— Ты же не… — с ходу уловил грозящую ему опасность ведун.
— Извини, Цукунэ! — ну да, почти два месяца на «диете», плюс нервы последних недель. Это было ожидаемо.
— С первого же дня учёбы?! — раненой белугой возопил завтрак на ножках, но было уже поздно, ибо на его шее случился «Кусь!»
— Э-э-э… Мока, — осторожно подёргала за рукав подругу Натсуми где-то секунд через тридцать, — ты это… лучше прервись…
— М? М-м-м! — немного недовольно пофыркала вампиресса, отстраняясь от шеи своей любимой закуси.
— Он ведь уже синеть начал… — поддержала Прогульщицу моя Снегурочка.
— Ой! — испуганно вскрикнула начинающая обжорка. — Цукунэ! Цукунэ, как ты? Не теряй сознание!
— Всё… всё… хорошо… — ему действительно было хорошо, но, возможно, это как-то связано с большой кровопотерей и перебоем поставки кислорода к мозгу, который от этого начало глючить. Традиционно кидаю на парня хилку. — Уф… спасибо, Астарт.
— Пожалуйста, но вообще, вы с этим делом как-то поосторожнее. Я всё-таки лечу посредством тёмной энергии.
— Эм… — парень непонимающе хлопал глазами, а вот уже кое-что узнавшая на каникулах вампиресса озабоченно нахмурилась.
— Но ведь там совсем чуть-чуть силы? — робко спросила она.
— Да, — я согласился, — но сколько исцелений я в него уже кидал? За каникулы, конечно, «уровень насыщения» снизился, но если ты будешь тянуть Цукунэ в рот при каждой возможности, мне придётся заливать его снова и снова, что приведёт к увеличению уровня насыщения.
— Вы сейчас вообще о чём? — напряжённо спросил Аоно.
— Хм, как бы тебе объяснить… — задумчиво барабаню пальцами по подбородку, повернувшись к парню. — Моя сила имеет… скажем так, специфические свойства, что не очень полезны для не-демонов моего или родственного вида. Но если обычный монстр, в силу своей природы, может принять довольно сильный заряд тёмной энергии без каких-либо последствий, а потомственная ведьма или колдун с этого только сильнее станет, то вот люди и маги в первом-втором поколении… тут возможны отторжение и прочие побочные эффекты, довольно неприятные притом.
— То есть твоё лечение может меня убить? — всполошился ведун.
— Нет, моё лечение в любом случае тебя не убьёт, но если ты не хочешь ощутить на себе, что ощущают жертвы всяких неприятных проклятий, то чаще двух-трёх раз в неделю тебе лучше не получать исцеление. Собственно, раньше так и было, но, видя… — я покосился на зардевшуюся Акасию, — энтузиазм отдельных личностей, решил тебя предупредить.
— Ясно… спасибо, — кивнул парень.
— Угу. Но давайте не будем о грустном. Как провёл каникулы? Видел уже кого из наших? — имелись в виду одноклассники. Не то чтобы я активно поддерживал с ними связи, но из вежливости вопрос задать нужно. Да и о чём ещё нам с Цукунэ говорить?
Повидать парень ещё никого не успел, на чём, собственно, весь дальнейший диалог с ним оказался завершён. В смысле, дальше его взяла в оборот Мока, и там уже пошло нечто из серии тех неловких разговоров нравящихся друг другу подростков, которые пытаются сделать романтику, но не знают как, а ещё очень стесняются и в итоге получают нечто очень неловкое. Ну а поскольку неловкость ситуации — это самый большой страх неопытных подростков, очень быстро получилось так, что настал черёд ответных вопросов ведуна на тему «а как у вас?».
