— Все уладилось. Не скажу, что это было совсем просто. Но я вас поздравляю. Теперь ваша практика пройдет на прекрасном боевом корабле, — И помахал листом еще одного предписания.
Ну ладно.
Хорошо было одно. Сразу же нарисовалась пара морячков, которые, повинуясь жесту капитана-лейтенанта перехватили Петины баулы и сундучок. Так что на причал, оказавшийся совсем недалеко, он шел уже налегке. Не сказать, что очень устал таскать, но очень надоело бегать из здания в здание с вещами.
У причала стояла лодка саженей восемь-девять длины, как выяснилось, паровой катер. Это сюда Штерн Петю запихнуть хотел, что ли? На нем уже было с полдюжины моряков во главе с еще одним морским офицером. Совсем юношей, старше Пети буквально на год или два. Но старающегося держаться солидно и приветствовавшего старшего по чину Соловьева вытянувшись во фрунт по уставу, но с достоинством. По крайней мере, он сам так думал.
До "князя Константина" добрались еще через полчаса. Корабль стоял на рейде. Это, кажется, так называется? Петя не знал, но судорожно вспоминал все, что он слышал о флоте.
Его опасения, что придется лезть на борт по веревке, не оправдались. Не то, чтобы он не был уверен в собственной ловкости, но в лодке, помимо его баулов, лежали еще какие-то мешки и коробки. Их что, тоже на руках тащить придется?
Не пришлось. Сверху спустилось несколько веревок с крючьями на концах (или сама веревка тоже "концом" зовется?), матросы их быстро к чему-то прицепили в четырех местах у бортов, и лодка вдруг стала подниматься в воздух. Петя задрал голову. Над бортом поднималась стела лебедки.
Как оказалось впоследствии, это была не просто лебедка, а паровая лебедка. Стрела поворачивалась, поднималась и опускалась не вручную, а паром. Также пар сматывал веревки и поднимал груз. Пете стало жутко интересно. Надо будет с машинистом поближе познакомиться. Ну и с машиной.
Корабль был здоровенным. Тридцать пять саженей в длину и больше четырех в ширину. Вдоль бортов уже стояли три лодки, вроде той, на которой приехал Петя. Эту лодку поставили туда же, на пустое место. Теперь они стояли парами у обоих бортов.
Капитан-лейтенант сразу повел Петю Куда-то вниз. Не прямо в люк в палубе, носовая и кормовая постройки немного возвышались, но совсем немного, буквально на пару аршин. Так что миновав наклонно висевшую дверь (люк), пришлось сразу спускаться вниз по ступеням (трапу). Петя отчаянно пытался запомнить термины. Капитан-лейтенант тихо посмеивался.
Они пошли в сектор под кормой, который опять же имел свое название "ют". Вот только зачем было столько названий выдумывать? Именно на юте на всех судах исторически располагались каюты офицеров.
У дверей в одну каюты (тьфу, у "люка") Соловьев задержался и постучал. Услышав приглашение заходить, так и сделал, пропустив Петю перед собой.
Внутри оказалось неожиданно просторно. То есть довольно тесно, но Петя ожидал, что на кораблях место экономят, и все ютятся по крохотным чуланчикам. На деле же капитанская каюта оказалась нормальной комнатой. Небольшой, но в ней поместился шкаф, стол, кресло хозяина и пара стульев для посетителей, диван и две двери в соседние комнаты в глубине. Одна, видимо в спальню. А другая? Как там слуга капитана называется? Тоже денщик, как в армии? Так что получилась даже не просто каюта, а небольшая квартира.
За столом сидел господин средних лет в военно-морском мундире. Капитан корабля, но почему-то тоже только капитан-лейтенант. Почему? Корабль-то не маленький. Как во флоте все сложно. Впрочем, не Петино это дело — чины раздавать.
— Вот, Август Генрихович, ходил боеприпасы выбивать, а разжился еще и целителем. Правда, только на два месяца. Представьтесь, Петр Григорьевич!
