— Я знаю, почему, — бесстрастный голос Кёллера словно замораживал воздух вокруг, — покиньте помещение согласно пункту 4 нашего договора.
Тихо стукнула по столу кофейная кружка.Старый сыщик ушёл с головой в монитор, посылая какие-то распоряжения. Министр незаметно перетек в соседнюю комнату.
На экране появились Отто и Хейде. "Вы с Отто были правы, Гюнтер," — улыбнулась немка — "Они там не живут, а только числятся. Но там действительно живут люди с именами Хузама и Икрам, другие, с детьми — им наши душелюбцы отдали своё жильё бесплатно. Вот бы дуболомы из спецназа устроили там погром!"
— Примитивный трюк, рассчитанный на дебилов, — бросил Кёллер, — судя по всему, как тут нашли облечённые властью, кто готов был сразу ломануться по адресу. Нашли откуда эти двойники по имени взялись? Небось из какой-нибудь помойки?
— Точно, из местного лагеря беженцев. Местный начальник полиции как услышал, рвался с цепи устроить там зачистку, решил, что фигуранты поменялись адресами с "двойниками", еле удержали.
— Ёжику понятно, что в лагере их нет, — ухмыльнулся Кёллер. Там слишком много перетасовок и всё на виду, — ёжику, но не нашей полиции.
— Естественно, но есть и от них толк, если правильно их направлять — нашу парочку нашли через полицейских осведомителей.
— Уже? Ну вы молодцы! Не наследили? Сетевые импульсные блокираторы и пеленгаторы развёрнуты? Микрорайон блокировали мобильными группами? Вероятностную сетку постов развернули?
— В процессе. Насчёт наследили... не уверена, Гюнтер. Мы могли проколоться. Когда мы проверяли адрес, могли попасться на камеры, хотя проходили опасный участок во время импульса блокиратора. Проверку вели, в основном, местные. В квартиру не заходили, работали агентура и спецтехника. Похоже, наш электрик серьёзный специалист, было несколько импульсов, похожих на работу выведенных сетевых камер, там где скрытая камера с маковое зерно, проволочка и вывод к сетевому передатчику метров через сто. То же самое было и у лагеря. Недалеко от нашей квартиры засекли нейросетевой импульс, через три минуты вышел сосед гулять с собакой, колоритный такой, весь в бороде и нацодежде, прям шахид натуральный. Здоровый такой лоб и собака большая. Увидел наших ребят и подходит — типа кто такие, почему ночью здесь, хорошо консьерж был уже на подхвате, успокоил, наплели легенду. Мы сомневались брать-не брать немедленно, решили не брать...
— Похоже, вы ошиблись, ребята, — огорчённо цыкнул зубом Кёллер. Надо было брать на месте и действовать на предельной скорости. Это был наблюдатель. Теперь уже поздно.
— Мы тоже так подумали, Гюнтер, — вмешался Отто, — похоже, нам нужно усиление...
— Какое к чёрту, похоже! — рявкнул Кёллер, — немедленно все резервы туда! Сколько прошло времени с появления шахида?
— Сорок минут. Надо было сообщить сразу? Мы были не уверены...
— Эх ребята... надо было... и я, старый дурак, не проследил... Теперь сделанного не воротишь. Немедленно: камуфлированные мобильные группы по вероятностным маршрутам отхода, где можно — мобильные камеры, где не успеваете — дроны. Поднять всех осведомителей и местную братву. Всем довести суммы за поимку и наводку. На резервные позиции — части спецназа, к лесным зонам — войска по тревоге, приготовиться к зачистке, объявить учения, боевых патронов не раздавать, брать живым. Вертушки — готовность ?1, экипажи в кабинах. До моего личного распоряжения не вводить войска в зоны А и Б, но штурмовые части на рубеже. Реанимационные команды — на место. Приготовится к переброске штаба на место немедленно. Грузовые вертушки — сюда... Чёрт возьми! Вы ещё здесь господин Министр!
