— Нам? Кому это нам? Ордену Феникса? — перебиваю ее и ору зло, ибо после той педерастии с подставами, что устроил Дамблдор, ну как тут можно реагировать спокойно?
— А, ты же не в курсе! — ахает Тонкс и закрывает рот рукой.
— Отлично в курсе! — меня прорывает. — Меня чуть не сожгли вместе с Лавгудами прямо в их особняке, потом у Уизли, чуть не взорвали в Мунго, и когда мы раненые и обессиленные, пришли на Гриммо, чем нас там встретили?
— Постой! — кричит Тонкс.
Вот теперь на нас точно оглядываются. Устроили сцену посреди кладбища, после битвы и перед похоронами Боунс! Но как тут не орать, когда... ай, да что там говорить, идите вы все в жопу! Аппарирую прочь, обратно к Луне, забыть этот кошмар, ну нахер, никакого магического мира. Ночью к Ксено, тот вроде все понял в прошлый раз, подкачать — подлечить, и сдернуть его, перетащить к Энтони и его ведомству, уж у спецуры то пара больниц и докторов найдется, будем думать? И все, никаких вылазок в своем облике, Оборотка и анимагия, собрать новостей, без попадания под дубины, и уже тогда решить, что дальше, а может и сразу решить, что все в пизду, валить в глушь и никакого магического мира, пусть сами разбираются!
Секунду спустя рядом появляется Тонкс.
— Миленько, — напряженным голосом говорит Нимфадора, оглядывая номер. — По-домашнему.
К-к-как? Обшарпанные стены увешаны цветами, откуда? Луна, как раз вешающая очередной цветок, балансирующая одной ногой на двух, поставленных друг на друга стульях, оборачивается.
— Я почти закончила, — говорит она безмятежно, — последите за окнами, ладно? Там местные духи собрались, а мне нельзя прерываться на новый танец для них, пока не развешу все цветы.
То есть она выходила из номера, ладно, в обычной одежде, но выходила, рвала цветы, танцевала для духов и бог весть что еще! Вкупе с тем, что случилось там, в Лондоне, на похоронах, можно ожидать вламывания сюда великанов в любой момент! И что здесь делает Тонкс? Аппарировала, уцепившись за меня? Нет, ее бы расщепило или отбросило, если не срезало кончики пальцев, обычно прихватываю сантиметр вокруг себя в аппарации, для пущей безопасности.
— Учил тебя, Аластор, учил, а толку, как с выдры молока, — качает головой Тонкс и наклоняется, беззастенчиво шарит в моей обуви, лезет в носок.
Желание ударить ее в затылок и валить, сильно, как никогда. Паранойя рвет и мечет, и останавливает только то, что это Нимфадора. Рука не поднимается прибить эти сиськи, а брать с собой — Луна не поймет, да и сама Тонкс не только облики менять обучена. Лучшая ученица Грюма... или уже жена? Вот-вот, явится вослед за ней одноногий и одноглазый "папа", и никакие спецслужбы не помогут.
— Держи, — Тонкс выпрямляется и небрежно кидает мне какой-то листок.
Портключ? Серьезно? Когда же она его... да ладно! Вися в воздухе, цепляясь за меня одной потной рукой, крича и отбиваясь от великанов, Тонкс успела налепить мне на обувь портключ?! Глаза застилает багровым, а паранойя уверенно начинает одолевать. Нимфадора отступает на шаг, быстро превращается в Луну, вскидывает руки беспомощным жестом, и это неожиданно перебивает ярость. Пс-с-с-сихологи, мать вашу разтак!
— Деритесь, пожалуйста, в другом месте, у меня тут цветы развешаны, — серьезно и невозмутимо говорит Луна, потом оборачивается и замечает себя-Тонкс. — Ой!
Она спрыгивает и подбегает к своему двойнику, хватает Нимфадору за щечки, и та хватает ее в ответ. Зрелище, надо сказать, головокружительное, и ярость уходит, вообще, словно сдутая ветром. Вместо паранойи снова глухая тоска и желание завыть, забиться в глухую нору и закрыть голову лапами.
За что мне все это?
— А мозгошмыги у тебя прежние, непорядок, — говорит Луна, — так тебя любой отличит! Нам нужно синхронизировать...
— Нет! — вскрикиваем одновременно я и Нимфадора.
