Битва за Эллиоты. Часть 4

Тогда генерал посетил и осмотрел захваченную позицию и то, что он увидел, его не обрадовало. Несмотря, на мощный артиллерийский огонь, окопы оказались крайне устойчивы, к такому воздействию. Прямых попаданий в сами окопы было катастрофически мало. А последствия тех, что всё-таки были, довольно быстро нивелировались путём простого ремонта. В том числе и мешками с землёй. Заделывая те места, где воронка от разрыва снаряда накрывала окоп. А то и превращали воронку в новую огневую позицию. Да и разрушения оборонительных сооружений, от попаданий тяжёлых снарядов не устроили генерала при осмотре. Как оказалось, много сооружений имели смешанную конструкцию. Впереди находилась бронированная или бетонная огневая точка, за которой находились деревоземляная казарма и такой же пороховой погреб. И только попадание снаряда в саму бетонную часть сооружения приводило к его разрушению. И выходу из строя находившегося там оружия. Попадание же в казарму или погреб разрушали только эти сооружения. После чего русские проделывали новый проход к огневому сооружению. И пользовались им. Порой заделывая пролом в бетоне теми же мешками с землёй.

Поэтому, для штурма Нангалинская позиция генерал решил, не смотря на риск попасть под разрывы своих снарядов, выдвинуть пехоту на рубежи атаки ещё во время артподготовки. Японским солдатам удалось, не смотря на потери, как сказал один из американских журналистов, бывших при штабе третьей армии, от 'дружественного огня', преодолеть русские проволочные заграждения и занять первую линию траншей, до того, как в неё вернулись русские солдаты. Этим удалось выяснить, что при начале артобстрела русские солдаты покидают обстреливаемую траншею и переходят, по защищённым ходам сообщения, в безопасное место. А в траншее остаются только находящиеся в укреплениях наблюдатели и дежурные при противоштурмовом оружии. А в тот момент, когда японские солдаты преодолевают нейтральную зону, русские солдаты возвращаются на позиции. И встречают наступающих японцев своим огнём. Но во время того штурма, японцы уже успели ворваться в траншеи. Где и завязались рукопашные схватки. Рубежи, занятые японскими солдатами были видны сразу. Японцы не жалели флаги. Буквально в каждом взводе, был флаг, с изображением восходящего солнца. И как только японцы захватывали что значимое, на русских позициях. Как тут же водружали над этим местом флаг. Поэтому, за продвижением японских войск, было очень удобно наблюдать.

Генерал Ноги очень надеялся, что численное превосходство и воинственный настрой японских солдат поможет им сломить сопротивление русских. А приготовленные связки, из полудюжины динамитных шашек, которыми были снабжены японские солдаты, поможет им уничтожить русские укрепления. Забросав, их этими взрывающимися подарками. Но как оказалось, в мужестве и воле к победе северные гайдзины ничем не уступают сынам Аматерасу. А их физическая сила, более длинные руки и обучение штыковому бою позволяет компенсировать численное превосходство японцев. А потом в бой вступили моряки гайдзинов. И тут начало сказываться и техническое оснащение гайдзинов. В условиях окопов очень эффективны, оказались револьверы, огнемёты, небольшие пулемёты, под пистолетный патрон и как не странно охотничьи дробовики. Да и простая окопная лопата Линеманна оказалась весьма страшным оружием в окопной войне. И это уже не говоря о кривом кинжале гайдзинов — бебуте. А уж эти русские бомбочки, из гильз мелкокалиберных морских орудий оказались весьма страшным оружием. И крайне желательным трофеем для японских солдат. Но их доставалось катастрофически мало. И хотя, для третьей армии уже был сделан заказ на такие бомбочки. Но вот прибытие на фронт, этих бомбочек, было делом не скорым.

Ещё крайне неприятным сюрпризом гайдзинов оказались минные мортиры. Которые, по навесной траектории, стреляли либо оперёнными минами, либо минами из морских минных аппаратов. Причём эти мины, порой прилетали оттуда, где буквально, вот только что, ещё были японские солдаты. Всё говорило о том, что эти установки, гайдзины перемещали, на руках, прямо по окопам. Производя выстрелы из них, из этих же окопов. Да и ракетные установки гайдзинов оказались весьма неприятным сюрпризом. Похоже, русские, до этого, собирали для них ракеты. И только сейчас стали массово применять ракеты. Особенно сильно эти установки досаждали, когда накрывали выдвигающиеся резервы. Или обстреливали районы сосредоточения войск. Нанося очень серьёзные потери, стоило только собрать буквально несколько рот вместе.

