— — — — — — — — — — — — — — — -
Кёллер недовольно покачал головой, не удаётся следить за всем, а ещё и команда пока не слажена как следует. Тут с первого взгляда очевидно, что ничего не выгорит, а следак пытается давить. Этот задержанный явно ему не по зубам.
— Так ты продолжаешь утверждать, что тебя задержали ни за что!
— Ясное дело, по беспределу повязали.
— Прекрати паясничать, Акбар! Захват и пытки заложников, ограбление, помощь террористам в бегстве, это как называется?
— Это называется "левая пурга" и шитое по беспределу дело. Что мётлами трясти, выдвигайте обвинение, везите бумаги судье. Если у него чуть больше ума, чем у вас, то меня выпустят сходу, а если нет, то на суде поугораем вместе. Прям вижу заголовки "Полиция работает на подсосе у албанской братвы", "Полицейские подряжают насильников для отлова девушек". Жду не дождусь. Расскажу в суде то же, что и вам — в бар вбежала перепуганная девушка, за которой гнались двое гопников, как потом выяснилось, у обоих по ходке за групповое изнасилование. Мы с пацанами вышли посмотреть в чём дело, гопники чалились на мопеде, оба обдолбанные, рассматривают фотки этой голой девчонки, мы спрашиваем что типа происходит, почему гоняетесь за девушками, не в рабство ли захватываете, те за ножи, пришлось слегка применить силу. Тут судья мне скажет: "Акбар, ты должен был вызвать полицию!", а я ему отвечу: "Ваша честь, я уже собирался вызвать полицию, как они схватились за ножи и я понял, что жизни моей угрожает смертельная опасность!"
— Прекрати издеваться надо мной или мы поговорим по-другому! — рявкнул следователь.
— Я же говорю, у вас тут по беспределу, только про закон не надо, сами для начала соблюдайте свои законы, потом кидайте предъявы. Я рассказываю, как оно будет на суде.
— Вы четыре часа избивали заложников, душили пластиковыми мешками, угрожали кастрацией, убийством, изнасилованием!
— Я скажу на это в суде: "Ваша честь! Господа присяжные заседатели! Посмотрите на меня, посмотрите на моих друзей, если бы мы избивали вот этих двоих подряженных полицией уголовников в течение хотя бы десяти минут, то они были бы уже в морге. Где следы от побоев? Все обвинения основываются на фабрикациях следователя и бреде двоих отсидевших за изнасилование гопников!"
— Ты со своими головорезами заставил их принять наркотик!
— Именно так и скажи в суде, командир! Могу добавить — я ещё им и в штаны наложил, заставил стать насильниками и и подкинул по паре доз на будущее. Могу поспорить, что в ту неделю, что будет наш процесс, цирк можно смело закрывать. Но нет худа без добра, когда вас выгонят со службы, вам открыта дорога в любое шапито.
— Ты ограбил потерпевших, Акбар!
— Аллах с вами, господин следователь, — я забрал у двух торчков ножики и поставил в гараж их мопед, пока они не придут в себя, а то ещё убьют кого. Кстати, мопед зарегистрирован на другого человека. Потом я позвонил ихнему смотрящему и предложил ему зайти перетереть, в смысле, поговорить и привести хозяина мопеда. Вообще-то нам положена грамота в городской ратуше за разруливание ситуации, а не угрозы и унижения.
— Ты должен был позвонить в полицию!
— Зачем? Этих козлят мы с ребятами простили, хоть они хотели нас порезать, тем более, козлятки хвастались своими связями с легавыми и говорили, что заказ на девку пришёл от вас. Я не хотел поднимать вонь и выгнал их к шайтану, пока кумар не резвеется. Потом набежал ваш спецназ. Правду козлы говорили, то ли они у вас на подсосе, то ли вы у них, грязное это дело. В суде порадуются, в общем.
— Ты успел увести заложников меньше чем за минуту до спецоперации. У тебя просто хорошо поставлена система оповещения.