— Да, я здесь и не собираюсь уходить. Согласно указу Канцлера именно я являюсь ответственным за всю операцию. Приказываю всем слушать мои распоряжения!
— Наш контракт разорван по инициативе нанимателя, — Кёллер спокойно поднялся, держа кружку в одной руке, ни на кого не глядя он стал свободной рукой собирать свои вещи со стола. Кто-то тяжело вздохнул. Частные детективы зашуршали вещами, кресла застучали, откатываясь назад от ставших за секунду бывшими привычных хозяев.
Служивые сгорбились на местах, стараясь не смотреть на теперь уже бывших товарищей по команде. Некоторые с большим усилием контролировали себя, чтобы не сорваться, Кёллер умел создавать команды, настоящие, а не то что этим обычно называется. У многих на лице было написано то, что чувствовали — им было и противно, и обидно за наглую несправедливость, и стыдно за то, что они ничего не могут поделать. Можно, конечно, прямо сейчас встать и подать рапорт об отставке, но это означало конец карьеры, отказ от хорошей пенсии, мягко говоря, невысокие шансы найти хорошую работу... Поэтому все они так и сидели, ссутулив плечи, не поднимая глаз.
Министр неистовствовал, с пулемётной скоростью раздавая новые команды и отменяя распоряжения Кёллера. Надо обладать редким талантом, чтобы наколбасить столько глупостей за 10 минут.
Во Фрайберге полицейский спецназ уже вышибал двери квартиры, где находилась "лёжка" резидента, а войска оцепляли несколькими концентрическими кольцами периметры А, Б и Ц. Над улицами метались полицейские дроны, на перекрёстках с визгом тормозили полицейские машины, блокируя движение. На стадионах и пустырях, разбрасывая весеннюю слякоть, один за другим приземлялись вертолёты с группами захвата. К окраинам города подходили колонны камуфлированных машин с заспанными солдатами — усиление и резерв.
— Ему некуда деваться! — самодовольно потёр руки министр, — резидент успел сбежать из квартиры, но его сообщницу уже взяли!
Почему-то никто не разделял его энтузиазма. Детективное агенство заканчивало сборы.
На главном экране высыпала покрытая множеством ярких точек карта района операции — необычная вспышка активности Нейросети. Каждая точка обозначала узел-выход. 20 тысяч выходов и количество растёт. Загорелось сообщение — подавить имеющимися глушителями не удаётся.
— Что у вас там происходит, чёрт возьми?! — резко спросил Министр, — но ему пока не спешили отвечать с той стороны экрана.
— Вы же сами приказали отключить в районе всю связь, а там две сетевые общины, одна арабская, другая турецкая. Люди напуганы — везде полиция, войска окружают район, вот они и связываются по Нейросети, — неожиданно подал голос вечно до этого молчавший лысый немец средних лет, прикомандированный специалист по современным средствам коммуникации из Службы Защиты Конституции.
— Что?! — Министр поперхнулся, — этот сброд пользуется Нейросетью? Они же ненавидят океанийцев?
— Ну и что? — ответил молчун, — правоверные с удовольствием пользуются кафирскими технологиями, если те приносят пользу правоверным. Каждое подключение нейросетевого коммуникатора — это узел, вместе они образуют локальную сеть со своей связью, которая будет работать даже если останется неподавлена коммуникация хотя бы 16% узлов и хотя бы одна из них имеет связь со спутником. Тогда они могут пользоваться ресурсами всей Нейросети, правда медленнее чем обычно.
— У них нейросетевые общины? Это бред! — поднял брови Министр.
— Нейросетевые — конечно бред, потому что Нейросеть — это обученные группы людей с высокой организационной культурой плюс сетевая электроника. Тут обычные восточные общины, а Нейросеть просто система связи и электронных сервисов вроде сетевых взаиморасчётов.
— Вы про систему ухода от налогов? Ничего, скоро это прихлопнем! — резко повернулся Министр.
