Драконье дитя. Часть 3 - Юноша

— Раз я буду единственным сбытчиком ваших рун, мастер Аурикс, то мы договорились, — твёрдо заявил Тетракс, уже понявший, какую баснословную прибыль упустил в прошлый раз. Старший брат рвал и метал.

— Договорились.

— Вы ждёте золота? Конечно золота, куда же Золото без золота? Разумеется, монетарное, в слитках, как вы изволите любить и жаловать, мастер Аурикс, — с улыбочкой говорил Варрик, отпирая хитрый замок на металлическом сундуке, в котором действительно блестели слитки, большие и малые. — А серебро мне на вино, шашлык, плюшки. Я прав?

— Да, — согласился Искор с отбрасыванием всей дробной части.

— Надо же, угадал, какой я молодец, возьму себе из сундучка слиточек, — припеваючи проговорил Варрик.

— У меня есть ещё одно предложение, от которого вы не сможете отказаться, Варрик Тетрас, — прошелестел голос из затемнённого капюшона.

— Вот же засада! Чуяла моя задница, что кол для себя точу, да надежда умирает последней, — смешно всплеснул руками Варрик. — Излагайте, мастер Аурикс.

— По технологии производства пластин иногда штампуют, но не спекают наконечники для стрел и болтов. Я готов совершенно бесплатно ящиками заряжать их для вас огнём или молниями в случае исключительных поставок на войну с кунари — официальный договор купли-продажи должен быть зарегистрирован и приложен к заготовкам, — предложил Искор, не став поминать и так понятную гильдию.

— Ух какая щедрая строгость! Я восхищён Золотом, браво! — Варрик даже захлопал в ладоши, совершенно не боясь, что шлюшка проснётся. — Разумеется, я принимаю ваше предложение, мастер Аурикс. Кто бы сомневался — уж точно не я!

Сгрузив в рукав золотую оплату и попрощавшись, гость исчез точно так же, как в прошлый раз, оставив нервно тикающего Варрика обливаться холодным потом — куда там магистру Данариусу с его кровавым рабством! Теперь младший брат лучше понимал занимавшегося семейным бизнесом старшего Бертранда Тетраса — в рыжей голове ураганом разрасталась чудовищная мысль о баснословной прибыли: если одна пустая пластинка под руны в рознице продавалась в полсотни медяшек, а одна зачарованная огненная стрела стоила в двадцать шесть раз дороже, то оптовые поставки целых ящиков задарма сделанных волшебных наконечников...

— У вас есть металлическая ванная, — неделю спустя произнёс незнакомец, когда забрал ранее оговорённые заказы и плату за руны.

— О-отличная, великолепная ванная! К моему великому сожалению, бронзовая, но за ваше золото, мастер Аурикс, я отолью себе золотую ванную, как пить дать! Хотите поплескаться с Сисиль? — Скабрёзно прошептал молодой дварф, махнув своей толстой и волосатой рукой на постель, где томно вздымались и опускались шикарные груди в прозрачном пеньюаре с лириумными узорами.

— Не хочу таскаться с ящиком, — окоротил гость варриковской берлоги.

— Оу, конечно-конечно, таскаться с золотой ванной много удобнее и престижней, об чём я только думал? Вам пересыпать?

— Будьте любезны и сперва наполните горячей водой, а то попортите, — прошелестели смешинки в голосе из затенённого капюшона.

— Дурья башка! — Варрик шлёпнул себя по лбу. И поспешил исполнить пожелание без озвучивания лишних вопросов. Даже в сарказме надо знать меру, особенно в язвительном.

Искору нравился искромётный юмор Варрика, но сейчас он был предельно напряжён и сосредоточен. Под округлённый взор карих глаз "мастер Аурикс" несколькими колдовскими жестами поводил руками над полнящейся водой ванной под широкие телеса дварфа. Из вынутой из тёмного рукава свинцовой фляжки пролился необработанный лириум яркого бирюзового цвета; при попадании в горячую воду вещество рассеивалось множеством шариков, напомнивших Варрику как-то устроенный им разлив ртути. После фляжки показались два мутно-голубых шарика.

