение досточтимой принцессы Хайленд по этому вопросу.

Ле Руа и Ив ответили одинаковыми улыбками, какими взрослые удостаивают несмышлёных детей: "да пожалуйста, не стесняйся, результат очевиден".

Коул вышел и неуверенно пошёл по тёмному коридору, собираясь спуститься в отведённую ему комнату, там он встретил как раз поднимавшуюся по лестнице Миюри.

— Брат!

Вряд ли это было совпадением, скорее всего, она нарочно дожидалась звука его шагов, чтобы выскочить навстречу. Так Коул решил, потому что у Миюри на руках и лице красовались пятна чернил, и она развернула перед ним карту, чернила на которой ещё не совсем высохли.

— Смотри-смотри, куда пойдём в первую очередь?

Карту по просьбе Ханаана подготовил один из людей Ив, на неё были нанесены города школяров на большой земле вместе с их названиями. Поскольку вокруг никого не было, Миюри выпустила волчьи уши и хвост, и последний вилял так, будто Миюри нашла карту сокровищ.

— Братец Ханаан сказал, что это место, оно называется Акент, недавно стало очень известным городом школяров, так что оно должно подходить больше всего!

Не отвечая на беспрерывный поток слов Миюри, потрясавшей картой в руках, Коул открыл дверь и втолкнул в комнату слишком увлёкшуюся девушку. Возбуждение Миюри даже разогрело её тело, и в комнатушке становилось уже жарко. Но это была не комната для гостей, здесь Ив хранила какие-то инструменты, места хватало едва-едва, чтобы двое могли лечь, и уединиться Коул не мог. Он поставил подсвечник со свечой на верхний ящик, протянул руку, открыл окно, чтобы впустить свежего воздуха, и сделал несколько вдохов-выдохов.

— Эй, слушай меня!

Коул сел, не без труда втиснувшись между ящиками, Миюри тоже кое-как пристроилась в другой щели, настолько узкой, что ей пришлось положить ногу на ногу.

— Нет. Слишком поздно, пора спать.

Он задул свечу и при лунном свете, проникавшем в окно, постелил на пол одно одеяло и, готовясь лечь, укрыл ноги другим. Хотя Миюри сжала губы в тонкую линию, она, разувшись, пихнула ноги в одеяло к ногам Коула. Коул уже хотел лечь, но Миюри вдруг пронзила его взглядом.

— Что такое?

Сначала путешествие по большой земле к пустынным землям, потом в города школяров. Перед Миюри открывались новые пути, чтобы искать на них приключения. Коул думал, что она была этим взбудоражена, но что-то в выражении её лица было не так. Она коротко вздохнула, словно сухо кашлянула, вытащила ноги из одеяла, села прямо и сказала:

— Брат, повернись ко мне лицом.

— Я и так перед тобой.

— Ещё немного повернись.

Коул почувствовал, что это не просто её своеволие, и ему пришлось повернуться к ней всем телом.

— Я многое услышала от братца Ханаана.

Учитывая разложенную на ящике карту с ещё невысохшими чернилами, этого следовало ожидать. Но он не ожидал того, что собиралась сказать Миюри.

— Он сказал, что твой перевод действительно хороший.

Её красноватые глаза, унаследованные от мамы, были невероятно яркими в полумраке.

— Он сказал, что очень предан твоим словам. Если бы я это услышала от девушки, я бы надрала ей задницу.

Кажется, она уже говорила что-то такое, и Хайленд тоже говорила, что Коул Ханаану очень близок.

— Он сказал, что мой брат победит, с каким бы из городов школяров на этой карте ни сразился, и у братца Ханаана горели щёки, когда он говорил.

Коулу было несложно себе представить, как Миюри с Ханааном сидят плечом к плечу, помечая на карте города школяров и их названия, делая из него героя из легенд военной эпохи.

— Но я думаю, он несколько переоценивает меня, — возразил он, и волчье чувство территории заставило Миюри недовольно пожать плечами.

Потом она вдруг сжала губы и отвернулась, чтобы что-то обдумать, после чего снова повернулась к Коулу. Её глаза смотрели с такой серьёзностью, что он невольно отдёрнулся.

— Брат, ты должен это помнить, я надеюсь, что у тебя будет должный настрой, и ты сможешь хорошо держаться, но я — сильнее.

Такая вот суровая младшая сестра, на каждом шагу называвшая его дурнем, сейчас её, вероятно, будоражила чувство соперничества с Ханааном.

Но её щёки, раскрасневшиеся так, что это было видно даже в лунном полумраке, заставили Коула устыдиться своего предположения. Возможно, её строгость отражала её ожидания.

— На самом деле ты... — тихо произнёс он.

Обычно Коулу хотелось, чтобы Миюри вела себя, как девушка, и ему нужно было приложить немало усилий, чтобы она выглядела, как девушка, но сейчас Миюри казалась ему девушкой больше, чем кто-либо ещё.

Коул думал, что она старалась отметить каждый город школяров на карте, чтобы ринуться в опасные приключения в чужих землях и городах. Но если вспомнить историю про идеального рыцаря, которую Миюри писала каждый день, то в ней этот рыцарь, как бы он ни был силён, не отправлялся в опасные путешествия в одиночку. Рядом с ним всегда обнаруживался храбрый священнослужитель, пусть несколько слабый, но никогда не показывавший спину врагу.