— Кадет третьего курса магической Академии Птахин, маг жизни шестого разряда, — что еще сказать, Петя не знал.
— Какими целительскими заклинаниями владеете?
— Вплоть до "среднего исцеления". И, по оценкам преподавателей, неплох в волевой магии.
— Шестой разряд ведь не позволяет использовать заклинания такого же уровня часто, — проявил информированность капитан.
— Разряд определяется размером хранилища мага. Но, при необходимости, могу воспользоваться накопителем, что позволяет творить магию того же разряда до его опустошения.
— Накопитель?
— Имею личный. Сейчас заполнен где-то на полсотни заклинаний шестого разряда.
— Неплохо. Что же, поздравляю вас, кадет с вступлением в дружный экипаж "Князя Константина". В ближайшее время предстоят учения, так что ваша помощь будет очень кстати.
— И кем я буду в вашей команде числиться? — Петя не забыл, что без официальной должности оклад не платят.
Капитан задумался:
— Пожалуй, могу приравнять вас к мичману. Будете в одном чине с командирами катеров.
Спрашивать капитана, сколько это будет в деньгах, Петя не стал. Узнает со временем. Излишнюю меркантильность демонстрировать не стоит. К тому же, на самом деле, денежный вопрос остро перед ним никак не стоял. Кормить-поить его тут будут бесплатно, а тратить деньги на корабле не на что.
После представления капитану Соловьев отвел его дальше по коридору и открыл одну из дверей (Петя устал поправлять себя на морские термины).
— Ваша каюта.
Вот это была уже, действительно, каморка. Узкие койка и шкаф, прикрепленные к стенам и полу намертво, и крохотная тумбочка, которую можно было использовать в качестве столика. Все. Больше мебели сюда, все равно бы, не влезло. Примерно столько же места было у Пети в казарме первого курса Академии. Но тут его "пятачок" был отгорожен стенами и имел дверь. Интересно, у других мичманов такие же каюты?
Как в последствии оказалось, такие же. Более того, условия на "Князе Константине" для экипажа считались райскими. На других судах младших офицеров по двое в такие кубрики селили. С одной койкой. Спать-то все равно только в разные смены можно.
Остальным офицерам Петю представили тем же вечером, прочей команде — на утреннем построении. Вообще экипаж оказался довольно большим — под сотню человек, из них десять офицеров (включая Птахина).
А потом якоря были подняты, и "Князь Константин" важно двинулся куда-то в море. На учения. Где к нему должен был подойти еще один минный носитель "Князь Ярослав" и крейсер "Князь Михаил".
— Что-то с разнообразием имен у кораблей довольно туго, — подумал Петя: — Особенно если учесть, что в великокняжеской семье традиционно использовался ограниченный набор имен. Не было среди князей ни Прохоров, ни Ярофеев, ни Спиридонов. За всю историю — десяток славянских да греческих имен. Кораблей-то у Великого княжества явно поболе будет. Или есть всякие "Александры Вторые" и "Владимиры Третьи"? Хотя, еще женские имена есть. Или их использовать не принято?
Флотом Петя раньше совершенно не интересовался.
Корабль имел три мачты и громадную трубу посреди палубы. А вот колес по бокам, как это представлял себе Петя на основании виденной когда-то картинки, не было совсем. Какие-то "винты" сзади крутились.
Как будто мало было мачт, во все стороны от корабля торчали довольно длинные шесты. Саженей по восемь. Точнее, два из них торчали спереди, два сзади, а боковые лежали вдоль бортов. Тоже по две штуки с каждой стороны. Их, как выяснил Петя, только в бою выдвигали.
А вот когда Петя узнал, для чего эти шесты нужны, он испытал шок. Просветил один из мичманов — командиров катеров. Они к вахтам на "носители" только в случае авралов привлекались. Так вот, к концам шестов, оказывается, по мине крепится. И четверо матросов в бою эту мину должны под днище вражеского судна своим дрыном засунуть. После чего она там взрывается и делает в днище дырку.
