Себя пришлось буквально ломать через колено. Поначалу было неимоверно сложно сосредоточиться на занятиях, не вертеться и внимательно слушать: энергия, казалось, переполняла его, бурлила, требуя выхода. Люциан попросил учителя разбить каждый урок пополам и в пятиминутный перерыв активно прыгал. До гувернера, наблюдавшего за его потугами, наконец, стало что-то доходить, и он предложил воспитаннику бегать по утрам, играть в квиддич после обеда, а перед сном ездить верхом. Стало легче.
Кроме того, он постоянно следил за своим лицом. Во всех отражающих поверхностях: зеркалах, витринах, окнах, полированных дверцах шкафов. И как только замечал, что появлялась недовольная, или капризная, или злая гримаса, тут же волевым усилием расслаблял мышцы, возвращая нейтрально-дружелюбное выражение. Со временем, когда удерживать его стало так же естественно, как дышать, Люциан сел перед зеркалом и, погримасничав с полдня, выбрал мимику на все случаи жизни. Каждая улыбка и выражение лица были отработаны им настолько, что при желании он мог за минуту продемонстрировать всю гамму чувств, на деле не испытывая ничего.
Выбираясь на Косую аллею, Люциан старался переброситься фразой-другой с каждым встречным-поперечным, невзирая на возраст и социальный статус: с прохожими, с лавочниками, с торговками. И при этом внимательно отслеживал реакцию на себя и свои слова. Он понял, что изначально нравится буквально всем: красивый мальчик с обаятельной улыбкой и дружелюбным выражением лица. А значит, важно не испортить это первое впечатление. Он взял свой темперамент в узду и, выслушивая что-либо неприятное, уже не набрасывался на собеседника с криками и кулаками. Сначала лишь молчал и мысленно крыл визави отборной итальянской бранью из арсенала покойной матери, а потом, внимательно прислушиваясь на приемах в Боул-мэноре или других аристократических домах к беседам окружающих, научился парировать.
Вечерами Люциан рылся в фамильной библиотеке, пытаясь понять, есть ли у него в будущем какие-нибудь варианты, кроме квиддича и женитьбы. Именно там, в полумраке большой комнаты, освещенной лишь несколькими канделябрами, он понял, что имел в виду отец, рассуждая об Обретенных, Лорде и нем, Люциане.
Перспективы у него, действительно, были. Даже две. Смутные и призрачные. Однако, приехав в Хогвартс и познакомившись с Мелиссой, он понял, что мало того, что эти самые перспективы стали обретать определенные очертания, но возникла еще и альтернатива.
* * *
— Возможно, звучит пафосно, но ты открыла передо мной новые горизонты. Я слишком примитивно смотрел на мир: или наследник, или никто. Или леденец, или кусок некой субстанции в воде. А тут приютская сиротка, не особо стесненная в средствах и оптимистично смотрящая в завтрашний день. Значит, есть варианты. Должны быть. Пусть все доходные места поделены века назад, окружены лесом и рвами с водой и крокодилами. Да, откусить кусок не удастся. Но ведь можно вырубить деревья и отгородить свою собственную полянку. Предложить что-то новое, чего маги никогда не видели. Поэтому и выбрался сегодня в Лондон.
— Хотел с наскока найти 'золотую жилу'? — фыркнула Мелисса.
— Ну, я же не совсем идиот, — парировал Люциан и начал методично перечислять. — Всего лишь осмотреться, найти книжный магазин, накупить учебников по всем предметам за все классы.
— Заплатить золотыми или серебряными монетами, — в тон ему продолжила девочка, — попасть в полицию, колдануть со страха, нарваться на разборки с Министерством, вылететь из школы.
— Как вариант, — усмехнулся он, разводя руками, словно расписываясь в собственной глупости. — Но магловское образование мне необходимо. И я не отступлюсь. Когда я смотрел твои учебники, чувствовал себя тупой деревенщиной. Взять, например, арифмантику. Это та же магловская математика. Я сравнивал. Знания, необходимые для сдачи ТРИТОН, маглы получают в тринадцать-четырнадцать лет.
