Остаток каникул проходит быстро, сон, посещения медпункта и недовольное цокание мадам Помфри, вкупе с ахами и охами над злодействами гоблинов, прогулки с Луной и катания с горки, ленивые размышления над планом, без фанатизма, без ускорений, помыслил полчаса, нацарапал пером пару строчек и весь день свободен! Также полдня уходит на посещение Лондона и подбор новых палочек, под охи-ахи Олливандера, но не поводу наших мытарств, а по поводу загубленных палочек, так и сгинувших где-то в недрах Альп. Обыски в поселениях гоблинов, расследования и прочее ничего не дали, по крайней мере, в вопросе возвращения наших палочек, и это было немного обидно. Столько пройти вместе, столько пережить и потом утратить палочку — как расстаться со старым другом.

Но, бывает так, что ты расстаешься со старым другом, потому что начинаешь новую страницу жизни, и это именно тот случай. Новые палочки — новый этап в жизни, хотя это, пожалуй, немного громковатое заявление. Для полного соответствия новому этапу следовало бы все же бросить Хогвартс, но Дамблдор не предпринимает никаких шагов, занятия продолжаются, как обычно, факультативы с МакГонагалл тоже, и я машу рукой, мол, хрен с ним, перемелется, мука будет. Дамблдор во всем виноват, я всего лишь защищал друзей, твержу себе неустанно, и вина вроде бы отступает, загоняется внутрь умелыми руками Луны, и сидит там тихо, на пару с щекоткой Непростительных, ожидая удобного случая, чтобы вырваться наружу.

Да, мне с собой бы справиться, а с магическим миром пусть Дамблдор воюет.

Номер "Придиры" с общим рефреном "Гоблины — вечная угроза миру" распродается рекордным тиражом, и в нем даже есть статья Луны, как мы отважно охотились на альпийского ледогрыза, но так и не поймали, потому что нам помешали злые гоблины. Рассказы Джинни о похождениях в Альпах тоже пользуются огромной популярностью, хотя о некоторых моментах она все же благоразумно умалчивает.

Мы не общаемся, но в Хогвартсе этого и не нужно, чтобы знать, о чем там Уизли травит байки. Последняя из Уизли, в том смысле, что остальные дети Молли и Артура уже закончили Хогвартс. Отсвет славы прошлых Уизли, Гарри Поттера и собственная бойкость, Джинни, что называется, становится звездой экрана. Гарри тоже мог бы, но он никогда не любил вспоминать собственные приключения, а уж рассказывать о них посторонним тем более.

С Гарри мы общаемся, но на общих уроках, перекидываемся парой фраз, и этого хватает. Отдельную башню мне и Луне не выделяют, но вся эта история с нетрадиционными отношениями, получившая огласку после конференции, проходит неожиданно гладко. Ну, соседки по комнате перестали переодеваться в моем присутствии, так и хрен с ним, мы и раньше особо не общались, поздно уже начинать, а в остальном — все по-прежнему, разве что Лаванда какое-то время шарахалась, видимо, вспомнив, что было год назад. Но в целом, ситуация, как мне кажется, вполне уложилась в прежний шаблон "две чокнутые дуры, что с них взять?", так что ученики Рэйвенкло не возобновили свои набеги на Луну, чего я, признаться честно, немного опасался. Все же не прежнее состояние съехавшей крыши, чтобы спокойно к такому относиться, но нет, как и сказал, все проходит неожиданно гладко и мягко.

Невилл пропадает в своих теплицах и сестрах, он мрачен, и, кажется, немного стыдится того, что избегает меня. Не исключено, что Патил пошли по пути Джинни с ее непонятной ревностью и шевелящимися от этого на голове волосами, этакая Медуза Ревнона. Хотя, в общем-то, какая разница? У меня и самого есть причины избегать Невилла, после событий конференции, мысль о предательстве — та ситуация с сестрами Патил и якобы "пророчеством" — дергает особенно сильно. И сил признаться нет, и думать об этом тяжело — проще избегать друг друга и не смотреть в глаза, благо уроки у нас почти не пересекаются. Правда, еще есть садово-растительная почва, но в теплицы мы не ходим, а Запретный Лес со зверушками сейчас в снегу, и туда не ходит Невилл.

