Как перед Турниром, резко вырастает интерес к литературе о Статуте, идут споры, временами дело доходит до драк, некоторые пристают к магглорожденным с расспросами, что там как, а другие, наоборот, с пеной у рта доказывают, что магический мир лучше, словно это на что-то повлияет. К рассказам о преимуществах магического мира снова всплывает эта тема превосходства "чистокровных", и гнилой душок времен Темного Лорда снова ползет по Хогвартсу. Поневоле порадуешься, что ты не в социуме, и не надо реагировать на все это.

Собственно, в магическом мире, как у нас в Хогвартсе, тоже все эти обсуждения и споры, вослед за конференцией, нельзя сказать, что общество единодушно приняло концепцию и поддержало, и все, как один, начали готовиться к Отмене, нет. Тут, скорее, из разряда "не бунтуют — уже хорошо, а дальше свыкнутся, когда будет некуда деваться". Не исключено, что Дамблдор жмет и давит, торопится быстрее довести до точки, из которой уже не будет возврата, и это же, парадоксально, оттягивает достижение точки, порождает волны, возмущения, помехи. Но одновременно с этим жизнь продолжается повсюду, в том числе и в Хогвартсе.

— Не так страшны СОВы, как их малюют, — подбадриваю Луну. — Справишься и без моей помощи.

Та лишь вздыхает. Не из-за экзаменов и нервозности, из-за испорченной пирамидки, которую она позаимствовала в Швейцарии. Какой-то особый медицинский артефакт, для очистки мыслей, и Луна возилась с ним несколько месяцев, собираясь превратить в парный амулет, при помощи которого мы будем обмениваться мыслями. Не только во время экзамена, но и в целом, мол, будем как две половинки одного целого. Вон они, две половинки, лежат в сторонке, расколола Луна пирамидку, ну та и сломалась... почему-то. А мне не говорила — хотела сюрприз сделать, и эта часть удалась на все сто, сказать, что я был удивлен, значит, ничего не сказать.

— Малютки сов такие милые, — еще вздыхает Луна.

— Главное — не рисуй их в ответах. И единорожиков тоже не надо, они милые, но в комиссии все поражены вирусом серьезности, так что не пройдет.

Луна кивает, а я вот сказал и прямо перед глазами картина, как членов комиссии перед отправкой заражают серьезниками, капают в ухо микстуру или дают разжевать таблеточку. И они такие становятся, эээ... серьезные, не поддающиеся юмору и умильным лицам школьников. Луна еще подбивала развесить украшения на удачу, и чего-то там подсунуть комиссии в стол, но я отказался, хотя, конечно, технически вполне можно было. Аппарировать в Хогвартсе нельзя, зато летать можно — подлетаем к окну, глушим звук, разбиваем окно, развешиваем гирлянды, раскладываем шпаргалки, вылетаем, чиним окно, летим спать.

Просто, легко, непринужденно.

— А в остальном — ты все знаешь, мы всю весну учили, так что станешь лучшим лечащим магозоологом в мире, — заверяю я Луну. — И Хагрид с Кеттлберном тебя хвалят, а уж они разбираются!

Ну да, я переживаю за нее больше, чем она сама, но это, наверное, неизбежно. Невозможно считать человека дорогим для себя и одновременно с этим относиться равнодушно к его делам. Рискну предположить, что будет тут, как и остальными моими страхами — сам себя напугал, а ничего и не произошло. Сколько трясся, что ко мне в голову залезут, так никто и не залез, даже больше, я сам оттуда много всего добровольно вытащил, извлек на свет. И еще извлеку, если доведу до ума побочный проект думосброса — объемного кинотеатра. Столько переживал из-за всех этих отношений с Луной, все всплыло на поверхность, и что? Да ничего особенного, так, на уровне мелких проблем где-то проскочило, хотя, не исключено, что здесь Дамблдор невольно помог. В том смысле, что на фоне вопроса отмены Статута моя личная жизнь просто затерялась, и хорошо, чего уж там.

