— Вообще-то на самом деле больше, пятьдесят мы точно гарантируем, — начал было хемуль.
— Гарантировать здесь что-то может полковник Барсуков, — прервал его вождь. — Или я. В крайнем случае он, — Тарзан показал глазами на Магу. — А ты можешь сказать, что до сих пор у тебя что-то получалось.
Хемуль обиженно отвернулся.
— Вот это всё зачем? — спросил он, ковыряя взглядом стену. — Если есть осмысленные претензии к моей работе, так и скажите!
— Гжещ, у нас нет претензий к твоей работе, — вступил полковник. — Нас не интересует твоя работа. Нам всё равно, плохо ты работаешь, хорошо ты работаешь, работаешь ты вообще. Нас интересует результат. Пока его нет, мы будем напоминать тебе об этом. Разными способами.
Мага ухмыльнулся. Хемуля передёрнуло.
— В общем так, — проглотив, как обычно, обидку, начал он. — Это особо устойчивые к воздействию контролёров особи, мы их специально отбирали по этому признаку. Ай-ай-кью у каждого выше ста, это проверено. Теперь приступаем. Сначала тест. Гммм... уважаемый, — обратился он к еноту, — расскажите нам, что было вчера? Только, пожалуйста, подробно.
Енот повернул к говорящему полосатую морду.
— Вчера меня разбудили и дали поесть, — сказал он. — Потом немножко били. Сказали, что если я не буду слушаться, будут бить сильно. Потом снова дали поесть. Потом водили на маналулу и сказали, что со мной будет то же самое, если я не буду слушаться...
— Достаточно, — прервал его хемуль. — Теперь ты скажи, что было вчера, — обратился он к шерстяному.
— Мэна снялы с дэжурьства, — сказал шерстяной. — Патом сказалы, что я нужэн Тарзан. Патом дали паесть и нэмножка были. От этого я блэвал и мнэ сказали слизать...
— Хватит. Теперь ты, — он показал на упыря.
— Мэне учора зловыли... — начал упырь.
— Ну вы слышали? — с торжеством сказал Гжегож. — Они рассказывают про себя.
— И щто? — не понял Мага.
— Вы подождите, подождите, — пообещал хемуль. — Сейчас всё сами увидите. Вон ту бутылочку мне только дайте. И тряпочку какую-нибудь.
Тряпочка нашлась у Тарзана — он пожертвовал свой пижонский платочек. Хемуль аккуратно намочил его жидкостью из бутылки и дал понюхать каждому испытуемому. Коза закрутила было головой, не даваясь, но Мага слегка привстал и та сразу перестала барагозить — видимо, что-то вспомнила.
Дементор подошёл к еноту и откинул капюшон, обнажив чёрную голову с шевелящимися щупальцами. Глаз у существа не было. Зато среди щупалец открылся зев — беззубый, безъязыкий, но очень неприятный на вид. Выглядело это так, будто существо зевает еноту в лицо.
Енот покачнулся, закатил глазки и сполз по стене на пол. Следом за ним последовал нахнах, потом коза — та буквально стекла под рояль. Сарафан задрался, обнажив козьи нехитрые прелести. На них рухнул упырь, попытался инстинктивно дотянуться до тёплого тела обрывком кровососи, но вырубился и тяжело захрапел.
Обзевав всех, существо в балахоне снова встало посреди комнаты и замерло в ожидании чего-то.
Гжещ перехватил бутылку поудобнее и подошёл к дементору.
— Ну давай, работай, — сказал он черноголовому. — Прокрути все каналы. И дыши глубже, — посоветовал он, поливая голову дементора жидкостью. Через несколько секунд существо в чёрном опустилось — точнее, осело — на пол. Щупальца его бешено затряслись, потом разгладились, как мокрые волосы.
— И дальше что? — поинтересовался Тарзан, выждав минуты полторы.
— Погодьте-погодьте, — засуетился хемуль, — они сейчас в состоянии приёма... Так сказать, смотрят разные программы. Можно узнать, что конкретно. Только осторожнее, они спят всё-таки.
Мага молча подошёл к еноту, несильно пнул его и спросил:
— Чэво выдищь?