— Всё относительно, — молчун продолжал удивлять внезапной говорливостью, — со стороны правительства и банков — уход от налогов и потеря банками процентов за транзакции и кредиты, а с точки зрения местных это система взаиморасчётов, где люди могут оказывать друг другу услуги без посредничества правительства и корпораций, — он замолчал на секунду, — Навязываемого посредничества... ммм... как они считают. Без таких сетевых сервисов им выжить на чужбине намного сложнее.
— Странно, — Министр вызвал на экран данные по общинам ("Только стало доходить!" — ехидно подумал Кёллер), — пять лет назад эти районы считались одними из худших в Европе — всеобщая бедность, преступность, почти полное отсутствие местных бизнесов, а сейчас это районы с весьма неплохим средним уровнем жизни для эмигрантов, что интересно — при очень низком официальном доходе. Уровень преступности намного ниже среднего для таких районов. Что такое внутренняя/официальная безработица 4/670?
— Четыре процента — реальная внутренняя безработица, 70 — официальная, — пояснил молчун, — районы живут своей внутренней экономикой. Ситуация стала улучшаться четыре с половиной года назад и год назад улучшение приобрело стремительный характер.
— Где-то пять лет назад в этот район переехал резидент со своей подругой, — сказал кто-то.
Контрразведчик быстро вывел серию данных, да уж, Министр в обработке информации был явно не ас: — Район очень активно посещается другими эмигрантами и даже немцами. Местные славятся хорошо поставленными бизнесами доставки дешевых качественных ужинов, домашними ресторанчиками, дешёвыми продуктами, дешёвым качественным ремонтом домов и машин. Хм... Онлайн торговля с немедленной доставкой в прошлом месяце вышла на первое место в городе, потеснив крупные сети. Отмечают высокий уровень сервиса и безопасность. Наркотиков почти нет. Говорится, что три года назад прекратились драки между арабской и турецкой молодёжью, в районе появилась состоятельные персидская и курдская община. Вы не поверите, но есть совместные бизнесы, принадлежащие туркам, арабам, персам и курдам в доле.
— Ничего себе! — сказал полицейский-перс с седеющими усами, — с трудом в такое верится!
— Просто люди поняли свою выгоду, — ответил женский голос.
— Ещё бы не понять! — скривился Министр, посмотрев на какие-то графики, — расчёты идут взаимозачётом или наличными, почти никто не платит налогов! Это организованные территориальные банды злостных неплательщиков. Куда, интересно смотрела местная полиция?
— Налогов действительно платят очень мало, — вставил молчун, — но зато практически не сидят на социале и облегчают жизнь людям вокруг. Преступность упала, люди стали жить лучше, вот местная полиция их и не трогает, хорошо помнит как оно было раньше.
— Там наверняка отмываются криминальные деньги! — категорично отрезал Министр, — вот почему там так тихо, волк не режет скотину у своего логова! Давно там надо устроить хорошую зачистку!
— По нашим данным там очень мало криминальных денег, господин Министр. Там вообще мало денег.
— Что вы несёте, специалист не-помню-как-ваше-имя! Если нет денег, то местный бизнес не может подняться! Никто не давал им дешёвых кредитов, никто не вливал серьёзных сумм. Нет денег — ничего не может крутиться. Бизнес не может купить товар, люди не в состоянии заплатить за услугу. Это азы! Откуда вас там таких понабирали в Службе Защиты Конституции?
— В классической экономике нормальных цивилизованных стран так и есть, но это другая модель. Взаимозачёты или своеобразные деньги не приносятся кредитными институтами, а создаются самим обществом в момент полезного труда, за который люди готовы платить. Сколько труда, столько и денег записывает Нейросеть. Постриг парикмахер несколько знакомых вроде как забесплатно — ему записался кредит, а тому, кого он постриг — минус, постриженный починил машину — получил кредит, механику покрасили квартиру — перешло маляру, маляр купил обед по кредиту и так далее. Долго копить кредит невыгодно, потому что включается небольшая инфляция, называемая демерреджем. Сеть всё время пересчитывает курс этой внутренней валюты к внешней. Интересно, что даже коренные немцы предпочитают рассчитываться там по системе взаиморасчётов, так получается без налогов на продажу. Подобная система существует в Океании, только сложнее.
