Дистанция Стайера 2: Вотчина саламандры

— Отлично, прокачу с ветерком. Ладно, Торик, я пойду. Мне еще нужно вещи разобрать. Не скучай.

Девушка чмокнула парня в щеку и скрылась за дверью.

— До завтра.

Торий постоял, глядя на дверь женского блока, вздохнул и побрел к себе.

В лаборатории было тихо и темно. Стажер вошел, остановился на пороге.

— Эдвин, вы здесь?

— Сюда иди, — раздалось из-за ширмы. Крепыш устроился на кушетке со старинной видеопанелью в руках. — Нашел свою пилотессу?

— Да. Что насчет завтра?

— Все будет нормально. Кстати, вон твое ложе. Устраивайся.

В отсутствии стажера в комнате появилась еще одна ширма, кушетка и пластиковая тумбочка, такие же, как у хозяина лаборатории. Вещи стояли рядом.

Торий уселся на матрац, открыл сумку и принялся рассовывать по полкам немногочисленные пожитки.

Утро выдалось почти безветренным. Синее и красное солнца висели над самым горизонтом. Поля волосянки искрились и волновались, впитывая первые лучи дня, напоминая памятные по фильмам земные прерии, только с синим грунтом и черной травой. Темная вода лагуны наливалась цветными бликами, лениво колыхаясь.

Торий прибыл одним из первых и теперь стоял у перил, то и дело нервно поправляя шланги дыхательной маски. Азотно-аргоновая атмосфера Муары требовала лишь небольшой очистки и добавки кислорода. Фильтры и баллоны прятались в плоском рюкзачке на спине.

Три планера готовые к вылету выстроились вдоль перил. Ажурные скелеты обтянутые пятнистой пленкой напоминали не то древних ящеров, не то летучих мышей. Четыре крыла крепились к обтекаемой капле фюзеляжа, над ней труба ускорителя. На конце тонкого хвоста две рулевые лопасти.

Почти половину крыши занимало пуско-посадочное устройство — система из штанг, растяжек и тросов. В небо нацелилась ферма с направляющими. Торий с опаской разглядывал конструкцию, которой вскоре придется доверить свою жизнь. Два техника до сих пор суетились вокруг аппарата, что-то подтягивая, измеряя и настраивая.

На площадке начали собираться причастные к вылету. Из шлюза появилась троица навигаторов во главе с Лирой. Вместо формы на пилотах болтались нелепые комбинезоны с креплениями и датчиками вдоль рук, ног и спины. Тория перед выходом наружу тоже обрядили в такой.

Следом появился куратор в парадной форме, Гера в обычном медицинском костюме и старик в летном комбинезоне. Стажер с удивлением узнал Авеля Аро — одного из сенсов колонии.

Пилоты подошли к своим машинам и вытянулись по струнке. К Торию подошел Эдвин с двумя незнакомыми аналитиками. Стажер ответил на приветствия и снова нашел глазами подругу.

Начальница станции вместе со старшим навигатором и сенсом осталась у шлюза, дождалась, когда все успокоятся, и дважды хлопнула в ладоши, призывая к вниманию. Все глаза тотчас устремились на нее.

Гера торжественно, словно на параде шагнула вперед. Подняла ладонь.

— Итак, сегодня мы начинаем новый, и думаю, самый важный этап в изучении планеты. Каждый из вас внесет посильный вклад в окончательное решение о возможности ее заселения.

Лайнер "Стайер", Жилая зона, Виктор Жоссан

Сенс вынул из нефритовой чаши еще один хрустальный шар. Теперь над его ладонью кружились сразу три наполненные светом сферы.

— Должен тебя огорчить. Я не смог бы помочь, даже имея доступ в прошлое.

— Почему?

— Эмоциональный след не передает конкретный смысл действий индивида, он лишь помогает при анализе других фактов. А в твоем случае, насколько я понимаю, их нет.

— Но ведь вы определяли агентов Протектората, когда подбирали кандидатов в колонисты. Причем с первого же взгляда.

— Для этого не требовалось заглядывать в человека настолько глубоко. В него вообще не требовалось заглядывать.

