— Да? — и без того большие глаза Хинаты стали просто огромными.
Я тихо усмехнулся.
— Ага. Прости, конечно, но я был несколько не в форме, в тот... момент. А ты не очень-то громко разговариваешь. Так что считай, что ты ничего не говорила и это не стоит между нами, можно так сказать.
— Я не беру своих слов обратно... — тихо, но твёрдо сказала Хината.
Я хихикнул.
— Ты просто разобрала меня на цитаты. Это же мои слова, да?
Она кивнула, её скулы залил румянец.
— Вот этого я и боюсь, Хината, — вздохнул я. — Может быть те чувства, что ты испытываешь... Ты просто идеализируешь меня, а я не такой уж и идеальный. Меня это несколько, знаешь, напрягает. Давай, пока ты не будешь делать поспешных признаний, а узнаешь меня и сделаешь вывод, хорошо? Подождём с откровениями до... моего дня рождения, — я отвёл глаза.
Хината кивнула.
— Я, пожалуй, пойду. Можно встретиться завтра, если ты не против. Сходим куда-нибудь.
— Да. Можно.
— Тогда до завтра, Хината, — улыбнулся я и покинул тенистую беседку главного особняка в новом квартале, который отстроили для Хьюга.
* * *
— Что с тобой случилось? — я встретил весьма потрёпанного Саске возле входа в квартал Учиха, когда вернулся с очередного "познавательного свидания" с Хинатой.
Последние две недели, после того, как он очнулся, Саске никуда не ходил, предпочитая медитировать в саду, в котором расцвели деревья сакуры, единственные уцелевшие после погрома, учинённого Нагато. К моему другу медленно возвращались эмоции, но что-то мне "подсказывало", что это снова было всего лишь самогендзюцу. Я часто скрытно наблюдал за Саске с помощью мини-клонов и видел, как он долго подбирал выражение лица, смотрясь в зеркало, думая, что его никто не видит.
Итачи лишь вздыхал, глядя на "радостного" брата, это было одно из первых лиц, что изобразил Саске. Улыбка и довольство, а в глубине глаз печаль и тоска. К нам каждый день заглядывал Хаширама, и бабулька Цунаде тоже через день появлялась, они пытались вылечить моего друга, как-то помочь ему, но пока безуспешно. Чувствительность его левой руки и ног всё ещё оставляла желать лучшего, хотя Саске это и пытался скрыть от нас. К тому же выяснилось, что он не может выделять чакру и использовать ниндзюцу и гензютцу, даже шаринган активировать у Саске, который с семи лет ходил уже со своим клановым додзюцу, не получалось. Как объяснил мне мой друг, его чакра стала настолько концентрированной и плотной, что он не мог отделить нужное количество, для каких-либо техник, даже самых простых, и боялся, что вместе с активацией своего шарингана, например, засосёт весь мир в Камуи. Первые несколько дней Саске вообще даже старался резких движений не делать, говоря, что боится "расплескать и взорваться". Но была и "хорошая новость" чакру внутри организма Саске использовать мог, например для того же своего самогендзюцу или ускорения и усиления в тайдзюцу.
И вот сегодня, судя по его весьма потрёпанному виду, он нашёл себе партнёра по спаррингу. Даже обидно стало, мог бы и меня попросить.
— Как обычно, — ответил на мой вопрос Саске. — Со мной случился я сам.
Он пожал плечами, но тут же шикнул и лицо его приобрело мученический вид.
— Тут Ли неподалёку тренировался и я предложил ему спарринг. Как выяснилось, зря.
Он задрал свою футболку и я увидел огромный синяк на левой стороне.
— Чёрт, кажется, у меня пара рёбер треснула, — выдавил Саске, рассматривая боевую рану. — Наверное, стоило сразу в больницу пойти.
У меня просто не было слов... цензурных, чтобы выразить своё негодование его безответственностью, поэтому я молчал, укоризненно сверля Саске взглядом, хотя он как всегда сделал вид, что всё хорошо и нормально и так и должно быть.
Ну, блин, нашёл кого просить о спарринге! Что за дурацкая привычка сразу бросаться в омут с головой?! Почему бы сначала не потренироваться в щадящем режиме со мной или Итачи, нет, надо сразу найти маньяка в зелёном костюме!
