— Хорошо, Дафна. Мы рады видеть, что у нас растет столь... благоразумный ребенок.
Мама величественно выплывает из комнаты. Отец же не спешит меня отпускать. Он некоторое время смотрит на закрывшуюся за мамой дверь... и только потом переводит взгляд на меня.
— Если наследник ударяется в мятеж — глава семьи просто обязан усердно поддерживать имеющуюся власть. Надеюсь, дочка, ты это понимаешь.
Глава 18. Мой дом — моя крепость!
Последний месяц каникул запомнится мне надолго. Не так уж часто демону из свиты Меняющего пути, Руке Несущего Беду, сыну дома Да Гаан Шинзен, библиарию Проклятого легиона, доводилось почувствовать на себе тепло родительской заботы... Обычно мои миссии редко приводили меня туда, где такое вообще возможно. Сеять хаос и разрушение удобнее там, где беда и так льется через край, провоцируя бунты и террор, которые уже удобно направлять в нужное русло... либо в золотых дворцах, где под шелками и бархатом прячутся отточенная сталь и кошмарные яды.
Жизни ложились, как травы под отточенной косой, выстилая собой мою страшную дорогу. И вот теперь река крови под огненными небесами привела-таки меня в тихую гавань, к людям, которые улыбаются, не пряча своих мыслей под тяжкими щитами. Вот только... того веселого мальчишки, который радостно задирал голову, рассматривая нависшую над ним башню Кровавого Тумана — уже давно нет. И, глядя на этот мирный сад, я вновь и вновь видел, как сюда врываются фигуры в черных плащах и серебряных масках в виде черепа... Что ж. Я действительно давно уже не тот наивный мальчишка. И есть многое, что я могу предпринять по этому поводу.
Хорошо, что родители Гермионы — на работе. Так что я могу заняться своими делами, не привлекая ненужного внимания. Незначительное усилие... и на сад ложится простейший морок. Теперь тем, кто идет по улице — просто не хочется смотреть на то, что происходит за оградой. Тот же морок сыграет роль и сигнальной сети: если его границу пересечет кто-то, достаточно сильный, чтобы преодолеть наговор — я немедленно об это узнаю. Можно и начать...
Атейм возникает в моей руке. Двигаясь вдоль символического заборчика — границы владения, — я ищу нужное место. Не то. Не то. Опять не то. Тут Источник — слишком близко... А тут — дерево у забора... Таак. Вот оно. И первый Знак задуманной защиты впечатывается в реальность, не тревожа надзорных чар Министерства Магии.
— Кровью и солью
Пыль на губах
Довольно!
Сон умер...
Но жив — страх.
Белое марево, Зеркало боли, Путы отчаяния... Самые страшные из известных мне стационарных заклятий замирают у самой границы реальности, готовые немедленно воплотиться... и обрушиться на любого, кто пересечет установленную мной границу со злом.
Тени Тумана и Лабиринт Отражений готовы принять в свои объятия, закружить, сбить с дороги тех, кто будет магией искать этот дом или его обитателей. А за ними затих, сжался, спрятался... как леопард в засаде, Черный Огонь. Он способен ослепить и остановить даже сильнейшего противника.
Но всего этого — недостаточно. Если мои враги — те, о ком я думаю... если этот мир привлек к себе внимание эмиссаров кого-то из Великих... Впрочем, о чем это я? Обманывать себя — не лучшее решение. Ни о каком "если" не может быть и речи. Так что все, что я наворотил — может только задержать врага, если Темный лорд былого решит явиться самолично. Что ж. На всякую хитрую... найдется болт с левой резьбой. И в траве, в самых нелогичных, неудобных и неожиданных местах затаились Маяки. Теперь, получив сигнал о том, что защита вступила в бой — я смогу сам присоединиться к веселью. И, по желанию — либо увести этот дом в глубины варпа... либо, напротив — воплотить в его пределах частицу своего домена. А уж драться с хозяином домена в его владениях... Прямых столкновений Темной Четверки не было со времен рождения Принца Тьмы и образования Ока Ужаса. А от сущностей меньшего калибра я, стоя на обсидиане одной из моих башен, сумею либо отбиться, либо убежать.