— Так это и есть криминал! Уход от государственных налогов! Так скоро вся страна покроется такими общинами и они оставят государство без средств и всё рухнет. Почему ваша служба молчала и не била тревогу?!
— Отчёты своевременно предоставляются правительству. Большой опасности для общества наша служба тут не видит — в существующем виде эти общины имеет предел роста и он почти достигнут. Вырваться из нищеты они могут, но победить наше общество — никогда, потому что мы выигрываем за счёт глубины разделения труда, автоматизации и глобального рынка. Они заметно уступает классической западной экономике. Правда, если бы они перешли на нейросетевые общины, то тогда всё стало бы намного серьёзнее. Но тогда они стали бы филиалом Океании, что для них невозможно по культурным, интеллектуальным и прочем причинам. Так что мы не видим никаких оснований бить тревогу.
— Ничего, разберёмся, — буркнул Министр, отворачиваясь к экрану. Там пока дела шли не блестяще.
— — — — — — — — — —
— Я говорил, что могу вывезти только одного человека, — начавший полнеть араб в годах, говорил размеренно и степенно. Собеседник в прошлом оказал ему большую услугу и пришло время расплачиваться. Хоть и непросто, но держа слово ещё больше повышеашь свой авторитет, тем более что собеседник явно не простой человек, хотя со стороны таким и кажется.
Икрам кивнул, — мой ящик тоже нужно вывезти. Хузаму арестуют, нужен шум и поддержка.
— Сделаем. Поспеши пока ещё можно выйти чердаками и подземным коллектором за третье кольцо. Пацаны проведут. За ящик не беспокойся, будет в машине. Они начали формировать предполье за третьим кольцом, не пытайся выбраться сам, там полно дронов, камер и кочующих патрулей. Сбросим, где договорились. Если попадёшься, сам понимаешь...
— Конечно, про тебя ни слова.
Дождь усилился, резкие порывы ветра рассыпали по асфальту мелким бисером мокрую снежную крупу, поблёскивающую под яркими фарами полицейской машины и бронетранспортёра, перекрывших перекрёсток. Весна, называется. Полицаи сидели в машине, солдаты в открытом бронекузове и развёрнутой цепи тихо материли начальство.
Свист ветра заглушил приближающийся вой сирены, переливающиеся проблесковые огни "скорой помощи" заплясали в лужах на асфальте. Лихой водитель затормозил буквально в паре метров от бронированного борта.
Полицай вздохнул, натянул капюшон и с выражением вселенской тоски на рубленом лице саксонца выполз из тёплой машины. Да, это та самая карета скорой, о которой сообщили с соседнего поста. Должна вести старушку-арабку с сердечным приступом.
— Ну что, посмотрел?! — смуглый молодой парамедик был зол, — всё проверил? Кислородную маску не хочешь снять? Под юбку не заглянул, поди не старушка, а мужик какой?
Саксонец покраснел и выключил слепящий фонарик, которым просвечивал карету снаружи и внутри: — у тебя своя работа, у меня своя. Я не могу не выполнить инструкцию, — он махнул рукой водителю бронетранспортёра: — Отъезжай с дороги! Можно пропустить.
Водитель, видимо забыв включить сирену, рванул с места. Всё правильно, если сердечница, то каждая минута на счету, подумал немец.
— Давай, дядя Икрам! Едут! Никого вокруг! — Вертлявый, похожий на цыгана кучерявый молодой араб высунул голову в гаражную калитку. Как этот пацан умудряется с такой скоростью крутить башкой?