Енотик пошевелился во сне и забухтел что-то странное — "стабильно растёт спрос", "исчезли с рынка", "приняло решение".
— Это новостной канал, — начал объяснять хемуль, как вдруг енот закричал со всей дури — "меня будить?", открыл глазки и недоумённо потряс головой.
— Щто такоэ? — не понял Мага.
— Ну как бы... в общем... — засуетился хемуль, не зная, что сказать. Енот тем временем снова отрубился и затих.
— Реклама неподходящая... — задумчиво сказал Гжещ, чеша за ухом. — Но приём вроде устойчивый. Шерстяного надо бы проверить. И козу.
Нахнах ответил невнятным стонами — "гол", "бэй", "мачи тущло" — и судорогами нижних конечностей. Пинок под козье вымя дал неожиданный результат: козочка тихонько заблеяла "Дочь святая... писечка... мякотка... родинка".
— Это религиозное, — пояснил хемуль. — Ну как бы всё в порядке, процесс идёт. Полчасика ещё бы желательно...
— У меня много дел, — сказал полковник Барсуков. — И я не готов ждать ещё полчаса.
— Я же предупреждал: полноценная демонстрация займёт минимум час! — хемуль умоляюще посмотрел на Магу. Тот поднял мохнатую бровь, обозначая крайнее удивление.
— Щто значыт ты гаварил? — спросил он угрожающим голосом.
— Ну говорил же! В прошлый раз! — не понял хемуль. — Вы что, забыли?
— Как разгавариваещь? — голос Маги не предвещал ничего доброго.
— Нет, это совершенно невозможно, — простонал Гжещ, хватаясь за голову. — Уважаемый Тарзан, довожу до вашего сведения, что ваш сотрудник, — он злобно покосился на безопасника, — меня не слушает или не понимает.
— Это твоя обязанность — объяснить так, чтобы он выслушал и понял, — ответил вождь нахнахов.
Морда хемуля побелала от злости.
— Хорошо, — процедил он. — Просто збс. Благодарю уважаемого Магу за создание прекрасных условий для работы. Результата не обещаю, зато работа в таких условиях будет у нас просто замечательной. Главное — долгой. И вот это я вам таки гарантирую! — взвизгнул он и осёкся.
Зависла неприятная пауза. Потом полковник Барсуков поднялся.
— Моё присутствие необходимо? — обратился он к Тарзану.
— Можешь идти, — разрешил вождь нахнахов. — Зайдёшь через двадцать минут.
— Тогда я лучше останусь. Двадцать минут — ни два, ни полтора.
— За двадцать минут можно сделать многое... если уметь работать, — ответил Тарзан сухо.
В воздухе повисло тревожное ощущение близости красной черты.
— За двадцать минут я этому не научусь, — сказал, наконец, полковник Барсуков. Тревога куда-то делась, на тихих крыльях улетела. Все выдохнули. Тарзан снова показал, кто тут главный.
Оставшееся время прошло в относительно безобидной болтовне по разным поводам. Хемуль сначала помалкивал и обиженно шелестел бумагами из бювара. Убедившись, что на него и в самом деле не обращают внимания, он снова встрял в разговор — когда Мага и полковник принялись обсуждать методы болевого воздействия на печень P-основ. Потом Тарзан увёл беседу в сторону, углубившись в вопрос о сравнительных достоинствах арбалетов местной и бибердорфской работы. Далее разговор пошэл о кулинарных достоинствах щупалец кровососа, когда енот приоткрыл глаза и приподнялся.
— Вот, вот, сейчас-сейчас, отпускает его, отпускает... — забормотал хемуль, тут же оказавшийся возле енота и поддерживая его под локоток. Гммм... уважаемый, вы себя осознаёте? С вами всё в порядке?
— Ну вроде, — согласился енот, крутя головой. Вид у него был немного обалделый, но не более того.
— Так-так. Вот сейчас-то мы всё и увидим. Внимание! — хемуль поднял короткую ручку, призывая к тишине. — Уважаемый, расскажите нам, что было вчера? Только, пожалуйста, подробно.
