Гарвесте Аддамс и кубок огня (закончен)

Гарри откинулся назад на походную койку, положив руки под голову. Он был почти уверен, что это Муди подкинул его имя для участия в Турнире. Этот мужчина сильно пах тревогой, когда наступал на него и пытался указывать ему, как обращаться с Драко. Но с другой стороны, все сейчас все были вздрючены из-за первого задания, и даже Людо Бэгмена распирало от советов.

Его мысли обратились к друзьям. Они сейчас должны сидеть с Кузеном Что и Уэнсдей на трибунах, и, надо надеяться, это удержит слизеринцев от того, чтобы сделать еще какую-нибудь глупость.

Гермиона, казалось, едва не упала в обморок, когда он сказал ей о драконах. Драко уронил себе на ногу том 'Зелий презлейших'. Блейз ничего не сказал, только сжал до белых суставов кулаки. Гарри тепло улыбнулся. Это было так мило, что они по-прежнему волновались за него, столько времени спустя.

— Гарвесте Аддамс!

Время сыграть.

Он вышел в тень от навеса. Стадион был огромен, и все вокруг вразнобой приветствовали и освистывали его. На одной стороне, красно-золотой, в основном молчали, за исключением близнецов, у которых был баннер с надписью 'ГИП-ГИП-УРА!' Гарри прикрыл рукой улыбку. Ему не позволили взять ничего, кроме палочки, но это было глупым правилом, и его легко обойти. Но все же сначала самое важное.

Он вытянул руку на свет и щелкнул пальцами. Воздух начал уплотняться в черный туман, приобретая знакомую форму.

Блейз несколько раз стукнул себя по лбу кулаком.

— Он настолько чувствителен к солнечному свету?

Уэнсдей посмотрела на него из-под своего собственного зонтика и закатила глаза.

Гарри сделал несколько шагов вперед, игнорируя насмешки и колкости, рассматривая дракона. Это было большое, самое неуязвимое — насколько он слышал, — массивное чудовище с матовой чешуей, острыми шипами и ядовитыми клыками. Огромные желтые глаза горели злобой, и он чуть отклонил свой зонтик, чтобы заглянуть в них.

Драконья магия не имела отношения ни к Тьме, ни к Свету, ни к Крови. Они сами по себе были магией, силой природы, частью земли и неба и воды, и попытка убить их будет сродни взрыву мира. Эта была матерью, и он видел сизый цвет ее яиц между чешуйчатыми бедрами и каменистым ложем. Среди них мерцало и золотое, но заполучить его будет нелегко. Она была сердита, оттого что лишена свободы ее родных гор, ошеломлена и накачана успокоительным, разъярена тем, что ее поместили посреди уймы еды, которая не убегала, и зла на закуску, которая стояла перед ней и воняла Магией Крови. Она взревела в небеса, словно рычащий лев, но громче в миллион раз, — долгий, душераздирающий вой, полный дикого стремления убивать.

Гарри улыбнулся. Хорошая.

Он откатился вправо, когда из ее рта извергся первый поток пламени, затем прыгнул вперед, с палочкой в одной руке и неведомо откуда взявшимся топором в другой. Она набросилась на него, и он поднырнул, ощущая свист ветра, когда опасно острые когти пронеслись над его головой. Он двигался зигзагами, избегая огня, когтей и крыльев, глядя не на яйца, а на нее, улыбаясь дьявольской улыбкой. Он сделал обратное сальто, снова избегнув сгустка пламени, но дракониха извлекла урок из происходящего. Она повела головой из стороны в сторону, и в какой-то момент, заставивший сердце замереть, Гарри оказался охвачен драконьим пламенем.

Гермиона закричала в ужасе, и только крепкая хватка Блейза воспрепятствовала тому, чтобы Драко спрыгнул с трибуны на землю.

Прищуренные глаза Уэнсдей обвели поле стадиона. Локон золотых волос обхватил ее руку.

— Бзз-бзззз-бзбз.

— Ч-что это? — вскричала Гермиона. Уэнсдей видела дикий, безумный взгляд в ее глазах, как и в глазах Драко и Блейза. Забавные друзья у ее брата.

