Политика. Не успел согласиться, и уже сижу в ней по уши!
— Мне нужны будут материалы и помощь, — продолжаю, думая о проекте "боевого костюма", — в разработках.
— Разработках? — переспрашивает Грюм, потом опять кивает. — Думаю, это надо обсудить в расширенном составе.
— Согласна.
Слагхорн погиб, так что кто теперь в зельеварах будет? Или все по чуть — чуть? Нет, меня, конечно, тоже учили, но можно ли быть профи во всем? Нужно ли? Откуда у меня эта уверенность, что я справлюсь с проектом в приемлемые сроки? Что нас не выбьют из Хогвартса новой атакой?
А не плевать ли? Решил биться — бейся!
— Что-то еще? — спрашивает Аластор.
— Зачем было взрывать Мунго и Гринготтс?
Грюм двигает челюстью, словно что-то пережевывает, затем отвечает.
— Мы не знаем. Есть разные версии. До вчерашней ночи я считал, что их взорвали магглы.
— Да зачем..., — и осекаюсь.
Ну да, отмена Статута, подготовка, все прекрасно, но тот же Кларк говорил, что они черпают информацию из разных источников! Что, если они знали, а не знали, так сразу узнали после взрыва, что происходит, и привели в действие какой-нибудь заранее разработанный план? Сторонники чистокровных побеждают, собираются истреблять людей, нужно ударить превентивно и ослабить магов — целители и деньги, чем не мишени? И Министерство, что-то же там повредили?
— По другой версии, это работа гоблинов, решивших не отдавать Гринготтс, и попутно ударить в спину тем магам, кто ответить не может, — Грюм дергает щекой. — С учетом нападения на Министерство, на Косую Аллею, прямую и наглую осаду магазина Уизли посреди бела дня, лично я склоняюсь к третьей версии. Удар был нанесен теми, кто приехал устранять всех, связанных с Дамблдором.
— Но..., — ах да, Тонкс же об этом толковала, наверняка со слов Аластора.
— Билл Уизли, — перебивает отлично понявший меня Грюм. — Чарли Уизли погиб, в атаке гоблинов на драконий заповедник в Румынии, часть драконов похищена, уж не знаю, как гоблины это сделали, но похищена. Часть разлетелась и их пришлось срочно ловить и прибивать, а пока на это дело отвлекались, гоблины нанесли еще ряд ударов там, и теперь обстановка в Восточной Европе крайне накалена.
И это неудивительно, если предположить, что им еще помогли те, кто хотел сохранить Статут.
— Перси вернулся из путешествия, — Грюм отводит взгляд, словно это он был виноват, — и решил навестить родителей. Гарри и Джинни были в магазине близнецов. Мунго — Фрэнк и Алиса Лонгботтомы, и Августа Лонгботтом, находившаяся там же, в тот момент.
— Нвл? — звуки застревают в горле, и отнюдь не из-за переживания из-за Невилла.
Нет, за него я тоже переживаю, но масштаб охоты! Если Мунго взорвали из-за Лонгботтомов, то можно падать на колени и возносить хвалу всем подряд, что мне и Лавгудам вообще удалось уцелеть. Почему нас не сожгли сразу? Не взорвали?
— Он уехал в Индию с сестрами Патил, — Грюм бросает взгляд, словно догадывается о моей причастности к этому треугольнику, — и вестей о нем нет. Известно, что Индия втайне поддерживала отмену Статута, но что там творится сейчас — достоверно неизвестно. И раз уж мы заговорили об этом, Гермиона, тебе повезло, что тебя не нашли за эти два дня.
Хочу возразить, но Грюм не дает и слова вставить.
— Связи гоблинов тоже простираются в мир людей, деньги — это деньги, и тебя нашли бы, не сразу, так потом. Награда за твою голову пробивает Астрономическую башню, и гоблины готовы на все, лишь бы тебя достать. У них не получилось этого сделать тихо, пока они сидели по углам, пока ты сидела в Хогвартсе, но теперь им не нужно бояться и прятаться, и мы на этом и сыграем.
— Мы?
