— Я тогда ещё как услышал об это деле, сразу сказал, что фуфло, — вставил Кёллер.
Отто кивнул и продолжил. Но это всё история, вот что по делу: Малик говорит, что рабыня Хала, из-за которой всё это случилось, совсем недавно жила в Берлине, где-то в районе Панкова в арабском квартале. У неё время от времени жил наш фигурантом, настоящее, точнее, главное, имя у него, видимо, Икрам. По всей видимости, это имя используется в официальном аусвайсе. Поиск Халы и Икрама по базам данных Панкова и даже Берлина нужных результатов не дал, Курт ищет по системе распознавания образов но пока ничего. Фоторобот Халы, составленный Маликом не сработал.
— Искать араба с именем Икрам, — вставил смуглый неприметный дядька, — всё равно что ловить немца с именем Фридрих или русского с именем Сергей, если образ на голограмме изменён, то дохлый номер. Хала, по-арабски значит "сладкая", это скорее всего не имя, а прозвище проститутки-невольницы. Вводных совершенно недостаточно и вот из-за этого Малику будет куча сладостей?
Коренастый крепыш улыбнулся, а теперь главное: близкая подруга по плену нашей сладкой Халы, одна из двух девушек, что дали показания полиции, натурализовалась, вышла замуж за араба, родила и сейчас живёт в Штутгарте. Именно она сказала Малику про Берлин и ещё одно имя Мусы. Её зовут Карима, фамилии он не знает, но у него есть фотография. Естественно, уже разыскали...
— Так он общался с ней после всего? — удивился смуглый.
— Именно так. Периодически ней и немного с Халой, пока Хала не прекратила с ним общение и не исчезла с горизонта.
— Как всё закручено, очень странно! — сказал кто-то.
— Ничего странного, — общение Ахмада с алжирцами какое-то время шло через Малика, а тот пользовался услугами их борделей, часто бесплатно, он падок на халяву. Эту точку он тоже знал и ему очень нравилась Хала, а с Каримой у него были отношения, похожие на дружбу. После того как некто убил охранника, он передал пленницам документы, которые у них отобрали рабовладельцы. С этими документами девушки подали на беженство. В те годы был период ужесточения и для получения вида на жительство с правом на работу надо было иметь работу в течение трёх месяцев. У нас центры секс-досуга разрешены и платят налоги, практически все разбежавшиеся девушки устроились на первое время по последней профессии. Карима и Хала были в одном заведении, где их разыскал Малик и он же захаживал к ним как клиент. Через несколько месяцев Хала куда-то исчезла. Карима сказала, что объявился мужчина, который её увёз, она слышала, как та назвала его по телефону "Икрам". Своего настоящего имени Кариме Хала так и не сказала. Карима говорит, что она безумно влюбилась в Икрама. Карима проработала в заведении пару лет, потом сменила работу. Через несколько лет она работала полгода в Берлине и совершенно случайно увидела Халу в электричке. Та смутилась, они поболтали, Хана вышла в районе Панков с покупками, сказала что да, она живёт "с тем мужчиной". Всё это Карима выболтала Малику, но больше в постели они не встречались, потому что та выходила замуж. Вот это версия Малика.
— Анжей и Хейде, берёте "вертушку" и в Штудгарт. С этой Каримой не церемониться, — сказал, как отрезал Кёллер, — в электричке она её встретила, случайно, имени не знает... — Он криво усмехнулся уголком рта.
— Вертушку на крышу, немедленно, — тут же передал кому-то оператор.
Народ стал расходиться по местам.
— Что там с той парой? — тихо, спросил Министр. Он снова появился, но стрался "не отсвечивать" и выглядел подавленным с тех пор как девчонке удалось уйти.
— Работаем, час назад в лесу сеть дронов со с металлодетекторами нашла два закопанных мотоцикла и уничтоженное снаряжение, — ответил дежурный, — есть след взлёта какой-то странной фигни. Там работает группа, но сейчас это уже прошлогодний снег. Фигуранты улетели часа два-три назад. Специалисты из коммандос говорят, что скорее всего идут зигзагами с посадкой. Скорее всего их направляет спутник, потому что их не заметил ни один пост, ни один патруль. Кёллер ожидает, что вот-вот пойдут на прорыв.