Только я открыл было рот, чтобы высказать сформировавшуюся мысль без матов, как меня прервал Хаширама:
— Кажется, я вовремя, — сказал Первый Хокаге, появившийся за спиной Саске.
Я выдохнул, ссориться при дедуле бабули не хотелось, к тому же Саске был практически моментально исцелён, по крайне мере от синяков.
После лечения мы за пару минут вместе дошли до особняка.
Хаширама помялся и, покосившись на меня, спросил моего пришедшего в относительную норму друга:
— Саске-кун, не мог бы ты прервать технику Эдо Тенсей?
— Хорошо, — кивнул Саске. — Если Вы закончили все свои дела...
Хаширама, кажется, не ожидал согласия, его лицо приобрело удивлённое выражение, и он, как мне показалось, даже возмущённо воскликнул:
— Что? Даже не будешь возражать? До этого все, кому я это сказал о своём желании уйти, тут же начинали меня отговаривать.
— Просто я хорошо понимаю, каково это — не принадлежать миру, в котором живёшь, — посмотрев в глаза Первому Хокаге тихо сказал мой друг. — Десять лет назад я умер, но каким-то образом остался здесь, собрал себя из осколков и притворился живым. Я много раз неосознанно пытался покончить жизнь самоубийством, но Наруто, — он коротко посмотрел на меня, — меня всегда вытаскивал. Так что я не вижу ничего странного в Вашем желании уйти.
От этих слов по мне затоптались ледяные мурашки размером со слона. Я просто был морально раздавлен. Больно было даже просто смотреть на моего друга.
Пауза затянулась, я не мог даже вдохнуть, так мне было страшно и горько. Сквозь сжатые зубы я втянул воздух, задышал и расслабил кулаки, вытаскивая короткие ногти, впившиеся в ладони.
Наконец, Хаширама сказал охрипшим голосом:
— Саске-кун, ты ещё сильнее, чем я думал. Ты поразительный человек.
Он скривился, словно ел что-то кислое.
— Что-то в последнее время мне слишком часто это говорят... Но на самом деле, я совсем не сильный. У меня слабая воля, и я всегда слишком быстро сдаюсь. А если не сдаюсь, то это всего лишь значит, что я знаю — в конце всё будет хорошо. Но, наверное, основная причина, почему я жив, в том, что этот мир нравится мне куда больше Чистого, — хмыкнул Саске. — Кстати, Вы не могли бы мне о нём рассказать?
Я почти умоляюще взглянул на задумавшегося Хашираму.
— Извини, но ничем не могу помочь, — тот развёл руками. — Всё что я помню о том мире — это тёплый золотой свет. И насколько я знаю, никто из воскрешённых тоже не сможет рассказать больше.
— Жаль, — Саске вздохнул, я вздохнул вместе с ним, но с облегчением. А то знаю я его, сказал бы Первый, что там все классно и ничего делать не надо и этот жук...
— Тогда я могу начать? — видимо увлёкшись, Саске забыл о своём состоянии и спокойно сложил несколько печатей, а я, поглощённый своими невесёлыми мыслями, не успел его остановить.
Лицо Саске стало испуганно-удивлённым и застыло с какой-то детской обидой. Он зажал губы рукой и подбежал к окну, свесивишь оттуда. Из его рта полилась чёрная жижа. Мне сразу вспомнилась та чакра, которая лилась из моего живота, когда при битве с Пейном открылась моя печать, удерживающая Кураму. Сердце заколотилось как бешеное, тогда мне помог отец, и я судорожно перебирал в уме печати фуин, чтобы помочь другу, но к счастью, он справился сам. Спустя секунду чакра из его рта прекратила течь, а Хаширама выглянул в окно, рассматривая ущерб. Думаю, подобная концентрация проплавила землю, если учитывать что чем плотнее чакра, тем она ядовитее и опасней, в данном варианте эффект будет тот же, что и от концентрированной кислоты, хорошо ещё, что на носителя собственная чакра так не действует, а то бы она обожгла Саске все внутренности.