Наш кружок "Яростных Львов", в котором еще как-то тлело подобие жизни, окончательно разваливается, и, как уже сказал, социум вокруг меня распадается. По тем или иным причинам все выбывают, общение во время учебы и об учебе оно не в счет, и, собственно, остается только Луна. Словно стою на развалинах старого мира, держа за руку Луну, и встречая зарю нового, непонятного мира.

В чем-то это не только образ, последствия конференции расходятся, как круги на воде, как приливные волны от того огромного камня, который бросил Дамблдор, чтобы расшевелить болото. Оно и понятно, не всем хочется нарушения привычного уклада, привычной старой жизни, в которой все понятно и определено, и поэтому такая инерция, такое нежелание и сопротивление, вкупе со старой привычкой винить во всем магглов, одновременно привычно ощущая над ними превосходство. Но это я такой умный уже постфактум, когда побывал на конференции, посмотрел вживую на верхушку магического мира.

В жизни же, для обычных магов, неожиданно начинаются проблемы и перемены. Скандал с гоблинами, смены чиновников в Министерствах, разоблачения, аресты, едва ли не бунты магических существ, иногда только — только успокоившихся после событий с Темным Лордом, и беспрецедентно жестокие действия Министерств в ответ. Испания с Францией едва не вступают в войну, и, как сообщают, кусок Пиренеев пришлось срочно прятать, дабы скрыть последствия ожесточенной стычки на границе. Глупо, вроде бы, собираются отменить Статут, и все равно скрывают, но все же где-то понятно. Перед отменой надо провести всякие там подготовительные работы, договориться об условиях, подготовить людей, самим магам выступить желательно единым фронтом, но этого же нет, просто нет. Опять собирается экстренная конференция, но в этот раз стран Востока и Азии, а также экономика внезапно спотыкается и встает колом, от действий гоблинов и против гоблинов. Взрыв в ЮАР, отделение банка "Гринготтс" взлетает на воздух, и сносит вместе с собой часть Кейптауна. Череда странных убийств в США и Мексике, едва ли не мобилизация магов в ответ, и упорные слухи, что США формируют экспедиционный корпус, чтобы опять высадиться в Европе, как это было во время мировых войн.

Что тут может подумать обычный, рядовой маг, обыватель, если хотите?

Что мир сошел с ума и разваливается на части, и знаете, в чем-то он прав. Радикальная хирургия, иссечение на живую, без наркоза, лишь бы не дать пациенту умереть. Если же тянуть и лечить лекарствами, растягивать все по времени, то рано или поздно, или все равно прорвет, или пациент тихо умрет. Одно можно утверждать смело — не возьмись Дамблдор так радикально, никто так и не поднял бы вопрос об отмене Статута (а если и поднял, то вопрос быстро заглох бы), и все бы тянулось, как прежде, с неизвестным финалом. Вроде бы в конце седьмого фильма показывали героев, провожающих детей в Хогвартс, так что с известной долей вероятности можно говорить о варианте тихого и постепенного умирания.

Но здесь все не так, и Дамблдор мечется по миру, толкает и пихает дело дальше, держит нити в руках, поддерживает своих и давит чужих, и так далее. В чем-то оно и к лучшему, в Хогвартсе за зиму он появляется один только раз, короткий разговор с Гарри, решение какого-то неотложного вопроса, требующего прав директора, и дедушка Альбус укаминивает прочь, оставляя нас заниматься своими делами.

Дела все те же, как говорится, новый план — это старый план. Поддержка Дамблдора отпадает, что же, обопремся на спецслужбы, они смогут прикрыть не хуже. Тем более, что события каникул показали, чего не хватает: хорошего мобильного универсального боевого костюма с бронежилетом, не зависящего от палочки. Думаю, людям такое тоже пригодится, а значит, на этой основе можно уже будет сотрудничать и в параллель двигать свой основной план, который остался неизменным.