Так что, с экзаменами Луны, скорее всего, будет все так же.

— И журналистом, — добавляет Луна.

— И журналистом, — соглашаюсь я.

"И фотографии в разные журналы посылать, особенно в те, где платят больше!" всплывает в памяти голос Матроскина. Прошлая жизнь все больше подергивается пленкой, она не забыта, но отдаляется, тускнеет, и только иногда такие вот выплески, словно и не было этих... шести лет? Да, почти шести. Так и вторая жизнь закончится, а я опять ничего не успею.

— Сдашь экзамен — получишь пряник!

— Медовый?

— Медовый настолько, что все слипнется, — обещаю я.

Не знаю, в курсе Луна или нет, но Фред и Джордж выпустили новый продукт. "Сладкая тишина" называется, огромный пряник, мол, он настолько сладкий, что все едят и молчат, но по факту там немного иное. Склеивает челюсти, не хуже мега-ирисок из детства, и воистину наступает тишина, никто ничего сказать не может. Скажем так, без продвинутой Трансфигурации мне пришлось бы помолчать какое-то время, а так я быстро освободился и высказал близнецам все, что о них думаю, особенно в плане безопасности — сожрет какой-нибудь сопливец такой пряник и задохнется, к хренам магическим.

Близнецы лишь поржали в ответ и вручили пряник в подарок.

Июнь 1997 года, Хогвартс

В такие мгновения, когда, словно из ниоткуда, выныривает сова и прицельно мечет почту или газеты, мне каждый раз вспоминается Аластор Грюм. Попросту говоря, сколько сов нужно, чтобы доставить ему газету? Надо будет спросить при случае, а то плохо сочетаются его паранойя, постоянная бдительность и доставка газет. Или ему специальную сову присылают, бронированную? Или книззла на кошачьем бронемобиле?

Голова после последнего экзамена как раз достаточно пуста, чтобы посмеяться собственной же дурной шутке.

— Что? — спрашивает Гарри, разворачивая "Ежедневный порок".

— Я думала, ты не выписываешь газет, — придумываю на ходу объяснение.

— Это не я, а Джинни, — охотно поясняет Гарри, — но у нее же экзамен, вот Клювастик и потащил газету мне.

Ну да, можно не спрашивать, почему и как так получилось. Гарри разворачивает газету, и удивленно восклицает.

— Ого! — и тут же добавляет. — А нас не позвали, наверное, из-за экзаменов?

Теперь моя очередь спрашивать что там, но Гарри уже подает газету, не замечая, что чернила с его рук измазали газету по краям. Огромная фотография на развороте, толпа магов, за спиной Статуй Свободы, впереди Дамблдор с бородой наперевес.

"Всемирная Конференция по Отмене Статута Секретности открылась в Нью-Йорке"

Огромный заголовок, странно, что "открылась" не с большой буквы. Вот, значит, к чему был тот странный полу-разговор два дня назад. Полу, потому что Дамблдор внезапно объявился рядом со мной на берегу озера и начал говорить о прошлом, а я отмолчался, утихомиривая вновь всплывшую злобу. Добился, значит, Дамблдор своего, и Гарри уже не нужен, для оказания давления. Порешают, примут, и начнут подготовку, к следующему Новому Году, глядишь, и разродятся.

— Значит, не зря все было, — рука Гарри почесывает место на животе, где его проткнуло мечом.

— Не зря, — киваю в ответ.

Кажется, лето будет не менее жарким, ну и ладно, главное, что там без нас обойдутся!

Часть 4

Глава 1

12 июня 1997 года, особняк Лавгудов

Оценки за СОВ совы принесут позже, но главное, что экзамены и учебный год позади. Наконец-то можно будет в полный рост заняться своими делами, своими проектами, всем своим, не отвлекаясь на чужие Хитрые Планы. Да, конечно, вроде как немного стыдно и брезгливо должно быть пользоваться Хогвартсом и его ресурсами, и предстоящим учебным годом, раз уж послал Дамблдора, но ему же не было стыдно?