С какой благодарностью я вспоминал слова миссис Грейнджер: "Гарри, если хочешь — можешь считать, что это — твой дом". И пусть даже женщина не поняла, что именно сказала, пусть для нее эти слова остались незначащей вежливостью... Но в чужом доме я не смог бы сделать и половины намеченного. Если уж даже и так, считая этот дом — своим, я уже вплотную подошел к границе моих возможностей... Поток Силы, пропущенный мной через себя начал постепенно разрушать тело... Мысли, отточено-яркие в начале действа — плыли и мутились... Но надо продержаться. Еще чуть-чуть...
— Гарри! Гарри, что с тобой?! — Кого-то зовут... Какого-то Гарри... Приоткрываю глаза. Надо мной склонилась девочка. Красивая. Непослушные каштановые волосы, карие глаза, нежная кожа... Почему она зовет "Гарри", а склоняется надо мной? Меня же не так зовут... Не так... А как? Кто я?
— Кай! Что с ним?! — Девочка чуть не плачет. Пытаюсь сказать, что со мной все в порядке... но не могу даже двинуть языком. Сил нет. Кай? Знакомое имя. Что-то связано у меня с ним. Что-то очень важное.
— Он пропустил через себя слишком много Силы. И теперь его мышление искажено, а память — заблокирована. — Почему я не вижу второго собеседника? Чья память заблокирована? Одни вопросы и никаких ответов.
— Я могу... могу что-нибудь для него сделать?
— Можешь.
— Нет! — Как будто что-то говорит откуда-то из глубины меня. — Кай, молчи!
— Нет уж, братец. Ты растратился, защищая ее родителей, позволь же теперь ей о себе позаботиться.
— Нет! Миа, не слушай ее. Она сама не знает, что несет! — Миа? Так зовут эту девочку? Как любопытно...
— Кай, говори. Что мне надо сделать?
— Кровь. Ему нужна кровь.
— Хорошо.
— НЕТ!!! — Кто это говорит? Почему он отказывается от крови, да еще предложенной добровольно? Не понимаю...
Девочка оглядывается в поисках чего-то...Потом — замечает кинжал, выпавший из моей руки. Тот-кто-во-мне пытается перехватить ее руку... но сейчас он — слаб, и рукоять, украшенная черным камнем оказывается в девичьих пальчиках до того, как моя рука успевает ее перехватить. Хорошо.
Черное лезвие рассекает нежную кожу, и на мои губы падает первая, играющая переливами алого, капля. Это сразу придает мне сил, и я приподнимаюсь на локтях, тянусь... и вот уже мои губы касаются руки. Какое наслаждение! В голове мелькают странные картины. Вот к странной стене из непонятного металла привалился мальчишка лет четырнадцати... над ним склоняется бледная девочка с рубиново-красными глазами... По ее руке льется кровь, даруя мальчишке избавление от терзающей его боли... Странно. Этот мальчик — не я... И не Тот-кто-внутри... Кто же он? Почему я помню это...
Кровь играет на языке всеми оттенками соленой горечи. Но гораздо сильнее кружит голову ощущение чужой жизни... Еще! Еще... Нежданный удар приходит откуда-то извне, я даже не успеваю отследить его источник... Тьма.
В себя я пришел не скоро. Миа практически лежала на мне. Ее кожа была бледна... Сколько же крови она потеряла?
— Кай! Ты что творишь?!
— Все было под контролем. Хочешь — проверь. Но с ней не случилось ничего такого, с чем не справился бы хороший восьмичасовой сон.