Мелисса долго на него смотрела, а потом улыбнулась.
— Что ж, Люц. Считай, тебе чертовски повезло. Мы сейчас идем в гости к одной очаровательной даме. Пока я буду решать свои вопросы, ты сможешь подробно побеседовать с ней о возможностях заочного образования и собственном учебном плане.
Боул открыл было рот, собираясь, очевидно, засыпать ее вопросами, но Мелисса жестом прервала его.
— Итак, с альтернативой все более-менее ясно. Теперь хотелось бы услышать о перспективах. Как я понимаю, они связаны с ответами на два вопроса. Первый: зачем твоему отцу понадобилась Обретенная?
Люциан какое-то время размышлял, просчитывая все за и против, а потом махнул рукой.
— А Мордред с тобой! Имей в виду, если ты Обретенная, я буду добиваться твоей руки. Весьма настойчиво. Сильные Обретенные могут создать новый магический род, не обремененный никакими фамильными проклятиями. Если уж отказываться от своей фамилии, то только на таких условиях.
— Ну, ты красавец! Спасибо, предупредил, а не взял в руки дубину и не отволок за волосы в пещеру, — поперхнулась девочка и, заметив недоуменный взгляд Боула, задумчиво пояснила. — Так поступали первобытные люди.
— Дубина была волшебная? — уточнил Люциан.
— Простая, деревянная, — пожала плечами Мелисса и поинтересовалась. — А мне какая выгода выходить замуж за третьего сына, а не за наследника?
— Прямая. Входя в существующий род, ты будешь лишь стельной коровой. Создавая новый — его главой. Супруг же привнесет фамильные таланты. Поэтому перспективнее выходить замуж за чистокровного мага древнего рода. На сегодняшний день я единственный вариант, подходящий тебе по возрасту.
— И тебя устроит роль быка-производителя? — усомнилась Мелисса.
— Разумеется, нет. Быком-производителем я стану, если женюсь на Фионе Флинт. Там мне регулярно придется крепко зажмуриваться и бросаться на амбразуру, думая об Англии. А в твоем случае я, скорее, буду кем-то вроде принца-консорта. Именно поэтому, когда мне было запрещено с тобой разговаривать, я и написал отцу письмо. Если бы он не отменил свое распоряжение, тебя могли перехватить. Это было бы несправедливо. Я первый тебя нашел.
Выпалив все это, Люциан замолчал, напряженно ожидая негативной реакции. Но Мелисса не спешила вскакивать, возмущаться и топать ногами, лишь барабанила пальцами по подбородку, глядя вдаль.
— Что ж, достаточно честно и откровенно. Ценю. Надеюсь, в будущем все будет так же. И мы обойдемся без всяких эксцессов, типа амортенции или заклятия подчинения. Не так ли? — наконец сказала она и посмотрела на мальчика, ожидая подтверждения, а дождавшись, продолжила. — Второй вопрос: каким образом Темный Лорд должен был вернуться к истокам?
Люциан чуть расслабился, откинулся на спинку скамейки и принялся рассказывать.
— Министерство магии появилось сравнительно недавно. Всего лишь в 1707 году. До его образования все вопросы решал Совет волшебников, который состоял из...
— Верховных колдунов всех ковенов Британии, — как-то медленно и механически протянула его Мелисса, а потом и резко спросила. — Ты хочешь сказать, что твой отец и лорд Гринграсс всерьез рассматривали возможность, при которой Темный Лорд принял бы род, вступил в права и созвал ковен?
— Ну, да... — протянул Люциан, удивленный ее осведомленностью и напором. — На это имеют право потомки Мерлина, основателей и Певереллов, принявшие род. Их осталось-то раз-два и обчелся. И ни одного достаточно амбициозного и сильного, чтобы пойти на это. Многие древние роды ждали от Темного Лорда подобного шага, поэтому их наследники и подставляли руки под клеймо. Но Лорд, по мнению отца, слишком долго раздумывал, а потом заигрался.