— Ну что, Луна, все экзамены сданы, выбирай свой пряник, в смысле приз, только не проси Луну с неба и ящик медовых пряников, ладно?

— Я выбираю тебя! — восклицает Луна.

Она в домашнем легком платье, светло-зеленом, с нитями желтого, практически не скрывающем голых ног, обутых в сандалии на древнегреческий манер. Делает танцующее движение и замирает напротив, смотрит, слегка склонив голову набок.

— Эээ... ты уже выбрала меня, так что не считается.

— Тогда поедем с нами в экспедицию! — моментально отвечает Луна.

Сразу два приза по цене одного, толково придумано! Правда, с умением магов обустраиваться, экспедиции и вылазки на дикую природу внезапно становятся не такими уж опасными и не такими уж натужно — изматывающими.

— Почему бы и нет? — пожимаю плечами. — Куда?

Если будет хорошее место в глуши, можно сразу и фундамент, да что там, целый дом отгрохать. Трансфигурации камней и металлов, я особо преуспел в них за прошлый год, ну и с деревом неплохо справляюсь. Автономный дом... впрочем, тут все упирается в ту же самую проблему — как сделать так, чтобы заклинания работали сами себе, не требуя подпитки, крестражей и внимания / обслуживания. Хотя, для начала можно все вручную, комплекс заклинаний, заряжаем дом с утра, а потом постепенно доработать автономность.

— Надо подумать, подумать, — неожиданно отвечает Луна и бросает лукавый взгляд. — С тобой в экспедиции я еще ни разу не ездила.

"Да какая я вам девушка, уже дважды в поход ходила!" всплывает в памяти старый анекдот. А как же Ксено? Ладно, он мог не замечать наших страстных потрахушек в особняке, раз уж мы прятались, а сам Ксенофилиус изрядно рассеян и не от мира сего, ладно, его может не интересовали новости о конференции, но в походе? Будем ставить отдельную палатку? Или Луна предлагает поехать только нам двоим, типа свадебное путешествие?

Луна тем временем, что-то намурлыкивая под нос, уже тащит карту. Огромную карту мира, и взмах палочки делает ее еще больше. Еще взмах и мебель разъезжается к стенам, а часть стульев зависает под потолком, освобождая практически весь пол в гостиной. Карта раскрывается, и становится видно, что она анимирована, движутся картинки различных зверей, катятся волны, встают фонтанчики огня в местах заповедников драконов, торчат какие-то рога в районе Тихого океана, и доносится сопение со стороны Антарктиды.

— Это папина карта, — поясняет Луна, — в детстве я очень любила ее разглядывать.

И она тут же демонстрирует, как именно. Вместо лупы цветные очки, и Луна начинает ползать на четвереньках, в особо интересных местах наклоняясь к карте и словно разговаривая с животными. По какой-то случайности, при этом она постоянно повернута ко мне спиной, а платье словно бы укорачивается, приоткрывая слегка загоревшую заднюю часть, ритмично — завлекательно подтанцовывавшую над миром.

Так сказать, обратная сторона Луны.

— Меня всегда возбуждала мысль, — и с этими словами Луна наклоняется еще сильнее к карте, что-то там трет, словно норовит проделать дыру, — о совместной экспедиции! Наверняка, с тобой нам попадется, наконец, морщерогий кизляк, а также парочка сов-болтушек!

Луна непринужденно почесывает свою обратную сторону, сползает к юго-востоку, перебираясь в Атлантику, а оттуда и в Африку.

— Но и крокосьминог тоже весьма заманчив, и гиена — летяга, папа в прошлый раз три сачка потерял, да и сеть она нам испортила, из лианы — желтянки, — задумчиво бормочет Луна.

Виляние задом отходит на второй план, она уже там, в поездке, ловит экзотичных зверей... кстати, а что они с ними делают? Живности в доме Лавгудов нет, да и колдофото с "пойманным" зверьем отсутствуют. Сдают в заповедники? Описывают и отпускают?

— Уж с тобой мы сразу их поймаем, Гермиона, — бормочет Луна, — как прыгнем, как поймаем!

