Пропавший город

И она не заметила, как просто пошла дальше, будто мимо проходила. Один из воинов окрикнул её. Страшно. Конец? Теперь всё зависело, не выдадут ли её остальные. Она сделала едва заметный жест рукой, вытянув ту ровно, чуть отстранив от тела. Приветствие. Не факт, что именно так римляне приветствовали друг друга.

— Вы без охраны, позвольте проводить вас, сейчас неспокойно, — он спустился с ящера и встал рядом, отвечая на её жест. Воспользоваться шансом она не могла.

Страшно, хотелось что-то сказать, но она лишь кивнула да тихо ответила:

— Да, неспокойно. Сын занят по долгу службы.

— Я провожу, — предложил воин. Он был могуч, красив, моложе её. Вот бы сын таким тоже вырос. Не воином, но сильным. Они шли в том направлении, котором и собирались.

— Как обстановка сейчас? — поинтересовалась чтобы поддержать беседу.

— Не очень. По городу вводится военное положение. Бунтовщиков слишком много. Император сердится.

— Император здесь? — удивилась учительница искренне. Плохо, она не сдержалась.

— Да. Это секретные сведения. Вот только бунтовщики как-то прознали.

— Надеюсь, он в безопасности.

— Да, Александр Великий, когда творил город, всё предусмотрел. Стены Верхнего града защищают хорошо.

Верхний град? О чём он говорит? Но вслух пришлось сказать иное:

— Я рада, что император в целости и сохранности. Надеюсь, бунт скоро подавят.

— Не знаю, не знаю, я бы вам советовал бежать из города. Потому что слыхал про несколько захваченных вилл.

Женщина прикрыла себе рот, сдерживая ужас и готовый сорваться крик.

— Всех женщин заставили прислуживать, а мужчин... — он не договорил. Услышал зов рога, обернулся.

— Извините, мне пора. Дальше вам придётся добираться самой.

Августина кивнула. Похоже, небезопасно разгуливать в таком одеянии. Вот только где взять одежду бедных. Да и, как назло, людей не было.

...Ксюша

Остаток дня я провела в духоте, не решаясь вылезти из своего укрытия. Ловила обрывки фраз, боялась дышать. И лишь когда тишина продлилась пару часов, которые показались мне вечностью, я решилась вылезти.

Тело затекло и послушалось не сразу, со временем в него возвращалась подвижность, впиваясь тысячами иголок в мои конечности.

Есть хотелось сильно, а ещё в место задумчивости. На улице была ночь. Месяц освещал часть двора, но его самого видно не было. И тут я порадовалась, что всё было каменным, половица не скрипнет. Это давало маленькую надежду, что мне удастся выскользнуть незамеченной. Куда только идти? Где искать убежища? Ответ пришёл сам собой. Даже если придётся просить матушку на коленях, я пойду в храм, потому что больше — просто некуда.

Шла я тихо, стараясь дышать маленькими вдохами. Когда добралась до двора, луна скрылась за облаком, что было мне на руку.

Я благополучно дошла до ворот. Но там на моё плечо опустилась чья-то тяжеленная ручища, заставившая меня вздрогнуть. Хорошо, что до этого сходила под кустик, а то случилась бы неприятность. Где тут туалет, я так и не узнала. Да и как в темноте найти его, если он вообще тут есть. Хотя, по идее, должен быть.

— Куда это вы собрались, госпожа? — в низком голосе была насмешка. Меня схватили за руку, и невидимый в темноте незнакомец потащил обратно. — Только попробуйте закричать, мало не покажется!

А мне представилось, что вместо одного насильника выстроится целая очередь.

Боже, только не это! Ну что ж за напасть такая!

На ум не приходило ни одной молитвы. Всевышний, помоги, прошу.

Потом вспомнились слова жрицы, что нужно почитать свой род — предков своих.

"Род мой, — представила предков за своей спиной, — помоги, пожалуйста!"

Вдруг смятение в душе куда-то делось, вместо него наступило спокойствие и уверенность — всё будет хорошо. Предки меня защитят.

