После этого разговора Наташа больше не обращалась с подобными вопросами, таила свои сомнения при себе, но я чувствовал, что ее подозрения вновь пробудились, а потом окрепли. Мы оба делали вид, что у нас все в порядке, но иногда ночью просыпался от всхлипываний девушки, она страдала, но терпела, не хотела терять меня. Я обнимал ее, успокаивал ласковыми словами, а когда она засыпала, долго еще лежал без сна, сердце болело за подругу, которую же сам обижаю. Но не мог перебороть животную страсть к Татьяне, другим появившимся женщинам, мое естество требовало новых связей и наслаждений, так и жил в раздвоении, мучая нас обоих.

Учебный материал на первом курсе мне трудностей не представил, по тем же общеобразовательным предметам, только уровнем выше и сжатом объеме. Каждый вечер нам проводили две пары, начинали в половине седьмого, заканчивали около десяти. Режим у меня получился напряженным, свободного времени не оставалось, зачастую не высыпался. Вначале сильно уставал, возвращался домой вымотанным, почти сразу укладывался спать, а потом привык, втянулся в такой график, оставались еще силы пообщаться с невестой и ее родителями, уделить им внимание.

Я еще получал от Шамова дополнительные задания по договорным темам, занимался с ними днем, на работе, и ночами. Он оформил меня на кафедре лаборантом, получал здесь зарплату, пусть и скромную. На наши с Наташей расходы ее стипендии и моих заработков хватило, сумели еще накопить деньги и купить компьютер. Импортный, не очень навороченный, но достаточный для моих задач, программы к ним составлял сам. Своих компьютеров в стране почти нет, не выдержали вала хлынувших в страну более качественных и, главное, заметно дешевле, аналогов из Европейского союза и Поднебесной империи.

В стране последнее десятилетие вообще происходила вакханалия со своим производством, сменившая не без конфликтов прежний коммунистический режим новая демократия (наши рабочие называли ее дерьмократией) объявила курс на свободный рынок и предпринимательство, открытые границы со странами капитала. Возродившиеся повсеместно, как грибы после дождя, кооперативы, частные предприятия и компании активно принялись торговать с зарубежными партнерами, выгоднее стало заниматься коммерцией, чем собственным производством. Только поддерживаемые государством стратегические отрасли и предприятия держались на плаву, остальные разорялись, продавались за бесценок или приватизировались.

Мне в первое время было странно видеть в расплодившихся магазинах и рынках обилие заморских товаров, от продуктов и одежды до сложной бытовой техники и автомобилей, собственного почти не осталось. Бедность и даже нищета большинства окружающих людей соседствовали с роскошью нуворишей и предприимчивых дельцов. Мне, воспитанному на коммунистических идеалах равенства и братства, не просто было вжиться в мир жесткой конкуренции и выживания, принять не только умом, но и сердцем. Но время шло, ко всему стал привыкать и даже находить в чем-то свои достоинства. Если самому не сидеть на месте, а действовать целеустремленно и изобретательно, то можно преуспеть, добиться немалых благ и сопутствующих преференций.

Здесь в большей степени ценят в человеке не какие-то моральные добродетели, а толщину его кошелька, престижные атрибуты материального достатка. Но для себя не ставил цель достичь благополучия любым путем, выбранное дело в первую очередь должно быть приятно душе, а уж потом меркантильно привлекательным. Само по себе занятие наукой не даст особых богатств, но оно может стать средством, орудием для раскрытия потенциала, достижения ощутимых дивидендов в инновационных программах и проектах. У меня уже сейчас появились первые мысли о подобных планах, со временем и при благоприятных условиях можно ими заняться. Пока же стоит задача учиться и еще раз учиться, нарабатывать знания, строить базу будущего дела. С такими думами и настроем отнеся к нынешним обстоятельствам, прилежно трудился и постигал науки, терпел временные трудности.

Первую сессию сдал на отлично, даже по английскому, насколько трудно мне давались языки, получил пятерку. Здесь сказалась помощь Наташи, да и частые занятия с иностранной литературой тоже способствовали. Я читал статьи в математических журналах и книгах, упорно пробираясь через незнакомые слова и выражения, словарь стал настольной книгой, как и учебники. Сразу после сессии Шамов мне предложил перейти на дневное отделение, там освободилось место после отчисления одного студента, пустившегося в загул. Правда, не совсем по моей специальности, но близкой — информатика, вычислительная техника и управление, но это не критично, можно брать дополнительные занятия по факультативному курсу.

После недолгого обдумывания я принял предложение, немного сомнения вызвали возможные сложности с основной работой, лишаться ее я никак не хотел, в первую очередь из-за неплохой зарплаты. Жить на стипендию и небольшую зарплату лаборанта для меня просто невозможно, а рассчитывать на помощь родителей посчитал унизительным, лишающим самоуважения. Поговорил с начальником технического отдела и руководством комбината, они пошли мне навстречу, установили мне свободный график работы. Главное, чтобы была отдача от моего труда, справлялся с выданными заданиями. Я уже проработал и выдал рабочий проект по одной из проблемных мест в производстве — контроле качества выпускаемой продукции, комбинат нес немалые убытки из-за рекламаций заказчика.

