-Садись на стул, — Эллириана указала на стул возле своего стола. Я села, Эллириана подошла и стала осматривать лицо, мягко поворачивая мою голову прохладными пальцами. — Что произошло?
-Да так, — я поводила ножкой под стулом, — упала кое-откуда.
Эллириана посмотрела на меня долгим проницательным взглядом, а потом спросила:
-Что еще болит?
-Ну, у меня еще несколько синяков на спине, на руках, на ногах... — стала перечислять я.
-Иди за ширму, раздевайся, — приказала Эллириана. Я послушно пошлепала за ширму.
-Эллириан, а у тебя нет какого-нибудь взвара от головной боли и общего не очень хорошего самочувствия? — услышала я голос Тамарки.
Послышался голос Эллирианы со смешинками в голосе:
-Что, абстинентный синдром замучил? — Тамара, видимо, не совсем поняла, Эллириана через секунду уточнила: — Похмелье.
-Оно, проклятое, — вздохнула Тамарка.
-А я сегодня целых три банки лекарства кое-кому отдала, — почти смеялась Эллириана.
-Знаю, — совсем уж вздохнула Тамара, — нам одну подарили, не до конца помогло.
-Ладно, сейчас, — Эллириана загремела какими-то склянками.
-И мне, и мне, — заголосила я из-за ширмы.
-Ты там разделась? — строго спросила Эллириана.
-Угу, — я кивнула, а потом громче сказала, — да!
-Ложись на кушетку и жди, я сейчас приду, — ответила Эллириана.
-Эллириана? — крикнула я, принимая горизонтальное положение.
-Что?
-А откуда у тебя три банки рассола? Ты их для себя хранишь, что ли? — крикнула я и тихонько захихикала.
Вместо ответа из-за ширмы мне на живот прилетело что-то холодное и мокрое зеленого цвета. Я от неожиданности взвизгнула.
— Приложи пока на глаз и на губу, — послышался голос Эллирианы, помешивающей что-то ложкой в кастрюльке. Я взяла комок, который оказался пучком мягкой, разваренной травки и послушно шмякнула на лицо, пробормотав:
— Леший отдыхает, приветствуйте болотного тиноеда.
— Вот так помешивай, закипит, тогда через две минуты снимай, — давала Эллириана указания Тамарке, и потом пришла ко мне. Я посмотрела незалепленным травой глазом на целую миску с таким же темно-зеленым содержимым:
-Это что, зачем? — забеспокоилась я. — Только кляп не делай, пожалуйста, я не буду кричать, чесслово.
-Лежи смирно, — Эллириана беззлобно шлепнула меня полотенцем по бедру. Пододвинув меня, присела рядом на кушетку и стала мягко накладывать траву на разные части тела, где, как я предполагала (мне было не видно из лежачего положения), были синяки. Потом вытерла руки о полотенце.
-Закрой глаза, — сказала Эллириана необычным, певучим голосом. Я метнула на Эллириану взгляд и захлопнула веко. Девушка уже почти вошла в свое измененное лекарское состояние, во всяком случае, глаза из зеленых превратились в белые, а голос поменял тональность. Эллириана начала произносить незнакомые фразы и слова, я чувствовала, как она водит надо мной руками, потом по телу пробежали сотни щекотных ручейков, и дальше я просто качалась на волнах тепла и света. Было так хорошо и комфортно, как кочевой птице в вырии, пока Эллириана нормальным голосом не приказала:
— Переворачивайся на живот, — я, выныривая из полудремы, послушно перевернулась.
Наконец, и с обратной стороны процедура была завершена, я зашебуршилась на лежанке, накрытая простынёй. Эллириана пребывала уже в нормальном человеческом обличье.
— Синяки я убрала, это пустяки. Внутренние ушибы подлечила, правда насчет них я опасаюсь, что могла какой-то пропустить, — сказала она, протягивая мне огромную кружищу чего-то дымящегося, прозрачно-желтого цвета и горьковато пахнущего травами. — Пей.
-А этот напиток для их окончательного залечения, да? — спросила я и прильнула к кружке. Ощущала я себя превосходно, ничего не болело, хотелось летать.