И в результате, тогда, гайдзины не только не позволили прорвать последнюю линию русских окопов Нангалинской позиции. Но и вернули себе большую часть промежуточных позиций и почти половину первой траншеи. Что было сразу видно. Заняв, захваченную японскими солдатами позицию, русские тут же срывали японские флаги. И никогда не поднимали свои. Над русскими реял только один флаг, в глубине их позиции, на высоком шесте, был поднять русский крепостной флаг. Гюйс с броненосца 'Петропавловск'. Который переносился на каждую новую позицию, начиная с горы Самсон.

А, результатом, русских контратак стал своеобразный 'слоеный пирог', когда захваченные сынами богини окопы, чередовались с участками, где оборону держали северные гайдзины. А ведь надо было спешить. После поражения в битве у Ляояна гайдзины отступили в полном порядке. И теперь стремительно наращивали силы. Явно готовясь к наступлению. Что заставило спешить третью армию. Что бы взять Рёдзюн до начала этого наступления русских. И если получиться остановить, уже готовящееся и назначенное на октябрь, наступление гайдзинов, то был шанс закончить эту войну. Которая уже начала слишком дорого обходиться Японии. Даже допустив то, что эти, заносчивые снобы из флота так и не смогли выполнить одну из своих задач. Уничтожить русский флот. Хотя, наконец, и смогли наладить бесперебойное снабжение армии из метрополии. Где уже начинался откровенный голод. И при этом существовала постоянная угроза вторжения гайдзинов на священную землю Японии. Десантные партии русских постоянно высаживались с их кораблей. Уничтожая всё, особенно всё, связанное с железными дорогами. Что вынудило армию сформировать из женщин, подростков, стариков Кокумин Гию Сэнтотай, Народный Добровольческий Корпус[1], призванный защищать родную землю, от вторжения подлых гайдзинов. И сделать то, что не смогли сделать эти ничтожества из флота. Правда, на всех, в Народном Добровольческом Корпусе, оружия не хватило. И тогда рядовых бойцов, в этом корпусе, вооружили таке-яри, бамбуковыми копьями[2]. Для этого одеревеневший ствол бамбука срубался наискосок, давая при этом довольно острое и опасное остриё, без использования такого дефицитного для Японии метала.

Всё это вынудило спешить и продолжить штурм. Не смотря на потери. Пока русская армия не начала наступление. И эта спешка, превратила штурм, в череду боёв, за отдельные участки траншей или опорные пункты. Правда, тут выяснилось одна интересная особенность. Если сблизить на минимальное расстояние окопы сторон, то применение артиллерии становиться весьма затруднительно. Что позволило, уменьшит потери от русской артиллерии. Особенно от шрапнели русских скорострельных полевых орудий. Хотя минные мортиры гайдзинов оказались весьма опасным и не приятным оружием в такой войне. Что вынудило японских солдат, с подачи британского журналиста Эллиса Бартлетта, начать мастерить окопные арбалеты. Что бы закидывать в русские окопы трофейные бомбочки, и связки из динамитных шашек. Но, как бы то ни было, после тяжёлых боёв частям третей армии удалось прорвать Нангалинскую позицию. Вынудив гайдзинов оставить город Дайрен. И отойти на следующую оборонительную позицию. Как они её называли на Зелёных горах.