'Или его просто не приняла магия рода', — размышляла девочка, внимательно слушая Люциана, а тот тем временем продолжал:
— Поэтому я и спрашивал тебя, а кто ты, собственно, такая? И вообще, откуда ты знаешь о ковенах? Информацию о них вымарали из всех учебников истории магии.
_________________
(1) Роял-флеш — (royal flush — 'королевская масть') старшая комбинация в покере, частный случай стрейт-флеша, состоит из пяти старших карт одной масти (туз, король, дама, валет, десять).
(2) Гид, проводник.
(3) Имеется в виду Друпи, персонаж мультфильма Тэкса Эвери.
(4) Майорат (от лат. major — старший) — порядок наследования недвижимого имущества (прежде всего земельной собственности), согласно которому оно целиком переходит к старшему в семье.
(5) В средневековой Европе старшие сыновья наследовали земли и титул, средние, обычно, становились священниками, а младшие чаще всего оправлялись в Крестовые походы.
(6) Согласно Тете Ро, кожа человека, переболевшего драконьей оспой, становится зеленоватой.
(7) Гавейн — племянник короля Артура, его 'правая рука'.
(8) Stronzo — засранец.
(9) Idiota — идиотка.
ГЛАВА 30
Третий привет из прошлого
Снейп порассказал Мелиссе предостаточно, чтобы готовиться к предстоящему празднованию как к битве.
Вечера, как тот, на который ее пригласили, проходили у Малфоев уже почти пятьсот лет. И программа была неизменна: бал, банкет, фанты и непременно 'шут вечера'. 'Шуты' тоже не отличались разнообразием: маглорожденные или полукровки, выросшие в магловском мире и обычно несколько или даже весьма стесненные в средствах. Будучи приглашенными на подобный вечер и понимая, что, возможно, это их единственный шанс быть замеченными, они пыжились из последних сил, стараясь сойти за своих.
Удавалось далеко не каждому. Да что там, почти никому! Большинство мудрило с одеждой и путалось в столовых приборах. А если не мудрило и не путалось, то магию никто не отменял. Чары перекраски одежды или иллюзии, и мантия становится насыщенного поросячьего цвета. Все — ну, почти все! — смеются. Всем — ну, почти всем! — хорошо и весело.
Когда же доходило до фантов, то бесконечные танцующие ананасы, или превращенные в кубки крысы, или... да вообще любые заклинания из школьной программы вызывали лишь скептические усмешки и шепотки.
За последние триста лет лишь восемь маглорожденных смогли привлечь внимание древних родов и найти себе покровителей. Одним из последних счастливчиков был прадед Теренса Хиггса, принесший вассальную клятву роду Боулов. А вот выиграть желание за все это время смогли двое, причем оба в этом столетии. Первым был известный девочке Том Риддл, вторым — не менее известный Северус Снейп. Как проявил себя ее 'папенька' и чего именно он попросил у Малфоев, профессор не знал, но он сам пожелал рекомендательное письмо к лучшему итальянскому мастеру-зельевару и портал до Флоренции.
— И что ты продемонстрировал? — спросила его девочка.
— Экспериментальное зелье иллюзий, — мечтательно улыбнулся Снейп. — Такая прелесть: одна капля, и в мраморном полу Малфой-мэнора появляется провал, из которого медленно вылезает полуразложившийся труп горного тролля и, оскалившись, прет на гостей. Пах он, кстати, соответствующе.
— А потом ты устроил аукцион и толкнул случайно завалявшееся в карманах экспериментальное зелье, лечащее энурез(1)?
— Так отпоил. По доброте душевной, — покачал головой Снейп.
— Они что, действительно...?! — поперхнулась на вдохе девочка.
— Увы, дотерпели. Повизжали, попищали, пошвырялись боевыми заклинаниями. Но равнодушных не было. Впрочем, они любовались бы радугой и единорогом с розами в гриве, — он криво усмехнулся, заметив удивление Мелиссы, — не приди в голову одному умнику из гостей вызвать своего домовика и приказать ему превратить мою единственную приличную мантию в платье Белоснежки. Сам он не справился: защиту я поставил на совесть, но вот такого финта ушами не предусмотрел.