Акбар ехидно улыбнулся: — Мы сами в нашем районе всё улаживаем, без судов, полиции и беспредела, стараемся, чтобы всё шло правильным ходом. Потому нас и уважают. Мне кажется, что эти обдолбыши с полчаса бродили по пустырю, а показалось им одна минута. Я уверен, что смогу найти свидетелей, — он нагло сверкнул ослепительными зубами.
— Слушай меня, Акбар, нам нужна эта девчонка, она в розыске за терроризм и убийства. Твоя семья должна толстому Мансуру денег, говорят, 300 штук. За хорошую наводку на девку — 200 штук, за выдачу — 2 лимона!
Акбар пожал огромными плечами: — даже если бы хотел, я ничем не мог бы помочь.Я уже всё сказал, я говорил с ней один раз в жизни — сегодня утром, когда за ней гнались бандиты. Она вышла в заднюю дверь. Всё.
— То есть ты ещё не хочешь!
— Ты за кого меня держишь, командир? Предлагаешь ссучиться за бабки?
— Это честный обмен, если ты найдёшь способ помочь. В чём проблема, услуга — честная оплата, а у тебя дело житейское.
— Все по себе судят. Хорошо хоть отсосать не предложили за хорошую цену. А что, правда, для некоторых дело-то житейское. Услуга — честная оплата.
— Вот что, Акбар, мы можем закрыть тебя и очень надолго, даже бессрочно — по закону о борьбе с терроризмом, мы даже не обязаны предъявлять тебе обвинение, в специальном порядке, в секретную тюрьму, если ты...
— Ну да, работаете по беспределу, только вот прогибаться перед беспредельщиками понта нет, будут жать шаг за шагом, пока не согнут в бараний рог. Что думаешь, командир, я тут буду раком перед тобой ползать, только не закрывай меня по беспределу? Ты меня за кого принимаешь? Сейчас ваша сила, ты не кидай понты, достал перо так бей, ну закрывай, всё равно толку никакого не будет.
— Если учесть твоё прошлое, Акбар... участие в террористической организации, то дело действительно может принять очень нехороший оборот...
Турок презрительно усмехнулся: — Не надо брать меня на понт, командир, я не малолетка. Было по молодости, связался с коммунявками, потом развязался. МЛКП не считается террористической организацией в Германии, у неё здесь даже райкомы есть.
— Где твой брат?
— Какой из них?
— Заканчивай куражится, где Касим?
— Уехал за товаром.
— Прошло больше восьми часов, где он может быть?
— Откуда я могу знать, если я тут?
— Он уехал с девкой?
— Как нехорошо вы о женщинах отзываетесь... понятия не имею, мне пришлось разбираться с вашими людьми, которая пыталась порезать меня и двух охранников бара.
— У тебя могут быть предположения?
— Чего б нет, она девчонка красивая, он пацан заводной, несмотря на возраст. Поди трахаются где.
— Так ты решил издеваться надо мной!
Противно скрипнула старая дверь, чуть дунуло ветерком — Кёллер быстро вошёл в комнату.
— Иди к Хейде, получишь новое задание, — не поворачивая головы, буркнул он следаку. Следователь как-то съёжился и испарился буквально за пару секунд.
— Здравствуй, Акбар!
— О-о! Господин Кёллер!.. Жаль что вы тут. Неужели и вы тоже на подсосе у албанских бандосов? Как жалко разочаровываться в людях! Хотя, наверное, они на подсосе у вас, вы всё-таки Кёллер, не кто-нибудь.
— Думай что говоришь, Акбар, я всё-таки тебе в отцы гожусь и, могу напомнить, что если бы не я, то сейчас бы ты сидел и впереди был бы ещё очень долгий срок.
— Помню, если б не вы, пришили б мне ту мокруху, натурально б сейчас чалился на кичмане. Но вы делали своё дело, а не за меня тянули мазу, не так ли? Но без базара, вы для меня в натуре были в авторитете.
— Оставь, Акбар, пожалуйста, свой слэнг, ты отлично умеешь говорить на нормальном языке. У тебя хорошо получать играть отвязанного, несколько отмороженного братка, но в реальности ты совершенно другой.
