— Вот еще. — Возмутился он, удерживая меня под мышки. — Донесу до владений Плаксы, а там она уже учителей сама известит.
— Думаешь — выкрутился? — Возмутилась девушка. Но в этот момент у меня перед глазами все закружилось, и я оказалась не в состоянии воспринимать продолжение разговора.
Глава 140. Перед встречей. (Гермиона)
Наблюдение из Нереальности, при оставленном в постели "основном теле" — уже потихоньку становится привычным, хотя ощущения присутствия сразу в двух местах и кружит временами голову. Но сегодня Мори пообещал показать, как из такого положения сформировать проекцию варпа на материум, и в самом деле быть в двух местах одновременно. Конечно, как и в случае с наблюдением, основное тело окажется полностью пассивно и сильно ограничено в восприятии... но решение этой проблемы — только вопрос времени и тренировок.
Любоваться тем, как Джинни общается с одноклассницами было несколько... скучновато, так что я обратилась к Мори с вопросом, который давно меня интересовал, но который я только недавно смогла внятно сформулировать.
— Мори, а почему у магглов, — я слегка запнулась на этом слове, но все-таки лучшее определение мне пока что неизвестно: не говорить же "не маги"? — общество развивается и усложняется, а у магов — настоящее средневековье: дуэли, сословия, кодексы Крови?
— Тут дело в самой природе магии. — Улыбнулся мой друг, сюзерен и любимый. — Технологий провоцирует разделение труда. К примеру, если три человека делают ножи, то за одно и тоже время они получат больше ножей, если один из них будет делать только рукояти, другой — только лезвия, а третий соединять их. А если каждый из этих троих будет делать ножи от начала и до конца — то и ножей получится меньше.
— Ну... да... — Что-то подобное я когда-то читала. Точно читала.
— Так что чем сильнее разделен труд, чем менее сложные операции выполняет каждый — тем этот труд более производителен. Но, когда общая работа разделена таким сложным образом на простые операции — требуется сложная структура для контроля всего процесса. А из сложной организации общего труда следует и сложная организация всего общества. Сдержки и противовесы, права и интересы, поиски компромиссов... Хотя, как известно, компромисс — это решение, которое не устраивает все заинтересованные стороны. — Мори улыбнулся.
— Ну... да, наверное. — Кивнули мы, обрабатывая поступающую информацию, используя то самое "разделение труда", и сложную в сравнении с обыденным сознанием структуру соподчинения.
— С другой стороны, магия, напротив, провоцирует обособление труда. Для серьезных зелий, которые может изготовить не каждый, и которые чаще всего и продаются — нужны компоненты, заготовленные зельеваром лично.
— Да. Я помню. Профессор Снейп рассказывал об этом. — Ученая прикинула соответствие сказанного тому, что мы знали, и сочла соответствие удовлетворительным.
— Для серьезных ритуалов необходимы ритуальные символы, лично изготовленные проводящим ритуал. — Мы согласились и с этим. — А настоящие артефакты можно создать, только используя собственноручно созданные и заклятые инструменты. Вот и получается, что разделение труда в магическом мире — где-то на уровне средневековых Гильдий: есть крестьяне, те, кто собственно добывает минимально необходимое...
— Магглорожденные. — Жестко произнесла Воительница.
— В большинстве своем. Но не только. Обедневшие аристократы, не нашедшие себя в волшебном мире полукровки... — Я кивнула. — Следующий слой — ремесленные Мастера. Для них статус крови не имеет практически никакого значения: раз умеешь делать что-то, недоступное другим — у тебя это "что-то" будут покупать.
— Снейп. — Ехидно оскалилась Авантюристка.
— Хороший пример. Нищий полукровка в начале, заслуженный Пожиратель смерти в дальнейшем, известный Мастер зелий — сейчас. В политике он, конечно, величина не особенно значительная, но в своем деле — знаменитость и его слово имеет большой вес. Ну и, наконец, политическая и магическая элита — чистокровная аристократия. Как правило — рантье, поскольку такое "хобби", как политика не дает заняться чем-либо еще, включая и зарабатывание денег.