Мои девочки, не видя смысла скрывать, принялись вдохновенно щебетать на тему, как всё было здорово, классно и интересно, а вот Моке стало несколько неуютно. В том плане, что она осознала, что «своего парня» предпочла развязной компании похотливых демонов. И практике в тёмной магии. Не то чтобы практики действительно были тёмномагическими, но… их же преподавал натуральный демонюга! Стыдно-стыдно-стыдно! В общем, довольно неловко улыбаясь и бегая глазками, вампиресса сказала, что в основном училась, не став уточнять, где и чему. На мой взгляд, выглядело это всё очень ненатурально и подозрительно, хоть и ложью не являлось. Формально. Но я бы точно что-то заподозрил. Однако Цукунэ наблюдательностью не отличался, и такой ответ его вполне устроил. Далее мы всё-таки дошли до общежитий и остаток дня посвятили тому, чтобы обустроить вещи на привычные места, ну и морально подготовиться к продолжению учёбы.
За такой подготовкой нас и застигла Юкари, с ходу повиснув на обожаемой Моке-тя-я-я-ян фирменным плащиком. Ведьмочка была полна энергии и позитива. И впечатлений. А ещё новостей из дома, в основном о том, как её родители рады, что у неё теперь есть настоящие друзья, ну и парень, который её понимает и защищает.
— Так что мои мама и папа очень хотят познакомиться с нашим извращённо-извращенческим извращенцем-десу! — завершила бурный спич о том, как сдала все явки и пароли заодно с вехами карьерного роста до Самого Главного заместителя редактора газеты с личной суккубой-пуританкой на подхвате, счастливая ведьмочка.
— Эм… Юкари… — вот ни разу не удивившаяся, что её перед родителями назначили едва ли не личным миньоном, но всё равно убито повесившая плечики Куруму с мировой тоской смотрела на мелкую хулиганку, — ты же не называла так Астарта при родителях?
— Мои питательные вещества поступают в голову-десу, а не… — грозно зыркнула девочка на грудь синевласки, та даже рефлекторно прикрылась, столько чувств (начиная от зависти и неодобрения, заканчивая откровенным вожделением) было в том взгляде. — Так что никаких лю-любовных прозвищ-десу! — под конец зарделась гордая дщерь дома Сэндо.
— Любовных?.. — моргнула Натсуми. — У тебя странные представления о любовных прозвищах.
— В этом прозвище заключён сложный путь отношений от вражды до нежности! Оно несёт нашу историю и мои чувства! А ещё объективную реальность-десу! — независимо вскинула носик девочка. — Лучше расскажите, как вы провели каникулы-десу!
В общем, мы вновь принялись рассказывать «как мы провели лето», к вящему возмущению мелкой. В том смысле, что как же так, такая движуха — и без неё? Юкари негодовать-десу! Юкари требовать, чтобы в следующий раз её обязательно взяли-десу! Юкари хотеть на ручки и чтобы её тискали! Что? Не прокатило, жа-а-а-аль-десу! Но тогда извращённо-извращенческий извращенец всё равно обязан гулять с ней ближайший месяц-десу! Что за протесты?! Это справедливость-десу! Так будет честно-десу! Подруги не должны предавать чувств друг друга!
Короче, это был до-о-олгий спор. В ходе которого я успел побывать и канатом для перетягивания, и горкой для альпинизма, и плюшевой игрушкой, которую щупают, тискают и вжимают себе в грудь, ну и, конечно же, ветошью, которой должен притворяться любой мужчина в таких ситуациях, дабы не отсвечивать и не влезать в женские разборки.
Было хорошо… Да…
Всё-таки в безбашенной студенческой жизни есть своя прелесть. И я не только о той, что начинается ночью! Ну, когда бессовестный негодяй прокрадывается в женское общежитие, дабы самому кое-кого потискать. Хотя и про неё я не забыл. Совсем не забыл!