Стало очевидно: нужно заказывать новые шмотки, обвешиваться амулетами и прыгать выше головы. Пожалуй, ария Кармен и Хозе, исполненная с черной мамбой на голоса, вполне бы подошла в качестве фанта, если бы не засвечивала парселтанг. В общем, Мелисса полночи проворочалась в кровати, размышляя о своей тактике, и лишь к утру кое-что начало вытанцовываться.
Так что день ее начался вовсе не со встречи с Люцианом в 'Дырявом котле'. Он стартовал в Гринготтс.
* * *
Если Оглаф и удивился тому, что Мелисса объявилась за месяц до Рождественских каникул, да еще с утра пораньше, то вида не подал, а наоборот, воспользовался случаем по максимуму. После ритуальных реверансов и расшаркиваний, они прошли в кабинет. Поверенный, предложив девочке присесть, сразу прошел к столу, где своей кровью активировал уже знакомый Мелиссе амулет с чарами безопасности. После чего гоблин взял в руки украшенный рунной вязью серебряный колокольчик и коротко позвонил.
Когда на столе перед ним появились четыре папки, Мелисса обреченно вздохнула, осознавая, что ее 'я на минуточку' растягивается на неопределенное время, и, плюхнувшись в кресло напротив, потребовала себе кофе. Предоставив ей желаемое и дав возможность сделать первый глоток, гоблин придвинул ей три кожаные корочки. В первой оказался финансовый отчет. Во второй — договор со стаей Фенрира Сивого, готовый к подписанию, список необходимых мероприятий, а также смета предполагаемых расходов. А вот в третьей были... выжимки из гоблинских учебников истории?! Выписки из законов и уложений магической Англии, подшитых в хронологическом порядке за... полторы тысячи лет?! Мелисса ошарашенно подняла глаза на Оглафа, требуя пояснений.
— Вы оказались правы! По вашему указанию, я перерыл все магическое законодательство, хоть и думал, что теряю время. Каково же было мое удивление, когда я нашел решение наших проблем. Ковен(2)! — торжественно объявил он и, поняв, что девочка не вполне разделяет его воодушевление, уточнил. — Вы знаете, что это?
— По магловским фильмам и книгам, — честно ответила она и, заметив недоумение в глазах гоблина, пояснила. — Сборище ведьм и колдунов. Обычно в количестве тринадцати(3) голов. Регулярно выезжают за город на нудистские пикники, отправляют кровавые обряды и приносят в жертву младенцев мужеского пола и трепетных светловолосых дев. Цели разные. Кто-то хочет банально вызвать дьявола, кто-то испортить все молоко в вымени всех коров(4).
— Что плохого им сделали коровы?— поразился Оглаф.
— А я знаю? — пожала плечами девочка. — Может, в детстве покусали.
Крякнув от неожиданности, поверенный потер подбородок, постучал длинным, узловатым пальцем по папке, словно предлагая девочке ознакомиться с ней более внимательно, и произнес ту самую фразу, которую три часа спустя она услышала от Люциана:
— Министерство магии появилось сравнительно недавно. Всего лишь в 1707 году. До его образования все вопросы решал Совет волшебников, который состоял из верховных колдунов всех ковенов Британии.
Мелисса вновь придвинула к себе папку и погрузилась в чтение. Вырисовывалась интересная картина. Ковен в понимании магов был отнюдь не сборищем оголтелых сатанистов. Этим словом обозначалось независимое территориальное и политическое образование. Этакий магический аналог магловских вольных городов(5). Во всяком случае, было очень много схожих черт. Ковен объединял несколько магических родов с вассалами, принесших клятву верности верховному колдуну. К ним могли присоединиться отдельные стаи оборотней и племена других малых народов, а иногда даже кланы гоблинов. Управлялась вся эта сборная солянка советом ковена, состоящим из верховного мага, глав родов и представителей каждого волшебного народа.