— Стоп... — вскрикнула Правильная девочка. — Ты сказал — "политическая и магическая"... Но в тех книгах, которые мы читали говорится, что способности к магии не наследуются и от родителей не зависят?!
— Способности... хм... — протянул Мори. — Тут стоит помнить несколько вещей. Во-первых, история по-настоящему старых семей тянется с тех времен, когда Холмы еще не закрылись. Так что у многих из современных чистокровных есть предки, заключавшие браки с обитателями холмов и прочими добрыми соседями*. Это, частенько, закрывает перед их потомками некоторые магические пути, зато открывает другие. К примеру, Малфои, еще до того, как с Вильгельмом пришли в Англию, имели дело с вейлами. В результате из Драко вряд ли получится приличный целитель, зато способности вейл к влиянию на разум проявились в нем в полной мере. К тому же есть еще и "родовые дары", существование которых столь энергично отрицает "современная магическая наука". — Ухмылка Мориона отчетливо показала, что именно он думает об этой "науке". — Как правило, эти дары — результат ритуалов, открытых когда-то, и оставленных семьей открывателя "для личного пользования".
/*Прим. автора: "обитатель Холмов", "добрый сосед" — эвфемизм для фейри*/
— Значит я... — мне взгрустнулось, — я никогда не смогу...
— Чушь. — Категорично ответил Мори. — Во-первых, очень сложно ответить на вопрос: не согрешил ли кто-то из твоих предков с обитателем Благого Двора, или, не попалась ли одна из твоих пра-пра... и еще пару раз "пра", бабушек Дикой Охоте... А ведь Охотнички частенько гоняются за смертными девушками отнюдь не в жажде крови... Так что в этом смысле преимущество старых семей в том, что они помнят, кому приходятся родичами и знают, какие из этого следуют преимущества и недостатки, как пользоваться первыми и избегать вторых. Тебе же все это придется определять экспериментально. А родовые дары... они все еще бережно сохраняются, и среди них есть очень интересные и полезные вещи... но их не так уж и много. Все-таки ритуалы, способствовавшие их появлению создавали довольно давно, и то, что было полезно и нужно тогда — не всегда осталось полезным и нужным теперь. К примеру, подумай: зачем бы сейчас могло пригодиться умение поднять, — Мори голосом выделил это слово, показывая, что имеется в виду не простое "движение вверх", — павшую лошадь и скакать на ней еще два дня? — Я хихикнула, представив себе столь... толкового... некроманта, и сферу применения такого вот "родового дара"... — Зря хихикаешь, между прочим. Когда Креббы только изобрели соответствующий ритуал, аппарацию только начинали практиковать, и она была опасным и рискованным искусством.
Так мы неторопливо общались, пока Ксенос Морион вычерчивал огнем на несуществующей опоре реальности пентаграмму. Как он сказал "это не является необходимым, но поначалу очень помогает". Я шагнула в огненный рисунок и мир опрокинулся вокруг меня, и в следующий миг мои глаза открылись в зале, вполне сравнимом с Большим залом Хогвартса.
— И помни, — обратился ко мне Морион, — ты сейчас не скромная девочка Гермиона, но леди Аметист, леди фейри в платье из гордости и броне из собственной Силы. Ты имеешь право на все, чего пожелаешь, а все окружающие должны тебе уже по факту твоего существования.
— Мне нужно зеркало. — Бросила я своему сюзерену, и тот молча склонил голову.
Черный провал развернулся передо мной и на мгновение вспыхнул, а когда я вновь смогла видеть — я увидела себя в ростовом овальном зеркале, висящем в воздухе безо всякой опоры. Леди фейри? Что ж.... выгляжу я сейчас вполне соответствующим образом. Только... Вспомнив наставления Мориона, я представила себе, как каштановые волосы темнеют, и в них появляются серебряные проблески. Мори подошел ко мне, и на мои волосы опустилась диадема из черненного серебра с незнакомыми драгоценными камнями.