— Господин Министр, — вы б занялись чем-нибудь интересным, — тихим, но жёстким голосом проговорил Кёллер. У нас сейчас все работают на полную. Ребят, дайте ему посмотреть что-нибудь. Ну, например, допрос балбесов с яхты.
Министр тихо вздохнул, отвернулся и включил голоплейер.
— Знаешь, парень, я частный детектив и у нас пока просто беседа. Будешь лезть в бутылку, пущу к тебе адвоката и позову полицая из соседней комнаты, будешь говорить под протокол. Тебе предъявят обвинение в помощи террористам, лжи полиции и хранении наркотиков. Папа будет рад, когда ты очередной раз появишься в новостях. Уже не хочешь адвоката? Тогда продолжаем.
— Говоришь, вы с Гансом познакомились с ней у спортклуба около 4 часов дня, зашли в бар, где услышали историю, как она поссорилась с бойфрендом, тот психанул и свалил на яхте с её вещами и документами, но вернётся через пару дней. Он типа, ей изменил ей, занимаясь групповым сексом и она хотела бы отплатить ему тем же самым. Киваешь, ага. Что ты там шепчешь, что ты дурак? Вот в чём, так этом сомнений мало.
Симпатичный, очень бледный парень с длинными светлыми волосами, схваченными в хвостик, хлюпнул носом: — Мы просто головы потеряли! Я сам сейчас не понимаю как я мог купиться на такую туфту!
— Было б что терять. Тем не менее, ты пронёс её сумку на яхту мимо полицейского поста, сказал, что вещи твоей подруги, которая сейчас на яхте.
— У меня и правда подруга была на яхте. Я просто не уточнил какая...
— Шутник, значит... Потом ты вышел из гавани, а девчонка в гидрокостюме с мыса приплыла к вам. Почему её не заметили?
— Ну она под водой плыла, да и смеркаться уже началось. У неё дыхательный аппарат был такой, как маска, без баллонов. Она сказала, что он новый и очень дорогой, я хотел потом такой же купить, она обещала рассказать где. Ласты ещё и гидрокостюм шикарный, как кожа облегает, тонкий, очень лёгкий, я спросил, где она такой взяла...
— Теперь понял где? А я уж думал, ты так и не догадаешься. Что было, когда она к вам поднялась?
— У неё одежда и кроссовки были в мешке, туда вода попала, всё промокло, она одела в баре, в туалете, гидрокостюм под одежду и так пошла на берег, чтоб не принимать внимания. Нисколько не огорчилась, сказала, что высохнет, зачем одеваться, если всё равно раздеваться и стянула гидрокостюм. Мы чуть не упали от неожиданности. А дальше она попросила выпить за знакомство... и понеслось... дальше всё как в тумане.
— Сколько вас было на яхте?
— Ну я же говорил, нас ребят четверо и две наших подружки... ммм... общие. Девчонка нашим подружкам не понравилась.
— Подружки — это филиппинка и немка.
— Да. Потом она помогла нам их раздеть, те сначала не давались, ругались. Тогда она их связала и предложила позаниматься садо-мазо.
— Кто яхтой управлял?
— Автопилот.
— Кто курс прокладывал?
— Она, мы удивились, как она смогла так быстро разобраться, но она сказала, что с детства в море на больших яхтах.
— А ты, как шкипер, о чём думал в это время? Хотя что тут спрашивать? Дальше вы пили, занимались сексом, дружки достали кокаин, шмаль...
— Да.
— Вам несколько раз посылали предупреждение по рации, по рации отвечали автоголосом, что чужих нет. Коммуникаторы не отвечали.
— Это она...
— Анализ крови показал, что под дурью были только вы с Гансом, но третий нажрался до скотского состояния. А как это случилось с четвёртым?
