А самые незадачливые осаждали лавки торговцев в надежде приобрести там уже закончившиеся пуговицы.
Максова мода закружила головы всем.
Ну что ж, город Мессен.
Столкновение средневекового мира и нашей рекламы окончилось не в твою пользу. На этот раз.
Вообще-то нам надо было в Илекке. Тоже городок, тоже не слишком большой, но довольно зажиточный. Был этот городок, по слухам, на речке, причем речка не замерзала даже зимой, жил за счет торговли и окраски тканей. Чешуйки здесь еще делали цветные — местный вид черепицы.
Макс как услышал, сразу стойку сделал. Сел нашему магу на шею и принялся вынимать из него душу, добиваясь ответа, куда речка течет. Карт местности в привычном нам понимании здесь нет, люди ходят по указаниям путевых камней по дорогам и тропам, им карты особо и не нужны. Возможно, что-то похожее есть у Старших вельхо, но те своих секретов не выдают. А Максу вопрос транспортировки покупок покоя не давал. Из Мессена мы первый обоз отправили, но это же капля в море. Семь телег сушеного мяса и три зерна удалось выдать за закупки для убежища личинок. И что? Убежищу на один день, и то при условии умеренности.
Но более крупные закупки делать опасно. Нойта-вельхо бдит вместе с ловчими-драконоловами, попробуй проскочи...
Вот как провезти мимо них крупные закупки?
Думай, голова...
Нужна легализация, без нее наши игры с куплей-продажей — детская возня в песочнице, только степень риска много выше. Тот же Илми Рани, если бы действительно решился обратиться к властям, был бы в глазах этих властей добропорядочным гражданином, выступающим против бродяг неизвестного происхождения. Стоит ли говорить, в чью пользу было бы решение?
А как легализоваться? Терхо Этку не помощник, его самого разыскивают. А найдут — не обрадуются. Отступник он теперь и драконовер...
— Э-э... — при виде придорожного камня-путевика, старательно обсаженного снежниками и незнакомыми красными, просто огненными цветами, Терхо притормозил. — А давайте туда не пойдем?
Я прищурился, читая угловатые местные буквы названия:
— В Рейиккен? А нам туда надо?
— Это поселок, не город. Вряд ли там удастся продать ваши товары. Лучше идти в город, а не к этим...
— К кому?
— Ну снежники и пламенки видите? У каждого дома, вдоль всей дороги. Тут явно полно драконоверов. А они к приезжим, мягко говоря, не слишком приветливы. Фанатики.
— Драконоверы? Здесь? — Макс, в последние полчаса выпавший из общения, встрепенулся. — Где?
— Цветы видите?
— Так везде цветы.
— Именно! Только в городе они еще ничего, а вот по таким поселкам староверов целые общины! Помнишь того Поднятого, из города? Ну что тебе штаны подарил. Так он по сравнению с ними — возносящий молитвы богине Живе! Он нас хоть живыми отпустил. А тут если заподозрят, что ты драконолов, можешь прощаться с жизнью.
— Заподозрить драконов в том, что они драконоловы, — мечтательно пробормотал Макс... — А на это стоит посмотреть.
— Макс, стоит ли?
— Есть хочется.
Терхо заткнулся. Поесть он хотел всегда, и его опасения сейчас вступили в жестокую борьбу обострением аппетита. Я наклонился за цветком, пряча улыбку. Интересно, Макс из детдома, маг наш из приюта личинок, а отношение к еде у обоих одинаково трепетное. Видимо, поход в поселок неизбежен...
— Что ближе, поселок или город?
Терхо вздохнул.
— Город...
— А к вельхо драконоверы как относятся?
Маг дернул плечом и первым двинулся к дороге за путеводным камнем.
— Не любят. Был у нас один в личинках, из них был. Из отобранных детей. Он иногда рассказывал про их верования.
— В вельхо можно попасть из секты?! — я даже споткнулся. — Странно.