— Что есть реальность, господин Кёллер? Я не играю братка, я частично такой и есть, это одна из моих Сущностей, потому и получается. Ну и внешность за меня работает. Среди братвы я в авторитете.
Кёллер пристально посмотрел на детину: — Сущности, говоришь... какой курс проходишь в своей Нейросети.
— Почему в моей? Она не моя ни разу. Какие мне, недоучке, курсы? Восьмой класс ещё не все сдал, да так по мелочи факультативы по интересам. Что с меня взять — болван, чурка из горной деревни, который даже школу закончить не смог.
— Я давно наблюдаю за тобой, Акбар. Ты один из самых умных, способных и благородных людей, которых я встречал за свою жизнь, а я встречал очень много народу. Школу ты не закончил не из-за недостатка способностей или прилежности, а совсем по другой причине.
— Играете доброго следователя и поёте мне дифирамбы, зачем, господин Кёллер, вы же умный человек?
— Я действительно так считаю, парень, терпеть не могу лгать. Пошли прогуляемся, пообщаемся.
— Я ж арестован. Где вы собрались гулять?
— Ты временно задержан для дачи показаний. Гуляют обычно по улице или предлагаешь нам гулять тут по комнате? Нет уж, за эти дни я тутозверел. "Хейде," — скомандовал он куда-то: "оформи на парня бумаги." — Тебе пришлют почтой, — повернулся он к слегка удивлённому верзили, — пошли. Или тебе тут понравилось?
После рабочего дня целые кварталы центра вымирали, если рядом не было крупных магазинов, баров или развлекательных комлексов. Уже включились световые панели, два человека шли по пустой улице, отбрасывая холодные прозрачные тени.
— Дошло, почему Вы этим занялись, погорячился, простите, — обаятельно улыбнулся Акбар.
Кёллер кивнул: — Нет проблем, хоть ты и не погорячился, а хотел разозлить меня и получить какую-ту информацию. Потому что ты, как говорят твои приятели "оказался в непонятном".
— Спрашивайте, что хотели, Вы ж не просто прогуляться вышли.
— Я хотел по делу спросить совсем немного, остальное лично для меня, ты принедлежишь к редкому типу людей, который сейчас у нас европах теперь встречается редко. Так я лучше понимаю жизнь.
— Это Вы-то не понимаете жизни?
— Её никогда не устаёшь понимать, сынок. Значит ты говорил следователю, что ейный дружок, которого ты видел до это всего пару раз, вчера около полуночи пригнал электроцикл и вроде как поставил его к вам в один из гаражных боксов, потому что договорился с Касимом заплатил за парковку на ночь, но сам ты ничего не видел. Примерно в полдень байк должна была забрать девушка Гюли, которая в баре появлялась с ним один раз. Парня ты по фотографии уверенно опознать не смог. Киваешь, типа согласен. Бывалый ты парень, Акбар, вечно "не уверен", "не обратил внимания", "точно не помню".
— Учёный уже, ляпни неосторожно, намертво вцепятся, слово не воробей, потом уже не отвертишься, очные ставки начнутся и вся бодяга. Лучше уж быть не уверенным, да и правда дел столько, что уже второстепенные вещи плохо помню. Жизнь такая.
Кёллер усмехнулся: — Знаешь, сынок, не ты один такой. Я вот тоже во многом не уверен. Вот, например, совсем не уверен, что этот парень мотоцикл вообще пригонял, а не у вас купил. Не уверен я, что Касим просто держит бар, где тусуются байкеры-рокеры, а не барыжит крадеными байками, а ты его со своей братвой прикрываешь. Но не пойман — не вор, верно? Ещё не уверен, что вашу территорию держит Касим, как многие думают, а не ты, красиво изображающий крутого "бригадира" у брата-бизнесмена. Касим — не особо удачливый торговец, попавший в дурацкую ситуацию из-за кредита. По глупости взял денег у одного турецкого авторитета. Что молчишь?
— А какой смысл разубеждать человека, который уже составил мнение?