— Как же тогда...

Старик усмехнулся самым уголком тонких губ.

— По "отсветам" — следам, пребывания на орбитальной платформе протектората. Защитные и энергетические поля Прам въедаются в ауру. Скажу больше, все кто тесно общался с эриданцами даже вне платформы, переняли эту метку.

— То есть, вы не могли пропустить агентов Протектора?

— Думаю, это крайне маловероятно.

Виктор следил за отблесками ламп в глубине хрустальных сфер. Сведения, только что полученные от сенса и те, что он уже давно имел, вращались в сознании, подобно этим шарам. Кружились, сближаясь, и вдруг слились, породив вспышку догадки.

— Скажите, Даур — вы считали, что все агенты Протектора — эриданцы или их наймиты.

— Безусловно.

— А если те, кого я пытаюсь вычислить — не эриданцы, никогда с ними не контактировали и никогда не поднимались на Прам?

— Разве такое возможно?

Старик остановил хрустальный водоворот, выкатил шары на стол и накрыл рукой. Развернулся к гостю, глядя ему прямо в глаза.

— Ты думаешь, мы ошиблись?

— Возможно.

— Тогда рассказывай о своей догадке. — Старик катнул шар к гостю. — И я попытаюсь тебе помочь.

Глава службы безопасности подхватил на лету соскочившую с края стола сферу, погладил пальцами, собираясь с мыслями. Хозяин молча следил за гостем. Виктор медлил, догадка вертелась на кончике языка, никак не желая складываться во внятные фразы.

— Еще на Тау я наблюдал за несколькими радикальными религиозными течениями, лидеры некоторых настойчиво желали к нам примкнуть. Но, получив отказ, не стали протестовать, настаивать, а просто исчезли из поля зрения.

— Кто это были?

— Меч Господа, Звездные Стражи, Ангелы Вечности.

— Хороший набор. Что же у них общего?

— Ничего, кроме некоторых аспектов идеологии. Звучит примерно так: все иные — посланники Дьявола и нужно защищать от них человечество, как принято — огнем и мечом.

— Это может быть зацепкой. Только как же они могли получить задание от Протектора, не контактируя с сотрудниками Прам?

— Вы уверены, что про "отблески" не знал никто, кроме вас и Авеля Аро?

Сенс задумался, оперся локтем на полированное дерево, спрятав седую бородку в кулаке.

— Никто, вплоть до старта Стайера.

— Пусть так, но упрекать Протектора в отсутствии ума не стоит. Я кажется, понял...

Глава безопасности опустил хрусталь на полированное дерево, прижал его ладонью и катнул к сенсу. Старик поймал его и вернул в зеленую чашу к остальным шарам, сложил ладони и откинулся на плетеный подголовник, глядя на гостя.

Виктор провел подушечками пальцев по глянцевой, но бархатистой на ощупь поверхности дерева, подбирая скорлупу слов для зыбкой плоти догадки.

— Думаю, Протектор догадывался. По крайней мере, он мог сложить два и два, анализируя статистику провалов своих агентов.

— И снова я не могу понять, как он мог подготовить агентов, никак не связанных с Эриданцами?

— Им и не нужно было контактировать. Что если идеология одной из сект удачно отвечала интересам Протектора? Ему нужно было всего лишь натолкнуть духовных лидеров на нужную мысль и не мешать, остальное они сделают сами. Осталось только проследить, чтобы они действительно попали на борт Стайера.

— Звучит слишком правдоподобно. Я бы сказал пугающе.

— Увы. Я думаю, они среди нас.

— То есть, теперь наша задача — обнаружить сектантов?

— Да, и как можно быстрее. У меня нет даже предположений, каковы их реальные цели.

— Это плохо. Если бы мы знали их моральные векторы, хотя бы приблизительно, задача стала бы очень простой.

— Простой? Но ведь вы сами сказали...

— Думаю, пора тебе кое-что показать.