Я выдохнул, тихо садясь на кресло. За прошедший час Саске из меня всю душу вытряс, у меня скоро нервный тик будет, хорошо ещё, что Итачи дома нет, а то бы он совсем испереживался, и так как на иголках постоянно, успокаивающие чаи вёдрами пьёт.
— Что это? — спросил Хаширама, с интересом продолжая разглядывать следы извержения чакры за окном.
Саске плюхнулся в кресло рядом со мной и устало выдохнул.
— Всё никак не привыкну к своему недугу. Моя чакра утекает из тела и смешивается с чакрой Десятихвостого. Из-за этого я не могу применять техники. Правда, кое-что всё ещё в моих силах, например, ускоряться, укреплять тело и ходить по вертикальным поверхностям.
Я налил ему воду из графина и протянул стакан, Саске кивнул и осушил его в два глотка, его рука ощутимо дрожала. Хаширама задумался, потеребив подбородок, внимательно оглядывая его.
— Теперь понятно, почему твоя чакра практически не ощущается, — он подошёл ближе и поводил рукой над телом Саске.
Первый снова задумался и внес свой вердикт:
— Не хотелось бы давать ложных надежд, однако думаю, ситуацию с твоей чакрой можно хотя бы слегка, но подправить. Правда мне потребуется кое-что уточнить у остальных ирьёнинов. Вполне возможно, что за то время, пока я был мёртв, они смогли создать техники более совершенные, чем известные мне.
После этих слов Хаширама подмигнул нам и исчез в вихре листьев. Охо-хо, что за детский сад...
Молчание затягивалось, я не знал, что сказать Саске, а он снова о чём-то задумался.
— Думаешь, он правда что-то придумает? — наконец спросил меня мой друг. Голос его звучал как-то неуверенно.
Я ободряюще сжал руку Саске. Это очень страшно после того, как ты был почти всемогущим, когда мог исчезать и появляться, использовать иллюзии, менять тела, исцелять, призывать монстров, летать на крыльях, очень страшно стать почти беспомощным. Я переживал это состояние тридцать семь раз, когда начиналась моя новая жизнь и я оказывался бесполезным младенцем, а потом долго, больше десяти лет, не мог использовать чакру, которая вся уходила на поддержание печати Курамы. Пожалуй, я понимаю Саске лучше, чем кто-либо другой.
— Ты всегда можешь рассчитывать на меня друг, а я верю, что у тебя всё получится. Ты самый сильный шиноби, ты справишься, Саске, а я буду рядом и помогу тебе. И не смей больше... — мой голос дрогнул. — Не смей сдаваться.
Саске повернул голову и несколько секунд смотрел в мои глаза, а потом улыбнулся, вполне искренне и привычным жестом взлохматил мои волосы.
— Прости, что снова тебя подвёл, Наруто. Но я буду стараться, обещаю. Ты — мой рыцарь в оранжевом костюме, помнишь...
Часть 4. Глава 16. "Ураганные хроники".
— Знаешь, Наруто, я встретил своего отца, там... на поле боя... — Гаара глотнул чай и помолчав добавил. — Мы даже сражались с ним бок о бок и я поговорил с ним...
— Но... твой отец же... — я покосился на задумчивого друга, он медленно кивнул, подтверждая мои невысказанные слова.
— Да, он умер, когда было нападение на Коноху, во время того экзамена на чуунина.
— Тогда как?! Неужели... — догадка мелькнула, заставив мои глаза раскрыться шире. — Саске? Эдо Тенсей? — я цыкнул. — Вот жук! Он мне ничего не говорил!
— Да... И, знаешь, я очень ему за это благодарен. Узнать, что отец сожалеет, что сделал в своё время из меня чудовище, и увидеть искренне раскаяние пополам с гордостью за своего сына дорогого стоит.
Лёгкая улыбка тронула губы Гаары.
— Правда, когда я попытался отблагодарить нашего общего друга, он...
— Дай угадаю, — прервал его я, со смешком, — Саске выдал что-нибудь вроде того, что ты красавчик и он помог тебе поэтому.
Гаара удивлённо вскинул бровь, а я засмеялся.