— Ну у них же тоже есть латенты. Так что же, им пропадать?
— Интересно ставится вопрос... Терхо, а у кого шансов выжить больше: у вельхо или у обычного добропорядочного гражданина, скажем... ну, мастерового или торговца?
Маг озадаченно замолк.
А я пока присмотрелся к окрестностям. Все-таки красивые здесь места. И почему я раньше никогда не ездил в горы? Мы с родителями на отдых ездили нечасто, причем по большей части на море или в города Европы. Папа очень любил историю, много читал, иногда на экскурсиях по старинным крепостям и замкам рассказывал то, чего не знали даже экскурсоводы. И всегда выбирал красивые места...
Но горы — это совсем другая красота. Снег и резкие ломаные линии вершин, чистая, бездонная синева неба и пятна зелени на горных склонах... неровные извивы дороги, больше похожей на широкую тропу, аккуратные домики и дымки над крышами придают пейзажу оттенок уюта и домашнего тепла.
А цветы на снегу — сюрреализма.
Хотя это место почему-то кажется знакомым...
А это что?
Вообще поселок казался почти пустым — за последние десять минут между домами промелькнуло не больше трех человеческих силуэтов. Даже дети не играли. День, все работают... А тут из-за недалекого домика (навскидку километра два) показалось сразу несколько фигур.
— Что они тащат? — прищурился Макс. — На носилки похоже...
Терхо приложил руку ко лбу и всмотрелся.
— Кажется, это похороны... — неуверенно предположил он. — Четверо ближайших друзей несут носилки с усопшим, а еще четверо — обычно соседи — идут рядом с кувшинами в руках и наливают встречным за счастливый путь духа покойного в сад Пяти.
— А вдова? Дети?
Маг поморщился.
— Ну, в городе бы они были... а тут староверы, у них традиции. Жена и дети провожают умершего лишь до порога, чтоб с собой не увел. Самые дорогие ему люди, понимаете?
— Нет, — Макс не отводил от похоронной группы напряженного взгляда. — Интересно, а где ж эти встречные?
Я тоже слегка напрягся. Макс был параноиком в квадрате, во всем здешнем мире доверяя ровно трем людям... и что? Пусть сам он от этой паранойи страдал. Но зато с ней он мог страдать, а не тихо лежать в безымянной могиле в бандитском подвале. При таком подходе я готов был пострадать за компанию. Но тут из домиков, мимо которых двигалась скорбная процессия, стали выходить люди. По одному, по два человека, они подходили к носилкам, ненадолго задерживались для "проводов" и, поклонившись покойному, снова удалялись по своим делам.
В принципе, ничего настораживающего... но Максу все равно что-то не нравилось. А значит, и мне. Чувство опасности у него явно лучше развито...Нет повода ему не доверять.
— Хм, может лучше в город?
— А поесть? — жалобно вздохнул наш маг.
Более-менее Макс успокоился только тогда, когда из рощицы справа и чуть повыше нас вышла еще одна группа (три человека плюс упирающаяся коза). Совершенно спокойно (за исключением решительно протестующей козы) группа выбралась из снега, подошла к похоронной процессии. Кратко о чем-то поговорила и, выпив за "светлый путь", благополучно прошла дальше по дороге.
Вряд ли она подозревала, какими внимательными взглядами ее провожают.
— Ладно, двинули. Где там их кладбище? Может, разминемся?
Не разминулись.
У очередного поворота по-змеиному извивающейся дороги на нас из-за скалы выдвинулась печальная процессия.
Восемь человек, носилки и покойный в длинном гробу.
Ближайший к нам мужчина неодобрительно полоснул взглядом по моей груди (точнее, по прицепленной там пламенке), но поздоровался вполне любезно:
— Доброго дня, путники. Не откажите нашему усопшему другу в последнем добром деле. Благословите его светлый путь в лучший мир...
Молодой парень с невеселой улыбкой уже наливал в высокую глиняную кружку что-то темное.