— Маску мне. — Бросила я в пространство, даже не зная, чего ожидать после такого требования.
Тени, лежащие по углам зала сгустились, и в моих руках оказалась изящная венецианская маска, черная, разукрашенная серебряными узорами.
— Замечательно. — Одобрил выбранный стиль Морион, когда я крутанулась перед ним, вспомнив подзабытые занятия танцами. — А ведь я же предупреждал, — пробормотал он про себя, сосредоточившись на наблюдении за Джинни. У него получалось присутствовать сразу в нескольких местах. Я же, создав проекцию — полностью потеряла восприятие спящей в комнате и наблюдательницы из варпа. Мори говорил, что это придет с практикой. — Говори со мной, Слизерин.
Только сейчас я осознала, что последние фразы были произнесены на серпентэрго. Причем если то, что я их поняла можно было еще как-то объяснить влиянием Метки, то вот то, что я сама на нем заговорила... Ладно, пока что запишем в непонятное.
Из разрыва пространства возле статуи неизвестного мага вытекла огромная серая змея с золотой короной на голове.
— Как и договаривались, Спаситель принцессы. — Прошипел змей, поднимая голову, а потом — свернулся кольцами.
Я внимательно осмотрела проекцию Мориона, уютно устраивающуюся в кольцах василиска, записывая в память еще один вопрос. И еще я отметила, что в отличие от того раза, когда он проявлял свою сущность в доме моих родителей, сейчас его не окружал бурлящий водоворот Силы.
Прячась за василиском, я перебросила Мориону мысль-просьбу, показать мне, что же происходит с Янтаринкой... и в ужасе и отвращении прикрыла глаза. Это было... Несмотря даже на то, что мне доводилось копаться в этой рыжей голове, то что он выдавал сейчас — не шло с его прошлым эгоизмом ни в какое сравнение.
— Мори, да что это с ним? Такое впечатление, что Рон... ревнует? Но ведь Джинни же — его сестра, не может же он... — Я порадовалась, что надела маску, потому что под ней мои щеки явственно пекло.
— Не уверен. — Покачал головой Мори. — С одной стороны, на Рона действует прошлый Темный лорд, которому Джинни — не сестра, и, если я правильно понял, дневник Том Риддл вел где-то в возрасте 16-17 лет. Так что крышу ему может сносить очень и очень основательно... Но с другой... если бы Ронни совсем о таком не думал — то даже Темному лорду было бы нелегко заставить его испытывать и говорить... такое. К тому же, похоже, выживание Джинни в проводимом ритуале не планируется, так что и о детях беспокоиться нет никакого смысла...
Меня чуть не стошнило, когда я представила себе, что именно запланировали эти двое для девочки, которая все-таки сумела стать моей подругой.
— Но... ты же говорил, что до того, как пойти на службу Доброму Дедушке, Риддл был вменяемым политиком, а тут... такое...
— Так и Риддл-из-Дневника — еще не "вменяемый политик", но уже, как часть целого, подпал под влияние Господина Рабов. Так... стоп. — Поднял Морион руку. — Прекращаем разговор. Они уже здесь.
Глава 141. На брудершафт. (Гермиона)
Джинни, потеряв сознание, осела в руках Мориона. Я хитро посмотрела на получившуюся скульптурную композицию, и спросила:
— И как она тебе? Вкусная? — На что мой сюзерен усмехнулся не менее хитро и предложил:
— А ты сама попробуй — узнаешь. — И отклонил голову девочки, разворачивая ее так, чтобы стали видны две крохотные дырочки на ее шее.
Вначале мне захотелось ответить в стиле "ты ей Луну угости — ей точно понравится!", а потом подумала: "а почему бы и нет?" И под несколько ошеломленным взглядом Мори я шагнула вперед, и лизнула проколы в коже Джинни, из которых выступили алые капельки.