Знаем мы эти сеансы синхронизации, зрелища двух Лун, слившихся в порыве страсти, я точно не перенесу.
— Поговорим? — предлагает Тонкс, впрочем, не выходя из облика Лавгуд, на всякий случай.
Глава 8
14 июня 1997 года, Ливерпуль
— Поговорим, чего бы и не поговорить, — отвечаю напряженным голосом, — только прими прежний облик.
Луны ухмыляются загадочно, словно сговорились, и меня пронзает нелепым, идиотичнейшим страхом, что сейчас превратятся ОБЕ Луны. Впрочем, Нимфадора превращается почти мгновенно, и страх не успевает разрастись, завладеть и толкнуть на какую-нибудь глупость. Стоило бы принять душ, смыть все с себя, очистить одежду, но сейчас это не к месту и не ко времени.
— Мы искали тебя повсюду, — говорит Тонкс, садясь на кровать.
Ага, все-таки искали. Ну, нашли, что легче стало?
— Извини, что так получилось, но нужно было быстро провести проверку! Мы и вправду не знали, что гоблины готовят ловушку, развалины Гринготтса считались сплошными, из домов вокруг все были выселены, а авроров и просто опытных магов, готовых сражаться, не хватает, не хватает!
Осталось только руки патетично заломить, но Нимфадора странно спокойна, и продолжает.
— И уж тем более мы не ожидали, что там будут великаны, так что ты меня спасла, и я твоя должница.
Но сказано так равнодушно, словно это не имеет особого значения, словно робот — ну спасли и спасли, чего переживать?
— Великаны? — спрашивает Луна, потом переводит обиженный взгляд на меня и оттопыривает нижнюю губу. — А ты не взяла с собой медовый цветок! Как можно в это время ходить к великанам, они же особо агрессивны в июне, потому что у них...
— Никто к ним не ходил! — перебиваю Луну. — Они сами пришли! Наверное, чтобы потом иметь возможность сказать: "Да в гробу мы вас всех видали!"
Голос сочится сарказмом, Нимфадора в ответ устало вздыхает и трет глаза.
— Грейнджер, может, хватит острить и тыкать в меня своим сарказмом?
— А кто в меня палочкой на кладбище тыкал?
— Ты тыкала в нее своей палочкой на кладбище? — с искренним любопытством спрашивает Луна у Нимфадоры. — Ну и как?
— Да вы и вправду две сумасшедшие! — закатывает глаза Тонкс. — Тем, кто тебя, Грейнджер, считает дочерью Аластора и внучкой Альбуса...
Чего?!! Нет, я слышал этот бред по частям, но чтобы и то, и другое сразу?
— ...не помешало бы посмотреть на тебя в естественной, — Тонкс кидает взгляд на Луну и ухмыляется, — среде обитания.
— Да ты издеваешься! — вырывается из меня.
— Пытаюсь не заснуть, — неожиданно отвечает Нимфадора. — Третьи сутки без сна, как в Нью-Йорке рвануло, так и скачем с Аластором, на трех ногах. Ладно, я поняла, что ты не в курсе, но Орден Феникса раскололся пополам, как... как... ладно, не при детях, как говорит МакГонагалл. Мы...
— Кто — мы?
— Я, Аластор и МакГонагалл, — устало отвечает Нимфадора, — продолжаем активно сражаться за дело Дамблдора. Остальные лечатся в Хогвартсе, потому что от Мунго не осталось даже пепла.
А как же разрушенная башня? Проклятье!
— Точнее говоря, — зевает с подвыванием Тонкс, и моя челюсть тоже сдвигается непроизвольно, — Орден распался и раскололся еще зимой, после той конференции, было много криков, что они собирались вместе сражаться против Темного Лорда, а не Статут отменять, и так далее. Дамблдор как-то там исхитрился все смягчить, и большая часть Ордена просто ушла, только это их не спасло. Когда пошли атаки на всех, кто был связан с Дамблдором, бывших Орденцев тоже прихватили, кого смогли. Они сбежались в привычную кучу, и собрались отсидеться в особняке на Гриммо, как потом выяснилось, и атаковали всех, кто приближался, ты под их удар и попала.