Элементиты — это стихийные виспы. Призванный рой огненных элементитов с бульканьем засверкал среди наконечников для стрел, усыпавших дно. Осколки стихии сам себя расфасовали по изделиям, и сами же потянули к себе постепенно растворявшиеся шарики лириума, чтобы защититься от воды. Понадобилось совершить второй призыв, чтобы заполнились все гнёзда. Разумеется, две волны породили наконечники разной силы: первые проявили алые жилки, вторые просто сильно нагрелись — широки горизонты для совершенства. Заклинательное напряжение и трата тотемистом четырёх заранее подготовленных нейтральных духовных эссенций из Тени в кристаллах псикарнума на основе добываемого в Тени же лириума — полностью оправдали себя. Искор жалел только, что лишь душой мог призывать рои виспов — воплоти всегда получалось не больше одного на свободную эссенцию души в бассейне.

— Наконечники созреют, когда испарят всю воду, — констатировал мастер, немного постояв и полюбовавшись на дело рук своих. Тотемист так тренировался у себя в Джайнене с самыми первыми пластинками, неликвидными из-за ошибок с рунами в начале тайной карьеры рунолога.

— Круто, конечно, а как же моя любимая ванная? Мастер Аурикс? — Поднял Варрик свои честные-пречестные глаза. За его спиной в углу комнаты поднимались стенки джакузи — маленького личного бассейна.

— Через несколько сеансов она совершенно бесплатно будет подогревать вам воду в любое время дня и ночи.

— Чудесно! Всегда мечтал свариться вместе с креветками! — Нервно съязвил Варрик. — Из меня ещё никто не предлагал сделать суп, хи-хи...

— Подумайте о пожертвовании дварфского котла полковым поварам. Все армии Тедаса будут молиться на самовары Варрика, — попытался пошутить Аурикс.

— Спасибо, обязательно отчеканю себя в фас и профиль. Великолепная идея! И как она сама не пришла в дурную голову?

— На одну такую ванную максимум два подобных ящика, Варрик.

— Я понял вас, мастер Аурикс. Что-нибудь ещё?..

— Брать защищёнными руками или совком для углей, не класть с горючими материалами, не злить водой. Для электрических понадобится деревянная лохань.

— Разумеется, — деловито покивала голова на толстенной шее.

Варрик Тетрас оказался в высшей мере поражён той лёгкостью, с которой один золотой закупочной стоимости ящика превратился в продажные двадцать, если не больше — покажет оценка силы магии в двух получившихся разновидностях наконечников. Гильдейский договор предусматривал всего один вид, благо тевинтерское лицо — подставное. С пробной партией немыслимо по-другому.

Естественно, Искор понимал, что ни на какую войну с кунари первые партии его изделий однозначно не попадут. Он не собирался ничего предпринимать по этому поводу до тех пор, пока не научится призывать полноразмерных элементалей в восемь футов роста: тогда трюк с водой в ванной станет никчёмным — понадобится кузнечный горн. К этому времени Искор рассчитывал кардинально улучшить не только ёмкость своего пространственного кармана, но и выдавить его из Завесы, а лучше вообще сшить заново отдельным замкнутым подпространством, как по памяти получалось делать в другом мире. Драконий юноша не торопился, хотя в полноте использовал двадцать четыре часа в сутках — и без жалоб на нехватку времени. Впереди ожидали спокойные годы ни шатко ни валкого обучения в Санатории Форта Джайнен, где промывки желудочно-кишечных трактов каждого поступающего пациента стали рутинным занятием для мелкого выскочки, втихаря тренирующего заклинания Диагностики и Рабство Крови вместо Клизмы, которой обучил-таки Кейли и старшую чародейку Афрон. Теперь, когда Искор научился естественным образом выходить в сон, он десятикратно ускорял время внутри своего сновидения, преспокойно слушая разнообразные лекции Эленай Зиновии, после которых посещал спящего Освина Литрикса для отработки вместе с ним базовых приёмов, из которых искусные воины плетут схемы боя уже на рефлексах, отражая атаки на мышечной памяти.