Пробую приподняться. Как ни странно — чувствую себя как бы не лучше, чем до этой дурацкой эскапады. А! Вот оно что! Еще одна нить сковывающего меня заклятья не выдержала потока дикой Силы и пробуждения Безумного Пророка — и лопнула. Теперь — Миа... Кай и здесь оказалась права. Бледность оказалась следствием оттока жизненной силы, а крови Малкавиан отхлебнул буквально глоток. Так что — выспится, и как рукой все снимет.
Встаю, поднимая девочку на руки, и иду к дому. По дороге — задумываюсь над своим состоянием. Наверное почти любой квалифицированный психиатр, получи он возможность обследовать меня во время сегодняшнего приступа — признал бы меня ненормальным. Диагноз "раздвоение личности" ложится на наблюдаемые симптомы как родной. Вот только понятие "норма" трудно применимо к таким как я. Так что особенно тревожиться по этому поводу я не стану.
Прижимая к себе драгоценную ношу, вхожу в дом. Эх, Миа, Миа... Какая же ты... Да и я хорош. Миа не узнать! Дожил! Аккуратно укладываю девочку на диванчике в гостиной, а сам разжигаю камин и погружаю руки в его пламя. Мне надо как следует согреться... а заодно — восстановить единство моей личности.
Глава 19. Масштабные неприятности. (Гермиона).
Дни текли чередой... Банально, но вполне соответствует действительности. Как ни странно, но за эти три недели, прошедшие с момента появления Гарри в нашем доме — я научилась как бы не большему, чем за весь учебный год в Хогвартсе. Вот только уроки эти были совсем иного свойства, чем в школе.
Особенно много времени занимали уроки обращения с оружием. Гарри откуда-то добыл две недлинные тяжелые шпаги с вензельной гардой и кинжалы. Вначале я удивилась тому, что Гарри предпочитает учить меня владению шпагой, в то время как сам носит меч. Но Кай сказала, что это ее идея, и что когда меня найдет настоящее оружие — я еще оценю ее выбор.
Но оружие занимало большое место не только в обучении собственно владению сталью. Посреди базовых упражнений, включающих в себя постановку основных движений, рассинхронизацию работы рук, и многое другое, Гарри внезапно и без предупреждения начал задавать вопросы. Вразброс, резко меняя темы, не разделяя знаний, полученных в Хогвартсе, и выученного в общеобразовательной школе... Вначале я просто остановилась, услышав вопрос... и была наказана разочарованным взглядом. Может, это и эффект проклятого и благословенного Полога, но взгляд этот обжег меня хуже огненной плети. И я включилась в работу.
Оказывается, Гарри учил меня работать не столько клинком, сколько потоками сознания. В начале он использовал довольно простые вопросы, из тех, ответы на которые можно было просто вспомнить. Так что я уверенно выделила дополнительный поток сознания, который рылся в памяти, а основой личности — продолжала делать упражнения. Первые дни тренировки были очень тяжелыми. Мне живо вспомнился подготовительный курс в Хогвартсе... Отличие было только в том, что там я доползала до гостиной Гриффиндора самостоятельно, а здесь — не могла и этого. Ноги отказывались меня держать, и в дом меня нес на руках Гарри. Причем поняла я это только на второй или третий день занятий. Потому что сначала длительное выделение даже одного дополнительного потока истощало меня настолько, что изменение действительности (была там — стала здесь) казалось мне чем-то само собой разумеющимся.
Иногда, при всей моей любви к учебе, мне хотелось заявить Гарри, что сейчас — каникулы, и что следует прекратить издевательство... но заработать еще один разочарованный взгляд? Лучше — упасть и умереть на месте.
А после тренировки Гарри устраивал меня поудобнее у камина, и его Сила катилась через меня, снимая боль в натруженных мышцах, успокаивая доведенное до грани отключения сознание, иногда — принудительно сводя несколько потоков мышления в один. Именно последним он объяснял тот факт, что не решился начать тренировать меня, пока не добрался лично. Но то время, в течение которого мы, до прихода родителей, сидели обнявшись у камина, — более чем компенсировало все проблемы, связанные с тренировками.
