Профессиональная муза (Глава 1 - 11)

Ну и так далее в том же духе. Одна вода.

— Мое имя опять переврали, — выделила я самое важное.

— Дашотта, прекращайте! — возмутился почтенный тэрф. — О вас, то есть о нас, написали в газетах, а все что вас волнует, это произношение!

— Как-то мне не очень понравилось. Про меня мельком, сплошная хвальба твоего таланта и одни вопросы. Хоть бы какие предположения были.

Мужчина улыбнулся и подсунул мне еще целую стопку разных газет.

— Просто это приличное издательство, вот в "Столичных слухах" или "Сумрачных тайнах великих людей" предположения будут.

Лучше бы я не читала эти предположения.

И незаконнорождённые дети, и извращенные сексуальные предпочтения, и жертвоприношения, и имперские тайные агенты, и хэдские агенты, и эльфийские — шпионы я смотрю, сейчас популярны. В общем, в чем только не замешан бедный писатель. А вот я только замешана в сексуальных извращениях и харинеских заговорах. Обидно, Тьма побери!

Еще больше надувшись из-за этой несправедливости, я занялась активным пожиранием пирожков, вкусных, сочных — с мясом и капустой.

— Что вы так насупились, милая? — а Лерьетте довольный такой сидит, чуть ли не светится.

— Долго ты мне мозги будешь пудрить? Может, расскажешь нормально, что ты там пишешь и рисуешь. Как я, по-твоему, работать должна, а, маэстро?

— Вы так разозлились из-за статей? Благословенный Свет, Дашотта, следует уметь смотреть меж строк...

— Вот только не надо из меня дурочку делать! Все я вижу — простые дешевые дрянные статьишки, и популярность у тебя почти такая же.

Эван даже не разозлился. Скорее умилился, мерзавец. Уже напялил свой платочек, сидит тут с иголочки, прилизанный весь, с вонючим парфюмом. И в халате.

— Вы правы. Я допускаю себе совершенно недопустимое отношение к вашему труду. Ведь вы столько сил прикладываете, чтобы адаптироваться к новой обстановке, вам так тяжело приходится в таком элитном кругу. Все это богатства, роскошь, а главное манеры. Вам, бедному дитю Дестмирии, разумеется, неуютно.

Вот проклятый кошкин сын! Нужно запретить иронизировать с таким невинным вежливым тоном.

— Вот-вот! Как ты хорошо меня понимаешь! У меня от всего этого этот... ко-ги-тив-ный диссонанс.

— Когнитивный диссонанс в других случаях...

— По твоим книжкам именно в таких, — я не позволила сбить себя с мысли. — Взять, к примеру, этот завтрак. Нет, не этот, а все твои завтраки в общем. У нас, в бедной Дестмирии, в это время уже обед! Половина работы переделана. А ты, элитный лентяй, нежишься в кровати до полудня, затем делаешь три мазка и пишешь три слова, а потом, опять ведешь праздный образ жизни. Неужели тебе никогда не было стыдно за свое безделье? Миллионы арохе трудятся в поте лица, зарабатывая гульды, чтобы ты мог беспечно полакомиться пироженками...

Пироженки, точно!

— Олла, у нас эклеры еще есть? — я громко крикнула в сторону кухни. Лохматая Олла. такая же, как и ее вечная метелка для пыли, недовольно выглянула и что-то отрицательно буркнула. В отличии Леары она меня совсем не уважала и не любила, считала приживалкой и паразитом на спине ее возлюбленного писателя. Вот прямо так мне однажды и сказала, кошка дранная! Понятное дело, я с ней предпочитала общаться в том же духе.

— Дашотта, умерьте свои имперские замашки! — а я только открыла рот, чтобы гневно отчитать наглую служанку.

Правильно, Эван любил, когда его любили, и Оллу всегда защищал.

— Желаете убедиться, что книга существует не только в моем воображении? Извольте. Настало время вам посетить мою мастерскую.

Определенно не хватало фанфар, так торжественно сопровождал меня писатель в свою сокровищницу.