Охренеть. Длинные шесты сразу перестали казаться таковыми. А если взрыв в воздухе произойдет, а не под водой? Что такое пять-шесть саженей, на которые матросы могут мину выдвинуть? Всего-ничего. То-то капитан так целителю на корабле обрадовался.
Возникал, конечно, естественный вопрос, а почему бы столь опасное для самих себя орудие потопления кораблей на одного мага не заменить? Или хотя бы пушки, если магов на все суда не хватает?
Оказалось, пушки на корабле тоже есть. И даже новомодная митральеза имеется. Только их эффективность против сколько-нибудь бронированных судов очень мала. А наиболее серьезные корабли еще укрепляют магически. Так что огненный шар по борту растечется без вреда, а ледяное копье — отскочит.
Зато если мину под днище засунуть... совсем другое дело получается. Мощный взрыв и дыра ниже ватерлинии. Конечно, и против таких атак защиту со временем придумают, но пока корабли успешно идут ко дну.
А Петя еще раз с ужасом подумал:
— Мощный взрыв в пяти саженях от собственного борта. Или даже ближе. И все так спокойно к этому относятся...
Плавать Птахин, в принципе умел. В море, говорят, это даже легче делать, чем в реке. А если берега не видно? Лучше о таких ужасах не думать. Приключение с прохождением практики на борту минного носителя перестало казаться Пете таким уж интересным.
Хорошо хоть, как выяснилось, сам носитель идет на таран с минами наперевес только в крайнем случае. За него это катера делают. У тех тоже по одному шесту на борту имеется. Но ими предпочитают не пользоваться. Мину спускают сзади катера на длинной привязи, разгоняют до приличной скорости, после чего катер отворачивает и предоставляет мине возможность добираться дальше до вражеского корабля самостоятельно. Но тут тоже важно, чтобы мина не по волнам прыгала, а под водой шла и взрывалась уже под днищем атакуемого судна. В общем, мастерство требуется.
Вот эти маневры на учениях и будут отрабатывать.
А, может, с шестами тоже работать будут. Это как командир крейсера решит. Может, стоит самому на крейсер попроситься?
Глава 24. Морская служба
До места учений шли неожиданно долго — больше двух суток. Зато у Пети было время освоиться на судне и перезнакомиться с членами экипажа. Последнее было особенно легко сделать, так как молодому целителю прямо на юте, рядом с последней мачтой (она "бизанью" называется) оборудовали рабочее место. По указанию старпома матросы натянули тент из куска парусины, принесли и прикрепили к палубе раскладное кресло для Пети и скамью для пациентов, после чего вся команда, начиная с офицеров, стала подходить по одному для прохождения медицинского осмотра. В общем, сразу запрягли в работу.
Ничего особенного не было, но несколько простуд, ушибов и даже один перелом пришлось залечить. А также вывести чирьи у полудюжины матросов. Пришлось повозиться, и объема собственного хранилища у Пети на это не хватило. Хорошо, накопитель у него большой емкости и основательно заряжен. Надо надеяться, больше так тратиться не придется.
Заодно продолжил учить морские термины. Задняя приподнятая часть корабля, где находилась его каюта и где он проводил медицинский осмотр на палубе, называется "ютом". Передняя (тоже приподнятая) — "баком", а середина — "шкафутом". Слова явно иностранного происхождения.
Иностранные языки Петя в Академии учить начал, но был в них откровенно слаб. Из любопытства спросил Соловьева, который прилично говорил по-французски. Так вот, оказалось, что "шкафут" происходит вовсе не от "шкафа", а от "эшафота". Это что, такой морской юмор? И после этого они еще всерьез говорят, что "как судно назвали, так оно и поплывет"...
Зато "ют" означает всего-навсего "каюта". Правда, слово не французского происхождения, а голландского. А "бак" по-голландски и вовсе значит "козел". Дальше Петя решил не расспрашивать.
