| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Сидим себе, "упорядочиваем изъятое", вдруг, обманувшийся тишиной, влетает младший стольник.
Подчинённый, наверняка — подельник. В руках свёрток небольшенький. Я уже говорил: карманов в здешних одеждах нет.
Тяну свёрточек к себе — как-то... не отдаёт. Забрал, развернул — четыре серебряных ложки типа десертных. У одной — ручка погнута.
— Это что?
— Дык... господин стольник велел... какая посуда погнутая или поломанная... принесть для починки.
Разгибаю ручку ложки. Серебро здесь — мягкий светло-серый металл.
Блестящие твёрдые монеты в Англии, например, делать не умеют, поэтому английскому королю пришлось лет 10 назад дать гамбургским купцам кучу привилегий — чтобы они английское серебро чеканили. Так возникла самая первая в истории Ганза.
— Вот, отогнул и... починил. А остальные и вовсе добрые.
Похоже, подручный не в курсе смерти своего господина вот и несёт околесицу. И ещё несёт примерно кунскую гривну ворованного серебра. Для крестьянина по "Русской Правде" — цена всего урожай жита за два года.
— Ноготок, Чимахай. Возьмите страдальца да отведите в поруб. Надо здешние... местности обживать. И расспросите... подробненько.
— Про что?
— А вот про это. Кто, чего, сколько, когда... и где спрятал.
Объяснил Ивашке порядок проводимой фактической ревизии имущества покойного, классификацию и места складирования, сам пошёл протокол допроса писать.
Как-то не вспоминается ни один ГГ, который у своих слуг протоколистом работал. Может, ГГуи просто не знают о стабилизированной информации? Что такое поиск внутренних противоречий в тексте, сравнительный анализ информации из разных источников, повторный анализ по вновь вскрывшимся обстоятельствам...? Это только мы, ДДаи понимаем?
"Пособник" колется от одного вида некомплектного набора палаческого инструмента. Закладывает весь личный состав усадьбы вперемежку с прошениями о помиловании в слезливо-сопливой форме.
Хреново — главная повариха тоже ворует. Теперь питаться только сухарями, отравят же сдуру!
Ноготок уныло вздыхает: ему пришлось отложить кнут и взять писало. У него тоже... не скоропись.
Тут по лестнице мат, грохот. Дворник приволок очередного дурня.
Старший конюх велел младшему отнести узелок родственнику в городе. Парень пошёл, но на воротах воротники с моим приказом — никого не впускать, никого не выпускать. Старший конюх прибежал, сторожу взятку дал. Тот поломался и начал открывать ворота.
Всё происходит в трёх шагах от Чарджи. Ума не приложу — похоже, местные решили: если мужик чуть красивее крокодила, то русского языка не понимает.
Ханыч их разочаровал. Но... три добрых православных мужа!... на своём дворе!... да выкинем этого поганого нафиг!
Ага. Два трупа и пленный.
У прибежавшего на шум дворника хватила ума не лезть под столетний клинок инала, отмежеваться от своих подчинённых и приволочь пленного ко мне.
— У тебя в узелке иконы. Откуда?
— Дык... не знаю, не ведаю! Начальник велел отнесть! Ни сном, ни духом!
* * *
" — Куме! Шо ж ты робишь у мени в погребе?! Со шматом мого сала у зубах!
— М-м-м... Ото ж".
* * *
— Ото ж. Вы иконы на конюшне коням показываете? Для конского умиротворения и благорастворения? Чимахай, подвесь-ка дурака во-он к той перекладине.
Чимахай утаскивает вопящего придурка, а дворник тяжко вздыхает и рушится мне в ноги: пошло чистосердечное признание. Во всём.
* * *
Попаданцы и попадуньи! Самый экономически эффективный вид деятельности — получение чистосердечных признаний из растёкшейся "соли земли русской".
"Выпаривание", так сказать.
"Не парься, будь счастлив" — отечественный вариант английского оптимистического: "don't worry, be happy". "Happy" — не получается.