— Ты же не думаешь, что мы тут три дня полировали палочки и маялись бездельем? — бросает Грюм. — Многое подготовлено, но многое еще предстоит сделать, и здесь нужна ты в роли Кровавой Грейнджер! Гарри тоже потребуется, но чуть позже, да и пусть отойдет пацан от всего.
Хочется ядовито съязвить, мол, мне тоже не помешала бы передышка, но одергиваю себя. Решил биться — бейся!
— Я готова, — отвечаю просто.
— Вижу, иначе не заводил бы этих разговоров, — ворчит одобрительно Грюм, потом меряет взглядом. — Так, ну прозвище у тебя есть, слухи ходят, тут надо будет лишь раздуть и усилить, так, тебе потребуется красное платье и мантия, тут нам поможет Нимфадора. "Пророк" мы спасли, но это и неважно, если Министр будет нашим, а так и будет, не будь я Грюм! Так, даже с поддержкой магглов нам нужны будут еще новобранцы,... нет, нам нужна будет своя армия, хотя это будет и непросто, когда общество расколото на части. И еще потребуется поддержка Визенгамота, хотя это будет и непросто, непросто, в Министерстве тоже не все так гладко, как выглядит со стороны.
— Разве маги не должны объединиться против гоблинов?
— Кто тебе сказал, Гермиона, что маги не объединяются? — слова Грюма падают, как камни. — Но кто тебе сказал, что они объединяются во имя отмены Статута и любви к магглам? Маги объединяются, чтобы выжить, и сторонники...
— Чистокровности?
— Ну, пусть будет так. Сторонники отмены Статута вообще не звучит. Так вот, маги сбиваются, чтобы выжить, они напуганы, они легко внушаемы, и сторонники чистокровности обрабатывают их. В Министерстве нет единой власти, и каждый глава отдела тянет в свою сторону, в зависимости от убеждений, и они пытаются разобраться с последствиями уничтожения филиала Гринготтса, с атаками гоблинов, с нападениями групп магов, сторонников Статута и диверсантов из Франции, с беспорядками, с нарушениями Статута, и чудо, что Министерство вообще еще как-то функционирует, и что Статут еще не рухнул, и о нас не трубят на каждому углу магглы. Хотя нет, на время эта проблема решена, Филипп обещал поддержку, прикрытие, пока что в новостях магглов все это преподносится как "череда аномальных случаев, которыми так богат этот год", но это не продлится долго, если мы не переломим ситуацию.
Смотрит на меня выразительно. Ну, понятно, без меня никуда. Придется вертеть палочкой в боях, торговать лицом в прессе, вертеть жопой перед иностранными Министрами. Раньше этим Дамблдор занимался, но теперь мне придется.
Хотел славы и знаменитости? Получи!
— Начнем с захвата Министерства? — в шутку, припомнив известное высказывание, про телеграф и почту.
— Именно, — кивает Грюм с серьезным лицом. — Нужно поставить нашего мага Министром, контролировать страну, навести порядок и прекратить приток гоблинов и существ, выбить тех, что есть сейчас, и потом идти на помощь другим странам, да идти на помощь. Если мы хотим выжить — нужно объединяться.
— Как-то все слишком просто, — чешу щеку.
— Просто? — и Грюм бросает насмешливый взгляд. — Просто оно только на словах, на деле же у нас нет магов, сил, нет практически ничего, кроме желания сражаться, Гарри Поттера и твоей репутации. Нам нужен Министр, нам нужен свой директор во главе Хогвартса, нам нужно... да всё нам нужно!
— Что же вы не готовились к этому всему, — бурчу под нос, но Аластор слышит.
— Готовились, но не к тому. К тому, что будет после конференции и принятия решения об отмене Статута.
То есть Дамблдор все-таки виноват, рассказал бы заранее, и готовились к тому, к чему нужно. Или?
— А Трелони жива?
— Да что ей сделается? — пожимает плечами Грюм.
— Ну, после гибели Пинс можно было ожидать чего угодно.
— Эмма оказалась там случайно, они выпивали вместе со Спраут у той возле теплиц, и попали под первый удар. Так зачем тебе Трелони? А, да, директор показывал ей пророчество, и она подтвердила его подлинность.
То есть, что ничего уже сделать нельзя, и все предрешено пророчеством? Да хрен с два!