И я перестала сопротивляться, наоборот, поторопилась, чтобы меня не приходилось тащить.

Пришли мы куда-то на первом этаже. Было по-прежнему темно.

— Батька, — тихо шептал мой провожатый. — Батька...

Папаню своего зовёт, что ли?

— Чего надобно? Ночь вообще-то, — ответил ему такой же шёпот.

— Я тут одну из этих поймал...

— Оставь здесь.

И почти сразу послышался храп. Класс! И что это значит?

Мой провожатый же вдруг стал меня лапать. Хотела закричать, но вспомнила, что мне обещали хуже сделать. С трудом сдержала себя.

— Иди, ублажи батю, — и меня шлёпнули под седалищное место, толкая вперёд. — И только попробуй выкинуть что... я буду сторожить, — с намёком добавил мой пленитель.

Сердце стучало в висках. Это что же, меня главному на потеху отправили? Боже, ещё и старику, ведь сынок здоровенный детина-то. Да хоть сын, хоть папаня, а мне никого не надобно. Уж лучше б я была растерзана динозавром.

В темноте вообще ничегошеньки видно не было. И что мне делать? Окно было, вот только выходило на ту же стену, что и вход. Хотелось плакать, но я отогнала все страхи. Всё будет хорошо. Нужно подумать. Сердить Детину не стоит. Папаня спит, значит, можно расслабиться ненадолго. Я села на коленки, потом поползла, нащупывая препятствия руками. Кровать нащупала. С той стороны, где я была, точно никто не лежал. Поискала взглядом покрывало или что-то, во что бы можно было замотаться. Откинула тонкое полотно. Грустно взглянула ещё раз на манивший меня выход. Ладно. В голове созрел план. Уж не знаю, как Предки собрались мне помогать, но доверимся им. И я, раздевшись, юркнула под простынку.

Сосед по кровати спал, что радовало. Как же я устала за целый день... мысли путались. Постелька мягкая, посплю-ка я, пожалуй.

Утром проснулась от того, что на меня легла рука. Сон тут же улетучился. В голове пронеслись воспоминания последнего сумасшедшего дня. Грудь несильно сжали. Боже, а я так надеялась этого избежать. Опять сжали. Да что ж это такое! Я зажмурилась, а потом вновь открыла глаза. И встретилась взглядом с Папаней!

От моего крика, наверное, проснулся весь особняк.

К нам тут же влетел Детина.

— Это что такое? — спросил Папаня, когда я наконец замолчала.

— Так это... вы велели... — растерялся бугай, которого я теперь смогла рассмотреть. Светлые лохматые коротко остриженные волосы, усы имеются, наполовину раздет, то есть повязка набедренная, своего рода килт. Мы ж не в Шотландии. Чего ж так одет? И поняла — всему виной здешняя жара.

— Что? — рявкнул Папаня.

— Сказали, чтоб она вас ублажила.

— Вон!

Детина выскочил, а я вскочила с постели, заматываясь в простыню и решив делать ноги. Подхватила свою одежду и уже намылилась уходить, когда меня остановил голос:

— Стой, куда собралась?

— Ну так, это... — Боже, я уже как Детина выражаюсь... — Вы велели...

— Тебя это не касается!

Пришлось остановиться, развернуться. В душе поднялась обида, негодование, но меня тут же обволокло спокойствие.

— Значит, мы того... — Папаня растерянно трогал бороду.

А что, пусть думает, что того...

— Ну да.

— И ты так просто согласилась?

— А что мне было делать? Меня схватил этот бугай, приволок сюда, и сказал, что будет сторожить, если тебя не ублажу.

Папаня потрогал свою козлиную бородку.

— Ты прости, я не хотел...

— Проехали.

— Оденешься?

— Тогда отвернись.

— Но я ведь всё видел.

— В темноте? Не думаю. Всё равно, отвернись.

Он кивнул.

— И как ты Папаней заделался? — решила задать мучивший меня вопрос. От души отлегло.

— Папаней? — не понял он, отворачиваясь.

— Батька, как тебя называл Детина, — я принялась одеваться в несвежую одежду, от которой разило потом.