А тренировки постепенно усложнялись. Вместо кинжала — в левую руку пришлось взять палочку... Даже самые простые движения — оказались снова невероятно трудными. Но Гарри постоянно был со мной, помогал, подсказывал... иногда — просто отстранял меня от управления телом, и сам совершал правильные движения, которые после этого уже легче запоминались. Вопросы постепенно усложнялись. Если раньше было достаточно порыться в памяти, вспомнить что-то недавно прочитанное — то теперь приходилось думать самостоятельно. Готового ответа уже не было в книгах.
Я и сама не заметила, как с началом тренировки — начала создавать сразу шесть потоков сознания... И однажды мне это вышло боком. Я потеряла контроль. Шесть независимых личностей сошлись в схватке. Это был кошмар. Драка всех против каждого. В начале те шестеро, кто были "Я" еще помнили об уроках менталистики, об искусстве псайкера, и дрались, используя именно эти формы... Но потом... ярость застилала и память и способность к мышлению. Мы, которые были Я, опустились до прямой визуализации... ну, то есть это сейчас я осознала, что происходило, и спросила у моего Лорда, как это правильно называется, а тогда... Мы-я схватились на огромной равнине под пепельным небом. Шесть девочек с непослушными каштановыми волосами и немного выступающими вперед зубами. Шесть девочек, абсолютно одинаковых... и совершенно разных.
Одна из девочек отскочила в сторону, и принялась рассматривать собственные руки. По левой, от запястья до самого локтя — прыгал черный котенок, изо все сил старающийся обратить на себя мое внимание.
— Ищи Метку!
Я начала вспоминать. А ведь правда. На моей руке должна быть еще и Метка. Знак моего Лорда. Одежда на всех, кто были Я — уже давно разлетелась клочьями, так что обнаружить Крылья-и-Жало было не трудно. Я выцепила из дерущейся кучи девочку, у которой на руке горел ровным огнем Знак Силы моего Лорда. Ее глаза, в отличие от теплых карих глаз остальных — горели холодным золотом. Она-я посмотрела на меня-ее... и боевая ярость сменилась пониманием. Мы шагнули друг к другу.
— Ты — это я? — Удивленный вопрос прозвучал одновременно, и наши голоса слились так, что различить их не было никакой возможности. — Да! — И мы шагнули вперед, обнимаясь, сливаясь, восстанавливая часть единства.
Следующей моей целью стала та "я", что была закована в цепи. И этими цепями она-я била остальных нас, крича что-то о Правилах, о Законе и Порядке. С ней было тяжело совладать, но я исхитрилась схватиться за цепь... и в моей руке холодной железо пошло трещинами... и осыпалось прахом.
— Нет Закона, кроме того, который я устанавливаю для себя сама!
Услышав такую страшную ересь она-я застыла на мгновение... и этого оказалось достаточно: ее Сила влилась в меня. Остались трое. Та я, на шее которой красовался кожаный ошейник — опустилась на колени, привычно подчиняясь той, кого признала выше себя. Она могла драться с равными, но не подчиниться Высшему — было выше ее силы. И я осознала, что это — тоже я, и что преодолеть ее будет гораздо сложнее, чем устанавливать Закон для самой себя.
Теперь в потоках мерцающего света стояли трое. Я-единая смотрела на оставшихся двух меня. Они уже прекратили драку. Та я, в руках которой была зажата толстая книга — улыбнулась.
— Продолжать сражение — нерационально. Ты теперь намного сильнее...
И она шагнула ко мне, отдавая свою Суть и Силу. И только последняя "я" встала передо мной. Разница в силах не смущала ее-меня, и я понимала это. Она-я готова была драться, не смотря на мощь противника.