Она махнула рукой вниз, и они повернулись, чтобы снова посмотреть на арену. Черная фигурка непринужденно карабкалась на спину драконихи, хотя та топала и встряхивалась, будто собака, пытающаяся избавиться от особо надоедливой блохи.

Дракониха заревела снова, и ее тон стал еще более зловещим. Гарри почувствовал, как Сила рвет и сдирает его одежду, и рассмеялся, продолжая свой путь.

— Милашка, — прошептал он, и ветер унес его слова. Вот он уселся на шее, и когда ее голова повернулась, чтобы цапнуть его, одним быстрым движением он протолкнул руку глубоко в ее рот и спрыгнул.

Он был уже на полпути к финишу, с золотым яйцом в руках, когда дракониха рухнула с оглушительным грохотом, застыв с вытаращенными глазами.

— Гарри!

Он бросил яйцо своей сестре за мгновение до того, как Гермиона вбежала в его объятия.

— Ты в порядке?

— Ты еще спрашиваешь — это ты был в огне! Я видела!

Гарри продолжал улыбаться, потом толкнул Гермиону вниз, когда в воздухе просвистел металл. Лезвие топора ослепительно блеснуло, возвращаясь по той же траектории.

— Ты не убил его, — Уэнсдей ухватила топор и надвинулась с мнимо угрожающей ухмылкой. — Ты становишься мягким.

Совсем рядом рвануло, потом еще и еще, с каждым разом звук был все более громким и хлюпающим. Крохотные клочки плоти пролились дождем на его открытый зонтик. Драко и Блейз, к сожалению, промокли насквозь, и когда они выступили вперед, мрачные и покрытые слизью, у них даже в ботинках хлюпало.

— Ты так думаешь?

* * *

Уэнсдей с ее топором смогла произвести определенное впечатление. Впрочем, дело могло быть и в том, что он уменьшил полновесного дракона до объема горшка с мясным рагу. А возможно, причиной было то, что мадам Помфри все еще не нашла действенного способа для лечения особой разновидности гонореи, которую он использовал.

Улыбка Гарри разом очистила общую комнату Слизерина, когда они с друзьями вошли. Кузен Что сопровождал их. Виктор вернулся на корабль Дурмштранга, но его зачарованная фигурка дракона довольно курлыкала в гнезде из светлых волос. Уэнсдей предпринимала бесчисленные попытки извлечь ее, но в конце концов оказалась в озере, сначала покувыркавшись в воздухе и зависнув вверх тормашками. Независимо от того, был это он, она или оно, Кузен Что все же оставался Аддамсом.

Гарри чопорно сел на диван, сжимая в руках золотое яйцо. В его руке появился нож, и как только друзья и семья расселись вокруг, он его вскрыл.

Тонкий, высокий визг разнесся по гостиной. Это было почти неописуемо — тысяча вопящих кошек, тысяча гвоздей по стеклу, тысяча скрипок в руках любителей, тысяча голодных эльфийских подменышей, тысяча необузданных баньши, всё одновременно и так долго — вопль, который просверливал барабанные перепонки и заставлял зубы мучительно вибрировать.

Гарри что-то жужжал одновременно с ним. Кузен Что начал подпрыгивать, качаясь из стороны в сторону.

— Гарвесте, — пробурчал Блейз сквозь сжатые зубы, — закрой его.

Яйцо захлопнулось, снова становясь цельным, и звук рассеялся.

Драко сунул палец в ухо и покрутил его, разевая рот.

— Что это за вопящая хрень?

Гарри и Уэнсдей переглянулись. Глаза его сестры переполнял восторг, когда они оба прошипели это слово. У них целую вечность не было такого деликатеса.

— Русалки.

* * *

Гарри с улыбкой наблюдал, как его однокашники-слизеринцы ели, игнорируя собственный завтрак. Подле него Гермиона, Блейз и Уэнсдей боролись за последнюю яичницу-глазунью. Он убедительно попросил сестру не использовать самую смертоносную часть ее арсенала, так что им не грозила непосредственная опасность. Однако звон оружия был довольно громким, и они были так сосредоточены друг на друге, что не заметили, как Драко утащил тарелку у них из-под носа.