— Просто это у него фишка такая. Он то же самое сказал ещё некоторым спасённым... — я вспомнил о Неджи, который смущённо пересказал мне свой разговор с Учиха, да и о Хаку. — Но он на самом деле... ценит красоту что ли. Ты, кстати, не был случайно возле Цучидо? Там Саске такую шикарную статую своего брата зафигачил и у нас в Конохе памятник неизвестному шиноби...
— А, это тот, что на тебя похож? — усмехнулся Гаара. — Мне его Хокаге-сама первым делом показала, когда мы прибыли в Коноху.
Гаара, вместе с делегацией Суны находился в нашем скрытом селении уже второй день, официально, чтобы подтвердить мирный договор и с дружеским визитом, а неофициально, чтобы пообщаться со своими друзьями. Как он сам мне признался, еле выдержав три недели, прошедшие после того, как он узнал, что Саске очнулся. Титул Казекаге кроме очевидных плюсов несёт в себе ещё кучу ответственности и, перелопатив накопившиеся за время войны дела, Гаара поспешил в Коноху.
Вчера они с Саске пообщались наедине с саду, после чего Гаара вышел смущённый и задумчивый (Неджи, две недели назад вышел точно с таким же выражением лица). Потом он с Темари и Канкуро вернулся к посольской деятельности, а сегодня с утра, пока Саске ушёл на тренировку с зелёными монстрами в лице Гая и Ли, Гаара зашёл ко мне, чтобы поболтать наедине.
— О, привет, Гаара! — в комнату зашёл чем-то весьма довольный Саске, за ним следовала Ева, которую я выгнал, чтобы поговорить с Гаарой наедине и любопытная лисица явно за это на меня дулась. В руках у моего друга была коробка, и я из-за этой коробки сразу вспомнил про Извращенца и его литературные эксперименты.
— Саске? Ты что решил написать книгу? Зачем тебе столько бумаги? — удивлённо спросил я.
— Ему слава Джирайи не даёт покоя, — ехидно прокомментировала Ева, не давая Саске ответить. — Решил податься в литературу.
Она с важным видом прошагала через комнату и улеглась на коленях Гаары.
— Гладь! — скомандовала наглая биджу Кадзекаге, и тот послушно стал утюжить её мех.
— О да, вчера мы с Гаарой как раз говорили о жизни, и я решил, что напишу одну историю... — ухмыльнулся Саске, подмигивая Гааре, который был занят важным делом ублажения некоторых мохнатых личностей. — Тем более, что пока я тренируюсь толку от меня не так уж и много, — он слегка помрачнел, но затем снова улыбнулся.
Неделю назад, после памятного разговора с Хаширамой, Первый и бабулька Цунаде действительно нашли некий выход. Оказалось, что у Саске сильный перекос "духовной" составляющей чакры, той самой из которой состоял Десятихвостый, и они решили высвободить больше свободной чакры путём усиления "физической" составляющей, то есть уже неделю Саске тренировался в авральном режиме зелёных монстров, работая на усиление своего тайдзютцу и общей физической силы.
— Та книга? — кивая собственным мыслям, спросил Гаара. — "Ураганные хроники", так, кажется?
— Ага, после разговора с тобой меня действительно захватила эта идея, — ответил Саске.
Мы ещё немного пообщались втроём. Точнее втроём и со зверьём, так как Ева тоже участвовала в разговоре не забывая подставлять для почёсывания Гааре свои части тела, в конце концов Саске сказал, что она как ёжик и предложил ей организовать помывку. Ева отчего-то обиделась и, гордо задрав все девять хвостиков, удалилась с королевским достоинством. Не обращая внимания на причитания Саске об "отбившихся от рук детках".
Гаара позволил себе побыть нашим другом ещё немного, а затем вернулся к обязанностям главы своей деревни, попрощавшись с нами и сказав, что сегодня возвращается в Суну.
* * *
Следующее дни Саске почти не выходил из своей комнаты, марая бумагу. Впрочем, что он там пишет он скрывал, на все вопросы отвечая односложными "потом", "узнаешь" и "не мешай пока". Итачи иногда приходилось отбирать у него кисточку и отводить в столовую, чтобы он поел. Единственное, чего Саске не забывал, это ходить на тренировку с Ли и вторым Зелёным Зверем.