— Ах, это... так получилось.

— Да ладно, так я и поверила. А другой одежды не найдётся?

— Подождёшь? — он повернулся, а я-то голая. Пришлось заорать:

— Вон!

И Панк выскочил из комнаты. Да-да, это был именно он. Ну вот, уже имею наглость выставить "хозяина" этого помещения.

Я закуталась в простыню шелковую и окинула помещение взглядом. Эти покои были вдвое больше той комнатушки, что мне выделили, а вот стены... со знакомыми полотнами с эротическими сценками. Боже, куда я попала!

А ведь живёт тут Костя, это его, скорее всего, покои. И что он тут делал-то с девушками? Служанками? Так, не пойман, не вор, значит, не могу я голословно этого утверждать. И даже если действительно тёмные делишки он тут проворачивал с девушками, заслужил ли он смерти? Я сглотнула, отгоняя такие думы. Нет, не верю. Даже если он с девушками тут крутил шуры-муры, всё равно, скорее всего добровольно. Меня же не изнасиловал. Да и с нежностью о своей погибшей невесте отзывался. Ну не такой он человек, чтобы брать против воли. Правда, всякие люди бывают. Сперва могут и ласково, а подумай отказать, так и похитить могут. Сколько маньяков было. Так то в наше время, а что тут творилось... не ведомо.

Пока я разглядывала свеженькие полотна, видела-то я их спустя много веков, а то и тысячелетие или больше, сзади раздалось деликатное покашливание.

На пороге мялся Панк. Волосы, правда, уже не были ирокезом, а скорее копной на один бок свисали. Да уж, выглядел сейчас он не очень.

— Вот, одежду принёс, — молодой человек выглядел каким-то виноватым.

— Спасибо.

— А что это ты разглядываешь? — и он подошёл ко мне. — О...

Он был удивлён. Неужели не видел раньше, что в его опочивальне было?

— Надо будет попробовать... — пробормотал себе под нос, но я расслышала.

А у меня возникло желание его треснуть. Вовремя вспомнила, что он тут главарём заделался. Нападение на начальника... не стоит портить отношений. Поэтому решила сменить тему, пока не ляпнула лишнего:

— Так что ты тут забыл? — по-дружески просила его.

— В смысле? — прикинулся или действительно не понимает, о чём спрашиваю.

— Ну, нападение на виллу — твоих рук дело? — уточнила вопрос.

— Да.

— Зачем? — пока представилась возможность поговорить наедине, нужно выяснить.

— Не я бунт поднял.

— Но ты его возглавил, как я погляжу.

— А что мне было делать? Меня казнить хотели, — он не оправдывался, говорил спокойно, просто пояснял.

— И предложили возглавить или умереть... — с сарказмом продолжила я.

— Нет. Я сам предложил, увидев, что у них творится. Никакой дисциплины, лишь разборки.

Я закатила глаза. Он это серьёзно? Но молодой человек был собран, без тени улыбки на лице, хотя его вид был таким смешным с этим пучком волос, что я невольно рассмеялась.

— Что?

— Ты смешной.

— Я? — он сделал серьёзное выражение лица, но у меня, видно, так выходило напряжение, вызывая ещё больший приступ смеха.

В итоге меня поймали в охапку.

— Ну всё, милая, ты за это поплатишься.

А потом меня щекотали, завалив на постель. И вот стало не до смеха, правда.

— Не надо, отпусти, — взмолилась я сквозь слёзы.

— Так батьку опустить, что обо мне моя армия подумает? — возмутился он, нависая надо мною. Его взгляд был серьёзным. Так близко. Жар прилил к щекам. А ведь я голая, лишь тонкая ткань отделяет меня от него...

"Тук-тук! — сказало моё сердце. — Тук-тук!" — отдаваясь во всём теле.

— Значит, говоришь, у нас уже всё было? — спрашивает он.

А я вот гляжу в его серые глаза, гляжу прямо в душу. И как я могу соврать? Хотя во рту пересохло, из горла лишь горячее дыхание вырывается.