Она неожиданно демонстрирует как — прыгает и ловит мою ногу, я от неожиданности тоже подпрыгиваю, и чуть не падаю, но к счастью за спиной стена.

— Я тебя поймала, ты — моя добыча! — смотрит снизу вверх Луна, с хитринкой в глазах. — И теперь я буду тебя есть!

Она поднимается вверх по ноге, обкусывая и облизывая ее, словно там и вправду ароматный зажаренный окорок, урчит, как голодный зверь, а у меня пробегает холодок по спине. Ведь это было уже на Новый Год, "ты моя добыча", и закончилось тогда все очень, очень плохо. Нужно не терять бдительности... несмотря на эти руки... жадный, требовательный рот, и мягкий, горячий язык... надо... не поддаваться...

— Дбча спртвлтся, — приглушенно и невнятно сообщает Луна снизу.

И она удваивает усилия по "разделке" добычи, меня почти моментально накрывает, и сразу отпускает, мелькает идиотичнейшая мысль — сейчас сотру им спиной всю побелку со стены — и тут же снова накрывает, Луна продолжает рваться в бой, и снова миг просветления — хорошо быть молодым и энергичным! — и опять, она играет на мне, словно на инструменте, и сама танцует — сейчас точно зайдет Ксенофилиус! — спонтанно, даже не горячо, безумно страстно, поедает и не может наесться, за ушами трещит, разве что с головой не ныряет в лакомое блюдо — нужно прекращать, весь дом трясется от наших игрищ! — и...

Я отпихиваю Луну, руками голову, ногой — тело, грубо, резко и в то же время, стараясь не задеть, не поранить и погладить ее тело. Луна отлетает, падает спиной на Африку, лицо ее блестит и платье задрано, ноги бесстыдно раздвинуты, обнажая все, так как трусики приспущены ниже колен, а рука ее от толчка отлетает в сторону. Луна облизывается, похотливо, сыто, и в то же время на лице ее проявляется тревога, так как до нее доходит, что отталкивание не было частью любовных игрищ.

Прошлые уроки не прошли даром, и палочка уже в руке, несмотря на истому оргазмов, атаку Луны, спонтанную и оттого вдвойне возбуждающую, вкупе с предыдущей распаленностью видом ее "поисков" по карте. Дом и вправду трясется, и это точно не... разносится вой сигналки — баньши, и одновременно с этим доносится хруст стекла, треск, и стулья из-под потолка рушатся вниз. Особняк трещит, по стенам бегут трещины, и тут же словно накатывает двенадцатибалльный шторм, мебель едет по полу, рвет карту с треском, Луна пищит и вскрикивает, и сверху сыпется пыль.

Землетрясение, паникует разум, тело же подпрыгивает, и в полете подхватывает Луну, не дает дивану наехать на нее, и одновременно с этим вскидывает палочку.

— Вингардиум Левиоса! — и кусок потолка останавливается.

Здание продолжает рушиться, словно и вправду землетрясение, или особняк схватил огромный ребенок — великан и начал трясти изо всех сил, не думая об обитателях. Доносится крик, и Луна кричит в ответ.

— Папа!

Он был в подвале, аппарировать... не работает. Что? Кусок стены вылетает, и палочка дергается туда.

— Протего Максима! — и тут же щит разлетается, под ударом двух красно-желтых лучей.

Еще кусок потолка падает, и Луна вскрикивает жалобно, обмякает на моей руке, и тянет вниз. Едва успеваю подхватить ее палочку второй рукой, чуть не роняю обе палочки прямо на ходящий ходуном пол, и тут же ухожу выше. В пролом в стене влетает еще луч заклинания, выбивает фонтан начинки из дивана, оглушает громким хлопком. Меня слегка отбрасывает, и мимо пролетает еще кусок потолка, в дыру виден потолок спальни Луны, золотая вязь надписей изломана, уже не читаема.

Так, перехватить Луну удобнее, стоило бы натянуть ей трусы, но времени нет!