Его зеленые глаза проследили за движениями Дафны Гринграсс, добавившей немного сахара в свою овсянку. Он похихикал про себя и встал, чтобы отправиться на урок по Уходу за магическими существами.

Теперь оставалась всего дюжина соплохвостов, каждый достаточно велик, чтобы добраться до его колена. Они радостно защелкали клешнями, когда он появился, и Гарвесте нежно похлопал того, что ужалил его руку.

— Э... Пластырь дать, мистер Аддамс?

Гарри поднял глаза, прижимая заднюю часть ладони к губам. Яд приятно пощипывал, но пока и близко не был смертельным. Ему следует дать им еще немного крови.

— Нет, спасибо, профессор.

Полувеликан задумчиво кивнул, затем обратился к остальной части класса.

— Мы будем спать их укладывать сёдня, на случай, что им нравится по зиме спать. Трое на соплохвоста, пожалте...

У соплохвоста не было глаз, но Гарри просто ощущал, что тот смотрит на него умоляюще. Он положил перед ним большую окровавленную губку. Дракон был полезен и после смерти. Губка исчезла, и соплохвост довольно загудел.

Мимо пробежал Драко, вопя про чертова убийцу, раздраженно клацающий соплохвост плевался голубым пламенем каждые несколько шагов, упорно преследуя его. Блейз смеялся до слез.

Как бы он ни пытался это отрицать, у Блейза была склонность к садизму, и он этим упивался.

Через полчаса после начала урока Маркус Флинт попросился выйти. Спустя еще пятнадцать минут его примеру последовали Бодро Деррик и Уильям Харпер.

Гарри улыбнулся и погладил твердые черные чешуйки соплохвоста. Тот начал гудеть громче. Он задумался, какое имя ему можно дать.

Пять минут спустя Дафну Гринграсс начало трясти, а Миллисент Балстроуд скрутило от боли.

Мадам Помфри разрывалась от хлопот остаток дня, имея дело с самыми разнообразными случаями пищевого отравления, с какими когда-либо сталкивалась. И она все еще не справилась с гонореей.

* * *

— Дорогая леди Аддамс, не будете ли вы

— столь любезны снизойти до нас недостойных

— никчемных, неблагодарных, безмерно низких

— презренных, нас, подлинных кретинов

— грязь пред вашими ногами,

— и одарить нас вашим ужасно очаровательным присутствием

— и быть нашей спутницей на Рождественском балу? Вилки летели со смертельной точностью, но близнецы Уизли не напрасно были гриффиндорскими загонщиками.

— У них железные яйца, не находишь? — сказал Драко Блейзу, наблюдая, как Уэнсдей гоняется за двумя рыжими с готовностью убить в глазах.

— Чертовски точно.

* * *

В конце концов, Уэнсдей не сумела поймать, подвергнуть пыткам или убить ни одного из близнецов и была так впечатлена, что согласилась. Седрик повздыхал о своей утрате и пригласил Гермиону, которая покраснела сильнее, чем адское пламя. Но сначала, конечно, спросила разрешения у Гарри.

Драко и Блейз впадали в отчаяние и становились весьма раздраженными.

— О, гадский хрустальный шар, покажи мне моего партнера, или я запихну тебя в задницу кентавру.

Гарри захихикал.

— Это не совсем правильный способ, дорогой.

Блейз впился взглядом в круглый камень. Это ведь был Гарвесте, так что можно быть вполне уверенным, что смеются над ним.

— Вы двое можете пойти друг с другом, знаете ли. Нет никаких правил на этот счет.

Драко выглядел ошеломленным.

— Пойти? С ним?

— Эй, я ведь здесь, ты не заметил? — Блейз стрельнул иглой в блондина, который поймал ее и показал ему язык. Тогда он обратил подозрительный взгляд на своего друга. — А с кем идешь ты, Гарвесте?

Драко встрепенулся, заинтересованный, серебристые глаза заблестели, хоть серебра сейчас и оставалась только узкая кромка.

— Да, Гарвесте. С кем ты идешь?

Гарри просто улыбнулся и поцеловал их обоих в щеку, перед тем как уйти.