Ох, как же Искор переживал за Алистера и жаждал затащить его в Тень, чтобы вместе общаться и тренироваться. Увы, если магов учили соединяться и входить в Тень, за счёт сомнительных выгод порождая у них фундаментальные уязвимости в виде одержимости, усмирения и безумия от лириума, то их псарей, храмовников, наоборот отгораживали от Тени даже во сне и замыкали магию внутри, однобоко уча арканных бойцов лишь очищению от магии да кулачным и оружейным ударам якобы праведными энергиями — их собственной сакральной магией веры в Создателя и противления злу на манер боевых клириков, повсеместно распространённых в другом мире. Необработанный лириум храмовникам действительно начинали скармливать после присяги на обряде посвящения, однако пичкать обработанным лириумом их начинали с первых дней учёбы, спаивая вместе с компонентами для получения зелья здоровья прямо в желудках — после во всех смыслах зубодробительных тренировок: либо организм учился насыщаться и удерживать в себе магию для лечения, либо мучимый болями ученик долго страдал. Алистера и других так же учили грамоте, давая приличное для ремесленника образование, но не более, делая упор на Песне Света. О, после учебки тот же бывший сэр Чилтон выходил в Тень во время обычного сна, конечно, но в прошлой своей жизни едва ли помнил сновидения, вдобавок, растущий в скелете лириум надёжно фиксировал душу в теле — это в древности спасало от сомниари, убивавших через сон в Тени.

Между прочим, ушлый Варрик действительно произвёл чеканку бронзовой ванны с соответствующей подписью, а вот шестую и последующие явки организовал в приватной обстановке подвала того самого Оружейного магазина, тонко намекая бизнес-партнёру о знании некогда сделанной им тут оптовой закупки пустых рунных камней, а также исподволь подставляя каждый раз новенькие "дварфские ванные с волшебным подогревом задниц", как их рекламировали, пока Бертранд Тетрас не совершал широкий жест дарения окучиваемым деширам Дварфской Торговой Гильдии, тем самым заодно взвинчивая стоимость для знати Киркволла. К первой рекламе ванн магистр Данариус уже уехал из своего здешнего имения обратно в Империю Тевинтер, где при каждой встрече с мастером Ауриксом пытался выведать что-нибудь о сети элувианов, хотя Искор телепортировался отнюдь не через волшебные зеркала-порталы, а научился целиком оборачиваться в захваченные инкарнумом завесные энергии и воплоти всплывать в зелёном коридоре, по которому уже умел свободно перемещаться на любые расстояния: покамест длинными сериями всего в десятки миль за один прыжок, но регулярные тренировки неуклонно увеличивали покоряемую дистанцию. В общем, жизнь шла своим чередом...

Глава 4, перевоспитание.

— Сосредоточься, Кейли, — прошептал ей в ушко Искор.

— Я не могу сосредоточиться, когда ты лапаешь мои титьки! — Возмутилась девица, меж тем помогшая стиснуть сильнее её упругие полушария с острыми сосцами.

— Делай, Кейли, — мягко потребовал похотливый мучитель.

Искор, прижимавшийся к спине сидящей девушки, жарко выдохнул в основание точёной шейки. Нежно бархатная кожа Кейли пахла душистым земляничным мылом, а волосы — лавандовым шампунем. Оба ученика сидели обнажёнными и ощущали себя вполне комфортно, хотя зимними вечерами да при ветре с моря свечи и огненная руна подмастерья в чаше не справлялись с отоплением. Кейли надулась, а Искор погладил её животик, ещё пока несильно подросший из-за малютки внутри материнского чрева. Добавить бы пяток годков обоим, и была бы со стороны — семейная идиллия.

— Я не могу, Искор, ну, перестань! — Заныла девица, когда несчастный коврик опять скомкался.

— Можешь, перестал, — коротко ответил парень, просто прижимаясь и обнимая со спины, грея собой и своей магией. — Давай ещё раз, — скомандовал он, щекотливо выдохнув на женское плечико.