Пить отчего-то не хотелось. Интересно, что будет, если "путники" откажут в этом "последнем добром деле"? Нет, Максова паранойя все-таки заразна.
Я взял кружку — налили туда от души, по края. А сказать что? Мы с Максом уперлись взглядами в Терхо — и тот не подвел.
— Светлого пути странствующему в сады Пяти. И милости богов.
Показалось — или улыбки "провожающих" стали более напряженными? Но когда мы с Максом повторили напутствие и выпрямились после поклонов, ничего не изменилось. Опустевшие кружки вернулись к хозяевам, нам поклонились в ответ, и четверо носильщиков снова подхватили ручки носилок. И процессия двинулась дальше.
Мы остались смотреть им вслед.
— И что это было? — озадаченно пробормотал Макс.
— Доброго пути! — донеслось с дороги.
— Ооли, — отозвался маг.
— Что?
— Ну напиток. Ооли. Из зерна и ягод делают...
— Да я не про него... Чего это они дернулись, когда ты им про милость Пяти говорил?
— Тебе тоже показалось?
— Мне не кажется. У драконоверов пять богов?
— Ох... — маг хлопнул себя по лбу. — Я идиот!
— Самокритично.
— Четыре у них. Стихии.
— Ладно, пошли. Но из поселка убираемся по-быстрому. Купим продукты и сматываемся.
Но напиток оказался вкусным. На эль похож, с фруктовыми нотками и с легкой горечью. И настроение отчего-то повысилось.
Когда процессия завернула за скалы, покойник в гробу шевельнулся и сел.
— Не вылили? — напряженно спросил он у носильщиков.
— Нет, выпили.
— Что ж, посмотрим, сработает ли на них ловушка.
Дракона мы увидели совершенно неожиданно. Очередной извив, очередная скала — и на ней барельеф с серебристым крылатым телом. Летящим...
Это было так неожиданно и так красиво, что мы замерли на месте.
— Смотри, как осмелели... — выдохнул вельхо. — совсем не боятся...
— Может, в мире что-то изменилось? Раз драконоверы не боятся Нойта-вельхо.
— Или это не драконоверы... кстати, а там что-то написано... мелко только... Слав?
Я прищурился.
— Первое слово явно вельхо. А дальше...
А дальше была темнота...
Славка не любил, когда шепчутся.
Когда ему было четыре, в их веселой дружной семье взрослые вдруг стали шептаться, а потом бабушка "уехала далеко-далеко", и в следующий раз он увидел ее лицо только на могильном памятнике... Связи Славка тогда не ощутил, но подсознательно запомнил. И, услышав год спустя шепот, насторожился и стал слушать. Конечно, малышу было непонятно, что такое "пресс налоговых" и "возможно, это подготовка к рейдерскому захвату" и "вышел бы ты из состава акционеров, пока не поздно". Но когда папа после этого шептанья вдруг "заболел" и оказался в больнице "с огнестрелом", он не просто выучил новые слова. Он понял, что на свете есть не только хорошее, но и плохое, и страшное. И в его памяти это страшное навсегда осталось связано с шепотом. Став старше, Славка, конечно, осознал, что дело не в понижении голоса, просто родители таким образом старались беречь сына от взрослых бед. Он даже учебник психологии читал и уяснил, что да, родители были правы, и у них получилось не пустить в его жизнь фобии, панические атаки и прочие отклонения, которые часто берут начало в детских страхах.
Но все равно: стоило кому-то рядом начать шептаться — и по затылку словно проводило невидимой ледышкой, а глаза сами собой щурились, выискивая незаметную пока угрозу.
Сейчас он очнулся именно от этого.
Рядом кто-то шептал...
Привычная ледышка прокатилась по затылку от линии волос до спины, прояснив сонный еще разум... и юноша замер, поняв, что открыть глаза не может. Не может открыть взглянуть, не может шевельнуть рукой, и похоже вот это, на запястье и на ногах, у щиколоток — веревки.