Вот оно что! За мной явились преследователи, и сидевшие в особняке решили, что я привел их, готовлюсь нанести удар, и вообще предатель. Вины их это, конечно, не снимает, но в чем-то понять их могу. Сидишь себе дома, а тут бац, трах, дом всмятку, какие-то уроды норовят убить, конечно, начнешь палить во все стороны!
Стоп. Атака на всех, кто был связан с Дамблдором?
— Но..., — у меня нет слов, что-то хрипит и клокочет в горле. — Особняк же был разрушен? Все погибли?
— Да нет, — отмахивается Нимфадора, — это все Аластор. Только прибыли, а из особняка как ударили чем-то, без разговоров. Ал и без того на взводе был, после битвы за Хогвартс, столько профессоров погибло, а тут такое! Взбеленился, сровнял особняк с землей, предварительно выгнав нахрен оттуда всех, кто был внутри, и сказал, что в честь прошлого боевого братства, он никого убивать не будет, но если ему попадутся, то пусть пеняют на себя.
Погибли профессора Хогвартса? Мысли опять путаются и сталкиваются.
— Все равно пришлось бы его уничтожить, — добавляет Тонкс. — После смерти Дамблдора все стали Хранителями Тайны, и кто угодно мог разглашать ее, включая тех членов Ордена, кто активно выступил против отмены Статута.
Активно? С палочкой в руках? Серьезно? Фиделиус пал? Гм, странно, а я ничего и не ощутил. Хотя, должен был? Или все пришлось на тот момент, когда я занимался другими падениями, скажем так? Ладно, хрен с ним. Итак, Дамблдор и Фламель мертвы, Фиделиус пал, Орден Феникса раскололся, на две половинки жопы, как и весь остальной магический мир, а мы, значит, оказались в самой середине. Так? Вроде так, только все равно многое осталось непонятным, и за мной гонялись маги, а тут гоблины, как говорится, смешались в кучу кони, люди, и, судя по реакции Аластора, еще и кентавры.
— Так что происходит? — спрашиваю у Тонкс. — Наши же вроде победили?
— Гоблины не были уничтожены, гоблинометр у папы в кабинете работал, как и прежде, — поет Луна.
— Ну да, — Нимфадора бросает на Луну странный взгляд, — все дело в гоблинометре. В общем, после той зимней конференции, где мы прикрывали ваши задницы, настали горячие времена. Аластор просто пел и светился, каждый день стычки, драки, погони, преследования, засады, мы нападали, на нас нападали, и все это продолжалось всю зиму, пока мы не вычистили основные поселения гоблинов.
— Погоди — погоди, — мотаю головой. — А кто же тогда на кладбище нападал?
— Вот, — снова грустнеет Тонкс, — в этом-то вся проблема!
— Да ты будешь рассказывать по существу или нет? — прорывает меня.
— Да как рассказывать, если ты постоянно перебиваешь меня?! — вскакивает она. — Что они все в тебе нашли? Ну, отмечал тебя Дамблдор, и что? Тоже мне избранная, гроза магов и гоблинов, Бешеная Грейнджер! Кровавая Грейнджер!
— Чего?!
Эта самая кровь снова бьет в голову, и я невольно думаю, что все это нихрена не полезно для здоровья. В нашем последнем разговоре, закончившемся моим мысленным пожеланием "чтоб ты сдох!" Дамблдор рассказал, с чего началось это отмечание, и теперь просто нет слов. Хочется подскочить, ухватить Тонкс за ее противные фиолетовые волосы и дернуть вниз, посылая коленку вверх, чтобы до хруста, до разбитых зубов и носа, а потом укусить, и бить, грызть, оторвать ногу, оставить ожогов, убить родителей и орать прямо в лицо: "На! Вот тебе избранность! Кушай, не обляпайся!"
— Того! — огрызается Тонкс. — Ты — Кровавая Грейнджер, гроза гоблинов, их враг номер один, довольна?
— Крайне, — стараясь удерживать голос спокойным, хотя внутри все кипит и булькает. — Теперь хотелось бы услышать, что происходит в мире, и зачем вы меня искали?
— Ты зачем-то нужна Аластору, — бурчит Тонкс, успокаиваясь и садясь обратно, — ну и плюс Дамблдор тебе кое-чего оставил!
— Дамблдор? Мне? — хмурюсь.