— Между прочим, это только вы после нашей ночной прогулки отправились спать. Я же трудился, в поте лица и мозолях на пальцах.

Да-да, конечно.

Эван открыл дверь и с поклоном пригласил меня в комнату.

Первое впечатление — ну и бардак! В смысле творческий беспорядок, но суть неизменна. Пол устлан листами бумаги с неудачными эскизами и полупустыми баночками от красок, в произвольном порядке стоит штук десять мольбертов с незавершенными работами. Одна так и вовсе истерично замазана красной краской. На стене огромная доска с кучей всяких схем, зарисовок и пометок, связанных цветными линиями.

— Признаюсь, что название романа до сих пор не пришло ко мне. Но это всегда как озарение, которое может настигнуть в самый последний момент. А пока, только для себя, я зову книгу "Птичник", по вашей наводке, надо отметить.

Я с любопытством прошлась мимо набросков. Чаще всего встречалась, как подозреваю главная героиня — очень красиво нарисована, между прочим. Я пыталась найти в ней какие-то свои черты лица, но кроме черных волос и хорошеньких губок ничего общего не было. Разве что шарфик, но длинный и канареечно-желтый — я такие не носила.

— Это Кэнни. — с любовью представил портрет Эван. Возбужденно взял меня за руку и подвел к мольберту напротив: — А это Сол — он и есть главный герой. Богатенький избалованный аристократ, которого из-за бесконечного самолюбия швырнули вниз, в самую выгребную яму общества. Ему придется переродиться, найти смысл жизни и обрести истинную любовь.

— Круто, — я скептически приподняла бровь. — Ну а где тут магические тайны нашего мира?

— Ох, тэрфи — Лерьетте закатил глаза. — Это все мелочи. В первую очередь харизматические персонажи и увлекательный сюжет, а то читатели уснут, прежде чем дойдут до политической подоплеки. Тем более, никогда нельзя быть уверенным, куда в итоге завернут общественные предположения. Необходимо постоянно отслеживать настроение потенциальной читательской аудитории и столичные слухи, а затем вносить корректировки — чтобы не разочаровать. Разочарование публики это полный провал.

Эван Лерьетте задумчиво уставился в пустоту и содрогнулся, видимо представив это самое разочарование.

— А с кем Сол будет бороться за сердце Кэнни? — полюбопытствовала я, листая альбом с набросками фантастического города. Такой странный — дома высокие-высокие, этажей двадцать иногда, много стекла и ярких цветов. Все связанно бесконечными лестницами, и жизнь, казалось, двигалась на всех ярусах. Как это Эван такое придумал? Наверное, похожие города были еще Катастрофы.

— Я думал ограничиться не желающим отпускать обоих прошлым.

— А? Ааа, ты про это. Серьезно? прошлым? Нужен второй мужчина.

— Вы хоть представляете, как мне надоели любовные треугольники? Настолько избито, настолько часто встречается во всех моих романах.

— Ну так не заостряй внимание, препятствия их чистой любви создает прошлое и бывшие любовники из этого прошлого. А это ты так Лабиринт перерисовал? — я достала картинку грязной улочки, заполненной подозрительными личностями. Я по форме узнала один из переулков, но Эван как будто бы забросал в принципе цивилизованную улочку всякой гадостью, так что неблагополучный райончик смотрелся еще хуже, чем в моей Дестмирии.

— Не особо удачно получилось, — сокрушенно покачал головой мужчина, забирая у меня рисунок. — Как-нибудь в ближайшее время нужно заглянуть на окраины или в Темные квартал. Думал, что более мягкого варианта хватит, но, увы...

Ему бы только затащить приличную девушку в неприличное местечко.

— Так у тебя пока одни наброски? Никаких этих...макетов — чтобы сразу и текст, и картинка.