— Все думают, что он взял триста штук, но есть мнение, что в реальности существенно больше. Вы выплачиваете постепенно с грабительскими процентами, но если он потребует возврата, то отдавать вам нечем и "по поняткам" он возьмёт твою территорию под себя. Это ты не позволяешь торговать дурью и девочками, а он с этого там хорошо заработает.
— Вам-то что за дело?
— Я могу тебе помочь, Акбар.
— Ну так с этого и надо было начинать, зачем весь этот балаган? Спасибо, но идти под полицая, даже отставного, это у нас "ссучиться", а понты дороже денег, извините, если Вас раздражает феня, но тут точнее сказать трудно.
— Как знаешь, но если прижмёт, обращайся. Я в состоянии обеспечить кредит под нормальные, а не бандитскими процентами, а тебя бы устроили к нам в фирму консультантом и ты бы постепенно отдавал из зарплаты. Ещё вариант — у меня есть кое-какие связи и толстяк Мансур не просто в момент бы забудет о кредите, а с радостью отдаст в десять раз больше, чтобы только у него не было проблем.
— Давайте не будем больше об этом говорить. Что у Вас ещё ко мне?
— Как знаешь, вот мой номер на всякий случай, мало ли что. Что ты думаешь случилось с Касимом? Он исчез. Это правда, тебя не "разводят", а он не сидит у нас в подвале.
Силач еле слышно вздохнул: — Думаю, он попал в переделку, может стал кувыркаться с девчонкой, а она ширнула его чем-то и он в отключке или заманила его к дружкам, закрыли где-то, пока она делает ноги. Я правда без понятия где он. Вы ж можете отследить коммуникатор, по камерам посмотреть, грузовичок у нас старый, тракера нет. Я не верю, что его убили. Если это океанийцы, как вы говорите, то вряд ли они убьют так походя. Девчонка, когда перебросилась со мной парой фраз, просила не убивать этих козлов. Думаю, чтоб меня не подставить и их было жалко. Если она агентша и бежала от них через пустырь, то такой шлёпнуть их там плёвое дело, но не стала. Такие как они убивают только по серьёзной причине. Думаю, Касим появится.
— Я тоже так думаю. Коммуникатор недоступен, как только выехали за город — отключили батарею или положили в железный ящик. Машина выехала за город на восток и больше на камеры не попадалась. Есть предположения где он может быть?
— Неужели Вы думаете, что я начну паниковать и выложу с перепугу всё, что думаю? Будет нужно — буду искать, сам, по-своему.
Кёллер улыбнулся: — У меня по делу всё. Чисто из интереса — девчонка она сексуальная, не зря работает не только в разведке, но и в этой индустрии. Но Касиму ведь за 40, он что, так теряет голову от всех смазливых баб?
— Не теряет, конечно. Но эта девчонка особенная какая-то. Когда она вбежала, задыхающаяся, перепуганная, растрёпанная, но Вы не поверите, у меня через несколько секунд на неё встал! И в голове помутилось, захотелось прям тут её трахнуть, а от того что за ней гонятся какие-то уроды, которые хотят её изнасиловать, меня просто распёрло. Если б она не попросила, я бы их убил.
— Понятно, — Кёллер кивнул головой, — она незаметно распылила смесь синтетических женских ферромонов. Такую выделяют женщины, готовые к сексу с победителем и ещё плюс испуг — нужда в защите, всё помноженное на отработанное поведение с определёнными невербальными сигналами. Возможно, были ещё вещества, усиливающие действие ферромонов.
— Спасибо, что объяснили, а то развела меня девка как последнего лоха. А что, можно найти где-то эти чёртовы ферромоны?
— Производство и распространение запрещено и приравнивается к наркотикам. Спецсредство. Не ты первый, Акбар, не ты последний. Противостоять этому для неподготовленного человека примерно так же сложно, как и противится действию наркотика. Лоси и жеребцы бьются из-за подобного насмерть, не замечая тяжелейших ран, а мужики кромсают друг друга в капусту в поединках. Ну так можно тебя спросить про личное?