Ну а первый учебный день в новом триместре порадовал нас своими стабильностью и традиционностью. В том плане, что всё было как всегда. Не знающая, куда деваться, Мока, идущая с «плащиком» в виде прилипшей к ней ведьмочки, весёлый щебет и комментарии подруг вампирессы. Потом было приветствие нас с ведуном и дежурные поцелуи. Вернее, это у меня были дежурные поцелуи с моим гаремом, а бедный парень удостоился дежурного куся. Ибо у девушки стресс, её опять начали домогаться развратные ведьмочки, да. В общем, всё как всегда. Учебный материал тоже не изменился и ничего полезного-интересного, вроде «алхимии для чайников», в свой курс не включил. После «обязательной программы» наступила программа «условно-добровольная», в смысле, клубная деятельность, куда мы и направились всем скопом, прихватив с собой упаковки чая и различных печенек. Там нас уже ждал бедный и несчастный Гинней.
— Ребята! Девча-а-а-ата, как я рад вас видеть! — со слезами на глазах боборотень сгрёб всех, до кого мог дотянуться, в объятия. И столько неподдельного счастья у него было на лице, что даже моё маленькое злое чёрное сердечко дрогнуло, и я не стал предпринимать никаких карательных мер на тему слишком вольного общения с моими женщинами. Да и не давал парень воли своим рукам, так что пусть.
— Гин-семпай, что с тобой случилось? — робко спросила Мегуми Ханадзава. Хм-м-м, а прошлой ночью она не была такой робкой.
— Не со мной! Проблема глобальна! Она касается нас всех! Быстрее! Идём в класс — я расскажу! — и высокий мужественный брюнет с видом героя, вынужденного сообщать новость калибром не меньше, чем подступивший конец света, весь такой на пафосе повёл нас вглубь класса, где и встал перед школьной доской.
— Так что случилось? — озвучила общий вопрос девочек, впечатлившихся если не трагизмом момента, то серьёзной физиономией Гиннея, Куруму.
— У нас появился враг! — с ходу сделал заявку на проникновенность речи уровня Левитана оборотень. — Его не победить грубой силой! Он коварен и изворотлив! А его возможности для противостояния безграничны! Мы должны удвоить, нет! Утроить наши усилия по работе над газетой! Иначе у нас не будет никаких шансов! Они растопчут нас! Выдавят с рынка и выбросят на обочину истории! Нам нужно больше иллюстраций! Цветных фотографий! Женского тела! Иначе нам конец!
— … — народ безмолвствовал.
— … Чего? — выглянула из-за шкафа, куда успела спрятаться, и вынула изо рта чупа-чупс Мизори.
— ОНИ! — серия мощных хлопков ознаменовала прикрепление магнитиками к школьной доске череды фотографий вполне миловидных девчонок, что улыбались и не делали вообще ничего предосудительного. — ОНИ — наш враг! — с неподдельной горячностью прожжённого оратора сжал кулак парень. — Клуб «Супер-честной журналистики имени Астарта Д'Эста!»
— Чё?.. — послышалось на несколько голосов, но Гин уже был весь в полёте мысли:
— Они были созданы на каникулах девушками, что раньше состояли в Комитете Общественной Безопасности! — хлопок по столешнице. — Они наши прямые конкуренты! И они уже закупили оборудование лазерной цветной печати! — данный факт явно приносил ему нешуточную боль. — И, помимо газеты с расследованиями происшествий в Академии, планируют выпускать журнал мод, с приглашением живых моделей из нашей Академии и публикацией постеров с фотографиями официальных идолов школы! Уже анонсирована фотосессия в купальниках! Но хуже всего… — новый «хлобысь» сопроводил появление на доске фотографии одетой в чёрную форму Комитета симпатичной девчонки с красными волосами и закинутой на плечи палкой. — Это Дэсико Дэси! Она их лидер! Помимо того, что её усилиями в их руках оказалась картотека Комитета Общественной Безопасности, где собраны личные дела и грязное бельё на всех мало-мальски значимых учеников Академии, она придумала прикрываться тем, что они являются фанатами нашей газеты! Название клуба — её задумка! Она — локомотив всего движения! Мозг! Идейный вдохновитель! Фюрер в юбке этого клубка змей!
— Я не понимаю… — подняла руку, как на уроке, Мо Линь, — а почему они создали свой клуб, а не попросились в наш?