-Это от запаха изо рта, — сказала Эллириана, повесила на руку полотенце, взяла миску и пошла, оглянувшись: — Минуту полежи, потом одевайся.
-Есть, о владыка, — пробулькала я.
Через минуту я оделась и вышла из-за ширмы. Тамарка, абсолютно бодрая и счастливая, забравшись в заросли, упоенно нюхала какой-то цветок. Эллириана сидела на диване, по-восточному скрестив ноги и читая какую-то книгу.
-Спасибо, Эллириана, — искренне поблагодарила я. Она оторвалась от книги и посмотрела серьезно:
-Если что-то вдруг заболит внутри — мухой ко мне!
-Ну, я не знаю, — я задумчиво закатила глаза к потолку, — нас еще не учили, да и настолько сложных трансформаций не бывает, даже не представляю, смогу ли я мухой-то... Только если..., — я задумалась, — ты не боишься очень крупных мух?.. Размером с меня?
Эллириана смотрела серьезно.
-Ладно, ладно, — поспешно согласилась я, — постараюсь превратиться в муху поменьше! — и, глядя на каменное лицо Эллирианы, которая не любила шуток про здоровье, со всей серьезностью ее заверила: — Обязательно приду, если что-то почувствую. А что это ты такое читаешь? — заинтересовалась я и, пока Эллириана не успела отреагировать, быстро потянула корешок вверх. — Ого!
-Отстань! Тебе еще рано!— выдрала у меня из рук книгу Эллириана, — Вот приставучая!
-Я не приставучая, а дотошная и пронырливая, — поправила ее я. — Не боись, секрет любимого знахаря — мой секрет! — и, прикрывшись от Тамарки ладонью, гротескно подмигнула Эллириане. Она улыбнулась.
-Это просто литература по анатомии. Кто же виноват, что она немного... — Эллириана погрозила мне кулаком, — художественная? — и, посмотрев на заросли, поспешно сказала Тамарке: — Тот синенький цветочек не нюхай, после него все чешетс... А, хвос! Иди сюда!
В итоге мы просидели в знахцентре еще около часа, правда, полностью чесаться Тамара не перестала, а Эллириана сказала, что эффект сойдет на нет в течение дня.
После знахцентра (обед мы опять пропустили, да и Эллириана сказала нам до вечера не есть) я сразу поволокла Тамарку к Сапню, чтобы вернуть шпаргалки и узнать про самочувствие.
-А ты думаешь, они сейчас в комнатах? — спросила Томка, оскалив зубы и почесывая бок.
-Эти-то лодыри? — хмыкнула я, — Конечно. Их, поди, за победу вообще от экзаменов освободили или просто требуют лишь формального присутствия.
Но, как ни странно, комната Сапня и Лорга оказалась закрыта. Мы подолбились в нее какое-то время, думая, что парни могли запереться изнутри, но нам никто не ответил, и мы пошли дальше по коридору, где через три двери была комната Маркуса и Кафыка. Из-за двери приглушено слышались голоса и периодические похохатывания.
-Тук-тук, — постучалась я и заглянула внутрь: — Можно к вам?
-О, какие люди! Заходите! — махнул рукой Кафык. Мы с Тамаркой вошли, прикрыв за собой дверь.
В комнате расположилась вся компашка. Никас сидел с перекрещенными ногами на столе, поигрывая висящим в воздухе водяным шаром. Я уважительно покосилась: чтобы удержать воду, нужно создать очень ровную, тонкую и немного гибкую оболочку, такая сложная и не грубая магия была нам с Томкой еще не доступна. Остальные вольготно растеклись по кроватям, сложив ноги на тот же стол и стулья.
-Ну как вы? — звонко спросила я и уточнила у Сапня, — Как самочувствие?
-Нормально, — вальяжно отозвался он, приглашающе хлопая ладонью по кровати между собой и Кафыком. Тамарка уже усаживалась между Лоргом и Маркусом. — Что-то вы слишком бодрые, я погляжу. Ходили к кому-то в гости?
Я проигнорировала приглашение присесть и вместо ответа завела:
— В гости гости хаживали,
Пирожки нашивали.
— скакнула я козочкой, махнув воображаемым платочком. —
Ох, румян пирожок
— и, состроив страшное лицо, подскочила к Сапню, резко вытянув в руке шпаргалки: —
Из костей от гостей!