Мгновение спустя Драко вздохнул.

— Он настоящий мерзавец, правда?

— Чертов приколист — вот он кто.

_______________________________

* Пожалуйста, одну секунду (фр.).

Глава 4

не бечено

Никогда еще Запретный лес не был столь недружелюбен. Мороз предательски покрыл землю твердой корочкой, подстерегавшей неосторожные шаги. Тьма почти опустилась, заходящее солнце окрасило небо багрянцем, и уже была видна бледная дужка луны. Любому, кто был в дурном расположении духа, она показалась бы усмешкой черепа, холодной и мертвой.

Голодные глаза, в наборах по два, четыре и даже восемь, зловеще сверкали из темной чащи. Все они следили за просветом в деревьях и, если повезет, за ужином.

— Черт возьми, Гермиона, это моя любимая рубашка!

Гермиона засмеялась, вращая в пальцах посох. Он был толстым, примерно пяти футов длиной, а лучи заходящего солнца бросали кровавый отсвет на его мелькающие концы.

— Тогда тебе не стоило надевать ее на тренировку.

— Немного работы с иглой и ниткой, дорогой, — посоветовал Гарри, легко ускользая назад, каждым взмахом своего веера препятствуя рапире вонзиться в него. Уэнсдей зарычала, отводя руку назад и вверх, и была заблокирована топором.

Блейз раздраженно фыркнул, сжимая порванный рукав и быстро отступая в сторону, чтобы уклониться от хлестнувшего лезвия. Он развернулся, хмурясь:

— Серьезно?

Драко усмехнулся и снова попытался отрезать ему голову.

— Ну да, серьезно.

— Игра без правил, совсем как у Отца, — хихикнул Гарри. Столы были перевернуты, и теперь он гнался за Уэнсдей, которая нырнула, уклоняясь, и наконец поймала сенбон и тут же отбросила назад, лишь удивленно взглянув, когда ее пальцы начали дымиться. Гарри улыбнулся. — Бой без правил.

Драко, верный своей индивидуальности, любил контактный бой, и потому выбирал ручное оружие. Гермиона, которая просто любила побивать всех, умом или как-то иначе, использовала длинный посох, удерживая людей на значительном расстоянии каждый раз, когда делала выпад. Блейзу, с другой стороны, нравилось уклоняться.

И он был хорош в этом. Он вскочил на дерево и, едва Драко отошел на несколько футов, зарядил арбалет и выстрелил.

Драко тоже был хорош в уклонении. Он искусно проходил через мощный огонь, абсолютно маниакально улыбаясь.

Блейз спрыгнул с ветки. Его приземление было не столь чистым, как ему хотелось бы, но по крайней мере он не уронил свой арбалет. Это не позволит Гермионе полоскать ему мозги до следующего вторника. Он попытался пнуть ее под колени, что было более жестоко, чем нацелиться ниже, потому что заставило ее прыгнуть повыше, иначе она могла провести неделю в гипсе. Ему снова пришлось бежать.

— Эй, Гарвесте! — позвал Драко, перекрикивая металлический лязг. — С кем ты идешь на бал? Йо-оу!

Блейз возвышался позади него, словно злобный демон.

— Не отвлекайся, дорогой.

— Отвали, — проворчал блондин, когда ему достался толчок на уровне головы и еще один над грудиной. — Как будто ты не хочешь это знать.

Бум, бум.

— Гермиона!

* * *

Ничего не поделаешь. Любопытные слизеринские девицы отсутствовали, не в последнюю очередь потому, что большинство их все еще лечилось от ста одной болезни, которые Гарвесте с улыбкой даровал им. Чтобы не быть разоблаченным, он насылал их также на Уэнсдей и на себя, но только потому, что лишь их двоих во всем Хогвартсе на самом деле привлекали плотоядные бактерии, грызущие их. И все же пришлось избавиться от них перед самым Рождественским балом.

Драко и Блейз собирались пойти одни, вместе, но не совсем вместе. Просто... они должны были прийти одновременно, но не друг с другом... просто...

Драко впился взглядом в свое отражение в зеркале. Оно надменно уставилось на него в ответ.