— Да! Разве в Академии разрешено существовать двум клубам, что занимаются одним и тем же? — поддержала её суккуба.
— В этом и скрыта главная тайна клуба «Супер-честной журналистики имени Астарта Д'Эста», — заговорщически понизив тон, подался к нам Гинней. — Я предлагал им пойти к нам, но… — трагическая пауза, во время которой парень постарался поочерёдно поймать взгляд каждого в классе, — они сбежали от меня…
— … — тишина стала ему ответом.
Вязкая такая. Глубокая. Из тех видов тишины, когда люди молчат об одном с чувством глубокого душевного единения.
— Поправь меня, если я ошибаюсь, — взял я на себя роль гласа общественности, — до того, как ты… некими словами и действиями предложил им пойти в свою берлогу, они не пытались создать свой клуб?
— Ты что пытался с ними сделать?! — сорвалась следом лавина женского возмущения.
— Извращенец-десу!
— Какой стыд…
— Да как надо было к девушкам приставать, чтобы они сбежали?!
— Ужасно!
— Он безнадёжен…
— Угу…
— Полностью.
— Как тебе не стыдно?!
— Эм… возможно, это было в полнолуние? Я хочу сказать, возможно, Гинней-сан не виноват…
— Мока, не защищай его! Мы все знаем, что он — извращенец!
— Угу, и фоткает девушек в раздевалке. Даже за нами подглядывал.
— Тяжёлый случай…
— Неизлечимый!
— Надо будет перед ними извиниться!
— Да, теперь нам из-за тебя извиняться-десу!
— Вы ничего не поняли! — взвыл оборотень, бросаясь на защиту своей чести. — Я был тактичен и куртуазен! Почему вы меня обвиняете, даже мысли не допуская, что я говорю правду?! Разве так поступают товарищи?! Как же презумпция невиновности?! Дружба?! Корпоративная этика?! Ваше неверие в своего Президента непростительно! Я люблю этот клуб всей душой и ни за что не стал бы его позорить!
— Мы слишком хорошо тебя знаем-десу, чтобы верить твоим словам в этом деле-десу!
— Да, Мизори давно вычислила все твои точки наблюдения, откуда можно заглянуть девчонкам под юбки! У нас есть полная схема!
— И фото-компромат-десу!
— Ах! Это всё пустые разговоры! — всплеснул руками Гин, направляясь к двери. — Вы выдумываете себе всякие глупости и не хотите меня слушать! Вот увидите — этот клуб ещё доставит нам хлопот! Вы вспомните меня, когда они начнут теснить нас в популярности, но я уже не буду вам помогать! — и, картинно хлопнув дверью, президент клуба журналистики поспешно удалился с максимально подчёркнутым видом оскорблённой невинности.
— Побежал свою коллекцию грязных фоток перепрятывать-десу, — со знанием дела солидно покивала Юкари.
— А потом пойдёт новые делать, — с чувством глубокой солидарности кивнула Куруму.
— Ага, дела клуба-то на нас спихнул. Он теперь и ни при чём, — укоризненно фыркнула Татэна Сараки.
— Зато, — я неопределённо повёл в воздухе рукой, — мы можем выпить чаю, как и планировали.
— Но извиниться всё-таки будет надо, — вынув из ротика чупа-чупс, не возразила, но дополнила Шираюки. — На всякий случай… — лазурные глаза с ноткой настороженности указали на дверь.
— Угу…
— Пожалуй…
— Да…
Полчаса спустя.
— Всем привет! — впорхнула радостная Нэкономэ. В день её отъезда было решено, что в Академии наш коллектив никак не показывает, что перешёл на неформальное и близкое общение, во всяком случае, при свидетелях. Так что котейка поздоровалась со всеми довольным махом лапки, а не поцелуем или жамканьем каким интересным. — О? А где Гинней-сан?
— Он… рассказал нам о новом клубе журналистики… — начала Куруму.