Предложенная мной система выявления скрытых дефектов с помощью приборных и программных средств позволила почти полностью исключить ручной труд и субъективную оценку. Результат сказался уже на первом месяце после внедрения, рекламаций практически не стало, а производительность контроля выросла на порядок. Руководство оценило мой труд, выдало премию в размере двойного оклада. Сейчас я работал с новым проектом — автоматизацией входного контроля поставляемого нам сырья, немало отходов в производстве случались именно из-за некачественных материалов. Изучил основные параметры, исходные требования, продумал методику приемки, уже приступил к ее практической реализации, пока еще в черновом варианте.

В новую группу я влился без особого притирания, студенты в основном мои ровесники, только двое постарше, после армии. В вечерней я был самым младшим, ко мне вначале отнеслись снисходительно, как к юнцу, не знающим жизни, а потом уже признали за равного, видя мою старательность и готовность помочь товарищам. Здесь же с самого первого дня сложились паритетные отношения, кроме понятного любопытства и начальной настороженности, что же ожидать от меня, большинство группы приняло меня благожелательно, со временем я подружился с несколькими однокурсниками. Правда, произошел серьезный конфликт с группой студентов из отпрысков высокопоставленных особ и нуворишей, ставящих себя выше других. С ними у меня состоялся разбор в один из первых дней, когда я после занятий торопился на работу.

В раздевалке образовалась очередь, я выстоял ее, уже собирался подать гардеробщице свой жетон, и тут передо мной втиснулся один из "золотой молодежи", небрежно бросил мне: — Подождешь, — сам подал стопку номерков, по-видимому, на всех своих собратьев.

Наглость выкормыша на мгновение вывела меня из себя, злость и возмущение захватили меня. Но тут же унял свои вскипевшие чувства, возвращая самообладание, отодвинул в сторону его протянутую руку, так же небрежно отвечаю: — Встань в очередь, — а потом обратился к гардеробщице, нерешительно стоящей перед нами, все еще раздумывающей, кого же обслужить:

— Пожалуйста, выдайте мою куртку. А отпускать без очереди я вам не позволю.

Наверное, мой решительный вид убедил работницу, могу ведь доставить ей неприятности, она взяла номерок, через минуту принесла куртку и шапку. На следующий день в перерыве между парами в коридоре ко мне подошла свора мажоров, пятеро ухоженных, одетых с иголочки парней. На их лицах явно сквозила угроза, пытались одним своим грозным видом взять меня на испуг. Они обступили меня, передо мной встал рослый, выше меня, с холеным красивым лицом юноша, презрительным взглядом окинул меня с головы до ног. Видно по его выражению, что я не стою внимания, как пыль под ногами — одет в аккуратную, но отнюдь не эксклюзивную одежду и обувь, купленную на рынке, а не шитый по заказу у известных модельеров или в дорогих салонах.

Судя по обращению между ними, он вожак в своей группе, первым высказался, задал вопрос стоящему рядом подельнику, пренебрежительно кивнув на меня головой: — Этот?

Уже знакомый мне по гардеробу хам поторопился ответить, суетливо жестикулируя:

— Этот, Серж. Он еще грабки свои распустил, ударил по моей руке. Я узнал, он из параллельной группы в нашем потоке, только что перешел с вечернего.

Вожак небрежно махнул рукой, его товарищ тотчас же умолк, потом процедил мне:

— Слушай, поц. За неуважение к Нику будешь до конца семестра ему отрабатывать, контрольные, лабы, еще что зададут, пока он не простит твой косяк. Пойдешь против, в два счета вылетишь из универа. Понятно говорю, хрен собачий?

По его уверенности предполагаю, что подобный вариант реален, но ложиться под кого-то, какой-либо властью он не обладал, для меня неприемлемо, даже если придется уйти из университета. Но мы еще посмотрим, решаю про себя, в обиду себя не дам, отвечаю со всей выдержкой на прямое оскорбление:

— Кто из нас хрен, ежу понятно. А на твои угрозы мне наср..ть. Полезете — получите ответку, посмотрим, кому будет хуже.

Не сказав больше ни слова, лидер мажоров развернулся и пошел дальше по коридору, остальные за ним, злобно переговариваясь и оглядываясь на меня. Я старался сохранить невозмутимый вид, но чувствовал, неприятности меня ожидают в самом скором времени, продумывал свои действия, что можно предпринять. Уже через три дня меня вызвали к декану прямо с пары, собирая свои вещи, заметил сочувствующие взгляды одногруппников, они каким-то образом прознали о случившемся конфликте. В приемном у декана я прождал недолго, секретарша, зашедшая к своему начальнику доложить о моем приходе, сразу пригласила пройти к нему.