Удалиться в глушь на пару с Луной, можно даже в какой-нибудь магический заповедник, пусть она там присматривает за зверьем, а я буду всегда обеспечен волшебной древесиной, так сказать, по блату. Здесь, в Хогвартсе, тоже есть древесина, и Хагрид вроде бы не возражает против моих экспедиций за ней, но школа — это Дамблдор, школа — это ни разу не глушь, так что отпадает. Эксперименты, отработки, воплощение на практике, все это потребует массу древесины, можно сказать, как раньше на корабли дубы рощами уходили, вот здесь примерно то же самое будет.

Но зато это то, чем я хочу заниматься, чем стоит заниматься, раз уж я струсил и бросил мысли о возвращении, в чем-то можно сказать предал самого себя. Это то, что поможет сдержать обещание — хотя бы одно обещание! — которое "подарю тебе звезду", ну и конечно, одно маленькое обещание для человека и огромный шаг для всего человечества.

В конце концов, кому не хочется, чтобы его имя было вписано в Историю золотыми буквами?

Глава 25

Весна 1997 года, Хогвартс

Есть своя прелесть в том, чтобы не участвовать в великих деяниях, Хитрых Планах и грандиозных свершениях. Ты просто живешь, делаешь то, что должен, и дни летят мимо, словно их уносит ветром. Где-то там гремит и сверкает, а у тебя здесь тихо и спокойно. Уютно. Правда, оценить подобное можно только побывав там, в гуще грозы, сражаясь из последних сил, хлебнув этих самых приключений и Планов.

27 апреля 1997 года, Хогвартс

— Все-таки зря ты поссорилась с Джинни, — неожиданно заявляет Луна, и совершенно некультурно сыто взрыгивает.

Мы сидим, прислонять друг к другу, на берегу Черного Озера. Пикник, совмещенный с учебой и отдыхом, идиллическая картинка, правда, не слишком доступная обычным ученикам, как в буквальном, так и в переносном смыслах. Глухая часть побережья Озера, подбираться нужно через лес, ну или уметь летать и аппарировать, не говоря уже о расчистке лужайки, отгоне насекомых, особенно белых сингапурских комаров, вольготно обосновавшихся здесь этой весной, после неудачной попытки Хагрида подселить в Озеро морского драконька.

Трансфигурация — великая вещь, сменил среду обитания и обитай вольготно.

— Это она со мной поссорилась, — отвечаю лениво, ибо тоже мальца переел за компанию.

Все это называется "усиленной подготовкой к сдаче СОВ", но по факту Луну не надо особо подстегивать, и совать ей в рот пряник, хлеща при этом кнутом.

— Ну, у нее определенно был повод для этого, — хихикает Луна, проводя рукой по моему животу.

Ага, боялась не устоять перед моей харизмой и грудизмой, как же, как же. Но зачем Луне Джинни? После той ночи в Альпах мы больше не применяли Оборотное, хотя однажды Луна призналась в странной фантазии, что мол, ей хотелось бы, чтобы меня... Гермион, в смысле, было бы двое. Но именно меня, не кого-то третьего под Обороткой, не ожившей статуи, и так далее. А когда я приподнял голову и спросил, почему не трое, Луна подумала и согласилась, что да, мол, трое будет лучше, третья сможет превращаться в выдру, и Лавгуд будет щекотать ей ушки в процессе. Но, в общем, Луна как-то не поднимала всю эту тему с рыжими, ревностью, общением, и тут бац, и такое заявление!

— Мы с ней в паре отлично станцевали бы в Вальпургиеву ночь, — продолжает Луна, и смотрит на меня искоса, улыбается своей этой задумчиво — развратной улыбкой, и продолжает. — Станцевали бы для вас, для тебя и Гарри.

Хотя, развратной, пожалуй, неподходящее слово. Радость секса в понимании Луны гораздо шире, не просто оргазмы, а какое-то еще единение с природой, слияние мозгошмыгов, и раскрытие своей души нараспашку, в общем, всяческое расширение сознания на ее, лунный лад. Иногда, даже завидно.