Старик поднялся с кресла и отодвинул в сторону сине-алую шелковую ширму. За ней прятался брат-близнец стола-кряжа. Но на нем, вместо нефритовой чаши покоился прозрачный куб. В глубине за гладкими гранями роились цветные искры, сливаясь в очень знакомые очертания — три вставленных друг в друга конуса — обводы лайнера Стайер. Ярче всего горела центральная часть — обитаемая зона. Верхний, — ходовая рубка — слабее, а третий, тот, где располагался реактор и двигатели едва угадывался. По нему блуждали лишь отдельные цветные огоньки.

Сенс подошел к кубу, положил ладони на грань. Цветные точки ожили, дернулись и заняли новые места.

— Это карта эмоциональных полей Стайера, — пояснил Даур. — Каждая точка — отдельный человек. Я сканирую лайнер, а кристалл запоминает состояние каждого из колонистов.

— Здесь все двадцать тысяч?

— Все, кроме, тех, кто на ТОРе и планетах.

— А цвет? Он обозначает состояние индивидуума?

Старик молча кивнул.

Виктор подошел к кубу, наклонился, всматриваясь в кисель из крохотных огоньков.

— Но ведь они сливаются. Отдельных не различить. Можно это увеличить?

— В самом кристалле? Нет! На его сборку и настройку у нас с Авелем ушло два года. Материалы уникальны. Элементы кристаллоидов с Гризанды. Мы использовали всё что было в наличии.

— А если поставить рядом камеры, отсканировать и воссоздать в голограмме?

— Конечно, почему нет.

— Можно создать модель, отметить каждую точку, привязать к объекту и...

Виктор распрямился, скептически приподнял уголок губ.

— Только что это нам даст?

— Многое. Можно увидеть, как сообщество реагирует на информацию, на новости, и вычленить нетипичных.

— Но, тогда, нужен внешний толчок, на который сектанты отреагируют нестандартно.

— Именно. Только мы не знаем, что может послужить этим толчком!

— Да, действительно. Так вы разрешите использовать ваш куб для поиска?

— Да, — старик вздохнул, — наша ошибка, нам и исправлять.

— Тогда я сегодня же пришлю к вам техника — установить сканирующие камеры. И попытаюсь выяснить, какая же цель у наших незваных гостей. Тогда и подходящий крючок найдется, да еще и с наживкой.

Глава 4: Голодный огонь

Ликта, кратер "горн Гефеста", Бажен Шорий

Несмотря на ожидания Бажена, вырубка находки продвигалась вполне споро. Пустая порода вокруг синего пятна осыпалась под точными угарами щупов, освобождая каменный цилиндр. Опреат отгребал очередную кучу кубиков к стене и аналитики перебирали ее вручную, освещая мощным фонарем. Но синева на свежих изломах проскользнула только дважды. Оба образца бережно упаковали и спрятали в контейнер.

Кольцевая выемка стала настолько глубокой, что титановые стержни уходили в нее до половины. Закончив обойку слоя, Браун — старший из геологов, остановил бригаду.

— Так, парни, теперь особая осторожность. Керн получился длинным, если отломится — можем повредить. Близко к образцу не надсекай. Позже подрежем.

Оператор плазмотрона приник стеклом шлема к экрану прицела. Тончайший белый клинок вошел в канавку и начал испарять породу. Описал с десяток кругов и потух.

— Готово! Отбивайте.

— Мы выламываем, а ты держишь. Породу потом переберем.

Геолог показал большой палец, поднял дуло излучателя к потолку, шагнул к шурфу и взялся за торец каменной болванки.

— Откалывать по одному, — распорядился Браун.

Он еще раз осмотрел плоский конец щупа, вставил его в прорезанную плазмой щель и нажал. На пол пещеры упал каменный кубик. За ним следующий. Бажен схватил лопату, зашел сбоку, отгребая осколки из-под ног аналитиков.

Но оббить слой до конца не успели. Керн смачно схрупал, стукнул по стенке шурфа. Геологи поспешно отбросили ломы и втроем вынесли образец под свет прожектора.

На первый взгляд он не представлял ничего особенного. Серый каменный цилиндр с синими разводами. Но Бажен помнил его состав. Это образование или артефакт, или неизвестный науке феномен...