Но парням было настолько лениво, что никто и бровью не повел. Я пожала плечами, положила Сапню на живот стопку листочков и сказала:
-Спасибо. И за банку тоже спасибо. Без нее мы бы не выжили.
Сапень медленно взглянул на шпаргалки, но не пошевелился и сказал:
-За спасибо сыт не будешь, — и уставился на меня, как кот, переевший сметаны: наглый от того, что налакался ворованного продукта и лень двигаться, и плевал он уже на хозяйку с занесенным веником.
Я встала, сузив глаза и уперев руки в боки.
-А я тебя вчера возил, — с каким-то намеком сказал сзади Лорг. Я, не меняя позы, развернулась к нему.
-А я вчера в тараканьих бегах выиграл, — с придыханием дополнил Маркус, который, кстати, свой приз уже получил сразу после выигрыша. А я взревела, поняв, что сейчас и Никас с Кафыком припомнят по подвигу, выхватила палочку и со всей силы толкнула водяной шар Никаса прямо в лицо Сапню. Шар расплескался водными брызгами, мокрый Сапень сел, моргая глазами и открывая рот, как рыба, выкинутая на берег. А я поняла, что переборщила. Сапень медленно встал, прожигая меня взглядом. Я вздрогнула, крутнулась на пятках и дала деру в коридор. Сапень, глухо рыкнув, выхватил свою палочку и кинулся следом. Как я ни лавировала, ни петляла, мерзкий Сапень не отставал и припер меня к стене жилым этажом выше, и в итоге я оказалась банально облита водой из питьевого фонтанчика. А я в ответ незаметно наложила на две неровно лежавшие на голове Сапня пряди имитацию развесистых лосиных рогов. Пришлось поднапрячься, чтобы вытянуть еле торчавшие мокрые волосы до таких размеров, но результат меня вполне устроил. Во всяком случае, на него с улыбочками оборачивались на этаже старшекурсников, а когда мы вернулись в комнату к остальным, они замерли на середине разговора, а потом заржали как жеребцы, даже Тамарка. Картину подпортило только то, что рога, как объект нематериальный, свободно проходили сквозь стену и косяк, так как не укладывались в габариты дверного проема еще и ввиду высокого роста их обладателя и не отцентрированного вступления его внутрь. Разоблачив рога и развеяв имитацию, Сапень вслух пожалел, что не отомстил мне большей гадостью, чем простое обливание водой. Я напряглась, готовясь отражать атаку, но потенциальный мститель рухнул обратно на кровать. Я пристроилась рядом и, хоть Сапень и перевернул подушку другой стороной, не пожелала лежать на мокром и сидела, опершись вместе с Кафыком спиной на скомканное одеяло.
-А, кстати, зачем вы у нас двери выломали? — спросила Тамарка, почесав коленку.
Лорг удивился:
-Мы? Мы не ломали, она сразу была сломана.
Мы с Тамаркой недоуменно посмотрели друг на друга:
-Тогда кто? — спросила Томка.
-Знаешь, — медленно произнесла я, — я думаю, наши одноклассники узнали все еще вчера вечером... — и многозначительно замолчала. Тамарка почесала руку и выпучила глаза:
-Хорошо, что нас не было дома, — и, подумав, добавила: — Сильно же они разозлились!
-Это вы про что? — заинтересовался Маркус.
-Так это из-за вас весь ваш класс отстранили от коронации? — догадался Никас.
Пришлось рассказывать. Парни хохотали и в конце истории долго выспрашивали у Тамарки, где она видела картинки, я была уверена, что для того, чтобы самим сходить и посмотреть.
-Тамар, а ты чего чешешься-то? — возвратившись к лености, невзначай спросил Лорг.
Я из искренней душевной доброты решила взбодрить друзей, понадеявшись, что Тамарка меня потом простит.