Повинуясь его воле, Незримый Слуга расправил несчастный коврик, засыпанный песком. Искор тренировал это своё заклятье, переложенное по памяти из прошлого мира на местных виспов, которым достаточно было дать смысл жизни в услужении и придать призрачно гуманоидный облик, недостаточно насыщенный магией для проявления обычному глазу, но вполне способный переносить графины с водой или поправлять коврики. Кейли же под надзором Искора училась применять бытовые чары.

— Да зачем мне это вообще сдалось!? Мне вообще нельзя заклинать, вот! — Вспылила Кейли, выворачиваясь из объятий и вскакивая.

Девушка попыталась принять грозный вид, но без грелки быстро озябла.

— Кто тебе такое сказал Кейли? — Пытливо спросил Искор, окончательно садясь на пятки с кривой ухмылкой на презрительный взгляд девицы, брошенный на его подростковый пах.

— Инес. И Петра, и Сера, и Леора, и старшая чародейка Афрон! Все говорят!..

— А ты понимаешь, что тебе говорят? Пояснить? — Не повышая тона, предложил Искор, откровенно любуясь женской фигуркой, молоденькой и милой.

— Давай, — сдулась Кейли, возвращаясь и усаживаясь на край кровати перед Искором, тут же вновь приподнявшимся и прилипшим к девичьей спине, чтобы невозбранно лапать всюду, где хочется.

— Удерживаемая в себе магия будет охватывать и плод. Зародыш привыкнет к ощущению маны и при родах инстинктивно потянется к ней, а ты, как мать, всё инстинктивно отдашь. Магия в ребёнке сразу же и проявится. Твоё дитя мигом отберут. Но ты ведь хочешь сохранить ребёнка при себе, Кейли, правда?

— Угу... — всхлипнула девица, опуская руки парня под груди, чтобы оказаться в их защитном кольце.

— Тогда надо постоянно расходовать свою магию, чтобы твой источник не делился ею с плодом. Этим мы с тобой втихаря и занимаемся, заодно учась бытовой магии, чтобы приспособить её для обслуживания пациентов. Успеешь стать мастерицей в этом, Кейли, и твоя будущая предродовая комната станет твоей спальней здесь на многие годы. Ты ведь хочешь свою спальню, правда?

— Очень! Очень хочу, Искорик, — заверила Кейли, подставляя свою шейку.

— Тогда почему ты меня не слушаешься? — Укорил парень, пощекотав дыханием кругленькое ушко.

— Слушаюсь...

— Тогда почему вместе с массажным втиранием сэру Дромесу крема против простатита ты тискала его причиндалы? — Напомнил Искор сегодняшний случай.

— Он... он сам попросил! — Нашлась Кейли.

— Не ври мне, а то обижусь и выгоню, — посерьёзнел парень, резко отсев назад.

— Прости! Прости, меня Искор, больше не буду, я нечаянно!.. — Кейли уже хотела было огладить его бедро и зайти выше, но вовремя остановилась, вспомнив уговор.

— Кейли, ты спрашивала у Инес, Петры, Серы, чему их учил мастер Ирвинг, побуждая родить? — Холодно и строго спросил Искор, учась лицемерию.

— Да-да, я всегда спрашиваю, когда они приходят из Форта в Санаторий. Я должна заниматься сексом только с одним парнем, вот. Но у нас же с тобой нет секса! — Вновь надулась Кейли, упрекая указательным пальцем в вялый пенис.

— Глупенькая девочка Кейли. Ты смотри не на корень — ты зри в корень. Почему с одним парнем, знаешь? — Участливо и мирно уточнил Искор, не способный долго притворяться букой.

— Поясни, пожалуйста, Искор, — состроила она милую мордашку и даже ручки просительно сложила перед своими соблазнительными грудями.

— Кем была твоя мать?

— Шлюхой, — обиженно процедила Кейли и отвернулась.

Искор быстренько перебрался по застланной шёлком постели и прильнул к девичьей спине, защитив кольцом рук.