— Почему это нет? — Эван достал самый потрёпанный альбом и продемонстрировал мне маловразумительные картинки и каракули — черканные-перечерканные. — Вот, практически весь план. Я предпочитаю сначала все структурировать, уложить, а потом уже писать чистовик — на одной волне безудержного вдохновения. Ты знаешь, как подготавливается макет для издательства? Оригинал, написанный на листах 2 на 3 орита, зачаровывается и служит основой, копируемой на компактные книжки стандартного размера. Обычно создается десяток подарочных изданий, уменьшенных почти-оригиналов, имеющих наибольшую ценность, но основной тираж составляют лишь копии, созданные с помощью магии и печатных станков.

— Тэрф, тут вам письмо пришло, вроде как срочное, — в мастерскую заглянула угрюмая Олла и важно передала конверт. Пока Эван читала, я продолжила разглядывать холсты и тексты. И как он во всем этом ориентируется? Такое все бессвязное, что никакого представления о сюжете у меня так и не сложилось. Даже не пойму, что будет олицетворять Совет Великого союза с его тайными магами — аристократия? Тогда кто эти "птички", с голосами, имеющими силу похожую на магию? Вот обязательно что-то настолько непонятное придумывать? Мало Лерьетте того, что у нас на Таэрре есть?

— Это от Принцессы, — писатель выглядел задумчивым и встревоженным. — Она хочет поговорить, узнала что-то интересное... Сходите к ней, вы, тэрфи. А то у меня, так некстати, руки тянутся к кисти — придумал новый образ. Любовника из прошлого, между прочим. Напишу вам адрес.

Я согласно пожала плечами. Раз уж виновата в том, что воодушевила Эвана на рисование, почему бы не прогуляться.

Глава 11 — Сложная ситуация и капля магии

Ну и махина дом у принцессы! Махина, надо сказать, шикарная — одна из самых красивых в Зэйрилии, по крайней мере, среди тех, что я видела.. И место самое элитное — из окон Озером Бесконечности полюбоваться можно, вместе с величественными Домом Правительства и Всесоюзным университетом магии. Дергая за дверной колокольчик, и следуя за красавчиком-дворецким по просторным комнатам в холодных лазурных тонах, я не могла избавиться от некоторой робости. Если у чокнутого папаши Лены богатая обстановка только шокировала, то здесь вызывала невольное уважение — так и хотелось сдуть с себя все пылинки и идти на цыпочках.

Но я сумела взять себя в руки и состроить вид понаглей. Правда, выпендриваться не было перед кем — особняк пуст как музей в Дестмирии. Проводник, и тот растворился перед дверью, ведущей в крыло Принцессы, сказав, что меня уже ждут. Что-то не очень мне это нравится — я вдруг заволновалась. Одиночество на меня никогда хорошо не влияло. А может это интуиция на что-то намекает?

Я осторожно отворила дверь. Хм, на комнату легкомысленной принцесски совсем не похоже, скорее на солидный кабинет какого-нибудь важного пожилого господина. Мебель — кожа и темное дорогое дерево, спокойные серьезные цвета и одинокий фикус у стола. Я побродила туда-сюда, изучила корешки книг, оборвала пожелтевшие листики у цветка и аккуратно сложила их в кучку у горшка. И где же Принцесса? Наткнувшись взглядом на почти слившуюся со стеной дверь, заглянула за нее и обнаружила маленькую уборную с душем. Вот чистюли эти салеттцы! Будто в таком огромном доме других мест, чтобы помыться нет. А еще и унитаз подозрительно желтый — золотой что ли? Я осмотрела его со совсем сторон, пощупала, постукала, и пришла к выводу, что просто так покрашен.

Ой, что-то мне резко захотелось этот унитаз испытать.

В ванной я задержалась — решила под мерный свет яркого магического шара воспользоваться случаем и брови выщипать. А у Принцессы еще на зеркальном шкафчике столько всякой заманчивой косметики лежало, руки так и тянулись испытать. Она ведь тоже девушка — поймет.

В общем, вышла я только через полтио.

И сразу же захотела вернуться обратно, запереться и не вылезать еще декаду.

Тьма великая, оказывается мне везет далеко не всегда!