— Тебе, тебе, — кивает Нимфадора, — вчера вскрыли завещание... ну и все остальное тоже вскрыли, как смогли, Фоукс помог, и, в общем, там было... была...
— Сумочка с расширением пространства, ведущая прямо в заросли шоколадных деревьев? — оживляется Луна.
Шоколадные деревья? Зная Луну, это может быть как правдой, так и бредом.
— Склянка с воспоминанием, — вспоминает Нимфадора, — и надпись "передать Гермионе Грейнджер после моей смерти!"
— Понятно. Теперь, что произошло в Нью-Йорке и что такое творится в мире?
Тонкс, закатив глаза, начинает рассказывать, и рассказ ее виляет, словно... хотя, может ей просто тяжело об этом говорить? Если она и Аластор были там, не прямо там — там, но рядом и видели все, да еще она не спала с того времени, может ей просто тяжело рассказывать и мысли бултыхаются, как говно в проруби? Отлично знакомое состояние, и мне становится немного стыдно, самую капельку, за давление на Нимфадору.
В общем, утром, 12 июня, конференция открылась, и Грюм делал обход с внешней стороны здания, когда прозвучал взрыв, да не просто прозвучал, снес половину здания, несмотря на все защитные чары. Все усугубилось тем, что разрушились чары расширения пространства, и саму Нимфадору спас Аластор, успевший выставить щит. Антиаппарационный щит, стандартная мера предосторожности против проникновения внутрь, в этот раз сыграл против делегатов конференции, не дав им моментально отступить.
— Все здание в обломках, чары расширения сломались, все вывалилось наружу, трупы, кровь, обломки, но, в общем, спаслись, те, кто спасся, благодаря Дамблдору, — монотонно рассказывает Нимфадора. — Он моментально среагировал, когда еще никто толком ничего не понял, и держал взрыв, благодаря чему части магов удалось сбежать.
— Чары расширения сломались, а антиаппарационный щит нет?
— Те, кто устраивал взрыв, хотели погубить всех, не дать сбежать, — поясняет Тонкс. — Аластор знает больше, у него везде связи, что-то там ему сообщили, и мы отбыли обратно, сразу вылетели в драку в Министерстве, и понеслось одно за другим.
— Так кто устроил взрыв, гоблины? — поглядываю на Луну.
Та слушает, но без особого интереса, больше рассматривает потолок, словно прикидывает будущие декорации.
— Гоблины, ахаха, — закатывается Тонкс, и тут же обрывает сама себя. — Но в чем-то ты права, началось все это с гоблинов и выставления их врагами, на той зимней конференции. Небезосновательно, коротышки готовились врезать по магам, но в итоге получилось так, что гоблины закончились...
— Как закончились? А кто тогда выскакивал из портала на кладбище?
— Да не перебивай ты меня! И без того в голове словно тропический шторм бушует, — морщится Тонкс, хватается за голову. — Нет, не надо энергетиков, взбадривающих зелий и прочего, обпилась уже ими!
Она с десяток секунд сосредотачивает мысли, потом продолжает рассказ, полный предположений и догадок, версий, не иначе как авторства Грюма, но у меня все равно становится горько во рту. Нет, я знал из новостей и слухов, что полыхает, но не представлял, насколько. Часть Министров, особо недовольных отменой Статута и обманом Дамблдора, вступили в тайный заговор, с целью добиться отмены отмены Статута. Они долго интриговали, подкупали, хитрили и финтили, но дедушка Альбус, закусив бороду, ломился вперед и гнул всех авторитетом, и отражал все дипломатические козни и уловки.
Тогда эта кучка заговорщиков перешла к силовым действиям.
Они начали копить силы, предоставили убежище гоблинам, спасли тех от истребления, начали вести пропаганду и агитацию среди магических существ, внедрять своих агентов. Цель была проста и незамысловата — смахнуть всех противников разом, взорвав конференцию, и заполучив не просто хаос власти, но и оставшись единственными уцелевшими из всех участников всемирной конференции. В связи с чрезвычайным положением, бла-бла-бла, злокозненный Дамблдор, бла-бла-бла, в общем, никакой отмены Статута, везде военное положение. Для усиления эффекта, тех, кто будет выступать против новой власти — сносить гоблинами, а потом истребить и остатки самих гоблинов, обвинив их во всех грехах, благо противники отмены к тому времени должны были стать верховной властью повсюду.