— Он был самый трезвый и тут услышал, что ему пришло сообщение. Тут девчонка набросилась на него, повалила и стала с бороться, почти не в шутку, она оказалась очень сильная. Мы угорали, потом она предложила нам связать его и тоже поиграть в садо-мазо. Потом мы по приколу оттащили своих связанных друзей в трюм и там закрыли. Все просто угорали. Потом ничего не помню. Проснулся в госпитале.
"Трудно представить, что этому полудурку уже за тридцать," — печально подумал Министр, — "Неудивительно, что европейцы вымирают, а нас заместят варвары, как когда-то римлян."
Кто-то несколько раз настойчиво коснулся плеча, — "Господин Министр, господин Министр!" а да это ж Курт. "Как я устал от всего этого, наверное задремал," — мелькнуло в голове Министра, — "Ничего себе, сколько времени прошло!"
— Господин Министр, посмотрите: — Кариму доламывают, уже поплыла! Пойдёмте к проектору!
Черные вьющиеся волосы выбились из-под платка, подрагивая, как антенны. Красивую молодую женщину била хорошо видимая мелкая дрожь, смуглое лицо стало палево-белым. Вот-вот упадёт в обморок. Хейде суёт прямо в нос Кариме маленький флакончик. Та резко дёргается, судорожно вздыхает глаза приходят в фокус. Несчастная пытается упасть на колени, пальцы Хейде с неожиданной силой захватывают подмышечную впадину.
— Умоляю Вас, — Карима судорожно сжимает руки, — только мужу не говорите, чем я занималась, он меня убьёт, у меня ребёнок, я люблю...
— Что ты наплела мужу про своё прошлое? — резко спрашивает голос Отто.
— Что была замужем недолго, вышла по воле родителей, потом муж пошёл воевать и развёлся со мной, чтобы не оставлять вдовой.
— Последний раз, Карима, — металлический голос Хейде звенит в ушах, — ты нам говоришь её имя и где она живёт и мы навсегда оставляем тебя в покое. Даю слово. Не говоришь — муж узнаёт про твоё прошлое, а тебя арестовывают за дачу ложных показаний по поводу убийства. Ну!
— Её зовут Хузама Лабиб. Она живёт во Фрайберге, переехала из Берлина год назад. Она замужем за Икрамом... неофициально.
Лицо Каримы становится цвета мелованной бумаги.
— Ты поняла, что с тобой будет, если ты попытаешься сообщить ей о нашем разговоре?
— Да... Клянусь я ничего не скажу!...
— Есть адрес! — Курт торжествующе поднял обе руки, — действительно Фрайберг!
— Полицейский спецназ на место?! — хрипло спросил Министр.
— Ни в коем случае! — торжествующе улыбнулся Кёллер. — Это настоящий волк, начнём загонять слишком рано, уйдёт.
Он повернулся к двоим неприметным пожилым мужичкам: — Давайте ребята! План 2-а. Сами лучше меня знаете, что вас учить.
Те подали несколько сигналов с коммуникаторов и исчезли из комнаты быстрее, чем на пол приземлился упавший со стола листок бумаги.
— Наконец, настоящая охота! — ухмыльнулся Кёллер, наливая себе огромную кружку кофе убийственной крепости.
Минут двадцать стояла мёртвая тишина. Даже Министр молчал, только что у него был нехороший разговор с Канцлером. Это тут можно про всё забыть, работа кипит, а результа-то реального — ноль, так никого и не поймали. А вдруг и не поймают, что тогда?
— Внимание! — прогремел усиленный динамиком голос дежурного от ВМС, десять миль норд-норд-ост от Гельголанда — обнаружен неопознанный малый летательный аппарат. Скорость семьдесят миль в час, направление норд-норд-вест. Патрульный гидросамолёт береговой охраны не успевает перехватить. Вызвали Люфтваффе, на подходе ближайший истребитель. До границы меньше шести миль.
Видео с истребителя заняло центральный экран. Два факела ракетных сопел стремительно исчезли вдали и тут же превратились в панорамное видео цели — ракеты целеуказания затормозили недалеко от цели и выбросили из-под отброшенных колпаков два юрких разведдрона с раскладными крыльями. Дорогое удовольствие, но тут скупиться не будут.