Тем временем геологи сняли со спины "мураша" контейнер, подтащили к плазмотрону. Серую болванку уложили в выстланное крупноячеистой губкой углубление.

— Парень, бросай глазеть, — окликнул Бажена начальник группы, — берем ящик и несем к платформе. А вы, ребята, пока прощупайте шурф.

Ящик подняли за обрезиненные откидные ручки и поволокли к выходу. Позади, в глубине тоннеля вспыхнул белый клинок плазмотрона.

Снаружи ничего не изменилось. Альфа и Бета давно ушли за горизонт. В кратере царила ночь. Пятно млечного пути сияло и искрилось над куполом ресурсной станции. Длинные тени камней тянулись к отвесным стенам от освещенного прожекторами пятачка. Слева возвышалась округлая туша "червя". Издали она казалась еще одним огромным валуном. Чуть дальше замер причудливый силуэт колесной платформы с цветными бортовыми огнями.

К ней и подтащили контейнер, осторожно опустив на реголитовый ковер. Пыльное облачко взметнулось из-под ящика, повисло, а потом медленно поплыло к стенке кратера, оседая и размазываясь по грунту. Браун откинул крышку грузового отсека, выдвинул ферму погрузчика. Контейнер задвинули в гнездо, и сверкающая конструкция унесла его вглубь машины.

Геолог захлопнул капот, повернулся к напарнику.

— Я везу это на станцию, а ты пока...

Договорить он не успел.

— Браун, у нас тут... феномен, — раздался в шлеме голос оператора плазмотрона.

— Какой? Что вы там нашли?

— В шурфе свечение, огонь. Разгорается.

— Камеру навели? Фиксируете?

— Конечно. Идет телеметрией. Только...

— Что?

— Оно выползает... огонь живой! Он как змея... В вакуум! Она прошла сквозь плазму... прыгнула на пушку! Жрет!

— Серж, она опасна? Немедленно уходите!

— Командир, излучатель ее не берет!

— Срочно уходите!

— Командир, я только отсоединю "мураша". На нем образцы!

— Серж, отставить! Уходите немедленно! Это приказ.

— Серж, слышал? Бросай!

— В вакуум! Отстань тварь!

В шлемофоне раздался дикий, полный ярости и боли крик. Звуковые фильтры сработали, заглушив его.

— Северная, что у вас твориться? — вмешался диспетчер станции.

Браун не успел ответить. Его перебил оставшийся в тоннеле геолог.

— Серж! Командир, она его сожгла!

— Рэм, что с Сержем? Повтори!

— Я же говорю, она его сожрала! Слопала. Один шлем остался! И пар, представляете! Облако пара!

Голос геолога сорвался на истеричный визг, прерываемый хриплым дыханием.

— Рэм, срочно к выходу!

— Бегу, командир. Бегу. Нет, вы понимаете! Только облако пара и шлем! Только пар и шлем!

— Браун, немедленно выводите людей из забоя и возвращайтесь!

— Знаю, не маленький. Рэм, мы тебя встречаем. Оно гонится за тобой?

— Эта тварь "мураша" доедает. Нет, уже доела! Браун, она ползет к выходу! Я не хочу в облако пара! Командир...

Голос сорвался на невнятные рыдания. Браун вскочил на выдвижной трап, двинул по плечу остолбеневшего Бажена.

— Не спи! Давай сюда! Скорей! Стой здесь и будь готов втащить Рэма! За перила держись!

Трехметровые колеса пробуксовали в слое пыли. "Телега" рванула с места, накренилась, едва не опрокинулась но выровнялась и понеслась к черному зеву пещеры, подпрыгивая на кочках.

— Станция, говорит Браун. Код опасности высший. Слышите, непосредственная угроза жизни!

— Уже объявлен. Главное — не допускай новых жертв. Спасатели на подходе.

Из тоннеля выскочил Рэм. Браун развернул "телегу", направив ему наперерез, притормозил. Бажен втащил геолога на нижнюю ступень трапа, потом на платформу. Даже сквозь костюм чувствовалось, как его бьет крупная дрожь.