* * *
Приглашаю спальника. Дедок седой уже.
— Дед, ты зачем запону девическую украл?
— Дык... эта... у меня в городе унучечка. Ей же ж в пору. А хозяйке-то... девичье-то уж не носить.
В усадьбе примерно человек сорок взрослых. Все — ворьё. Хотя они так не думают. Они просто взяли попользоваться, приспособить... ненужное, ничейное, неиспользуемое, малость испорченное, негожее...
"Плохо лежало".
Маленький люфт в понимании права собственности в 12 и 21 веках — в моём понимании — превращает почти всё население "Святой Руси" в воров. Как превратились в преступников всевозможные "несуны" — значительная часть советского народа, при переходе от "социализма" к "капитализму".
"Любимая, зеленая, знакомая, широкая,
Земля моя ты, Родина — привольное житье!
Эх, сколько мною езжено, эх, сколько мною пройдено,
Эх, сколько мною видано! И все теперь — мое!".
Вот это: "всё теперь — моё!" — у нас на Руси постоянно. И в "Святую Русь" лазить не надо.
Пришлось поднимать всех своих. Усадьба сама по себе перекрыта по периметру. Достаточно только пополнить местных сторожей своими людьми, и подозреваемые не разбегутся. Но для "задержанных" не хватает места — поруб маленький.
И непонятно — куда их потом девать? Вышибить со двора? — Так они пойдут жаловаться. Влезут власти, дело пойдёт в суд, звон-скандал по городу. Доказывать факт воровства по каждому эпизоду...
Я веду "сыск и расправу" — на чужом дворе. В чистом виде превышение полномочий. Это не мои люди, не моё имущество, согласия хозяйки на проводимые мероприятия у меня нет. В любой момент меня тут ка-а-ак... Прискачут племянники покойного, или церковники прибегут...
О! Один уже бежит. Наш попец рысит из часовни к поварне.
— Дык... эта... поснедать бы... а то оно... бурчит, вишь.
— Пост при молебне — дело необходимое и дюже пользительное. Есть тебе нельзя. Но можно... закусывать. Цени доброе отношение, голова пОповая.
Согласно моей расстановке ударения, "голова" меняет свой статус из социально-сословного на медицински-анатомический.
Съел-проглотил. Видно, в самом деле — кушать очень хочет.
Голодненький, невыспавшийся, испуганный о.Никодим жадно накатывает кружку нашей бражки, спешно зажёвывает рыбьими хвостами, стремительно косеет. И, преисполнившись благодарности за кормёжку и проявленное участие, начинает сплетничать.
— Слушай, Никодим, а как у вдовицы с покойным было? В смысле — в постели. Всё ж разница-то в возрасте... не слыхал?
Два болтуна. Аннушка исповедовалась в отклонениях от "святорусского" стандарта: муж любил кусать её груди. Никодим, шёпотом, наклонившись ко мне, дыша спиртом и жареной рыбой, расцвечивает её исповедь собственными домыслами, придыханиями, закатыванием глаз и повторением фразы:
— Ток ты смотри — никому!
Наконец, слегка покачиваясь, уходит к месту несения службы. Впрочем, поп службу не несёт, а ведёт. Или — проводит.
У меня снова допросы, инвентаризация... и нарастающее предчувствие неприятностей. Вот счас они ка-а-а-ак придут порядок наводить... Княжьи, епископские, городские, родственники, соседи, власти... И — спёкся Ивашка-попадашка.
Я начал рейдерский захват. Остановиться на полпути — невозможно. Нужно довести зачистку до конца. "До блеска". Мои люди уже устали, они всё чаще ошибаются. Мои действия противозаконны, и это в любой момент даст соответствующую отдачу...
Ключевой персонаж в данной интриге — Аннушка. Может побить её? Так это... по "Вию":
"... схватил лежавшее на дороге полено и начал им со всех сил колотить... Дикие вопли издала она; сначала были они сердиты и угрожающи, потом становились слабее, приятнее, чище, и потом уже тихо, едва звенели, как тонкие серебряные колокольчики, и заронялись ему в душу... "Ох, не могу больше!" — произнесла она в изнеможении и упала на землю...