"Князь Константин" не относился к особо скоростным судам, но, на Петин взгляд, шел довольно ходко. Как он узнал, крейсерская скорость — пятнадцать узлов в час. Это сколько же в верстах? Принялся вычислять. Один "узел" это примерно одна и три четверти версты. Получается, пятнадцать узлов — чуть более двадцати шести верст. Конечно, идут они немного медленнее, но за сутки верст четыреста-пятьсот должны проходить. Это в какую же даль они отправились?
На второй день увидели над морем два дымовых столба. Волнений это никаких не принесло, офицеры как-то сразу определили, что это те два "князя" подходят, с которыми у них совместные учения. Но как же эти пароходы небо коптят! Подкрасться к противнику незаметно не получится ни у кого.
Никаких празднеств по поводу успешной встречи в открытом море не проводилось. Суда, не сбавляя хода, выстроились треугольником — впереди крейсер, за ним два минных носителя — и продолжили свой путь, как ни в чем не бывало. Понятно, что корабль — не человек. При встрече ему руку не пожмешь и по спине не похлопаешь (последнее так и вовсе чревато нехорошими последствиями), но Петя не ждал, что все будет так буднично. С мачты крейсера (у него их было всего две, зато трубы — целых три) помахал матрос какими-то флажками, и все. Вроде, так морской телеграф работает, но послание было совсем недлинным. Нет чтобы "рад приветствовать" или что-нибудь такое, а тут, скорее, как Левашов на плацу Академии буркнули "встаньте в строй". Все-таки минный носитель не кадет. Впрочем, не Пете судить.
Вскоре после встречи на горизонте появился берег, и суда сбавили ход, а потом и вовсе остановились (легли в дрейф?). Петин энтузиазм по поводу изучения морской терминологии окончательно угас. Бред какой-то. Придумали себе особый язык и этим гордятся. Толку-то от новых названий?! Свойства-то не меняются. Какая матросу разница, чем его выпороли — линьком или веревкой с узлами? А лично Пете через дверь проходить естественнее, чем через люк. Люк по его представлению в полу или на потолке должен находиться. Или таким странным способом моряки себе боевой дух повышают?
Где-то через час после того, как суда остановились, на воду спустили весельную шлюпку. На "Князе Константине" и такие есть. Спустили самую маленькую, две большие остались стоять. Были они поменьше катеров, но тоже немаленькие.
— Впрочем, — подумал Петя: — На то он и "носитель". Вон, сколько малых судов на себе носит. Весь шкафут ими заставлен.
На весла сели шестеро матросов, один — к рулю. После чего бодро умчали капитана к крейсеру. Доложиться? Или совещание?
Петя тоже с удовольствием бы на крейсере побывал, но его не пригласили. Боевые корабли ему раньше видеть не доводилось. Он, вообще, корабли впервые только в Тьмутаракани увидел. Через его родной Пест речка протекала, но совсем не широкая, кроме лодок, по ней ничего не плавало. А в Баяне так и вовсе только пруды были. С утками и гусями.
Ничего. На практике от здесь до конца лета. Повод посетить флагман их небольшой флотилии еще найдется.
На следующий день начались учения. Петя было напрягся, но тут выяснилось, что настоящие мины никто взрывать не собирается. Вместо них деревянные муляжи используются. Так что он притащил на бак складное кресло и разместился с комфортом — наблюдать за бесплатным зрелищем.
Впрочем, зрелище оказалось не слишком захватывающим, хоть и любопытным. На воду спустили несколько буев, между которыми натянули белые канаты с поплавками. Всей конструкции придали форму, вроде как, следа судна на воде. Весьма условно. Хорошо, погода была тихая, волн почти нет, и то буи совсем на месте не стояли. Но, при некотором воображении... Сойдет, короче. Лучше сделать, все равно, не получается, а больше часа провозились.