Ледышка стала сугробом, снежной лавиной, в который провалилось сердце. Провалилось и бешено трепыхалось там, пока хозяин торопливо тащил из памяти последние воспоминания...
Драконы, Старшие и просящий рык: "Только осторожней. Только вернитесь...". Торговый рейд. Горы. Эпопея с пуговицами, первый отправленный обоз, дорога... поворот на поселок, встреченная похоронная процессия, внимательный взгляд "друга", вкус незнакомого хмельного напитка на губах... Потом фигура дракона на скале — и темнота.
Ловушка. Это была ловушка? Недаром так вызывающе размещена фигура дракона на придорожной скале. Расчет на то, что свои, предупрежденные, пройдут мимо, верующие пройдут мимо... а любопытные и неосторожные полезут смотреть. И ведь полезли же.
Ловушка.
Похоже, они влетели в нее с размаху, и даже Максово чутье не помогло.
Но чья? Кто связывает пленных — так? Руки заведены за спину и связаны в запястьях, причем кисти дополнительно чем-то не то обернуты, не то обвязаны. Пальцы едва двигаются, как в очень жестких кожаных варежках. Боль есть, но несильная, и онемения нет, но высвободиться не получится... Ноги связаны слабее — просто чтобы не дать подняться. А вот руки — серьезно. И повязка на глазах. Мягкая, но плотная...
Обороту, если что, не помешает, но оборот — последнее средство. Не стоит выдавать свой драконий облик, их и так считают... а кем, кстати, считают? Кого так важно лишить способности видеть и двигать руками, но при этом не блокировать речь и слух?
Вельхо.
Именно они опасны своими Знаками... и возможностью отбиваться, задействуя боевые узоры.
Их сочли магами? Похоже, что так... Посчитали за вельхо и постарались блокировать возможность коснуться знаков даже на ощупь.
И что с... стоп.
Шепот!
Этот шепот, что заставил его очнуться, тихий, едва слышный сердитый шепот...
Это же...
Славка вслушался. Знакомый голос, сейчас искаженный шипением и высокими частотами, сердито костерил горы, горные дороги, тропы, а, главное, горных козлов, здесь обитающих, и особенно их упертые козлиные мозги, толкающие хозяев на сооружение тупых ловушек! Чтоб они горели! И скалы с драконами, и резвый покойничек, так его и растак! И его, Макса Воробья, персональная безмозглость, не позволившая учуять такую примитивную подставу!
И, несмотря на адреналин, на неизвестность и собственную беспомощность Славка на миг, на какой-то крохотный кусочек времени, позволил себе улыбнуться. Если Макс ругается, значит, он не считает ситуацию безнадежной. Вот если бы Макс молчал вмертвую, как тогда, в горах, уже замерзнув практически до обморожения, или вдруг пускался в откровенность — вот тогда да, тогда впору бить в набат и кричать SOS. А так... ничего особенного. Шипя и осыпая нехорошими словами некстати попавшееся на пути препятствие, его шебутной напарник как бы настраивал себя на боевой лад.
Воробей...
— Как же меня достал этот придурочный мир... — с внезапной тоской вдруг тихо проговорил Макс. — Устал... черт, устал уже...
И несколько сорванных, запаленных выдохов, почему заставивших Славку порадоваться, что напарника своего он не видит. Так тяжело, вымотанно дышат после чего-то по-настоящему напряженного. Чего-то... кросса с нагрузкой. Сотки отжиманий. Чего? Но больше откровений не последовало. Примерно минута тишины, потом что-то зашуршало — тихо, почти неслышно. И стихло.
Славка подождал с вопросами — вряд ли скрытник-Макс обрадуется, что его подслушали — и уже более энергично заворочался на месте, делая вид, что только что начал приходить в себя.
— Славка? — почти сразу послышался напряженный вопрос.
— Да... Макс? Черт, где мы? Ничего не вижу...
— Наконец-то! Вы с Терхо тут уже часа два изображаете спящих красавиц!