Перед ним лежала красавица, с растрепанною роскошною косою, с длинными, как стрелы, ресницами. Бесчувственно отбросила она на обе стороны белые нагие руки и стонала, возведя кверху очи, полные слез".
Мда... Я бы тоже посмотрел. На "белые нагие руки"... И, само собой — на такие же ноги... "отброшенные на обе стороны". Полено, что ли, подходящее поискать? Или просто дрючком своим? Кстати, где он? Дело-то уже к вечеру...
Пока поп был трезв, он успел организовать уборку территории. Часовенка и склеп вычищены от мусора. Сам саркофаг оббили досками и затянули чёрной тканью.
Я принёс и бросил на пол здоровенный овчинный тулуп: дабы вдовица не валялась на замусоренной земле. Поставил Сухана у дверей часовенки: типа, чтобы черти не лазили как вчера.
Натянул, наконец-то, свою привычную безрукавку с "конспективными карманами", прихватил торбочку с реквизитом.
Аннушка тоже подготовилась: в ушах появились золочёные серёжки, полураспущенную косу оплела вышитая ленточка, вчерашнее грубое рубище под горло сменила рубаха чуть более свободного покроя и существенно более тонкого полотна.
Скромно поблагодарив меня за принесённую овчину, она грациозно уселась на неё и позволила служанкам снять с себя верхнюю одежду.
Естественно, что-то зацепилось, задралось... Кое-что из того, что ночью в темноте я мог только осязать, теперь удалось и понаблюдать. Как и последующий любопытствующий взгляд сквозь ресницы — а видел ли? Ну и как?
На мой вкус — вполне. Если бы она ещё и не покачивала... языком где ни попадя.
* * *
Способность женщин кокетничать в самых экстремальных ситуациях всегда приводила меня в замешательство. Там, где мужчина даже забывает втягивать живот, озабоченный только одним вопросом:
— Как бы выбраться из этого дерьма?
там женщина инстинктивно поправляет причёску, накрашивается, не открывая глаз, и, проверив правильность наложения губной помады, спрашивает:
— Я хорошо выгляжу? Тогда почему мы всё ещё в этом противном месте?
Басню "Лиса и журавль" помните? Так вот, собратья-мужики, долбите землю клювом. Может, чего и... обрящите.
Если бы Аннушка не болтала, не была дурой, не впадала в слезливость, не окружала себя всяким приживальным и вороватым сбродом...
То я бы сюда не пришёл. Потому что я как стервятник: питаюсь сдохшим или полусдохшим. В смысле общественно-социально-имущественным. Здоровые, полнокровные сообщества мне не по зубам. Пусть живут. Да и не очень-то хотелось...
Похоже, парадокс: попаданцы, прогрессоры, реформаторы, революционеры, герои, титаны, отцы-основатели... — обитатели мусорки, стервятники на помойке.
"Где, укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?".
В приличном обществе "отечества отцы" — просто неуместны.
* * *
Едва служанки удалились, как я подошёл к саркофагу и погасил две горевшие у него свечки.
Аннушка вся взволновалась от моего движения. И была несколько разочарована. Пришлось объяснить:
— Свечи эти погасить надо — видишь, ткань на гробе уже греться начала, не дай бог вспыхнет.
Обиженно фыркнула, когда я вытащил из торбочки корчажку с плотно притёртой пробкой и полил её содержимым воротник тулупа рядом с её головой:
— Святой воды у нас нет. А вот сладкое купоросное масло из Угрянских лесных дебрей — поможет.
Она капризно отвернулась от меня, а я, стараясь не дышать, вернулся к аналою. Сегодня я закрыл все вентиляционные отверстия, кроме одного. Здесь, где я стою, чувствуется лёгкий сквознячок от открытой двери к отдушине. А вот на остальном пространстве...
* * *
"Ингаляционный наркоз" — не слышали?