— Она там ничего не изрекла в ответ?
— Может и изрекла, но о том знал только Дамблдор. Ну так что, ты готова? Нас ждет визит в Министерство.
— Так сразу? Ладно.
Три дня с начала этого дурдома. Странно, что медпункт Хогвартса не ломится от пострадавших, или наши закрылись здесь и сидят, как в осажденной крепости? Гм, а ведь сейчас Хогвартс пустой, можно поселиться, где захотим, не так ли? Сбылась мечта об отдельной башне, только я и Луна, и что-то совсем не радостно от такой сбычи мечт.
Наверное, надо было продолжить прятаться, не нашли бы, что бы там Аластор ни утверждал. Правда, спецслужбы не остались бы в стороне, все равно, наверное, пришлось бы сражаться против магов и озверевших гоблинов, только с другим подходом, на подавление и истребление магического мира. "Я изменил твою судьбу, Гермиона, и выковал из тебя оружие", снова звучат в ушах слова Дамблдора. А какой с оружия спрос? Оружие должно сражаться и разить, защищать и карать. Сражаться.
Я принесу вам всем возмездия, во имя Луны, да будет так!
— Я и Луна займем Астрономическую Башню.
— Жду тебя в холле замка через полчаса, — спокойно отвечает Грюм и встает.
Глава 11
15 июня 1997 года, Министерство Магии Британии
Странно, мне почему-то казалось, что с нами отправятся Гарри и МакГонагалл, но нет. Увидев меня, Грюм садится на свой посох, и мы летим в сторону Запретного Леса, молча и быстро. Едва достигнув границы щитов, Грюм хватает меня за руку и аппарирует прямо в полете, в движении. Мой изумленный возглас тонет во вспышках заклинаний, разбивающихся о выставленный Аластором щит.
— Молодцы, — скалится Грюм охране Министерства, — не совсем безнадежны.
Мы в вестибюле, и взгляд, словно сам собой, фиксирует изменения. Часть каминов закрыта, площадка, на которой мы стоим, расчищена, исчезли статуи и фонтан, видны не убранные пока следы сражения высоко под потолком, и там же видны еще маги. Полный десяток охраны, и наверняка войти в Министерство можно только здесь, все на взводе, и в то же время Аластор аппарирует в движении прямо под удар. У него сбоит паранойя? Или тут что-то еще, неизвестное мне из заголовков газет и тех скупых рассказов, что я услышал за последние сутки? Странное дело — уверяют, что без меня всем песец, и в то же время информацию выдают скупо, по капле, словно занимаются титрованием и смотрят, когда же меня окрасит в фиолетовый?
Ощути себя Гарри Поттером, приходит ироничная мысль, и я переключаюсь, думаю о том, что с Гарри надо поговорить и поддержать. Поэтому Грюм его не взял? Дамблдора нет, но дело его живет, продолжает иронизировать мозг, и я ощущаю невольный прилив угрюмости и злости.
— Аластор Грюм и Гермиона Грейнджер в Визенгамот, — бросает Аластор, и маги охраны расступаются.
Мы проходим мимо, и еще один маг вручает нам бейджики — пропуска, пристально следит, как мы идем к лифту, сверлит взглядом, наставив палочку.
— Не обращай внимания, — советует Аластор, когда двери лифта закрываются.
Я невольно жду продолжения "мои парни тренируют бдительность", но Грюм уже переключился.
— Отдел Тайн, вход для Аластора Грюма, меня ждут, — небрежно бросает он и опирается на стенку.
Лифт несется, дергается, нас вжимает туда — сюда, и мои мысли тоже вжимает, перебрасывает на Министерство. Не Визенгамот? Отдел Тайн и Невыразимцы? Зачем они нам? Грюм возглавляет Аврорат или для его назначения нужен указ Министра? Снова выборы Министра, как три года назад, когда Дамблдор подставил Фаджа на дементорах? Подставил, опять подставил. Нужно успокоиться, нужно собраться, но опять, опять как на конференции — Дамблдор подставил Луну, и меня это заводит, дергает, щекочет изнутри желанием взорваться и взорвать все вокруг.