— Когда-то я тоже был мальчишкой, — произнёс Коул и, протянув руку, дотронулся пальцем до щеки Миюри, она отдёрнулась так резко, как срывается с места улетающая птичка. — Дело не в отсутствии должного настроя, уверенности.

В действительности Коул не мог сосчитать, сколько раз он представлял себе, как обсуждает на равных с учёными людьми со всего мира те или иные вопросы, обогащая в ходе этого друг друга знаниями.

— В Ньоххире мне нередко встречались знающие люди, приезжавшие понежиться в горячих источниках. Каждый раз, когда они меня хвалили, я не был столь смиренным, чтобы воспринять похвалу в качестве простой вежливости.

Миюри продолжала смотреть на него с укором, его ответ явно не был удовлетворительным.

— Но в глубине души у меня есть предубеждение против городов школяров... или известных там людей, — он поднял одеяло, расправил его и протянул конец Миюри, та с видимой неохотой укрыла им свои ноги. — Город школяров — место для честолюбивых, амбициозных людей и очень опасное место. Ребёнком я получил там весьма неприятный опыт и возненавидел тот город. Я словно собака, которая, обжёгшись у камина, больше к нему не приблизится.

Миюри некоторое время испытующе смотрела на него, потом прикрыла глаза и пожала плечами.

— Собака, может, и такая, но ты барашек, которому трудно научиться чему-то, верно? — её пушистый хвост хлопнул Коула по ноге. — А я волчица, если вцеплюсь зубами во что-то, то уже не отпущу.

Миюри по-своему старалась подбодрить Коула. Потому что...

— Ты рыцарь, верно?

А рыцарь никогда не забудет о своей миссии.

Носитель этого звания и упорная волчица естественным образом составили пару — и нет этой пары надёжней. И когда они пойдут новым путём, серебристая волчица будет присматривать за рыцарем.

Следовательно, что делать, уже понятно.

— Хорошие слова "мы не можем остановиться" — это золотые слова, и это мои слова.

Борьба с Церковью явно подходила к решающему моменту. Если Вселенский собор — это правда, то после него начнётся война или наступит примирение. В конце концов, сама Церковь решила, что стоит на таком перепутье, которое случается раз в сто лет.

— Итак, собираемся в новое путешествие? В город школяров? — спросила Миюри, натягивая одеяло до верха бёдер, и выжидающе посмотрела на Коула.

Сейчас она стала не надёжной серебристой волчицей, а любопытным волчонком, но эти две ипостаси вместе составляли её сущность.

— Сначала ляжем спать. Наберёмся сил, чтобы можно было идти дальше.

Дав такой ответ, Коул лёг и накрылся одеялом, и тогда Миюри радостно последовала за ним, боясь не успеть устроиться вместе с ним. Вдруг её взгляд упал на прислоненный к стене меч, и она медленно потянулась к нему, перевалившись через Коула.

— Что такое?

— Ничего, — отвела она и крепко обняла Коула.

Её хвост вилял без перерыва, возможно, потому что она дождаться не могла нового путешествия. Её рука, дотянувшись до меча, отвернула его гербом вбок, под взглядом волка на гербе она не могла себе позволить ребячливой игривости.

По ту сторону пути их ждало очень нелёгкое дело.

Тем естественней было поскорей заснуть.

Коул отправил письмо Хайленд, в нём он привёл мнение Ханаана о неожиданно появившемся в соборе посланнике и сообщил о возможных предстоящих действиях. Сам же Ханаан снова отплыл на корабле, чтобы разузнать о Вселенском соборе. На прощанье он сказал лишь:

— Когда решишь, в какой город школяров ты отправишься, пожалуйста, сообщи мне, как с тобой связаться.

Ханаан, похожий на благовоспитанного юношу, был в душе почти таким же, как Миюри.

Ответ Хайленд, состоявший только из одного предложения, пришёл с пугающей быстротой — всего через три дня. "Сколько охранников сопровождения вам нужно?"

Похоже, заговор при дворе не устраивался, к тому же, состоится Вселенский собор или нет, но поездка в города школяров может решить некоторые из проблем. Если о чём-то и следовало позаботиться, так это о проверке переводов Священного писания, напечатанных Жаном. Как узнал Коул, Шарон, узнав об этой проблеме от Кларка, недолго думая ему же и спихнула всю пачку. Знаниям Кларка можно было довериться, к тому же он не собирался проверять самостоятельно, и, несомненно, епископ Ягине тоже подключится, так что возражений у Коула не имелось.

В общем, приготовления к путешествию продвигались шаг за шагом, через неделю после отплытия Ханаана Коул с Миюри также покинули королевство Уинфилд и добрались до порта на большой земле по другую сторону пролива.

— Мм! Путешествие! — воскликнула Миюри, сойдя с корабля и подняв к небу руки.

Одновременно с их кораблём в порт вошло и несколько рыбацких судов, сразу наполнив его криками морских птиц и гомоном торговцев рыбой. Так что среди кипения жизни Миюри не привлекла к себе внимание.

Погода выдалась не самой лучшей, после качки корабля у Коула кружилась голова, он проглотил ком, подступивший к горлу, и глубоко вдохнул.

— Эй, брат, ты ещё долго собираешься тянуть?

— Я не тяну, меня укачало и...

— А, брат, смотри! Там представление бродячих лицедеев! Ва-а, а там что, проверка мечей?

— Эй, постой-ка! Миюри... — позвал Коул, но тут она схватила его за рукав и куда-то потянула, всё, что он пытался проглотить, снова рванулось вверх, чуть не вырвавшись наружу, — у-у...