— Ты еще шабаш предложи устроить, — ворчу беззлобно в ответ, — ага, тогда Джинни и при виде тебя будет шипеть, и изображать настоящую ведьму.

— Но там парный танец, — вяло возражает Луна.

— Предложи сестрам Патил его станцевать, скажи, что тогда они точно сдадут экзамены, пригласи Невилла посмотреть, думаю, ему понравится.

— Но я хочу станцевать для тебя!

— Так станцуй, в чем проблема? — пожимаю плечами.

— В том, что это парный танец! — чуть не плачет Луна.

Так и хочется сказать "тогда не танцуй!", но Луна ж еще больше обидится. С танцами все сложно, они часть ритуалов, они выражение Луны и несут в себе ее отпечаток, не только здравой ее части или блондинистой, но и той, что безумна. Ладно, с альтернативным взглядом на мир.

— А ведь у тебя теперь нога в порядке, — неожиданно подбирается Луна, словно хищник перед прыжком.

Вот она, инерция, уже почти год, как нога на месте, но старая установка "у Гермионы протез, она не танцует" работает. Работала.

— Эээ... там же нужны зрители, да? — пытаюсь найти отговорку.

Сослаться на мадам Помфри и магические показания? Это даже будет в чем-то правдой, те магические перегрузки на Новый Год, едва не испортили все дело, но повезло. Маятник вначале качнулся в плюс, нога полностью стала частью организма, не только физического, но и магического, так сказать чакры там полностью открылись и оттопырились, срослись со всем остальным. А в минус маятнику перегрузок не дали качнуться, спасли — вылечили, хотя Помфри и поохала, покачала головой, мол, до чего безалаберная молодежь пошла.

Но эта часть правды не перекроет остальной лжи, и врать не хочется, но и танцевать тоже.

— Ты права, — неожиданно говорит Луна, пожирая меня взглядом, — зрители не вынесут сияния твоей обнаженной красоты, но выход есть! Мы будем танцевать вдвоем, но одновременно и друг для друга, есть там такой вариант.

Развратные танцы под Луной, это, конечно, дело, но не стоит забывать о деле.

— Ладно, — медленно говорю я, — применим систему кнута и пряника.

— Чур, у меня пряник! — тут же говорит Луна. — Хочу медовый!

— Гм, это не так работает, — чешу в затылке и начинаю объяснять про необходимость отлично все выучить и сдать зачет, чтобы быть допущенной к танцам.

Так себе уловка, но хотя бы без вранья.

Наступает неожиданно жаркий май, душно, ощущение, что сейчас шарахнет грозой и станет легче, но разрядка так и не приходит. Легкие дождики, кратковременные перерывы, и снова жара такая, как будто в Африке сидим. Заклинания охлаждения и заморозки, подземелья Слизерина и берега Черного Озера внезапно становятся очень популярны, и даже в тенистых глубинах Запретного Леса уже не найти укромных уголков. Хагрид ворчит и патрулирует больше обычного, профессора напоминают о дисциплине, смотритель Уайт смотрит вдвое больше, но без толку — жара донимает всех, не только учеников.

Даже в Выручай-комнате ощущается выручай-жара.

Потолок в Большом Зале отражает состояние неба над замком, и невольно вертится идиотская мысль, что Хогвартс сам нагнал жары, уловив состояние дел в мире. Кризис гоблинов вроде преодолели, по крайней мере, заголовки из газет исчезли, деньги снова туда — сюда ходят, бегают и тратятся, особенно в Хогсмиде. Но попутно обстановка в мире накалена, а раскрываться вроде еще рано, еще не все обсудили, и скрывать надо, но при этом вроде бы будет отменяться Статут, так зачем стараться, и такое отношение порождает новую цепочку проблем, и жара в этих делах продолжается всю весну. До нас долетает только эхо эха, отголоски, мельчайшие брызги, и даже их хватает, чтобы местами обстановка в Хогвартсе тоже накалилась.