— Вчера? — удивился енот. — Да вроде ничего особенного. Цены на артефакты поднялись до четырёхлетнего максимума. Уникальный двадцатиоднокаратный пердимонокль был продан за двадцать две тысячи пятьсот соверенов неизвестному покупателю, предположительно — гражданину Директории. Стабильно растёт спрос на редкие артефакты — прежде всего "хакамады" и "лорен-дитрихи"... Э-э-э... что-то ещё было... А, вот — госпожа Тортилла готова отказаться от нейтрального статуса домена. По её словам, участившиеся набеги хемулей и экономические трудности делают проблематичным продолжение политики нейтралитета. Влиятельный хемуль Станислав Ростоповский что-то сказал насчёт набегов... а что не так?
В наступившей тишине раздался тихий, отчётливый звук. Это полковник Барсуков три раза сдвинул ладони.
— Очень хорошо, — сказал он.
Ободрённый енот несмело улыбнулся.
Зашевелился шерстяной. Хемуль его растолкал и задал тот же вопрос.
— Вчера... вчера... — казалось, мысль мохнатенькому никак не давалась. — Бабы какие-то... будили меня, будили... спать не могу... Надо бы снотворное попить... О! Точно! "Циклон-бэ", производство Бибердорфа. Для всех основ животного и растительного происхождения! Действует даже на насекомых! Спим спокойно!
— Эта ваще чаво? — поинтересовался Мага, нисколько не впечатлённый.
— Это рекламная деменция, — не вполне вежливо буркнул Гжещ, что-то записывая в свои бумажки.
Разбуженная коза смотрела на всех блестящими глазами и бормотала "дочь помилуй маму, дочь помилуй маму". Второй шерстяной сказал, что жизнь — сложный институт и не всякий поканчивает его с отличием. Потом он попытался что-то спеть, но глотку заклинило.
Кончилось тем, что Мага снова позвонил в колокольчик и подопытных вывели.
— Вы слышали? Всё слышали? — радовался хемуль, сияя, как свежеотчеканенный соверен. — У нас получилось!
Тарзан обвёл взглядом присутствующих. Безопасник хмурился: он не понимал, в чём дело. Напротив, на физиономии Барсукова читалось удовлетворение — неглубокое, но конкретное.
Полковник кинул взгляд на вождя, что-то почувствовал и обратился к хемулю.
— Сколько времени продлится эффект?
— С одной дозы — где-то часа полтора, два. Но если подсядут — эффект будет устойчивым.
— И IIQ не падает?
— Теоретически не должен, — озабоченно сказал Гжещ: чувствовалось, что тема его волнует. — То есть что-то должно просесть на задачах с неполной информацией и ещё кое-где... смотреть надо. Но серьёзного мозгового дефолта быть не должно... — он задумался.
— Надеюсь, вы всё выяснили, — вступил в разговор Тарзан. — А теперь объясните мне, простому нахнаху, чему вы так рады.
Барсуков посмотрел на хемуля. Тот занервничал, потом с видимым усилием взял себя в руки.
— Мы тестируем вещательную систему, — начал он. — У неё есть несколько целей. Первая — информатирование населения...
— Вы говорили, — нажал Тарзан, — что ваша система повысит управляемость нашего домена. Повысит настолько, что я смогу, — он покрутил пальцами в воздухе, — ставить перед собой масштабные задачи. Я вписался в проект только ради этого.
— Ну вот мы же об этом и говорим! — обрадовался хемуль. — Смотрите. Все существа до сеанса отвечали на вопрос "что было вчера" рассказом о своей жизни и обстоятельствах. Это нормальная реакция живого существа. После сеанса ситуация изменилась. Те, кто смотрел новостные программы, стали излагать их содержание.
— У них что, память отшибает? — уточнил Тарзан.
— Нет. Они всё помнят. Просто им интереснее и приятнее думать о том, что они видели в эфире... ну то есть под спайсом. Информация концентрированная, впечатления яркие и при этом безопасные. Например, шерстяной смотрел футбольный матч, кончившийся дракой. Смотрел как бы с хорошего места. И не рискуя быть побитым.
— Нащи воины нэ бояца побитым... — ощерился Мага. Хемуль посмотрел на него с досадой.