— Батька... ой, простите! — прервал такой интимный момент кто-то. Я не удосужилась посмотреть, потому как не могла прервать зрительного контакта.

И не знала, рада я была или нет. Но притягательное в партнёре и друге по несчастью однозначно было. Я только пока не понимала, что.

Панк слез с постели, скользя по мне медленным заинтересованным взглядом. А я только сейчас поняла, что покрывало уже прикрывает меня лишь на нижнюю половину. Схватилась за него, да Папаня уже отвернулся и вышел из комнаты. Интересно, находит ли он меня привлекательной? Тут же смутилась, накрываясь целиком простынёй, после чего соизволила встать и наконец-то одеться. Спряталась за кроватью, чтобы не было меня видно.

И до чего я дошла? До интимных игр на глазах у публики? Так и до публичного дома скатиться — раз плюнуть. Стоп, публичный дом? Это тут что ли? Ведь нам про этот дом на экскурсии рассказывали.

Какое-то время я сидела и соображала, может ли это быть правдой. Что я знаю про этот дом? Что в нём жил Костя. Константином его язык не поворачивался назвать. Он глядел на меня с нежностью. А вспомнить хотя бы его намерение побороть мой страх. Да и Костя был воином. Вряд ли его дом служил ещё и для таких низких целей. Хотя, это не отменяет, того что он мог пользоваться своими служанками как ему захочется. Но уж явно этот дом не публичный дом. Точка.

Но вот я в глазах бунтарей однозначно уже доступная женщина. Даже если и принадлежу главарю, уважения не будет, если нравы хоть немного такие, какими я представляла своих предков. Зачем только тогда меня притащили к Батьке и оставили на потеху? Вот это и не укладывалось в моём понимании. И как мне себя вести? Я пленница?

Ко мне пришли девочка с мальчиком. Девочка принесла стопку чистого белья и гребень, а мальчик — чашу, и ведро. Налил в чашу воды. Я поблагодарила их. Но ребята ничего не сказали и молча ушли.

Совершив утренний туалет и переодевшись, высунула голову из комнаты, убедилась, что какой-то громила присматривает за мной. Они что — все тут арнольды?

По особняку суетились люди. В том числе, женщины, дети. Если честно, не заметила особой разницы до и после нападения.

— Я пленница или как? — поинтересовалась у громилы.

Он недовольно сдвинул брови, собираясь что-то сказать, а я ему язык показала.

Он аж обалдел от такой наглости.

— Где тут поесть можно? — не остановилась на достигнутом.

И пусть я помнила, где кухня, потому как сделала себе зарубку в памяти, когда мимо неё вчера меня проносил Костя, но я ведь тут меньше суток, и то время, что тут была, мне плохо было... якобы. А кто не верит, пусть у местных спросит.

Растерявшийся молодой человек просто махнул рукой в указанном направлении. Ну вот, значит, не ошиблась. Туда я и направилась. По дороге нашла отхожее место и туда заглянула.

На меня глядели не очень добро, порою настороженно. В основном воины поглядывали на меня, где-то даже с интересом. А я прошла в кухню, набрала там на столе пирожков и пошла с тарелкой туда, где Батька был, спросив об этом у пробегавшего мимо мальчишки.

Мне было интересно, почему напали именно на эту виллу? Но ответ появился, стоило перешагнуть порог очередной комнаты. Правда, дверь тут всё же была. Уж не знаю, как вышли на это место, видно, был крот. Хотя, если положение незавидное, кротом могут быть все слуги, наверное.

Вопрос лишь в том, если всё удастся, как они организуют власть? Не всегда обретя свободу, можно жить хорошо. Нужен сильный руководитель, причём ещё и грамотный. Царские дети обучались с детства, а наследники престола и подавно, причём детства как такового у них не было вовсе. Не то, что современные дети — не знают, куда себя деть после школы, если у родителей нет возможности отдать их на множество кружков. Поэтому совершить переворот — лишь полдела. Странно, что его затеяли. Обычно не без подстрекателя обходится. А они либо жаждут власти, либо хотят сделать ещё хуже, а на перевороте нагреть ручки.