Ещё один парадокс из серии "душа не принимает". В двух проявлениях: общечеловеческом и попаданском.
Диэтиловый эфир впервые получил Джабир ибн Хаян ("Geber") в 9 веке. Его книги: "О построении астролябии", "Книга ядов и противоядий", "Книга зеркал"... пользовались в средневековье огромной популярностью. Но, пожалуй, алхимическая "Книга семидесяти" была самой известной.
Почему-то четыреста лет никто не повторял экспериментов Джабира в части получения эфира.
Наверное потому, что Джабиру не хватало 4 элементов-стихий Аристотеля. Спорить с Аристотелем никто не смел, и рассуждения о философской Сере и философской Ртути, как о первичных элементах — считались ересью.
Раймонд Луллий заново открыл процесс получения эфира в 1275 году. И снова — "душа не принимает" на триста лет.
Валерий Кордус синтезировал эфир в 1540 году и назвал его "сладким купоросным маслом". Вот только после этого как-то пошло.
У попаданцев — аналогичная идиосинкразия. Просто сказать:
— Душа! Не принимаешь? Тогда отойди, а то оболью!
они не могут.
А ведь процесс достаточно прост. Серная кислота ("купоросное масло") активно используется в средневековой кожевенной промышленности. Почти все попаданцы додумываются до самогоноварения. Почему не внедрить перегонку смеси двух этих жидкостей? Тем более, что температура довольно щадящая — 140-150 ЊC. Отнюдь не столь многими любимая чёрная металлургия.
* * *
Глава 225
Получив спирт у себя в Пердуновке, я не только пил, но и думал.
Удивительно: все попаданцы знакомы с вариантом эфира под названием "новокаин". Многие попадали и под общий наркоз. Чего тут думать?! Делать надо!
Мара, услышав про общеанестизирующие свойства и полную обратимость "обездвиживания" ЦНС — просто загорелась. И не только фигурально. После третьего пожара на заимке я уже подумывал о боевом использовании продукта.
Потом у неё руки дошли до Кудряшка...
Я понимаю, что он сволочь. Но если все мучения во время "предварительного заключения" в мире дольнем, парню "Высший суд" зачтёт, то остаток вечности он проведёт в раю.
Ну вот: пациентка сопит характерно открытым ртом. Полностью высушенная гортань — первое яркое ощущение после общего наркоза. Пожалуй, можно уже проветривать помещение. Судя по экспериментам на Кудряшке — сон будет глубоким и долгим.
Как хорошо, что я не анестезиолог... не нарколог... не гинеколог... не стоматолог... не патологоанатом, в конце концов! Потому что когда передо мною "лежала красавица, с растрепанною роскошною косою, с длинными, как стрелы, ресницами. Бесчувственно отбросила она на обе стороны белые нагие руки...". Как я уже отмечал выше — и прочие части тела. Тоже — "белые и нагие".
Проветрил, позвал Сухана, перевернули девушку на спинку, объяснил ему задачу...
Видеть это — сил моих нет! И слышать... и присутствовать... Пришлось уйти. Сижу на крылечке часовенки — сторожу. Ну, чтобы никто... чтобы не так, как вчера.
"Я сегодня не такой, как вчера
Свежий ветер подземелье продул
Дворню старую поймав на делах,
Всю усадьбу под себя я нагнул.
Свежий ветер, он не зря прилетал
Пыль стряхнул и выдул напрочь эфир
Мой "зомбяк" между коленок пропал,
Заклинает там... индийский факир".
Пришёл, наконец, Сухан, сменил меня на посту.
В склепе... картинка. Чёткие полукружья отпечатков зубов на её грудях, наливающийся цветом засос на шее, синеющий отпечаток пятерни на ягодице.
Сразу вспоминается "Руслан и Людмила":
"О тело, тело. Кто ж тебя усеял?
Синими следами...".
* * *
Как известно, Шекспир был плагиатором. Почти все его сюжеты взяты из известных в его время произведений других авторов. Аналогично и с Отеллой.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