— Ну я не говорил... Да не в этом же дело! Теперь для них "вчера" — не то, что с ними было, а то, что им показали! А что показывать, решаем мы!
До Тарзана, наконец, дошло. Он сделал жест, призывающий всех к тишине, и задумался. Думал он минуты три, так что Гжещ опять занервничал.
— То есть, — наконец, заговорил он, — если у нас будет передача про древние обычаи шерстяных, ей будут верить больше, чем старикам?
— Да старики сами поверят, — махнул рукой хемуль. — Они же на самом деле мало что помнят. А если передачу будет вести почтенное, уважаемое существо постарше, ну хотя бы внешне...
— Очень интересно, — Тарзан встал. — Подождите меня здесь, мне нужно кое-что сделать. Минут через пятнадцать я вернусь. Пятнадцать минут, — повторил он уже от дверей.
Тут понеслось.
В длинной лапе Маги образовался чёрный керамический пистолет. Грохнуло. Пуля угодила в лежащего на полу дементора, раскрошив ему череп. Вторая, по всей видимости, предназначалась полковнику Барсукову. Но за ту долю секунды, пока безопасник разворачивался, полковник успел упасть на пол, обхватить ножку стола и рывком перекатиться под защиту столешницы. Так что вторая пуля всего лишь разбила спинку кресла. Третья и четвёртая достались хемулю. Одна, взорвавшись, оторвала ему руку выше локтя, вторая прошила ногу и грохнула уже в сиденье, так что Гжещ смешно подпрыгнул и тут же грюкнулся об пол.
Из-под стола с треском ударила синяя молния — видимо, у полковника имелось при себе какое-то тесла-устройство. Мага упал на пол, но тут же перекувырнулся и бросился к двери. Тут его настигла вторая молния и он упал там, где пару секунд назад назад стоял Тарзан. Который к тому моменту успел укрыться за поворотом ведущей вниз лестницы и уже достал свои аксессуары — ещё один керамический пистолет и нож необычайно острой заточки. Каждый из этих предметов стоил небольшое состояние, но Тарзан на аксессуарах не экономил.
Он немного выждал, потом унял дыхание и прислушался. Где-то минуты полторы было тихо. Что-то стукнуло — это было похоже на открывание крышки рояля. В самом деле, через несколько секунд в воздухе повисло до-минорное трезвучие. Потом прозвучала простая гамма, а дальше внезапно понеслось что-то очень быстрое, стремительное и красивое, так что в голове Тарзана аж зазвенело: он никогда не слышал такой музыки.
Жест, однако, был вполне внятен. Полковник — а это был явно он, больше некому — демонстрировал Тарзану, что у него заняты руки, а сам он сидит спиной к двери. Конечно, это могло быть и ловушкой: двигался полковник очень быстро. Но, с другой стороны, шансов уйти живым у него не было. Мага оставил у единственного выхода из башни тридцать лучших бойцов, вооружённых самым разнообразным оружием. Как бы ни был хорош Барсуков, через такой барьер он не прошёл бы.
Взвесив всё это, Тарзан поднялся и приоткрыл дверь, держа наготове пистолет. И увидел красную жилетку полковника и мечущиеся руки. Музыка ускорилась до невозможности — как будто по клавишам носился крохотный козлёнок и разбивал копытцами льдинки. Вождь нахнахов даже заслушался — до того это было здорово.
Наконец, козлёнок забежал совсем уж высоко и сорвался — дзынь, бум.
— Римский-Корсаков, — сообщил он непонятно кому, — "Полёт шмеля".
— Заветное? — спросил Тарзан, держа пианиста на мушке.
— Не-а, — полковник потянулся. — Это мне в музыкалке вдолбили. Мама очень хотела, чтобы я музыкальное получил. А папаша меня в радиотехнику запихнул. Я там пил, не учился, экзамены не сдал, в результате пошёл служить. Давно это было... Ладно. Давай я не буду спрашивать, зачем и почему ты хочешь нас убить. Изложу свои соображения, а ты меня поправишь, если что.
— Хорошо, — сказал Тарзан, внезапно поймав себя на мысли, что в этой ситуации было бы как-то правильнее сказать "харащо" — по-нахнахски.