Ну что сказать? Вкус крови был мне знаком и до этого: случалось зализывать царапины, да и носом кровь у меня шла в детстве... Но то, что я ощутила сейчас живо напомнила мне, как пятилетняя малявка Гермиона пробралась в кабинет отца, и немного, совсем чуть-чуть отхлебнула из оставленной им на столе бутылочки. Помниться, потом папе сильно влетело за то, что он принес домой из клиники медицинский спирт.
Как и в тот раз, повело меня сразу же. В голове зашумело, ноги подкосились, и стало так хорошо... Пай-девочка зашептала, что "так не хорошо, это не правильно, не делай этого!" Но кто же будет слушать этот слабенький голосок, когда так хорошо! И я потянулась к чужой жизни, чтобы сделать еще один глоток.
Перед глазами полыхнула черная звезда, а ледяной холод вымел из головы сладкий дурман. Я отшатнулась, в ужасе от того, что чуть было не сделала. Откуда-то я точно знала, что еще один такой, кажущийся ничтожным глоток — может убить Джинни. И я кинулась в тепло таких знакомых рук...
— Ну, вот, кажется, мы и выяснили, с какими ветвями Древа Тьмы пересеклось твое генеалогическое древо! — Улыбнулся Морион. Когда он ухитрился аккуратно уложить Джинни под стену, и обнять меня — я так и не поняла.
— Я — вампир? — Ноги подкашивались от ужаса... и наслаждения. Где-то в глубине души я осознавала, что хочу еще.
— Нет. — Твердо ответил Мори. — Сама бы ты не инициировалась. Но я вскрыл защиту Джинни, и ее жизнь оказалась доступна и тебе. А ну-ка... — Мори отстранил меня, и положил левую ладонь мне на лоб. — Нет, Безумного пророка я в тебе не чувствую... но все-таки, что-то очень знакомое... Надо подумать, с Луной посоветоваться... может быть, удастся добраться до архивов клана...
— И что же мне теперь делать? — Я поникла, понимая, что рано или поздно...
— Живи как жила. — Твердо успокоил меня Мори. Неужели он не понимает..? — Если совсем уж Жажда одолеет — угощу. Неужели ты думаешь, что мне сложно сделать для тебя то же самое, что ты уже делала для меня? — Я подняла голову и с надеждой посмотрела на своего парня. Он же улыбнулся мне, и продолжил. — Но все-таки, лучше пока потерпи, ладно?
Я радостно кивнула головой, и спрятала лицо у него на груди. А потом Авантюристку осенила идея.
— А ведь, получается, что мы пили Джинни на брудершафт, верно?
— Верно. — Улыбнулся Морион.
— А после этого принято целоваться!
Я закрыла глаза и подставила губы. И Ксенос Морион, демон из свиты Владыки изменчивых ветров, чье имя проклинают во многих мирах, бережно и нежно прикоснулся к моим губам своими.
— Я смотрю, ты нашел себе подругу, Спаситель Принцессы? — В этот момент шипение Короля змей было несколько... неуместно.
— Да, змей Изумрудного мага. Я ее нашел, и не отдам никому! — Я благодарно потерлась об его грудь щекой. Хотелось мурлыкать.
— Шшиии... — Рассмеялся огромный змей. — Кстати, насчет...
— Да. — жестко ответил Мори... нет, Ксенос Морион. — По праву победы и завоевания я предъявляю права на наследие Изумрудного мага!
— Победа — подтверждена и право — несомненно! — Раскатился под сводами Тайной комнаты жесткий, холодный голос. Не сразу я поняла, что с нами заговорила статуя... теперь нет никаких сомнений — статуя Слизерина. — Хранитель, открой дорогу для претендента!
Василиск поднял голову, и уставился на стену под рукой Слизерина. И там отчетливо проявилась невидимая прежде дверца. Там, в глубине, блеснуло кольцо.