— Он шёл в радиотени крупных судов на предельно малой высоте, сделал крюк от Эльбы. Обхитрил нас, но не совсем. Видимо, его вели со спутника, — пояснил дежурный, — если б не привлекли столько сил вряд ли бы нашли.
Нарушитель маневрировал насколько мог, но дроны словно прилипли к цели. Ветер крепчал на глазах, на экране совсем близко проносились волны с барашками. Дождь, низкая облачность, клочья тумана. Надо быть совсем отчаянным, чтобы пытаться лететь над морем да ещё на лёгком самолёте.
— Это что за летающий матрас? — удивился Кёллер, — он что, надувной что-ли?
— Неопознанный вид легкомоторного эвакуационного каркасно-надувного самолёта, производства Океанийского Союза, — бесстрастно ответил координационный штаб Люфтваффе.
Истребитель вот-вот настигнет цель. — Жду приказа, — посылает сигнал лётчик. Через три с половиной минуты цель выйдет за границу Германии.
— Два океанийских автожира двадцать миль норд от цели, скорость семьдесят миль в час. Всплыла подводная лодка сорок пять миль норд от Гельголанда. Если цель выйдет в нейтралку и мы попытаемся атаковать очень высока вероятность обстрела истребителя ракетами поверхность-воздух и даже применение тактической ядерной ракеты по материку, это океанийцы, — сообщил координационный штаб ВМФ.
— Если цель будет поражена из автоматической пушки или ракетами, её экипаж на такой скорости неминуемо погибнет, — ответил на запрос Кёллера штаб Люфтваффе. Это было и так ясно, не убьёт осколками, так разобьются о воду, даже если жилеты, то шансов практически нет.
— Значит надо уменьшить скорость, — голос Кёллера спокоен, как будто он обсуждает погоду, — можно ли чтобы снаряды разорвались рядом и пробили этот матрас, он сдуется не сразу, скорость упадёт, покалечатся наверняка, но там через десять минут будет гидросамолёт.
— Приказ передан лётчику, но результат не гарантируем.
Ровшан сам не знал, как он смог удержать почти рассыпавшийся на части самолётик. Если бы не динамический наддув, они бы уже в волнах, но несущийся на них поток воздуха успевал поддуть почти настолько же, сколько улетало через пробоины, а маленькие пробоины ещё и самозаклеились. Минуту назад тридцатимиллиметровые снаряды лопнули длинным огненным облаком метрах в десяти от хвоста.
Левая рука начала отниматься, с локтя текла тёплая струйка. Хорошо, что левая. Пассажил тихо хрипел, он был тяжело ранен, похоже, пробиты лёгкие, хорошо что ещё жив. Истребитель ушёл на вираж, пока реактивный самолёт развернётся на такой скорости и выйдет на позицию стрельбы, пройдёт не меньше минуты. По любому им осталось совсем немного, у противника только один заход, он или собьёт их, или промахнётся, свои совсем рядом. Хорошо, что эти дроны не умеют стрелять, как они достали!
— Через двадцать секунд истребитель будет готов, это последний шанс, мы не будем сбивать цель за границей. Что делать? — координационный штаб Люфтваффе замолчал, ожидая распоряжения.
Полная тишина, было видно, что Кёллер вот-вот что-то скажет.
— Приказываю уничтожить нарушителя! — все вздрогнули от полуистерического выкрика Министра.
Кёллер что-то пытается выкрикнуть, но Министр нажимает сигнал подтверждения команды на своём коммуникаторе.
Ровшан делает обманный манёвр и резко уходит в сторону. Он слышит, как трещит, но держится композитный каркас и стонут надувные модули. Если бы за штурвалом истребителя сидел вчерашний выпускник училища, то маленький самолёт имел бы шанс спастись. Но пилот был опытный. Через две секунды очередь шестиствольной автоматической пушки разнесла надувной самолётик и его экипаж в клочья.
— Вы хотите знать, почему я это сделал? — резко, с вызовом выпалил Министр.