Двери лифта разъезжаются, и мы вступаем в отдел Тайн, где нас уже ждут.
— Добро пожаловать, — говорит Невыразимец.
Лицо его, как положено, закрыто маской, очертания тела даже не угадываются под свободной одеждой, бесформенной мантией, украшенной знаком отдела Тайн. Голос искажен, и все это во имя сохранения Тайны, разумеется. Память внезапно переключается и услужливо подсовывает куцые обрывки слухов об отделе Тайн, что здесь хранится нечто такое, что нельзя выразить словами, мол, поэтому маги и Невыразимцы. Что вы можете дружить годами, не зная, что ваш друг — Невыразимец, а потом, когда все случайно откроется, он убьет вас и скормит тому, что они там охраняют в отделе Тайн. И так далее, и так далее, тот же мусор из слухов, что в Хогвартсе, какая-то крупица правды, похороненная под горами лжи, домыслов, искажений.
— Можете звать меня Джонатан, — говорит Невыразимец, и я невольно кошусь на Грюма.
Тот спокоен, лишь глаз бешено вращается, словно не может рассмотреть их Тайны через стены. Мы идем за Невыразимцем, полы его мантии подметают довольно-таки пыльный пол, и губы мои кривятся в ироничной усмешке. Запустить еще один слух, мол, эльфов сюда не пускают, чтобы не узнали неположенных им тайн, а сами Невыразимцы слишком Невыразимцы, чтобы заниматься уборкой, и поэтому протирают пол мантиями, столы рукавами, а стены, ну тоже чем-то протирают.
Мы пришли просить какой-то ужасный артефакт?
— Вы же знаете, что Отдел Тайн стоит вне политики? — неожиданно спрашивает Джонатан, не поворачивая головы.
— Изначально Отдел Тайн был создан, чтобы хранить Тайну Статута, — хрипит Аластор, стуча посохом, — и только потом пошло разделение, после того, как в первые годы Статута было изъято столько опасных вещей и артефактов, что пришлось выстраивать отдельную, особо защищенную часть Министерства для их хранения. Поэтому вы не можете сейчас остаться вне политики.
— Вы хорошо знаете историю, — и в голове Джонатана слышится одобрение, — сюда, пожалуйста.
В стене появляется дверь, и мы заходим туда вслед за Невыразимцем. Стулья, жесткие и неудобные даже на вид, рисунки широко раскрытых ртов на стенах, статуя с весами и мечом, но без завязанных глаз, и стеллаж вдоль дальней стены, с банками и плавающими внутри... глазами?! Глаза вращаются во все стороны, плавают хаотично, и от этого зрелища меня начинает мутить, вдобавок всплывает мысль о том, что Аластор, наверное, себе глазик из такой же баночки достал. Картина того, как он достает его из слизи, и тут же вставляет в глазницу — отвратительна, меня тошнит еще сильнее, едва ли не рвет на полы мантии Джонатана.
— Ты полна лжи, девочка, — разворачивается он ко мне, — и поэтому тебе так плохо, ведь мы находимся в комнате Правды.
"Не бери на понт, мусор", всплывает в памяти, и меня пробивает усмешкой. Хреновая из меня Манька-Облигация.
— Она — преемница Дамблдора, — бросает Аластор, и улыбка сама стирается с моего лица.
— Тогда неудивительно, — отвечает Джонатан, и делает жест рукой. — Садитесь.
Слегка шевелю рукой, сжимая в рукаве палочку, но нет, из пола не вылезает удобное кресло. Зачарованные стены, понятно, как в той пещере гоблинов. Преемница Дамблдора, ишь ты! И что... меня пробивает жутким подозрением, кошусь на Грюма, который садится на жесткий стул, словно тот сделан из пуха. Да нет, бред какой-то, не могут они пихать меня в Министры, а даже если будут пихать — откажусь, в самых матерных выражениях.
— Итак, вы пришли просить помощи, — Джонатан не спрашивает, он констатирует, — в политике, а значит в выборах Министра и продолжении дела, затеянного Дамблдором, то есть отмены Статута. Зачем Отделу Тайн помогать вам, если мы стоим вне политики, а отмена Статута означает и прекращение существования нашего отдела?