-А это она очень заразную болезнь подцепила, — невинно произнесла я, с удовольствием наблюдая, как у Лорга и Маркуса вытягиваются лица, а у Тамарки отвисает челюсть от столь наглого вранья. И, пока никто не пришел в себя, добавила. — От нее волосы выпадают, и чирьи огромные лезут... — сказала я, вставая и отгораживаясь столом от Тамарки, которая, поднимаясь, свела брови и закручивала рукава. Лорг и Маркус с ужасом смотрели на сидевшую между ними деваху, а когда она встала, друг на друга, пытаясь определить на глаз степень прогресса описанных мной симптомов. — ...Зеленые большущие такие, по всему телу, — и, пока меня не начали бить, крикнула: — Шутка! Купились! А-а!
Тамарка не оценила моего чувства юмора и долго гоняла меня вокруг стола, пока злопамятный Лорг не подставил мне подножку, и я не шмякнулась на кровать поверх него и Маркуса. Подскочила встрепанная Томка. Они схватили меня и начали щипать, щекотать и пихать. Я изворачивалась, как дождевой червяк, визжала, попробовала кусаться, пока, наконец, с всклокоченной головой кое-как не вырвалась от извергов и полезла под бок к Кафыку, поджав коленки и плаксиво вынося вердикт:
-Фетюки обидчивые!
Тамарка толкнула нашу дверь, и мы вошли.
-Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь, — проворчала Томка. Я огляделась.
-Да-а, в таком бардаке ни один уважающий себя вор грабить не будет. Кто сегодня дежурный? — на всякий случай спросила я.
-Ты, — с готовностью отозвалась Тамарка. "Хвос, не прокатило", — расстроилась я.
-Пошли к плотнику, — спохватилась подруга.
-Тамар, сходи одна, — с тяжким вздохом осматривая беспорядок, отозвалась я, — а я пока прибираться начну.
-Я одна не пойду, — Тамара попятилась вглубь комнаты. — А если я его не найду? Придется идти оставлять заявку к Трулю Шлисовичу...
-Какая разница? — философски спросила я, подбирая валяющиеся на полу книги, — Нам предстоит целый месяц к нему ходить, причем уже через... — я задумалась, потом округлила глаза: — Два дня?!
-А я не хочу умирать раньше назначенного времени, — зарыдала Тамарка, уткнувшись лицом в ладони, вздрагивая плечами и иногда кося на меня хитрым ярко-зеленым глазом.
-Ладно, — смилостивилась я, — вечером перед ужином вместе сходим.
Тамарка обрадовано подскочила:
— А я тогда пока допишу шпаргалки по энергетике.
-С паршивой овцы хоть шерсти клок, — пробурчала я себе под нос, недовольная тем, что надо прибираться.
-Вот Афанасий, скажи мне, зачем мы тебя только держим? — рассуждала я, стоя кверху задом и елозя мокрой тряпкой по полу.
Тамара строчила шпаргалки в тишине, прерываемой плеском воды в ведре и моим ворчаньем.
-Ведь толку от тебя — ноль! Ты бы хоть приносил пользу, — мой голос стал глуше, потому что я забралась под кровать, — Прибирался иногда, что ли, а то только и знаешь, что собирать своих дружков и рассаживать их на наших кроватях. Апчхи!
Я выбралась из-под кровати, почесывая запястьем нос. Из-под шторы выкатился комок серо-желтого меха:
-Мы, между прочим, важным делом занимаемся!
-Ой-ой-ой! — передразнила я, довольная, что теперь хоть не с самой собой разговаривать. — Знаю я ваши дела! Хлебать молоко и жевать пряники, с кухни украденные!
-Да если бы не наш комитет по защите прав домовых!.. — захлебнулся возмущением Афанасий и стал быстро ходить вдоль окна, загибая коготки на руках. — Нас могли бы изгонять наговорами без предоставления вида на жительство; подселять по сожителю в уже зарезервированное помещение; создавать тяжкие условия жизни и работы; не кормить; и, наконец, проводить над нами всяческие непристойные опыты, — домовой аж подпрыгнул, — чем занимались ранее особенно противные и гадкие ученики вашей школы!
-Да-а? — заинтересовалась я, — И что это были за опыты? Поподробнее, пожалуйста!
-Тебе зачем? — насторожился домовой. — А впрочем, неважно. Важно, что сейчас мы уже подготовили законопроект о выделении нам дня на официальный праздник в честь домового, а также идут разговоры о внедрении своего представителя в школьный Совет, — и он назидательно поднял палец.