Напоминание об этом, первом захваченном городе гайдзинов, больно кольнуло генерала. На пустынных улицах города он встретил японского офицера, командовавшего отрядом из местных китайцев. Их отряд попал под пулемётный обстрел гайдзинов возле мола, отгораживавшего акваторию порта от моря. И генерал внимательно выслушивал офицера, которого старательно перевязывала молоденькая и худенькая до бледности медсестра. И пока офицер докладывал, что город не только совершенно пуст. Но и в нём демонтировано и вывезено всё, что могло быть снято. Даже крепления, для рельсов, были аккуратно вытащены из шпал. Чем вызвал большую досаду у генерала. Очень рассчитывавшего захватить в городе большие трофеи. И тем самым кардинально улучшить положение своей армии. В этот момент медсестра закончила перевязку, аккуратно собрала свою сумку и вдруг сомлела. Её глаза закатились, а она сама рухнула рядом со своим пациентом. Доктор, который в этот момент совершал омовение рук, после работы с раненым, спокойно взглянул на это и распорядился посадить девушку. Прислонив её спиной к колесу повозки. А потом дать понюхать нашатырный спирт и напоить водой. А генералу объяснил, что это Нака Такэба, которая прибыла с последним пополнением. И в этом пополнении, все медсёстры оказались крайне истощены. Но, несмотря на это, стараюсь скрупулёзно и очень тщательно выполнять свои обязанности.

И тут он увидел этих. Этих японок, которые громко смеясь и кокетничая со встречными офицерами, вышли прямо на генерала. Было видно, что женщины принарядились, и выглядели буквально пышущие довольствием. Цветущие и буквально довольные жизнью. И они явно не выглядели голодными, особенно на фоне бледной, осунувшейся, исхудавшей и только пришедшей в себя медсестры. А когда генерал узнал, что эти японки были отпущены из русского плена, где ублажали русских офицеров, хотя, в своё время, и нанимались на станцию утешения, получив за это деньги от Японии, это подняло в душе генерал такой гнев, что он приказал всех женщин оправить на солдатскую станцию утешения. Отрабатывать уже выплаченные им деньги. Полученные, правда, от флота. А отрабатывать их они будут, обслуживая солдат армии. Да и им, ещё предстояло привыкнуть, к тому, что в Японии была полностью запрещена торговля. Кроме саке и мелкой рыбы[3]. Из-за действий русских крейсеров Япония стала испытывать большие трудности с поставками. С поставками совершенно всего, особенно продуктов питания. Что вынудило пойти на крайние меры и организовать централизованное распределение продуктов в стране. Так что, этим недостойным, ещё предстояло похудеть и поблёкнуть. И ничем не выделяться среди женщин воюющей Японии.

И вот теперь генералу Марэсукэ Ноги и его третьей армии предстояло штурмовать новую оборонительную позицию северных гайдзинов. Которая располагалась очагами на высотах. Связанных, во втором эшелоне обороны, линиями траншей. И для их штурма генерал решил собрать в единый кулак всю артиллерию. И, Ноги был намерен, артиллерийским огнём уничтожить опорные пункты гайдзинов в центре обороны. Но не посылать заранее все войска, чтобы избежать потери от 'дружественного огня'. Потери оказавшиеся не только весьма чувствительными. Но и подорвавшими, и сильно подорвавшими, моральный дух войск. Войска должны были пойти в атаку, только после окончания артподготовки. Не менее чем четырёх сотен орудий, по одному опорному пункту. На горе Вейтаушан[4]. Это была позиция, выдвинутая сильно вперёд, относительно остальной русской обороны. И являлась, одним из основных опорных пунктов, в центре позиции гайдзинов. Прикрывая перевал, находящийся на этой высоты. Через который проходила дорога из Дайрена в Рёдзюн. На высоте Вейтаушан занимали оборону 15 и 16 стрелковые полки гайдзинов. И именно на высоту Вейтаушан, после окончания артподготовки, по проделанными сапёрами проходам, в колючей проволоке, и пойдёт на штурм пехота 9-й дивизии и 4-й резервной бригады. 1-й и 7-й пехотным дивизиям предстояло своими действиями сковать 2-ю и оставшиеся части 4-й дивизий гайдзинов. И задержать их на занимаемых позициях. А вот 11-й пехотной дивизии, усиленной двумя резервными корейскими бригадами, после захвата горы Вейтаушан доблестными войсками божественного микадо, надлежало разгромить 7-ю дивизию гайдзинов, на высотах восточного берега Лунвантанской долины. После чего, 11-й пехотной дивизии, надлежало обеспечить, с фланга, атаку 9-й дивизии и 4-й бригады, усиленных корейскими бригадами, на север, вдоль Лунвантанской долины. Во фланг лучших дивизий гайдзинов. С целью прижать те к морю. И уничтожить, не дав им отойти к Рёдзюну, дорога, на который, оказалась бы открытой. При этом планировалось сковать войска противника атакой на другую господствующую не только над этой местностью, но и над всем Квантунским полуостровом, высоту — гору Кензан. А сама крепость должна была бы быстро пасть, после решительного штурма. Неожиданности, при реализации плана, должна была нейтрализовать 1-я резервная бригада, которая оставалась в резерве.