Войдя в кабинет, я поздоровался, декан, важный мужчина лет сорока, не ответил, только посмотрел на меня уничижительным взглядом, а потом недовольным голосом высказался:

— На тебя, Евсеев, пожаловались уважаемые люди. Портить с ними отношения я не собираюсь, но дам тебе шанс по просьбе Шамова. Немедленно извинишься перед теми, кого задел, и выпросишь прощение, с ними и придешь ко мне. Даю срок до завтрашнего дня, потом пеняй на себя.

Не стал оправдываться, ясно понимаю, мои слова ничего для него не значат, попрощался и вернулся на занятия. После их окончания не поехал на работу, позвонил только начальнику отдела, предупредил, что меня сегодня не будет, сослался на срочные обстоятельства в университете. Сейчас первостепенным стало решение проблемы с сынками "уважаемых людей", за эти дни я постарался побольше узнать о них и найти какой-то подход к ним. Серж — Сергей Акинфиев, — единственный сын одного из замов мэра города, закончил с отличием престижный математический лицей, пользуется успехом в молодежной элите. Отец в нем души не чает, будущем гении с великолепными перспективами, потакает всем прихотям своего отпрыска.

Другой мажорик — Никита Севрюгин или Ник, — сын крупного банкира, как тень своего лидера, почти все время держится рядом с ним, но отношения между ними не равные, Серж как-бы позволяет тому греться в лучах своей славы. Почти каждый вечер они тусуются в закрытых ночных клубах с фейсконтролем на входе, доступа посторонним, людям не их круга, туда нет. Остальные из группы — сыновья бизнесменов, в ближний круг Сержа не входят, но стараются быть полезным тому, с его помощью войти в элиту.

Очевидно, что конфликт можно решить, только повлияв на вожака, но как — до сегодняшнего дня не определился, теперь с ультиматумом декана времени почти не осталось. Самый простой вариант — с физическим давлением, — я отмел сразу, кроме его незаконности было и прямое препятствие — личный охранник и одновременно водитель персональной машины баловня судьбы. Он привозил утром подопечного в университет, потом уезжал, к концу занятий вновь появлялся и уже безотлучно находился при Серже до возвращения того домой.

У меня еще ранее возникла мысль нанять частного детектива, их развелось немерено, нарыть компромат, а потом шантажировать, но тоже отбросил. Потребуются немалые расходы, много времени, а нужный результат вовсе не гарантирован. Я уже отчаялся найти выход, принял свое отчисление из университета как неизбежный факт, особенно после заявления декана, но неведомо откуда в голову закралась идея проверить себя, свои способности, появилась непонятная уверенность, что именно в них возможное решение. Это случилось самопроизвольно как озарение, прямо во время лекции, я даже застыл, перестал конспектировать.

Можно считать его проявлением провидения или перстом судьбы, пославшей мою душу в этот мир, ведь неспроста я оказался здесь, должно быть какое-то предназначение. В трудный час это провидение подало мне знак, мысль об особом своем происхождении, ведь я же не знаю себя, да не пытался, жил в привычном русле. Вот так, из-за казавшейся неразрешимой проблемы, у меня началась иная, существенно отличающаяся от прежней, жизнь, открылся новый путь в совершенствовании и себя и окружающего мира, раскрывший первые тайны внутренней вселенной. Она существует в душе каждого из нас, мы иногда догадываемся о ней, но редко кто решается изучить ее в себе, тем более пользоваться ею, повседневная суета не располагает к такому занятию.

Глава 6

Сразу из университета отправился домой, здесь застал Наташу, она только что передо мной вернулась со своего института, переодевалась в домашнее платье. Увидев меня, пришедшего непривычно рано, встревожилась и тут же спросила беспокойно:

— Сережа, что случилось? Ты не пошел на работу?

Поспешил успокоить подругу, снимая в прихожке куртку, высказал продуманную по дороге версию:

— Нет, Наташа, ничего не случилось, не волнуйся. На работу сегодня не пойду, мне надо хорошо обдумать одну идею. Нужно сосредоточиться, а там такой возможности нет.

Наташа, умница, сразу поняла, только сказала:

— Хорошо, Сережа, я не буду мешать. Сейчас приготовлю тебе кушать, а потом побуду в комнате родителей. Как закончишь, позови меня.

Благодарно обнял и поцеловал подругу, она минутой позже отправилась на кухню. Сам переоделся и последовал за ней, пока она хлопотала со стряпней, поговорили о наших общих делах и ее учебе. Переедать за столом не стал, после легкого ужина вернулся в нашу с Наташей комнату. Постелил на полу коврик, уселся на него по-восточному, скрестив ноги, после закрыл глаза и постарался расслабиться. Никогда раньше не занимался аутотренингом или медитацией, не знал, как же надо входить в состояние транса. Доверился своему организму и интуиции, думаю, они подскажут, что мне надо предпринять.