Принцесса, моя кудрявая и смуглявая знакомая, была совершенна мертвая. С такими ранами на шее не живут, еще чудо, что голова не отвалилась. Хотя это я преувеличиваю, крови просто... Проклятье! Бедная девушка! Она мне еще понравилась... а теперь...

Коровье вымя! Теперь меня сделают виноватой в ее смерти! Все понятно — отсутствие арохе в особняке, эта подозрительная тишина. Какой-то вонючий кошкин сын, какая-то отрыжка проклятого решила меня подставить! Так, главное не паниковать и не сглупить. Какие у меня есть варианты? Сбежать куда подальше и сделать вид, что ничего не произошло — жутко привлекательно, но вряд ли сработает. Сообщить властям? Выйти на улицу и заорать "убийство!"? Только, боюсь, я слишком подозрительная личность. Мотива нет, но все равно... Как я буду объяснять, что делала в ее доме, как умудрилась проворонить убийство, прихорашиваясь? Тем более, если кто-то все это дело тщательно спланировал, то доказать свою невиновность будет проблематично. Уу, папочка, зачем ты отпустил меня в столицу, лучше бы я дальше в Капиторках курей кормила!

Хотя это я загнула, не лучше. Всю жизнь бы потом сожалела...

Что не оказалась в такой ситуации!

Головой об стену побиться что ли.

— Тьма!

Меня одновременно бросило и в жар, и холод. Холод — попалась, жар — этот голос я могла узнать из тысячи. Дариан Клетрой.

Проклятье, а он-то тут что делает?

— Это ты ее убил? — я резко развернулась и на всякий случай сразу набросилась с обвинениями.

— Что? — на лице дракона отразилось праведное возмущение. Безумно хорош, как и всегда. Даже еще лучше — впервые видела его не в развратном наряде, а в строгом костюме цвета темного шоколада и рубашке бежевого тона. И хвостик ему очень идет, несмотря на то, что глупые бакенбарды выделяются еще больше. Как же их хочется сбрить и насладится в полной мере идеальным обликом.

Оо, Тьма, ну как можно думать о таком, когда рядом труп!

— Мне сообщили, что Диана пожелала встретиться, и я пришел. Только что пришел, кстати. А вот ты-то, странная муза Лерьетте, что здесь забыла? Принцесса может быть иногда надоедливой, но не настолько же.

— О, так это тебя наверняка захотели подставить! — воодушевленно предположила я, игнорируя намек на обвинение. Оправдываться без толку, наоборот, только могу возбудить подозрения. Лучше делать вид, что я тут совершенно не причем, и воспринимаю происходящее как должное. Вернее вести себя не так, как ожидается в таком положении.

— Не знаю никого, кому я бы мог до такой степени перейти дорогу. Но сомневаюсь, что и твой писателишка смог в своих заигрываниях с конспирологией, найти что-то настолько опасное, чтобы... Тьма, бедная Диана, — мужчина печально покачал головой, подошел и присел у тела. Прикрыл ей глаза. — Она всегда мечтала оказаться в какой-нибудь опасной ситуации, как героиня книги...

— Вы с ней дружили? — рассеяно уточнила я, судорожно размышляя, что же делать. Может просто избавиться от тела, потом говорить, что никого не дождалась?

— О, нет. Я бы сказал, мы друг друга сильно недолюбливали, — Дариан встал и провел рукой по волосам. Мм, как же сексуально он это сделал... Я поспешно отвернулась, чтобы скрыть румянец. — Диана всегда считала меня самовлюбленным засранцем, ничего особенного собой не представляющим.

— Разве она не была права?

— Разве мы сейчас не должны быть заодно? Если нас обвинят, я буду валить все на тебя.

— А я на тебя, — конечно, я тут вся в него влюбленная, но не настолько чтобы сесть в тюрьму. Или вообще...

— А за ее убийство казнят, или просто...?

Дариан задумался.

— Казнят, — цокнул языком. — Определенно казнят. А если доказать не получится, то дядюшка Рон подошлет убийц. На всякий случай.