А что бы ни позволить гайдзинам, занять оборону, после артиллерийской подготовки, он, генерал Марэсукэ Ноги, приказал подготовить ударные группы. Из добровольцев, вооружённых карабинами, вакидзаси и трофейными бебутами. Имеющих револьверы, связки динамитных шашек и трофейные бомбочки. Эти группы, по два десятка человек, должны были в момент артподготовки подобраться как можно ближе к русским окопам. И при завершении, артиллерийского обстрела, ринуться вперёд. И, или достигнуть вершины, или, если это будет невозможно, занять важный пункт обороны и оборонять их, до подхода главных сил, своих полков. Не давая гайдзинам успеть занять оборону. Тем самым расчищая путь главным силам. И обеспечивая победу.

Эти штурмовые группы, перед рассветом, уже ушли вперёд. И подобравшись, к русским позициям, ждали. Ждали, когда закончиться начавшая пару часов назад артподготовка. Что бы, как только взойдёт солнце, и смолкнут пушки кинуться в атаку. Пока взошедшее светило, будет слепить глаза гайдзинам. Не позволяя последним прицельно стрелять. В то время, когда лучшие сыны Аматерасу, смогут прицельно стрелять в освещённых солнечными лучами солдат противника.

[1] В реальной истории был создан в 1944. Как только появилась опасность вторжения англо-американских сил на Японские острова.

[2] Эти бамбуковые копья были основным вооружением Народного Добровольческого Корпуса и в реальной истории.

[3] Такой закон был принят, в Японии, в разгар Китайско-Японской войны 1937-1945 годов. Когда, из-за международной изоляции, поставки товаров в Японию резко сократились. А сама экономика Японии была мобилизована.

[4] Гора Вейтаушан — в русском варианте высота Хуиньсань, гора Кензан — соответственно гора Юпилаза. Основные, господствующие высоты Зелёных гор.

2

В домике смотрителя, на разъезде 11-й версты, ставшем штабом 3-го Восточно-Сибирского стрелкового корпуса собралась на совещание представительное общество. Помимо адмирала Вирениуса, за столом находились командующий корпусом генерал-майор Кондратенко, начальник штаба корпуса генерал-майор Никитин, командиры второй и четвёртой Восточно-Сибирских дивизий генерал-майоры Анисимов и Надеин. Квантунскую крепостную артиллерию, совместно с морскими артиллеристами, приданными 3-му корпусу, представлял командир четвёртого батальона Квантунской крепостной артиллерии подполковник Степанов. Не было только командира седьмой дивизии генерал-лейтенанта Стесселя, части которого оборонялись южнее. На высотах западного берега Лунвантанской долины. И не подвергались массированным атакам. Севернее, от высоты с отметкой 107 саженей и до высоты с отметкой 193 сажени, горы Юпилаза, являющейся главенствующей высотой гряды Зелёных гор, оборонялась четвёртая дивизия. Через оборону, которой, между высотами, с отметками, 107 саженей и 178 саженей и пытались прорваться японские части. Что бы отрезать части четвёртой и второй, оборонявшейся севернее, русских дивизий, от Порт-Артура и прижать их к берегу, в районе бухты Хэси. И как понял адмирал Вирениус, из доклада генерала Кондратенко, ситуация на высоте 107 саженей, до которой, от разъезда 11 версты, было около четырёх вёрст, была весьма напряжённой. Можно было сказать катастрафической. И, захватив высоту 107 саженей японцы получали прямую дорогу вплоть до бухты Десяти Кораблей. Отсекая две русские дивизии. И только благодаря артиллерийской поддержке и контратак морских батальонов удавалось удерживать ситуацию под контролем.